Глава 16 Рудольф Бернгард

Глава 16

Рудольф Бернгард

Теория и практика капиталистического строительства.

Середина XIX века – эпоха реформ. Новый царь Александр II по примеру Эстляндии крепостное право отменил. Начался капитализм. Промышленный переворот. Строительный бум в том числе, но не все шло гладко на стройках. В 1862 году по проекту А. Т. Жуковского заложили новую церковь в русском стиле на Колтовской (ныне – Новоладожской) улице, при ее строительстве обрушился главный купол. Построили локомотивное депо для Петергофской железной дороги. И там потолок рухнул. Не умели рассчитывать русские инженеры перекрытия больших размеров, своды. Положение аховое. Надо не только купола церквей возводить. Надо промышленные предприятия строить. Цеха, депо.

Победное шествие промышленного переворота в России, вероятно, могло бы затормозиться, если бы не скромный инженер-эстляндец Рудольф Бернгард. Как сказано в его официальной биографии, «еще в 1864 г. Бернгарду было поручено дать свое заключение о причинах разрушения церкви на Петербургской стороне, в Колтовской улице, в Петербурге. Бернгард уже давно и много трудился над техническими вопросами, и случай с церковью в Колтовской улице побудил его систематически разработать начала теории сводов в связи с расчетом устойчивости церковных сооружений. Своей запиской о причинах обрушения частей храма в Колтовской Бернгард сразу составил себе известность в техническом мире и был возведен советом Строительного училища в звание инженер-архитектора…»[129]. А в 1871 году он получил звание профессора Санкт-Петербургской академии художеств за то, что разработал и ввел в практику преподавания курс теории сводов.

Рудольф Бернгард родился в Ревеле в 1818 году в семье местного архитектора. Цеховые умения передавались от отца к сыну в ганзейском городе Ревеле. Рудольфу тоже пришлось стать архитектором. Первоначальное образование он получил в Ревельской гимназии, но не доучился, надо было на заработки идти. Давал уроки математики другим недорослям. Математика потом много помогла карьере. В 1846 году Рудольф Бернгард закончил Строительное училище в Петербурге одним из лучших, с занесением фамилии на мраморную доску почета.

Правда, Строительное училище готовило не полноценных архитекторов. Скорее инженерных специалистов по строительству дорог – эстляндцы генерал граф фон Толль и генерал фон Притвиц так решили. Они тогда строительным делом в империи ведали. В империи, если помните, две проблемы было – дураки и дороги. Эстляндцы решили по ним Строительным училищем «ударить». Выпускники этого училища назывались гражданскими инженерами – в отличие от военных, которых готовило Инженерное училище под общим благотворным руководством эстляндца генерала Александра Фельдмана.

Съезжий дом Коломенской части. Современное фото.

По окончании училища Рудольф Бернгард поступил на работу в Министерство путей сообщения «архитектором чертежного правления первого округа Министерства путей сообщения (1846—1860-е гг.). В этой должности возвел много построек, в том числе гидротехнических»[130]. То есть помогал теперь уже новому борцу с бездорожьем графу Петру Андреевичу Клейнмихелю железную дорогу прокладывать из Петербурга в Москву. Рассчитывать арки мостов. Тут не до творчества – сплошные черчение да математика. Не много содействовала пока мраморная доска почета карьерному росту. Да еще и граф Петр Андреевич над русским народом издевался. По бокам дороги, как известно было доподлинно Н. А. Некрасову, все косточки русские лежат и за проезжающими вдогонку толпы мертвецов бегают. Не мудрено – даже гражданским инженерам денег мало платили. Рудольфа Бернгарда чуть до самоубийства не довели. Он жил впроголодь, в некой «неотапливаемой беседке». Кисти и воду подогревал на огне свечи. Но не дрогнул. К 1850-м годам пришли дополнительные заработки. Архитектор академик Рудольф Желязевич нанял трудолюбивого инженера построить съезжий дом Коломенской части. Съезжий дом – это не тот дом, куда гости съезжались. Это тот дом, куда пьяниц и дебоширов свозили. Полицейский дом вкупе с пожарной частью. Пока Яновскую церковь не построили, каланча съезжего дома была высотной доминантой округи. И такая странная была тогда манера – даже подобное учреждение строили вычурно, в каком-нибудь флорентийском стиле, непременно в подражание палаццо веккио. Если эстляндские земляки, жители Коломенской части, разбушуются, их в арестантские комнаты этого палаццо «с его чертами оборонительного зодчества» и свозили – проспаться.

