ДРЕВНИЕ ПАРСИ

ДРЕВНИЕ ПАРСИ

Извлечение из Зенд-Авесты Зороастра

с дополнительными замечаниями

Прежде, нежели представим мы читателям своим краткое извлечение из сочинения парсского законодателя, правоучителя и врача Зороастра, окинем беглым взором то, что нам говорит об этом народе древняя история, что нам представляет критическое обозрение этнографических признаков и что оказалось при сравнении мертвого языка Азии, известного под именем Санскрита, с мёртвым же языком Парсским или так называемым Зендским.

В высокой части Азии, в особенности по южному склону горного хребта, Индукуша, жил сильный и воинственный народ под древним именем Парсов. Культура его была достаточно высокая; он занимался хлебопашеством, скотоводством и торговлей; предметы последней преимущественно состояли из пряных кореньев. - Этот народ каждый раз, по умножении люда своего, производил выселки. История сохранила нам, по одному сказанию, три такие выселки: в Бактрию, Мидию и Персию; в последнюю под предводительством Кира. По другому сказанию первое переселение с Индукуша было в плодоносную долину Евфрата, второе образовало Лидию, Финикию и Карфаген, третье - Эфиопию, а за ней Нубию и Абиссинию. Их колонии образовали Египет и Фивы. Из этого мы усматриваем, что Парси - прародители знаменитейших в древности народов, каковыми были Финикияне, Карфагенцы, Эфиопляне, Египтяне и Фиванцы, имевшие все свою грамотность, науки, искусства и торговлю. Кроме того, известно, что народ на Индукуше, в Бактре и Эфиопии делился на четыре касты, а жрецы у Бактров назывались магами или волхвами. Известно также, то и Скифы делились на четыре касты: на Скифов царских, в числе которых были и жрецы, Скифов-меченосцев (у Греков), Скифов-ружан (Rugii) и Скифов-алан (Alani).

Оставляя совершенно в стороне созвучность слов Индии, Индостана и Индукуша, должно полагать, что подобный выселок сделан был и в страну нынешней Индии, ибо там по сие время сохранился небольшой народец, состоящий из 150 000 душ, называющийся Парсами и соблюдающий много родовых обычаев и обрядов, а главное - удержавший верованье древних Парсов, или саввеизм, т.е. поклонение планетам, или кабирам, за которое соседние магометане презирают его и ненавидят [74]. Что этот выселок был гораздо значительнее той числительности, в которой мы его теперь обретаем, свидетельствуют нам санскритские сочинения, сохранившиеся у того же племени, но далее от Парсов отселившегося и принявшего впоследствии другое верование.

Как видно из сказанного, история весьма мало сохранила для нас данных об этом древнем родовом народе и возможно было разъяснять себе эту глубь старины только этнографически и филологически; но обретение санскритских письмен и изучение этого древнего языка не только открыло всю внутреннюю жизнь индийского народа, столь богатую развитием человечества, но и заставило по сходству этого языка преимущественно с славянским полагать, что Славяне откочевали из Индии в Европу. Второй источник, которым, впрочем, почти вовсе не пользовались, состоял в следующем: еще до короткого ознакомления нашего с литературой санскритской французский ориенталист Анкетиль дю Перрон добыл в Гузурате список с книги, известной ныне под названием Зенд-Авесты, сочинения Зороастра. Язык, на котором она написана, оказался, так же как и санскритский, мёртвым и сохраняется только между жрецов. Дю Перрон назвал его зендским по поводу к тому самого заглавия книги «Зенд-Авеста». Труд его долго оставался без особенного внимания к нему, ибо ошибочное название языка бросило сильную тень на просветлевшую точку истории, и многие учёные тщетно искали, куда географически поместить Зендов. Это обстоятельство весьма похоже на спорных Руссов Шлёцера, за определение родины которых бились столь долгое время Германцы и Славяне не только одни против других, но даже те и другие взаимно между собой.

Ныне профессору восточных языков в Берлине г-ну Петрашевскому мы обязаны новым переводом первых пяти книг Зенд-Авесты на польский язык. Его основательные доказательства и постановка подлинника с переводом в параллель на одной странице ясно убеждают нас, что мнимый зендский язык есть родовой или исходный и для санскритского, и для славянского, но самое большее его сходство с польским, преимущественно пред всеми славянскими наречиями, что замечает и сам переводчик. Этот источник есть теперь богатый родник для славянской истории.

По правилу чтения Г. Петрашевского, заглавие книги «Зенд-Авеста» должно читать «Зендашта», ибо это слово состоит из существительного «зен», означающего «жизнь», и глагола «дадь», значащего «давать», и в слитии своём в одно слово означает жизнедателя или жизнедавца, т.е. Творца вселенной. Всё это сочинение состоит из разговора Зороастра или, по чтению Г. Петрашевского, Зердеста [75], с Богом о законах, долженствующих служить руководством для людей вообще. Кроме того, в нём заключаются правила для новой колонии. Видимо, что целью этого сочинения было желание Зердеста выслать из своей страны колонию к прибрежью Балтийского моря, поручив её предводительству сына своего; о каковом назначении, по словам его, заповедал ему сам Бог.

По этому поводу и первые пять книг Зендашты носят название Вендидадь, сохранившееся как в прозвании самих колонистов Вендами или Венедами, так и в их знаменитом некогда городе Винете или Винеде. - Весь этот разговор состоит из вопросов Зердеста и ответов на них Бога.

