Ален Делон. Ледяное сердце

Ален Делон. Ледяное сердце

Ален Делон

Этот человек всегда был загадкой и для публики, и даже для своих биографов: уж слишком много всего перемешано в его богатой событиями жизни. Этих сюжетов хватило бы на множество романов, притом написанных в самых разнообразных жанрах. Недаром одна из одиозных биографий этого актера так и называлась – «Тайны Делона». Ее автор, Роже Виоле, представил своего героя крайне противоречивым – и прекрасным, и отвратительным одновременно, причем и то и другое присутствовало в неравномерных пропорциях. А где же истина – до сих пор не понятно никому, а может быть, даже самому Делону. В 1996 году в интервью журналу «Телерама» он говорил: «В течение 25 лет я делал, что хотел и с кем хотел, где хотел и когда хотел… Такому человеку, как я, не прощают то, что он столько лет посылал всех подальше. И по-человечески это можно понять…»

Жизненный и артистический путь актера был очень негладким. Его личная жизнь также была весьма двусмысленной: чего только стоят предположения Виоле по поводу его бисексуальности. Да, он дружил с такими гомосексуалистами, как великий Лукино Висконти, Жан Ко, Марк Аллегре, Жан-Клод Бриали, но никто не рискнет утверждать, будто женщины в жизни Делона занимали небольшое место. Его многочисленные романы и бурные расставания всегда привлекали внимание публики и поддерживали неутихающий интерес к его личности.

Будущий красавец с ледяным сердцем родился в семье мелкого предпринимателя Фабьена Делона и фармацевта Эдит Арнольд. Основное чувство, с которым актер возвращался в годы своего детства, можно определить как крайняя обездоленность и обида. Лучшие годы в жизни каждого человека для него стали постылыми. Отец не проявлял к нему ни малейшего интереса. Он оставил семью, когда Алену было всего три года, но мальчик тем не менее навсегда запомнил боль, которую причинил ему уход отца к другой женщине. Эдит Арнольд недолго оставалась одна и вскоре вышла замуж за владельца мясной лавки. Мать и отчим целиком занялись работой, предоставив Алена самому себе, хотя не могли не понимать, что тот нуждается в постоянном присмотре. Они не придумали ничего лучше, как отдать сына на воспитание в семью охранника тюрьмы, а потому игры в тюремном дворе стали для Алена привычными. Он видел, как покидают тюрьму заключенные, как одни из них остаются в одиночестве, другие же оказываются в окружении родных и близких. Но кто бы мог тогда подумать, что через некоторое время такой жизнью станут жить большинство его героев, а сцены кинофильмов будут сниматься у таких знакомых с детства ворот?

Благодаря неуемному и взбалмошному характеру Ален менял одно учебное заведение за другим. Немного дольше он задержался в интернате иезуитов, и то, наверное, лишь потому, что обладал ангельским голосом и прекрасно пел на клиросе. В то же время святые отцы так и не смогли привить своему подопечному хоть каплю смирения. Напротив, палочная дисциплина заставила Алена бежать куда глаза глядят, а именно в Америку. Туда ему, правда, попасть так и не удалось: нерадивого ученика быстро отловили и препроводили на место учебы.

В конце концов учителя решительно отказались от Алена, и после очередного исключения ему пришлось вернуться под отчий кров, где заботы родителей о нем сводились лишь к тому, как накормить и одеть сына. А ему этого совершенно не хватало. Впоследствии известный немецкий психиатр скажет о нем: «Ужасный ребенок, это ужасно несчастный ребенок».