В специальной литературе сообщается, что автором проекта съезжего дома был архитектор Рудольф Желязевич, а Рудольф Бернгард только «наблюдал» за постройкой. Наблюдения дотошного немца из Ревеля привели к тому, что кирпичная кладка наружных стен оказалась на редкость ровной и на удивление опрятной и привлекательной. Настолько привлекательной, что Николай I, посетивший строительство, приказал оставить стены без штукатурки. Так Р. Бернгард совершил свою первую революцию – он стал виновником рождения так называемого «кирпичного стиля» – особого направления в строительном искусстве, когда кирпич из обычного строительного материала стал основным элементом декора. Именно виновником, ибо автором следует признать самого императора. До него архитекторам и в голову не приходило оставлять стены «голыми», не приукрашивая их штукатурными отделками. И каков царь Николай – до всего ему было дело. Кажется, государственные дела должны целиком поглощать все внимание «жандарма Европы». Призрак уже бродит по Европе известный, не какая-нибудь толпа мертвецов вдоль железной дороги зубами клацает. Только успевай бунтовщиков вылавливать. Бунт в Венгрии. Петрашевцы-смутьяны. А он еще успевал смотреть, как строится съезжий дом в Коломенской части! Сатрап…

Карловская церковь в Таллине. Арх. О. П. Гиппиус, инж. – Р. Бернгард. Июль 2010 г. Фото автора.

Кирпичный стиль – визитная карточка Рудольфа Бернгарда, но отнюдь не Рудольфа Желязевича. Могло быть вполне и так, что Бернгард не только наблюдал, но и проектировал. Академик только подпись ставил. С начинающими архитекторами так бывает. Особенно, когда они еще не известны, с незаконченным гимназическим образованием. Ну а уж после расчетов о причинах обрушения купола на Колтовской церкви отпала необходимость за чужую подпись прятаться. И Колтовскую церковь достроили – в 1874 году (снесена после 1945 г.), да и не ее одну. Р. Бернгарда включили в состав Техническо-строительного комитета, надзиравшего за соблюдением правил строительства церквей в империи.

Фасад Евангелической больницы. Апрель 2010 г. Фото автора.

Но строил Р. Бернгард только в Петербурге и в Эстляндии. Сам или чаще всего в содружестве с земляком, архитектором Отто Гиппиусом. Эстонцы, например, захотели церковь себе отдельную построить не только в Петербурге, но и в Ревеле. Заказали Отто Гиппиусу проект. Царская семья опять же деньги дала на строительство.

Кому как не Рудольфу Богдановичу рассчитывать нагрузки на своды? В результате творческого содружества Р. Бернгарда и О. Гиппиуса появилась в Ревеле эстонская Карловская церковь, краше петербургской – и могучая, и статная. Стены из местного плитняка, две готические башни, как у средневекового замка. Она сразу привлекает внимание и жителей города, и гостей столицы Эстонии, являясь доминантой центральной части города. (Даже архитектурное обрамление известного Бронзового солдата в свое время подгоняли под Карловскую церковь.) И внутреннее оформление создавалось под стать наружному. «Крупнейшая церковная постройка (1500 сидячих мест)… с точки зрения внутреннего оформления Карловская церковь – самое целостное сооружение сакрального предназначения в Таллине; такое впечатление основывается, прежде всего, на мастерском решении конструкции потолка (деревянные лаги, несущие кирпичный свод), которое позволило перекрыть огромное помещение без промежуточных опор. Решение найдено в сотрудничестве с Р. Бернгардом»[131]. Переплюнули Бернгард с Гиппиусом самого Боссэ – что там Яновская церковь в Коломенской части Петербурга в сравнении с Карловской церковью на Тынисмяэ в Таллине!

Газгольдеры на Обводном канале.