Свойства этого мнимозендского или, правильнее сказать, парсского языка, а равно и первоначальные выселки Парсов с Индукуша в Бактрию, а потом уже далее на юг и запад, свидетельствуют в свою очередь, что зендский язык старше санскритского и потому должно почитать его родовым, а не племенным в числе славянских идиом. Мы должны сказать, что Аристотель полагает Зердеста жившим за 6000 лет до Платона, по другим писателям он жил за 5000 лет до разорения Трои, а по исследованиям Роде за 2000 лет до Рождества Христова. Зердест родился в городе Гдани или Гедани, в Бактрии, невольно напоминающем нам славянский город Гданьск, нынешний Данциг. Отца его звали Старошастом, а мать - Догдою.

Зороастр приводит в своём сочинении шестнадцать выселков парсских, кроме предположенного им самим к Балтийскому поморью; но куда отправился первый выселок, того он не определяет, а только упоминает о его совершении.

«Второй выселок, - говорит он, - построил город Согду, богатую домашним скотом».

В настоящее время есть город Содия, в королевстве Ассамском, в Индии. Если это тот самый город Согда, то в Индию последовал второй выселок Парсов из числа всех тех, о которых, по преданиям или письменно, дошли сведения до Зороастра.

«Третий выселок основал город Мервь.»

Мервь и теперь существует между Персией и Аравией.

«Чётвертый выселок основал город Балх.»

Где был этот город - неизвестно; теперь мы имеем, кажется, только две местности, носящие названия, как бы производные от слова Балх; это озеро Балхаш или Балкаш в Зюнгории и горная цепь Балканская или, по древней географии, Балкан в Македонии.

«Пятый выселок основал город Ниссу, но, - прибавляет Зороастр, - там злой дух научил людей считать Бога преходящим».

Древняя Нисса, а ныне Ницца, находится в Неаполитанском королевстве; вторая Мисса, или Низа, находившаяся в Карии как младшая сюда относиться не может. - Нисса итальянская есть первое историческое свидетельство того, что славянское племя жило некогда и в Италии, а именно в Этрурии. Это самое подтверждается обилием славянских памятников, разбросанных по всей Италии, преимущественно же по Капуве, разъяснённых в недавнее время г. Воланским, частью уже помещённых нами в первых двух выпусках предлежащего издания. Из этого же нам объясняется, откуда зашёл славянский язык в Италию, сохранившийся там по сие время во всей чистоте своей и без смешения с итальянским в целом округе близ Венеции, считающем до 12 000 душ. Это же самое наводит на мысль, что Венеды итальянские соплеменны Венедам прибалтийским.

«Шестой выселок основал город Герат или Эрат.»

Где находится этот город - неизвестно; только догадки наводят на мысль: не древний ли это Арад, что в Малой Азии?

«Седьмой выселок основал город Веекеред, т.е. где работают вертящимися орудиями.»

Где был этот город, определить трудно. В средней истории остались только как бы производные от этого слова Уругунни, Уругунди, Уругундини, Мэугундиони, названные в некоторых летописях также и Бургундионами, Бургундами, Бургунтами и Бургунд-Уннами (у Плиния Burgundiones, у других Burgiones, Burgunduni, а у Птолемая Burgunti); а также у восточных писателей Уруги, Уроги, Уругунны [76].

В великороссийских наречиях сохранилось ещё в разных местах слово «урван», а где это слово существует, там и улана, и озорника называют урваном; произошло ли это название и подразумеваемый под ним смысл от поведения бывших татарских улан, или оно коренное русское, то неизвестно; но подобный тому пример есть у нас перед глазами, где коренное славянское слово «о-зор» приняло у нас иностранный тип под именем гусара. Но это нужно объяснить несколько подробнее. Озоры принадлежали у Славян к легкому войску; их обязанностью было отправляться по назначению начальства малыми отрядами или одиночно в неприятельский стан для осмотра его расположения, силы, засад, засек и т.п. Озоры составляли легкую конницу, дабы в случае встречи на пути своем неприятеля скорее могли удалиться. Хотя некоторые историки и утверждают, что вся Европа заимствовала название гусара у Венгров, но мы утверждаем, что мнение неверно, во-первых, потому, что европейские Славяне имели своих озоров ещё до прихода Венгров; во-вторых, что в венгерском языке слово гусар не имеет никакого корня и, следовательно, никакого значения; а в-третьих, что Венгерцы могли заимствовать это слово у Славян потому более, что они и в Европу приведены Славянами как племя, покорённое последними, что означается и из названия этих Угров чёрными. Когда же Славяне оставили берега Волги, уведя с собой и покоренных Угров, то их места заняли Болгаре; но свободные Угры вытеснили Болгар и, войдя в союз с Ираклием против Хозроя, что было в начале 7-го века, воевали оттуда с Персами и названы были от Славян белыми, т.е. свободными; ибо никто же другой из народов не мог дать им этого славянского прозвания.

Здесь, кстати, рассмотрим значение у Славян слов: чёрный, белый и красный или червонный в иносказательном смысле. Словом «чёрный» означалась у всех славянских племен невзгода, подчиненность, рабство, неприязнь, стеснение, относившиеся как к религиозным, политическим и гражданским понятиям, так и ко всем естественным явлениям, и потому это слово противополагалось словам «белый» или «красный», означавшим под словом «белый» свободу, под словом «красный» благоприятство, как, например, чернобог (злой, карательный), белбог (добрый, благосклонный); чёрный князь (платящий кому-либо дань или под невзгодой находящийся; например, Георг чёрный; Белый Царь (свободный Царь: русские Цари начали называться белыми со времени победы Донского и свержения ига татарского; впоследствии времени стали уже употреблять слово «белый» Царь как эпитет доброго); чёрная смерть (чума), красная смерть (тихая, спокойная); девки-чернавки (состоящие в чёрной и трудной работе), красные или сенные девушки (комнатные или собеседницы); Чёрное море (невзгодное, вероятно, названное так или по бурливости своей или по существовавшим на нем морским разбоям) и Белое море (приветливое для мореплавания); чёрносошник (раб) и белопашец (свободный земледелец). Так белой землей называлась, да и доныне ещё называется, очищенная от всяких недоимок, пеней, исков и притязаний на неё, введенная во владение собственника; необеленною же она называлась и называется, когда она ещё не очищена от исков на ней, и собственник не введён во владение таковой, а потому должен платить за пользование ею дань или подать.

