1. Внутренний контроль

1. Внутренний контроль

На военизированный характер партизанского движения указывает структура командования отдельно взятого партизанского отряда. Даже в 1942 году, когда по своей организации большинство партизанских отрядов мало чем напоминало воинские подразделения, структура командования в них соответствовала структуре командования в частях регулярной армии. Она неизменно состояла из командира, комиссара и начальника штаба, хотя последнего вначале часто называли «помощником командира» или «адъютантом», что являлось более подходящим названием для отрядов численностью меньше батальона[55]. В более крупных отрядах были офицеры, выполнявшие функции командиров рот и взводов. По мере роста численности и усложнения организационной структуры отрядов увеличивалось и количество офицеров. Например, офицерский личный состав некоторых находившихся в Клетнянском лесу бригад включал командира, комиссара, начальника штаба, заместителя начальника штаба, двух командиров батальонов, трех командиров рот, девять командиров взводов и шесть политруков (комиссары на уровне рот). Некоторые командиры взводов не имели офицерских званий, а были сержантами. Очевидно, только этими офицерами не исчерпывался весь офицерский личный состав. Поскольку каждый батальон состоял из трех рот, в составе каждой из которых было три взвода, то должно было существовать шесть командиров рот и восемнадцать командиров взводов.

Порядок подчиненности на уровнях выше бригадного будет рассмотрен в разделе, описывающем управление партизанами извне, поскольку высшие эшелоны командования, хотя и находились в немецком тылу, все же не являлись неотъемлемой частью партизанского движения, а в большей степени представляли собой органы советского контроля.

Вторым по значимости после командира был комиссар, чьей основной функцией являлось политическое воспитание членов отряда. Однако его должность офицера, осуществлявшего политический контроль, не наделяла его правом подвергать сомнению решения командира или отменять его приказы. Тем не менее комиссар часто играл ведущую роль при проведении отрядом операций, поскольку он обычно являлся заместителем командира и принимал на себя командование, если командир погибал, попадал в плен или терял свою должность. Например, командир 2-й Клетнянской бригады Калуга в начале января 1943 года был ранен в бою и эвакуирован самолетом. Когда его самолет был сбит над линией фронта и Калуга попал в плен, комиссар бригады (он же заместитель командира) Лебедев, временно принявший на себя командование бригадой сразу после ранения Калуги, официально стал новым командиром. Вскоре после этого Лебедев погиб в результате попадания мины в партизанский штаб, находившийся в Мамаевском лесу. Командир одной из действовавших на севере бригад, Корчалев, до того как стать командиром бригады, был комиссаром отряда.

Как отмечалось в предыдущем разделе, личные качества и опыт командира и его заместителей часто существенно влияли на развитие партизанского отряда и выполнение им своих задач. В этой связи необходимо более подробно рассмотреть социальные корни и военный опыт партизанского руководства.

Многие руководители появившихся в самом начале партизанских отрядов были офицерами Красной армии. В донесении 2-й танковой армии немцев о положении в тылу говорилось: «[Наши] осведомители подтверждают, что руководство [отрядами] находится в руках офицеров (по большей части старших штабных офицеров) и комиссаров…»

Многие руководители партизан в северной части Брянской области являлись выходцами из военных. О командирах двух партизанских полков, с которыми немцам пришлось столкнуться весной 1942 года, Орлове и Калуге (уже упомянутых выше), немецкие донесения отзывались как о весьма способных офицерах Красной армии. Согласно немецким донесениям, подчиненные им командиры были «офицерами, имеющими боевой опыт и многочисленные награды». Принадлежность Калуги к военным подтверждает один из захваченных у партизан документов, в котором командир 330-й пехотной дивизии Красной армии приказывает отдельным партизанским отрядам выполнять приказы «старшего лейтенанта Калуги» для обеспечения более четкой координации своих действий с операциями Красной армии. Этот документ датирован февралем 1942 года, то есть он появился за пять месяцев до упомянутого выше немецкого донесения; вполне вероятно, что за этот период, отмеченный яростными стычками партизан с немцами, Калуга был повышен в звании и стал майором.