Ален был обделен любовью катастрофически, всеми ее проявлениями, как положительными, так и отрицательными. Родителям на него было попросту наплевать. Ему ни в чем не противоречили, ни в чем не убеждали, никогда не держали, не беспокоились. Не хочешь учиться? – ну и не надо. Помогай отцу в мясной лавке. О матери Ален говорил позже: «Знаете, что такое остаться без матери, которая тебя бросила, а потом услышать… как она тебя воспитывала и заботилась. Никому такое не пожелаю!». Неудивительно, что он решил как можно быстрее покинуть родной дом, и в 17 лет записался добровольцем (как говорил сам Делон, его «вынудили стать добровольцем») в армию. В то время Франция вела изматывающую войну в Индокитае, и ей непрерывно требовалось пушечное мясо, поэтому на 17-летнего Алена решили посмотреть как на 21-летнего, то есть совершеннолетнего. В принципе общеизвестно, что до совершеннолетия в руках молодого человека должна находиться книга, а отнюдь не ружье, но Ален тем не менее отправился в Сайгон.

Юноша получил возможность вдоволь пострелять и поиграть жизнью. Конечно, здесь было опасно, но все же не так страшно. Самым тяжелым испытанием для него оказалась дисциплина, а потому в Индокитае Ален провел всего 8 месяцев, после чего начальство, вконец раздраженное его бесконечными самоволками и угоном джипа, решило, что разумнее будет отправить его на родину. А дома его ждал сюрприз: в порту Тулона Алена встречала полиция: кто-то сообщил, что он везет с собой оружие. Оружия, правда, так и не нашли, но на 45 суток все-таки посадили, а уж из тюрьмы Ален вышел с чувством отчаянного отвращения буквально ко всему на свете. Он отправился в Марсель, город, имеющий славу самого криминогенного во Франции. Ален, красивый, да еще к тому же умеющий обращаться с оружием, имел огромный успех не только у девушек, но и у марсельских «авторитетов». В частности, он близко познакомился с Франсуа Маркантони, который в дальнейшем сыграл в его судьбе определенную роль, в частности с «делом Марковича». Этой дружбе Делон остался верен всю жизнь.

Из Марселя Ален перебрался в Канн, где и произошла встреча, перевернувшая его жизнь. Знаменитый американский продюсер Селзник обратил внимание на проходящего мимо красивого юношу и предложил ему отправиться в Рим на пробы фильма «Прощай, оружие!». На съемочной площадке Ален выглядел скованным и растерянным, но только до тех пор, пока ему не дали в руки оружие. В этот момент его взгляд приобрел осмысленность, а движения стали гибкими и уверенными. Селзнику стало ясно, что у парня великолепные задатки, но он о них даже не подозревает. Продюсер предложил Делону 7-летний контракт с Голливудом, но Ален уклончиво обещал подумать.

Из Рима Делон отправился в Париж, где познакомился с актерами Жан-Клодом Бриали и Брижит Обер. Брижит, хотя и была старше Алена на 8 лет, влюбилась в него мгновенно. Ее привлекало даже то, что юноша не знал, кто такие Моне, Ренуар и Сезанн, картины которых впоследствии он станет коллекционировать. Брижит уговорила Алена пойти на театральные курсы. Тот согласился, но вскоре, естественно, сбежал. Что же касается Бриали, то именно он замолвил слово за своего друга перед Пьером Гаспаром Юи, искавшим главного героя для своего нового фильма «Кристина». Режиссер сумел увидеть в молодом непрофессиональном актере поразительную фотогеничность. Он решил, что Делон составит прекрасный дуэт с немецкой кинозвездой Роми Шнайдер.

Делону пообещали, что он будет играть с очаровательной партнершей; Роми в свою очередь пребывала в полной уверенности, что станет играть с молодым и очень талантливым актером. Ален даже не подозревал, насколько популярна Роми в Германии. Ему всучили охапку белых роз, чтобы он достойно встретил юную звезду в аэропорту, и предупредили, что немочка не знает практически ни слова по-французски. Ален же твердо понял только одно: за съемки она получит 75 миллионов старых франков, а он – 300 000.

Самый знаменитый любовный роман столетия начался отнюдь не с влюбленности с первого взгляда, а с откровенной взаимной неприязни. Роми позже вспоминала: «Я увидела молодого типа – намного более красивого, намного лучше причесанного, намного лучше одетого, чем мне хотелось бы». Как же выглядел в то время 23-летний Делон?