Наиболее известным результатом творческого сотрудничества Отто Гиппиуса и Рудольфа Бернгарда в Петербурге является здание Евангелической женской больницы, построенное в 1870 году (Лиговский пр., 4). «Особенно выразителен и эффектен фасад главного здания, выходящий на Красную линию Лиговского проспекта. Изящный и динамичный, устремленный вверх центральный ризалит завершен щипцом с башенками и звонницей. Вход отмечен порталом со стрельчатым дверным проемом, над ним помещено тройное стрельчатое окно. Характерные готические элементы – щипцы и контрфорсы, башенки и пинакли, остроконечные окна и профилированные ниши – придают прозаическому больничному сооружению ярко выраженный романтический оттенок. Образ здания вызывает ассоциации со средневековыми замками»[132]. Понятно теперь, откуда авторы вдохновение черпали – старый Ревель питал их творческую фантазию.

«Важнейшей главой творческой биографии Бернгарда, областью, где его инженерное и архитектурное дарования проявились в неразрывной связи, стало промышленное зодчество… Здесь, как и в преподавательской деятельности, он оставался последовательным представителем рационально-технического направления, что глубоко соответствовало специфике промышленного зодчества»[133]. Среди целого ряда промышленных объектов, построенных в Петербурге в 1850—1880 годах по его проектам (Тюлевая фабрика, Петроградская наб., 42; Главный газовый завод, наб. Обводного канала, 74; Владимирский кожевенный завод, Кожевенная линия, 29 и 32, и др.)> выделяются так называемые газгольдеры на Обводном канале – гигантские цилиндры диаметром 40 и высотой около 20 м.

Таллин, дом Р. Бернгарда. Ул. Пикк, 62. Июль 2010 г. Фото автора.

К. Э. Гефтлер. Вид Невского проспекта и Адмиралтейства.

В общем, Рудольфу Бернгарду принадлежит не последнее место по вкладу в теорию и практику российской архитектуры эпохи нарождающегося капитализма. Как теоретик он разработал математически точные методы расчета перекрытий залов большого диаметра, что было насущной потребностью во второй половине XIX века в связи с бурным развитием промышленности. Как практик он успешно применил свои методики при строительстве промышленных объектов и храмовых построек, самостоятельно либо в содружестве с О. Гиппиусом. Наконец, он реорганизовал родное Строительное училище. Авторитет Рудольфа Богдановича был так высок, что едва ли не под одно его только имя царь Александр III повелел превратить среднее специальное учебное заведение в высшее – Институт гражданских инженеров имени Николая I. Выпускникам присваивалось звание инженер-архитектор. Научились они, наконец, правильно своды рассчитывать.

Рудольф Бернгард лично воспитал в институте много талантливых учеников, включая сыновей (Вильгельм и Эрвин Бернгарды), а также таких крупных мастеров промышленной архитектуры родной Эстляндии, как Р. Кнюпфер и П. Алиш. Профессор, член совета Петербургской академии художеств, организатор и первый директор Института гражданских инженеров, учредитель и почетный член Петербургского общества архитекторов, талантливый архитектор и гениальный инженер, реформатор строительного дела и обучения, депутат Городской думы Петербурга, Р. Бернгард в конце жизни вернулся в Ревель, где сын построил для него дом в Старом городе. Рудольф Бернгард планировал обобщить накопленный опыт и издать свои наблюдения отдельной книгой, но скоропостижно скончался в 1887 году.

Институт гражданских инженеров, ныне Санкт-Петербургский государственный архитектурно-строительный университет – главное детище Р. Бернгарда и, пожалуй, самое полезное для Петербурга звено в наследии эстляндского выходца, продолжает ковать кадры инженеров и строителей, в том числе дорожников. Дураков, вроде бы, ныне победили, проблемы с дорогами еще остаются.

Среди выпускников института такие известные петербургские архитекторы рубежа XIX—XX веков, как И. Китнер, М. Перетяткович; архитекторы времен сталинской индустриализации и конструктивизма Л. Ильин, Д. Кричевский, А. Гегелло, братья Веснины. Здесь же учились А. Бубырь и Н. Васильев, они много работали по заказам как в Ревеле, так и в Петербурге. Эстляндцы частенько сюда поступали, например барон Генрих Розен, строитель Иркутска, или Карл Гефтлер (1853, Ревель – 1918, Петроград), скорее художник, чем архитектор, известный своими «воздушными» акварелями с видами Петербурга.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.