Другой захваченный документ свидетельствует, что начальником штаба самостоятельного партизанского отряда, действовавшего в районе Орджоникидзе, был капитан Красной армии, в прошлом командовавший стрелковым полком 279-й дивизии, входившей в состав советской 50-й армии. Эта армия в 1941 году была практически полностью уничтожена во время боев в окружении, и этот капитан, по фамилии Марков, присоединился к партизанам. Его отряд, по всей видимости, впоследствии вошел в состав бригады Орлова.

Корбут, командир другой действовавшей на севере бригады, очевидно был майором Красной армии. Его бригадой, которую иногда называли 3-й партизанской дивизией, изначально командовал вышеупомянутый Калуга, который осенью 1942 года принял командование бригадой в Клетнянском лесу.

Однако не все партизанские командиры действовавших на севере формирований, были в прошлом военными. Организаторы и руководители отрядов, сформированных в 1941 и начале 1942 года в районе Дятькова и Бытоша, были по большей части работниками партийных и советских органов и офицерами НКВД. Так, например, в отчете немецкой военной администрации в Брянске о положении в последние три месяца 1941 года отмечалось, что руководителями всех партизан, действовавших вокруг Бытоша, были директор местного стекольного завода и секретарь Дятьковского райкома партии. В апреле 1942 года в Дятьковском районе проявляли активность отряды Ромашина и Дуки, впоследствии ставшие бригадами и успешно действовавшие к югу от Брянска. И немецкие, и советские источники указывают, что Ромашин был секретарем сельского райкома Брянского района. Два командира в отряде Ромашина являлись председателями сельских Советов. Дука был секретарем Брянского горкома партии. И Ромашину, и Дуке впоследствии были присвоены звания Героев Советского Союза.

Ряд руководителей партизан, действовавших на севере области, были офицерами НКВД или направленными сюда агентами. В одном из немецких донесений, основанном на захваченных партизанских документах, отмечалось: «Контроль за руководителями партизан, которые, как правило, являются офицерами НКВД, сосредоточен в руках центрального аппарата НКВД в советском тылу…» Роль работников НКВД будет рассмотрена более подробно в той части этого раздела, где говорится об управлении партизанами извне.

Прошлый статус командиров партизан в южной части Брянской области определить намного труднее. Немецкие донесения, сообщающие о структуре командования партизанских отрядов в этой части области, перечисляют фамилии командиров, но ничего не сообщают о том, кем они были в прошлом. Протоколы допроса медсестры, долгое время находившейся в бригаде имени Сталина и дезертировавшей в 1943 году, содержат мало сведений по этому вопросу. Однако одно из ее утверждений все же позволяет кое-что понять. Она сообщила, что Кошелев, командир бригады имени Чапаева, пользовался репутацией опытного военного специалиста среди других командиров отрядов, а это наводит на мысль о том, что большинство других командиров обладали незначительным боевым опытом либо вообще не имели его. Командир бригады имени Сталина, капитан Змороков, был офицером Красной армии, но дезертировавшая медсестра довольно презрительно отзывалась о нем как о «тыловике». Судя по ее замечаниям, комиссар и начальник штаба бригады были более сильными и компетентными руководителями, чем командир. Комиссар, награжденный орденом Ленина, являлся организатором отряда, ставшего впоследствии бригадой. Начальник штаба охарактеризован как «наиболее способный из руководителей и человек, избежавший многих ловушек». Вполне вероятно, что эти двое играли важную, если не решающую, роль в руководстве бригадой, как это происходило и в других случаях, когда один или несколько главных заместителей по своим личным качествам и опыту превосходили командира. Однако нет указаний на то, что подобное происходило часто, и тот факт, что все приказы, кроме командира партизанского отряда, подписывали комиссар и начальник штаба, не должен рассматриваться как свидетельство разделения власти внутри отряда. В относящихся к Брянской области документах ничто не указывает на то, что комиссар имел, например, право подвергать сомнению решения командира или отменять его приказы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.