Так принимали и разные славянские племена, бывшие свободными от чуждого ига, прозвание «белых», и мы находим в летописях Белорусссов, Белосербов, Белохорватов, Белых Волгарей [77], или Болгар, Белых Угров, Белых Уннов (последние сидели близ Люнебурга под именем Linnones). Название «чёрных» славянские племена не давали сами себе, но получали это прозвание от соседних соплеменников своих. Так, покоренные римлянами Руссы у Чёрного моря, покорённые Хазарами Волгари (Болгары) и Угры названы были «чёрными». В этом же значении сохранились у Чехов слова: belopewe и camopewe; у нас говорят также: белое и чёрное дело; красная весна и чёрный год; светлая или красная мысль и черная; красная Русь или червонная (счастливая); белое духовенство и чёрное (подверженное многим лишениям). Да, кажется, и самый Чернигов носит на себе отпечаток покорения его; но об этом мы будем говорить, когда коснемся подробностей о Хазарах. Не по подобной ли же причине названы были острова на Чёрном море, близ устья Днепра лежащие, Белобережьем, ибо ими владели свободные Руссы, бывшие морскими разбойниками [78].

Но возвратимся к Уграм: подчинённость Венгров или чёрных Угров Славянам явствует, во-первых, из славянского прозвания их чёрными; во-вторых, из того, что немецкие аналисты называют военачальников, приведших Угров, именем Bojebodi; ясно, что в этом слове исковеркано славянское: воеводы. Мы часто встречаем у немецких писателей такое извращение буквы «в» в букву «б»; приведём несколько примеров: Konskje Bodi (Конские воды), Abraham (Авраам), Jacob (Яков), Bethlehem (Вифлием), Ncbucadnezar (Навуходоносор), Baltasar (Валтазар), Basilius (Василий), Barbara (Варвара), Baldur (Володар), Chrobati (Хорваты), Bulgari (Волгари), и т.п. А если у Угров воеводы были славянские, то они сами должны были быть подвластными Славянам; ибо победители не изберут побеждённых в военачальники или предводители (воеводы) себе. В-третьих, и этнографическое исследование о размещении Венгров со Славянами доказывает, что они занимают землю в перебивку между собой, а это свидетельствует то же самое; ибо победители столь дикие, какими были тогда Угры, не оставили бы посреди себя побеждённых Славян, а согнали бы их на один край. А так как этого не было, то, соображая вместе с сим и всё выше приведённое, не могло быть и Венгров - победителей Славян, а были только покоренные Угры, прозванные по этому поводу чёрными. В последствии времени одна часть этих Угров освободилась из-под ига своего и составила своё угорское государство; после чего и эти свободные Угры, как и восточные их братья, названы были белыми; прочие же придунайские Угры числились под именем чёрных до слития их в одно государство с белыми. Должно при этом заметить, что и самое название Венгерцев Уграми есть славянское, сами же они называют себя Маджарами. Угри, в единственном числе угарь, означает на некоторых великороссийских наречиях удальца, смельчака, сорви-голову, или буяна [79], что совершенно соответствовало характеру Венгров во время появления их в Европе.

Итак, от этих Славян, приведших Угров в Европу, последние легко могли заимствовать и слово «о-зор» и переладить его в «гусар». Это слово сохранилось и по сие время в провинциальном великорусском наречии и означает шпиона [80]; что весьма соответствует сущности дела.

Говоря о девятом выселке, Зороастр не упоминает города, им основанного, но показывает, что «злой дух ввёл там грех, не имеющий прощения, - мужеложество».

«Десятый выселок основал город Герехет, полный чистоты (похожий на стан, окруженный полевыми злаками), но там злой дух ввел сожигание трупов.»

Это обычай славянских племён. Есть также и город, похожий на этот названием, - это Геред, в Азиатской Турции; древле в нем жили Славяне.

«Одиннадцатый выселок основал город Геймеонт или Гевмеонт, но народ предался там колдовству и у него было четыре ложных мудреца, увлекших многих к превратным понятиям.»

«Двенадцатый выселок основал город Раггу (Ragha) с тремя пригородами, но народ сделался там упрям и лжив.»

«Тринадцатый выселок основал город Чехру, но там ввели люди сожигание трупов.»

Это название подходит весьма близко к Чехии и Чехам, напоминает всем с тем их обычай сожигания трупов и бывший у них обряд огнепоклонения, свидетельствуемый чешскими и лужицкими соботками, то есть, огнями, разводимыми на горах, сохранившимися даже и в христианские времена в виде обычая, а, может быть, для некоторых и в виде поверья, подобно тому, как у нас на Руси сохранились их языческие обычаи семик и колядование.

«Четырнадцатый выселок основал Верену, город четвероуголъный. Там родился человек с тройной силой, убивший Дегака. Он же ввел вольные дома женщин, которые выманивали у мужчин деньги.»