Паскаль Жирарден писал: «Глаза инквизитора или распятого Христа, тонкие густые темные волосы, четко очерченный, словно на книжной иллюстрации, овал лица – то ли прелата, то ли безумного ангела, выдающиеся скулы, широкий лоб, тонкий рот, но нежные губы и упрямый подбородок человека, готового ввязаться в драку, не вполне гармонирующие с остальным лицом».

Именно эта неотразимая красота Алена сначала так оттолкнула Роми, как будто она смертельно перепугалась, что может безоглядно влюбиться. Она уже была влюблена, и не раз. Одной из самых серьезных ее привязанностей был немецкий актер Хорст Бухгольц, за которого она даже собиралась замуж, но она отличалась большой влюбчивостью, романтичностью и сентиментальностью, а потому продолжала жить в ожидании большой и необыкновенной любви.

Однако, словно предчувствуя разрушительную силу будущей страсти, девушка невольно внутренне ощетинилась. Она нашла в себе силы улыбнуться Делону и даже мило прощебетала «мерси», принимая от него белые розы, но не более. Ален заметил, что произвел на Роми отталкивающее впечатление, но подобное обстоятельство его ничуть не смутило: он знал цену своему неотразимому обаянию. По сценарию будущего фильма между героями возникала страстная любовь, а потому Ален решил, что должен быть чрезвычайно любезен с Роми, тем более его очень веселило, как эта любезность выводит ее из себя еще больше.

И Роми на самом деле буквально с ума сходила от бешенства, когда видела этого самовлюбленного красавца, по крайней мере ей так казалось. Ее раздражали его вечные опоздания на съемочную площадку, его безразличие к ней и эта подчеркнутая любезность. Она привыкла, что в Германии вызывала восхищение и любовь публики; он же вел себя так, словно понятия не имел, звезда какой величины работает в паре с ним. Роми вспоминала: «Я с трудом переносила его. Между нами все время шла война». Когда он влетал на съемочную площадку, как обычно опоздав, Роми сурово хмурилась и, пытаясь отчитать его, начинала: «У нас в Германии…», но Ален никогда не давал ей закончить эту лекцию, прерывая девушку презрительным смехом. И все же при этом многие актеры замечали, что Роми постоянно ищет Алена глазами, стоит ему хоть ненадолго отойти. Она скучала по нему, пока не решаясь признаться в этом себе самой.

Перед тем как начались натурные съемки в Вене, Ален и Роми отправились в Брюссель на Праздник кино. В дороге они не ссорились, более того, между ними началось нечто вроде флирта, и бдительные родственники Роми, в частности ее мать Магда Шнайдер, немедленно заметили в дочери разительные перемены. Что касается Магды, то она была просто взбешена: как могла ее дочь влюбиться во «французского плебея»? Она пыталась отрезвить Роми, говоря ей: «Ты ведешь себя неприлично: вешаешься ему на шею», но нотация возымела противоположное действие – Роми уехала вслед за Аленом в Париж и поселилась в его квартире. Так начался этот любовный «роман века». О нем было очень много написано, и он действительно отразился на всей жизни Роми, перевернув в ней все до основания. Многие утверждают, что именно эта безумная любовь косвенно явилась причиной самоубийства актрисы.

Оправившись от первого шока, родственники Роми решили не устраивать публичный скандал, а наоборот, с привычной им буржуазностью взглядов придать отношениям дочери с ненавистным им французом хотя бы подобие приличия. Они затеяли долгую переписку с Аленом, суть которой состояла в том, чтобы втолковать ему, в каком двусмысленном положении оказалась из-за него Роми. Наконец цель была достигнута: Делон согласился на обручение. Он и ничего не подозревающая Роми приехали в швейцарское имение семьи Шнайдер Лугано. Только на месте девушка узнала истинную цель приезда и пришла в ярость: почему все приготовления к обручению и переговоры велись за ее спиной? Как она объясняла в своих мемуарах: «Об обручении мы поговаривали, а о браке никогда. Ален и так был моим супругом, а я – его женой. Мы не нуждались ни в каких документах».

И с этого момента отношения двух влюбленных дали заметную трещину. Артистическая карьера Алена стремительно шла в гору. Роми тоже снималась, но не так активно. Они редко виделись, поскольку приходилось постоянно находиться в разъездах, а когда встречались, то были окружены толпой журналистов и фоторепортеров. Вернее, все внимание прессы привлекал именно Ален, а Роми оставалась в стороне, все больше напоминая его бледную тень, постоянно следующую за ним по пятам. Актриса переживала подобное отношение к ней прессы и публики крайне тяжело. Она плакала, а Делон решительно отказывался понимать ее состояние. Ален и Роми ссорились теперь почти ежедневно.

Делон вспоминал: «Роми принадлежала к тому классу, который я ненавидел больше всего на свете. Как я мог за короткий срок освободить ее от тех взглядов, которыми ее пичкали до этого 20 лет? Существовали две Роми Шнайдер. Первую я любил больше всего на свете. А вторую я так же яростно ненавидел».

Совместных работ в кино у актеров пока не предвиделось, и Роми была вынуждена отправиться в Германию, где она была еще востребована, а Ален получил предложение от Лукино Висконти сыграть одну из ролей в фильме «Рокко и его братья». Роми старалась при первой же возможности навестить любимого в Милане или Риме, однако Висконти каждый раз испытывал при виде нее сарказм и почти открыто негодовал. Конечно, следует принять во внимание, что режиссер был откровенным гомосексуалистом, и в настоящее время это ни для кого не является секретом, но нельзя утверждать, подобно Виоле, будто между Висконти и Делоном существовала связь такого рода.

Роми была отвратительна даже сама мысль, предположение о гомосексуализме в отношениях режиссера и своего возлюбленного, поэтому она долгое время отвечала отказом на многочисленные предложения Делона поближе познакомить ее с Висконти. После уговоров с его стороны и бурных протестов со стороны Роми она все же согласилась, и первая встреча состоялась. Актриса с негодованием описала ее в своей книге воспоминаний: «Мы с Аленом направляемся к Висконти. Он сидит в салоне в огромном кожаном кресле и смотрит на меня, как бы говоря: „Так вот она какая, подружка Алена! Придется лишить его всяких иллюзий на ее счет“. За столом они с Аленом пикируются, словно соблазняя друг друга… В те времена… много болтали об их отношениях. Я считаю, что Висконти просто любил Алена, ибо чуял в нем талант большого актера, и ему хотелось придать форму этой сырой материи. При этом он вел себя как тиран, претендуя на его исключительное внимание». Как бы отвечая Роми, Ален в собственной книге пишет: «Это был эстет, он любил красоту, отдавая предпочтение мужской. Он не был влюблен в меня, но увлечен, это верно». Что же касается Магды Шнайдер, то она высказалась в отношении ненавистного зятя более кратко и зло: «Роми делит Делона с мужчиной». Естественно, что, оказавшись в потоке подобной грязи, надо было обладать огромной любовью, да притом еще стальными нервами, чтобы верно отделить правду от вымысла. Вряд ли Роми была способна быть настолько мудрой, чтобы воспринимать спокойно такую информацию, и ее отношения с Делоном трещали по швам.

Влюбленные все более и более отдалялись друг от друга. Особенно упорно за иллюзию счастливого брака держалась Роми, тогда как Ален был настроен гораздо решительнее.

Когда в 1963 году Роми отправилась в Голливуд сниматься у Орсона Уэллса, Делон проводил ее в аэропорт, но уже был уверен в том, что в отношениях со Шнайдер необходимо ставить точку. Когда Роми вернулась в Париж через несколько месяцев, он ее не встречал. Придя домой, актриса не обнаружила там Алена – только записку от него и букет цветов – сорок черных роз. В записке бывший возлюбленный писал: «Мы были обвенчаны, не успев пожениться. Наша профессия – мы совсем не видимся и сталкиваемся в аэропортах – лишает нас всякого шанса избежать разрыва. Я возвращаю тебе свободу и оставляю себе твое сердце». Так закончилась эта пятилетняя связь, начавшаяся белыми и завершившаяся черными розами.

Ален Делон

Для Роми это был страшный удар, от которого она всю жизнь так и не оправилась. Она пыталась жить без Алена, дважды побывала замужем, и оба раза неудачно. Роми даже начала думать, что ее преследует нечто вроде проклятия: первый муж покончил с собой, сын погиб… В конце концов Роми не могла больше жить без алкоголя и наркотиков, особенно после того, как по суду вынуждена была отдать дочь второму мужу. В результате в конце мая 1982 года актриса покончила с собой.

Магда Шнайдер немедленно обвинила в смерти дочери Делона. Как он мог так безжалостно поступить с ней, лучше других зная, каким смертельным ударом окажется для Роми этот разрыв? Но кто имеет право выносить какой-либо вердикт, когда дело касается интимных отношений между мужчиной и женщиной? Скорее всего, Роми так никогда и не смогла преодолеть определенные предрассудки своей среды, о которых говорил Ален. Она хотела властвовать над ним, чтобы удержать его, порой только для этого лишний раз подчеркивая его необразованность и не раз заставляя вспоминать, что она – профессионалка в кино, тогда как он пришел сюда из мясной лавки отчима. Прекрасно отдавая себе отчет или пусть даже чувствуя желание женщины властвовать над ним, Ален решился на разрыв. И вряд ли можно обвинять Делона в том, что он не мог предвидеть, как отразится его поступок на дальнейшей нескладной жизни его немецкой «куколки». Вероятно, имей Роми Шнайдер поменьше амбиций, их совместная жизнь могла бы длиться несколько дольше. Например, вторая, законная, супруга Делона, Франсин Кановас, оказалась более дальновидной и к тому же более изобретательной.

Франсин познакомилась с Делоном в Испании, куда она только что приехала из Марокко. Девушка развелась со своим мужем и оставила ему маленькую дочку; сама же решила начать жизнь с чистого листа и стать, например, фотографом. В ожидании предложения настоящей работы Франсин подрабатывала в одном из веселых заведений на побережье. Там и произошла встреча актера с его будущей женой. Днем он был занят на съемках фильма «Черный тюльпан» и регулярно звонил Роми, с которой тогда еще не решил окончательно расстаться, а ночью развлекался вместе с друзьями так, как умел. Итак, в одном из увеселительных заведений перед ним предстала милая девушка в коротенькой юбке, с шикарными волосами, улыбающаяся, смелая. Вернее, авантюристка; поскольку, узнав кинозвезду, она, не задумываясь, выпалила: «Я – ваша сестра, Натали».

Ален был слегка шокирован подобной наглостью, но в этой же наглости скрывалось и нечто притягательное. Друзья поддержали такую забавную, по их мнению, шутку: да, конечно; они были поразительно похожи, хотя если сходство и прослеживалось, то исключительно в авантюризме, присущем как одному, так и другому.

Прошло совсем немного времени, и Натали объявила Алену, что ждет ребенка, а тот решил, что отношения должны быть узаконены. Скромная свадьба Натали и Алена состоялась в августе 1964 года в маленьком поселке и в присутствии всего двоих свидетелей. Французская пресса восприняла это известие с крайним разочарованием. Например, «Фигаро» откровенно заявила, что Делон «положил конец своей легенде», «больше его не будут описывать как сердцееда, опасного соблазнителя, Казанову…». Впрочем, далее журналист высказывал одобрение подобного шага Делона: «Отныне перед нами актер, который интересовал нашу газету только с этой стороны». Описывая свадьбу, одна из журналисток много внимания уделила одежде молодоженов (жених был в светло-сером костюме, а невеста – в голубом платье), а потом не удержалась от замечания: «Оба выглядели очень смущенными».

Вскоре после бракосочетания Делон отправился на съемки в Голливуд вместе с беременной женой, любимой собакой, любимым автомобилем, с няньками для будущего ребенка и кухарками. В США и родился его первенец – Антони. