8.9. Институт придворных факторов

8.9. Институт придворных факторов

Кто такие эти придворные факторы? Ну, грубо говоря, так звали финансистов многочисленных немецких князей, которые, начиная с XV столетия, исполняли для своих титулованных, спесивых и зачастую недалеких хозяев целую кучу полезных и неотложных дел. Например, управляли их имуществом и финансами вплоть до чеканки монет на собственных монетных дворах, снабжали патронов всем необходимым, от предметов роскоши до продуктов питания к столу или, скажем, породистых лошадей. Ссужали деньгами (при необходимости, которая наступала частенько) в обмен на право сбора налогов или всевозможные торговые привилегии, словом, осуществляли, как бы это выразиться, комплексное обслуживание господ, не забывая притом о себе и постепенно обрастая и капиталами, и разветвленными связями по всей Европе и за ее пределами. Германия оставалась раздробленной, факторам это печальное для немцев обстоятельство было только на руку, небольшие войны оказываются очень выгодным ремеслом, особенно если поддерживаешь деловые отношения с интендантами супостата. Первым влиятельным фактором при дворе самого императора Священной Римской империи и испанского короля Карла V Габсбурга историки обыкновенно зовут предпринимателя Якоба Фуггера (1459–1525), прозванного Богачом и делателем коронованных особ. Правда, торгово-ростовщический дом Фуггеров разорился после того, как Испания, проиграв Тридцатилетнюю войну, не выполнила перед ним своих обязательств. Ну так свято место пусто не бывает. С экономической точки зрения произошло обыкновенное перераспределение капиталов.

Вообще говоря, сама Тридцатилетняя война (1618–1648), заключительный кровавый аккорд эпохи катаклизмов, спровоцированных Реформацией, а заодно и первый широкомасштабный общеевропейский конфликт, обернувшийся миллионными жертвами, стала определяющей для института германских факторов. Это и понятно, война принесла за собой неисчислимые бедствия, княжества, разделившиеся по религиозному признаку, сражались друг с другом не на жизнь, а на смерть, так, что погиб каждый третий немец. Промышленность оказалась разрушена, деревни превратились в погосты, кошельки немецких князей опустели, каждая копеечка была на вес золота, естественно, значимость финансистов выросла в разы. Особенно тех, кто знал, откуда добыть хоть немного денег. Понятно, что полезные знакомства и родственники, разбросанные по всей Европе и готовые в трудный момент подставить плечо или подсказать правильное решение, играли в этом процессе далеко не самую последнюю роль.

Среди главных занятий, которыми промышляли придворные факторы немецких князей, Генрих Шнее называет и организацию монетных дворов (благодаря исключительному праву на продажу серебра), и монопольную торговлю. Так, по его словам, к примеру, «все вопросы снабжения Баварии продовольствием находились в руках единственного поставщика, придворного фактора и банкира Арона Элиаса Зелигмана».[332] Опять же, как уже было сказано выше, факторы кредитовали своих патронов, расточительство которых порой не знало границ. Тот же Генрих Шнее описывает, как на свадьбу баварского принца Карла Альбрехта с императорской дочерью Марией-Амалией (1722) было истрачено больше трех миллионов флоринов, при казне, по которой гуляли сквозняки, и впечатляющем государственном долге. Кто же дал взаймы? Дал главный придворный фактор Эммануэля Баварского Ной Самуэл Исаак, сбросившись с придворным фактором из Вены Вольфом Вертгеймером. Ссуду, конечно, выделили не за красивые глаза, а под залог всех государственных рент и доходов. Подобные операции проводились и позднее, уже в эпоху Наполеоновских войн, например, первый фактор австрийского двора Самуэль Оппенгейм брал в залог все доходы империи.