Трудно решить: азиатский ли это город Варанаши или иллирийский Варанаш, ныне Чиркниц, в Лайбахском округе, или, может быть, наш древний Воронеж, на реке того же имени, или, наконец, ломбардо-венецианская Верона, принадлежавшая славяно-италийским Венедам, которые, впрочем, по Страбону, составляли уже выселок прибалтийских Венедов. Хотя по летописям и видно, что Верона основана Кельтами, но так как язык Кельтов весьма близок к славянскому, следовательно, и к бактрийскому и не только, что заключает в себе множество слов чистых славянских, как, например, обр, скала, баня, павеза, хотар, гул, брзда, тын и пр., но и конструкцию имеет славянскую, так что Appendini ещё в прошлом столетии утверждал, что Кельты и Геты говорили славянским языком, то намёк Зороастра, сказание летописи, критические наследования иностранных учёных и наша догадка не составляют между собой противоречия. Славянство Кельтов подтверждается и самой формой обоих прозвищ их у римлян и греков, как, например, Ceiti, Celtici и Galli, Gallici (Кельты, Кельтичи и Галли, Галличи). Отсюда происходит Галиция испанская и, по всей вероятности, и Галичи русские. Окончание существительных имён на «чи» (ci) относится единственно к одним славянским наречиям, как, например, Русичи, Галичи, Бодричи, Лютичи, Лужичи, Гломачи и пр. Прозвание Кельтов и Кельтичами или, может быть, гораздо правильнее колтычами (сварливыми), в немецких летописях Coldici, Kolditzi, Kolditzer и Koliditzer, существовало в 7-м веке за Сербами или Сорабами лужицкими и за Сербами в городе Сораве, ныне Sorau. У нас, в России, существуют местами и по сие время подобные тому прозвища, как, например, хлыновцы и кулаки в Московской губернии, варяжки - в Тверской, Новогородской, Псковской, Смоленской, Тамбовской и многих других; козаки в Малороссии, Архангельске, Вологде и в других местах; а бурлаки во всей России.

Что Кельты были Славяне, подтверждается ещё и тем, что в некоторых летописях, как, например, в Origenes philosoph. 25. Замолксис или Замолк (если отнять римское придаточное окончание) назван основателем Друидов. У Лукиана, Skytha. 4, клянётся Скиф высочайшими богами своего отечества: акинаком (мечом) и Замолксисом (Замолком); в Toxaris того же автора, 38 и 56, клянётся он мечем и ветром, следовательно, Замолк есть бог ветра у Скифов. Замолк же часто и утвердительно называется у историков главным божеством придунайских Гетов, по мнению которых люди бессмертны и после земной жизни переходят в небесное царство Замолка. Что Замолк был главным божеством у Гетов, то говорит также lamblichus sect. 173. Его сравнивали с греческим хроносом Диоген Лаэрций (VII. 1, 2.) и Фотий (lex. s. v.). Свидас показывает, что Геты почитали Замолка за хроноса. Платон в Charmides, 9, упоминает о Замолковом учении относительно бессмертия души. Кроме того, Кельтов называли римляне Кельто-Скифами (Celto-Scythae), а Скифы были предки Славян, что доказывают ныне и новейшие германские историки, следовательно, и Кельты были Славяне. Да и самоё имя Замолк есть славянское и означает доброе расположение божества, когда оно перестало дуть свирепо.

Здесь должно ещё заметить, что историки причисляют к италийским Кельтам Гломачей (Glomaci), которые, по Шафарику, Славяне; Вольцев (Wolci), по Шафарику, тоже славянское племя; Ретов, по Ливию и Нестору (Славян) Украинцев (Ukrani), Тихошагов, Боев и Готинов (Gothini, т.е. Геты-Унны), о которых будем говорить ниже. - Пиктет (Pictet. De I’affinite des langues Celtiques aves Ie Sanscrit, 1837), утверждает также сродство их со Славянами. В заключение скажем, что большая часть городов и урочищ Кельтийских носят у Нитара (Nitard) названия славянские, как, например, Чепяна, Руда, Тула, Летава, озеро Плессо, гора Шар, Бранитын, Брянск, Бриславль и другие, ныне Cepia, Rouin, Toulon, Bretagne, Plattensee, Scards, Brenne, Brions, Bresle. У него же мы находим и многие другие кельто-славянские названия городов и рек, ныне совершенно изменившиеся; как, например, река Моза (ныне Maas), Ковель (Chalon), Пиктава (Poitiers), Мета (Metz), Битурица (Bourges), река Секвана (Seine), Лува (Loing), Трикасино (Troyes), Магонция (Mainz), река Лигер (Loire), Лингон (Langre), Вормация (Worms), Милидо (вероятно, Молоди, Meulan), Турон (Tours), Елизач (Ellsass), Саберна (вероятно, Сборная, Sabern), река Родан (вероятно, Родень, Rhone, у Римлян Rhodanus), Ременцы (Rheims), Веридунь (Verdum), Коньтвиг (Quentawich, вероятно, Конедвиг) на речке и ныне называемой Конь (Соппе), Миличак на Сене (ныне Mussy), река Савгана (Saonne), река Рень (Rhin, у римлян Rhenus) и проч. - Кельтов звали также и Голядами (Galati, Galadi, Goiti, Golthae), а Голяды оказались также в числе племен Кривичей, на Протве, и их же следы в с. Гольтье во Франции.

«Пятнадцатый выселок основался на Семи Индах (реках), образующих сильный Индус; но злой дух ввёл там похотливых женщин, от которых произошли воспалительные болезни.»

«Шестнадцатый выселок основал Рангу, или Рангху, весьма богатый город, который мог бы сделаться лучшим обиталищем для людей; но злой дух навел на жителей его сильного властителя, обиравшего только у всех деньги. Там должны, однако же, находиться ещё некоторые, независимые в своих владениях, люди, праведной жизни, с первобытными добродетелями, с истинными речами, надежными действиями, с любовью к ближнему и гостеприимством.»

Не относится ли это к славянскому племени - Ранам, бывшему чрезвычайно богатым, сильным и страшным на водах для всех окрестных жителей, перед которыми трепетали и Саксы, и Даны, и Свевы? У нас на Руси остались только небольшие морские суда, чрезвычайно быстрые, сохранившие в названии своём «раншина» как бы древнее племенное название давно онемеченного славянского племени.

Итак, предположенный Зердестом выселок из Бактрии на Балтийское поморье есть уже семнадцатый рассадник славянского племени. Местность поселения Зороастр означает седьмым климатом, близко соответствующим по делению греками земли на климаты южному Балтийскому поморью.

Так как мы теперь знаем, что древние Парси говорили славянским языком, то мы уже смело можем искать в славянским языке созвучные с парскими слова для определения собственных имён, встречаемых в последнем в формах, более к нам приближённых историей и потому более знакомых. Поэтому, разложив слова Парси на два Па-Рси или По-Рси, нам остается только искать около Индукуша или в Бактрии реку Рось, Рась или Русь и, найдя её, сказать, что азиатские Парси явились колонистами, близ Киева, под именем По-Россян, в Сербии По-Рассей, в Старой Руссе По-Руссян, у Мемеля По-Руссов, в мнимой Этрурии Рессан и под подобными названиями в разных других местах Европы и Малой Азии.

Но обратимся к Зердесту: сочинение его заслуживает глубокой разработки, могущей внести много света в древнюю историю всей Европы, сбитую в настоящее время в какой-то конгломерат неразделимый, обращённую в лабиринт неисходный, в котором нам Парси и древние славянские памятники могут дать ариаднину нить. Хотя это труд не одного человека и, может быть, не одной генерации, но уже в том большая выгода, что начало приступа к этому делу значительно облегчено: открытие славянства Парсов и их колоний в Европе составляет весьма важную исходную и опорную точку для славянской истории в Европе, даёт нам эпохи славянской жизни в разных местах всех трех частей света, составляющих старый материк; а в заключение - показывая огромность всего славянского племени - торжественно свидетельствует, что греки и римляне заимствовали всё своё образование и учились грамотности у Славян.

Зердест жил между Бактров; некоторые историки называют его царём, другие - верховным жрецом своего народа и преобразователем магии, вследствие чего и называют его Archimagos. Книга его «Зенд-Авеста» или «Зендашта» есть общее поучение и вместе с тем совет предположенному выселку. Во всем своём сочинении Зердест старается изложить и доказать существо единого, чистейшего, незримого, вездесущего, бесплотного, всемогущего, справедливого и безначального Бога, познаваемого только в духе, наделяющего всеми благами людей, просящих его и заслуживающих того своей жизнью. Потом он говорит о бессмертии души, о будущей загробной жизни и об адских наказаниях в чистилище или аде (по-зендски «гадес»), в котором вместо воздуха будут дышать грешные в продолжение столетий пламенем. Индусы в понятиях о познании и определении Бога приближаются к Парсам. Учёный британец Сир Уильям Джон свидетельствует, что с именем Брамы Индусы признают над собой владычество Всевышнего, Единого, Непостижимого; а в священных книгах их объясняется, что сей Единый ни от кого не рожден; он Бог безначальный, бесконечный, преждебывший, всеведущий! Он был, есть и будет Величайший Свет в свете; он Брама! Т.е. Творец! - Название «Брама» утратилось у европейских славянских племён в отношении наименования Творца; но оно отчасти сохранилось под понятием под ним верховного или царя, так, например, приволжцы до сих пор называют самый верхний мачтовой парус «брам-топ» т.е. царь-парус, высший парус.

Но когда у Индусов говорится о Боге как о Непостижимом, как о Духе безначальном, бесконечном и предвечновечном, тогда его называют Вишну (Вышний, Всевышний), т.е. Дух высший, для творений непостижимый! - Вишну и Вышний составляет по подразумеваемому под ними предмету одно и то же слово у Индусов и у Славян; вся разница только в окончании; и это изменение произошло, разумеется, от отдаления индийского славянского племени от европейского так, что между ними не было никаких сношений, и кроме того, встречены ими различные внешние обстоятельства, влиявшие на изгибы слов и самых выражений.

Далее Зердест говорит о высочайшей степени разврата Бактрийцев, о их содомских и других грехах, о их недвижности, или застое, и о введении у них раскола, похожего на нашу хлыстовщину. Этот культ как раскол браминства называется у Индусов буддизмом; в главном существе своем он общий Парсам, Индусам и европейским Славянам и состоит в свальном грехе. Зердест пишет о нём довольно подробно; Нестор упоминает о существовании его между Древлян, Родимичей, Вятичей и Северян. В новейшие времена он снова и неоднократно возникал в России; преподобный Тихон Задонский проклинал какого-то Ярило, введшего в его время этот раскол с обрядом буддистов.

За всем тем парсский мудрец даёт поучения в нравственности, в любви к ближнему, в приёмах к медицинскому пособию и, наконец, высчитав, сколько до него произведено было выселков в разные времена и страны, советует снова сделать выселок к берегам Балтийского поморья, в седьмой климат, причём, описывая этот климат, предостерегает, что там холодные зимы и бывает много снега, вода и земля в это время замерзают; что по этой причине нужно строить не только дома для жилья, но и зимние помещения для животных и заготовлять для них сено. При этом Зердест определяет, какие лица в нравственном и физическом и отношении должны быть избраны для этой колонии, каких следует им взять с собой животных, и советует, чтобы избранные животные были благородной крови; он не забыл даже и о необходимых в той стране растениях.

Объясняя всё выше сказанное, он, между прочим, ясно определяет, что не все Бактрийцы были земледельцами, но что между них были и занимающиеся скотоводством, кочующие племена, которых, как мы доводим, в древние времена называли Аланами, а в средние, вероятно, по-Аланами, а потом уже Полянами. По нашему мнению, слово «поляне» произошло не от полей, как предполагают некоторые летописцы и как говорят за ними наши историки, и потому это название не есть собственное имя народа, ибо и Нестор говорит: Поляне Ляхове сидят по Висле, а Поляне Руссове - по Днестру; а из этого ясно, что слово «поляне» есть нарицательное имя и состоит, подобно слову «по-Руси» из двух слов «по-алани», т.е. сидящие по пастбищам, или пастухи; да и самоё слово «алань» сохранилось у нас и по сие время в некоторых великорусских областных наречиях и означает пастбище [81]; притом и алаунская возвышенность, столь богатая пастбищами, прозывалась прежде аланской; это мы видим из всех почти древних историков, говорящих, что из Аланских гор (Alani monies) вытекают реки Дон, Днепр, Волга и Двина; следовательно, Аланские горы и Алаунские составляют синонимы. Из истории мы видим, что подле каждого отдельного Славянского племени сидели и Алане, и напрасно полагали некоторые исследователи, что это все одни и те же Алане, постоянно передвигавшиеся с места на место. Алан, Ружан и Гетов хотя мы и находим в разных местностях Европы, но замечательно при этом обстоятельство, что в каждой такой местности мы встречаем непременно все эти три касты одну подле другой.

Предположив же, что Киевляне были Поляне в том смысле слова, как мы его теперь принимаем, нам делается ясно, отчего такое многочисленное племя подчинилось сперва малому числу Хазар и платило им дань, а потом Оскольду и Диру, не могшим привести с собой большой дружины. Пастухам ли сопротивляться даже и самой незначительной, но образованной в воинских делах силе?

Итак, явствует, что каждое славянское племя имело и своих Гетов, или Гефов, именем которых обозначались воины. - А так как Геты, Алане и Руги в принимаемом нами смысле слова суть имена нарицательные, то мы и встречаем их в истории слитыми с племенными именами, как, например, Алани-Рси (Alanorsi) или Руссы-Алане (Roxolani), Венды-Алане (Wendi-Alani, перелаженные впоследствии в Wandalini и наконец в Wandali). А что мнимые Wandali племени славянского нас убеждает ещё и Адам Брем, говоря, что Склавония (т.е. славянская земля) обитаема Винулями, которых прежде называли Вандалами. Он же говорит, что если включить в нее Богемию и за Одрою живущих Полян (Поляков), которые не отличаются от Винулей ни наружным видом, ни языком, то вся эта Склавония будет в десять раз более Саксонии. Из этого же явствует несомненно, что Вандалы были Славяне, и что настоящее их прозвище Венды-Алане. Да и в Вессебрунской летописи они описаны вместе с Венедами как с родичами их в одной статье под заглавием «Windi et Windili».

Так точно мы читаем у древнейших греческих писателей, что в верхней Италии сидели Геты-Руссы , которых позднейшие историки переделали сперва в Гетрусков, а потом в Этрусков. Стефан Византийский говорит в своем географическом словаре: , т.е. Геты (Славяне) племя этрусское. Ливий, родившийся в Падуе, между Славян, говорит: горные Славяне (т.е. Геты) ничего не удержали из прежнего этрусского величия, кроме языка своего. Кроме этих писателей подтверждают славянство Этрусков Плиний, Юстин, Диодор Сицилийский, Страбон и многие другие, а Феофилакт Византийский называет Славян древними Гетами. Arsietae Птолемая также никто другой, как Рсы-Геты или Руссы-Геты. Так Геты-Поднестряне названы у историков Тирагетами оттого, что Днестр назывался Гирасом; так точно Геты-Пеняне, сидевшие на реке Пене, впадающей в Балтийское море, названы в хрониках Пиенгетами и потом Пиенгитами; племенные их названия в обоих случаях опущены, а показаны одни только географические, подобно тому как у нас говорят о казаках, называя их по местностям донскими, черноморскими, запорожскими и пр. Впрочем, Маркиан указывает нам ясно, какое славянское племя называлось Пиенгетами; он говорит о племени Лютичей, известных в истории под названием Ретарей, добавляя, что их называли и Гетами на Пене. Не отсюда ли перешло к полудиким в то время Германцам и слово Ritter (от Ретарь), когда они помогали Славянам громить западную Римскую империю? - Так же точно в Скандинавии, названной Геродотом древней Скифией, следовательно славянскою землею, были Геты-Унны, которых немецкие хронисты переделали в Gettunni, Gettini, Gothunni, Gothini и Gothi, а скандинавы в lot unni; Иорнанд же, принадлежавший сам к мнимому готскому народу, называет соплеменников своих Гетами в сочинении своём: «de rebus Geticis»; но как он сам объявляет, что он происходит от Алан, следовательно, он сделался гетом, вступив только в касту их; ибо не мог же он происходить от Гетов и Алан вместе. Так же точно и Геты придунайские носили племенное имя Даков. - Туберони ясно говорит: Atque indo conjicio Slavenos et Gothos eandem esse nationem (что относится до Славян и Готфов, то они составляют один народ). Фома, архидиакон, говорит о Далматах так: Gothi pluribus dicebantur, et nihilimisis Sclavi sunt secundam proprietatem nominis (т.е. хотя многие зовут их Готфами, однако же их собственное имя Славяне). По этому обыкновению называть Славян Готфами и Салонский собор (1060 г.) назвал азбуку Кирилла Готфскою (litterae Gothicae).

Геты составляли всегда пограничное или сторожевое славянское население, вроде нашего казачества, или военной сторожевой линии; в этом мы ещё более убеждаемся особенною их против других племен воинственностью. Надобно полагать, что и самоё казачество есть остаток Гетов, ибо оно сохранило и должностное звание для своего начальника «гетман», произведённое от Гета и в песнях своих слово «геть» или «гейть», соответствующее нашему гей-ты или смотри-ты и означающее сторожкость, входящую в их непременную обязанность. Так, мы видим, например, из малороссийской песни, что казак, поджегший дворы ляхов, говорит своему хлопцу:

Солнышко уже, геть, припекае,

Геть! покатыть дым и поломья!

Здесь в обоих случаях слово геть означает смотри, Хотя наши новейшие историки и утверждают, что будто казачество существует только с XV века, но мы докажем в подробном обзоре этого предмета в следующих выпусках, что это название существовало у Славян многими веками ранее и проявлялось в средние времена под различными наименованиями и в том числе под именем Украинцев (т.е. сидящих у края государства), перелаженным немецкими аналистами в Укранов (Ukraner), Крайнев (Krainer), и Крайнцов (Krainzer), а греческими в Генидов.

Сюда же должно отнести и прозвание земледельческих Славян Ружанами (Rugi) или ружниками; значение этого наименования сохранилось у нас в слове руга, означающем условную выдачу зерновым хлебом; а равно и названия, производные от него: Rugiani, т.е. Руги-Унны (Urugi), слитое с племенным названием, Унны, в Уруги-Унны (Urugiunni), перелаженное хронистами в Urugunni, Urugundi, Urugundini, Urugundioni и, наконец, как мы говорили выше, в Burgundioni и Burgundi. Агафий и некоторые другие писатели называют Волжских славян или Болгар Burgundi и Burgundioni; но Никифор и Константин Багрянородный называют их Гунно-Гундурами. Волохами прозвали их Далматы, на наречии которых Волох означает кочующего или пастуха. Хотя Нестор и указывает Волохов на том месте, где сидели Бургунды, но нет еще достаточных данных для свода этих двух названий к одному знаменателю, несмотря на имеющиеся сведения о том, что Бургунды были Гунно-Славяне, Булгары же Гунно-Волгари и также Славяне, ибо Греки вообще называют Уннов Болгарами; Феофан и Кедрин называют их Славянами, говоря:

Беда, Иорнанд и Виктор Тунунский (560) называют Болгарами тот народ, который слыл у других писателей под именем Гуннов. Остается поэтому только доказать сближениями, что Гундури и Ургунди, впоследствии Burgundi, означают одно и то же племя. Переселение части Бургундов с Немецкого моря к Дунаю могло совершиться во время царствования Атиллы, который и сам исшёл из той же страны и увлек с собой все славянские племена. Если эти догадки о Болгарах подтвердятся ещё другими, более близкими доводами, то откроется весьма важный факт для славянской истории.

Что Руги-Унны (Rugi, Rugiani), жившие на острове, называемом ныне Rugen (Рюген), были славяне, явствует и из того, что главное божество их называлось Святовидом, а князья их носили славянские имена, как, например, Теслава (Teslaw в 1260), Яромира (Eromar, Iarmor, в 1268), Стойслава (Stoislaw, в 1274), Вышеслава (Wisislaw, в 1315) и проч. Руги или Ружане в Венгрии принадлежат также к славянскому племени и сохранили родовой славянский язык свой. Место исхода Бургундов, сопредельных впоследствии Франкам, есть остров Борнгольм, называвшийся в то время Burgundaholm (холм Бургундов). Здесь не излишним будет заметить, что у древних Славян острова назывались морскими холмами. Бургунды вышли из этого острова под предводительством своего князя Гонтогара. Это имя (Гонто-гар) должно быть эпитетное, означающее истребительные действия огнём в неприятельской стране; ибо гонтом называется и теперь в некоторых странах России верх крыши. Подобное эпитетное название мы встречаем у придунайских Славян, которые прозвали князя своего Громихаты (Громи-хаты) в свидетельство того, что он нападал преимущественно не на войска, выставленные в поле, а на жилища врагов своих.

Но об этом объяснимся в своём месте подробнее, а теперь скажем только, что народ под именем Руссов и касты его Гетов, Ружан и Алан мы найдем там же, в Азии, рассеянными около Индукуша, в стране, носившей название Гедросии, или правильнее сказать Гето-России, что составляет нынешний Белуджистан; там мы, вероятно, узнаем, как из Арахозов (Ари-хази) сделались Хазары или Хазари, как и от чего образовалось название Уннов и проч. Упомянем здесь бегло, что Хазар есть нарицательное имя, а не собственное и означает еретика. Христианские Славяне заменили это название словом «погани»; у германцев же оно сохранилось в слове Ketzer (еретик) с полным значением древнего славянского смысла, под этим словом подразумевавшегося. Запорожские и Малороссийские казаки до 18-го века сами себя называли Козарами.

Что некоторые Руссы были Хазары, мы видим из сохранившихся в летописях названий Hasirrozzi, Hasarozzi, означающих не что иное как Хазар-Руссов, или еретиков-Руссов («хази» и «хазари»); Нестор называет их Козари Русские. И теперь ещё существуют в великороссийских областных наречиях слова, имеющие общий корень словом «хазар» и одинаковый смысл, как, например, в Архангельской губернии «хазъ», или «казь» (нечистота, поганство), в Вологодской: «хозяй» (драчун, забияка, упорный), в Воронежской «хазить» (делать не так, как другие делают).

Но вернемся к Зердесту: далее он предлагает будущим колонистам взять с собой пастухов, или упомянутых нами выше Алан. При вступлении на предуказанную землю он советует построить город, определяя его план и пространство, и ввести правление демократическое, дабы никто не был больше других, но все, в правах своих равны между собой.

Это, вероятно, и послужило поводом к основанию Венедами вольного города на поморье, известного у немецких аналистов под именем Винеты на Волыни, перелаженной германцам в Wollin, а по другим спискам в Wolni, Waloin, Wulini, означавшей у древних Славян вольную область, которую мы называем северной, для отличия от юго-западной Волыни, названной Геродотом Гелонью

существующей и теперь на Руси по названию своему и бывшей, вероятно, также вольной славянской областью во времена до-Рюриковские, ибо откуда же взять подобное название, когда нет ни города, ни реки, соименных ему? А между тем Владимир назван Волынским, Каменец также; притом по Нестору известно, что Дулебы и Бужане, присоединившись к этой области, приняли название Волынян. Этим сверх того доказывается, что Волынь была обширна, ибо включала в себя не одно славянское племя. Тоже можно сказать и о северной Волыни, ибо населявшие её Лютичи делились на несколько племён, в числе которых называет нам Адам Бременский Хижан, Черешпан, Туложан и Ретарей. Они же назывались, по Маркиану, Гетами на Пене. По Видукинду (III. 69), Лутичи назывались также и Волынянами. Этим свидетельствуется, что название Волыняне не есть племенное или собственное имя, а нарицательное, свидетельствующее политический быт народа. Маркиан называет северных Волынцев Gelones, у Геродота же так названы южные Волынцы.

Юго-западная Волынь могла быть также вольною областью, какими были до Рюрика Поморская, Новогородская, Псковская и Низовская, что в нынешней Германии, а может быть, и другие, коих названия не дошли до нас ни в летописях, ни в местных урочищах, сохранивших, подобно Волынскому, в имени своем признак образа управления своего, ибо по слободам, рассеянным по всему Русскому государству, можно предполагать о многих вольных если не областях, то по крайней мере местечках, потому что под слободою разумелась свобода в действиях; да и теперь сохранились в великорусских наречиях слова «слобода» и «ослобождать». Эти слободы назывались на Волыни и в Полесье волицами.

О низовской Волыни мы можем сказать следующее: из Славян, сидевших в нынешней Германии, составляли также вольную область Гломачи (они же и Далеминцы) и Нижане. Они занимали всё пространство от Лабы (Elbe) до Каменцы (Chemnitz). Вечевой город их был Звоничи, к которому принадлежали по союзу Каменец (Chemnitz), Черлы (Zschorlau) и Щеки (Zschokau).

Должно полагать, что Галич костромской был также вольным городом, ибо две народные песни сохранили его название Волынцем, где при описании богатырей русских, выезжавших во времена Владимира на Киевские своего рода турниры, упоминается в одной песне о Дюке Степановиче, так: «Из славна Волынца, красна Галича, из Карелы богатыя»; а в другой, о Михаиле Козаринове, говорится так: «Как издалече было, из Галича, из Волынца града, из красного». Карелы действительно жили, кроме других мест, также и в нынешнем галицком уезде, где до начала текущего столетия сохранялись их, отличительные от русских головные уборы. Название же Галича Волынцем свидетельствует о бывшем некогда роде правления в нём.

Мы сомневаемся в том, что все вольные области славянские имели постоянно князей своих, как Новогородская до времен Иоанна или как греческие в начале развития своего, но управлялись народным вечем, как во всех первобытных республиках и даже греческих, не лишенных князей своих.

Но обратимся опять к Зенд-Авесте, или Зендаште. - При окончании своих поучений Зердест предсказывает будущим выселенцам или Венедам, что если они приложат заботы к земледелию, то скоро обогатятся через посредство приезжающих туда, для скупа произведений земли купцов, и что имя их будет далеко известно и знаменито. Это ободрение он заключает словами: «cie есть святая истина».

Принимая Винету по ее древности за старший венедский город, а по смыслу названия области, в которой он находился, вольною, за тот самый, который предназначен был Зердестом к построению колонистами, мы должны сказать, что предположение парсского мудреца действительно сбылось, ибо немецкие историки пишут, что Винета на Волыни была в пятом веке величайшим и богатейшим городом, в котором всё, чего ни пожелаешь, можно было найти; что был там даже вулканов горшок, называемый туземцами греческим огнём, что в пристанях её находилось всегда бесчисленное множество кораблей всех народов, а в самом городе полная веротерпимость, и что иностранцы не допускались только в святилище Волынцев; что в ней жили Венеды, Венеды-Алане, Саксы и многие греки.

Подробное описание этого города у аналистов свидетельствует, что торговля и промышленность были в этой стране на высочайшей степени развития, а искусства затмевали совершенством своим все, в том роде известное у других народов. Её называют некоторые историки финикийскою колонией вместо бактрийской; но теперь оказывается, что Финикияне также из Бактрии. Адам Бременский называет Винету в одном месте склавонским (славянским), а в другом - Скифским городом; Скандинавский писатель Sweno Agonis - гуннским (Hunnisburg). Пространство, Винетой занимавшееся, составляло около двадцати квадратных верст. Ее место, говорит Адам Бременский, от нас за рекою Отдарою (Oder).

Итак, язык, названный Дю Перроном зендским, есть собственно бактрийский, или, если возводить его до первообраза своего, парсский, и Парси, жившие в Бактрии, суть предки Славян-Венедов и их соседей Алан, коих название сохранилось в местности, тучной нажитями, а именно на Аланских островах. Алане постоянно сидели бок о бок каких-либо соплеменных Славян. Галльские Алане сидели подле Славян-Бургундов, которых мы называем Славянами потому, что кроме настоящих доводов наших, имеющих быть помещенными в особом выпуске, все франкские историки называют их Скифами и Сарматами; византийские же историки называют Скифами Руссов и Венедов; германские историки называют Сарматов Slavi Sarmati, а скандинавские называют Руссов и Венедов - Гуннами; следовательно, все эти названия составляют синонимы и относятся единственно к славянским племенам.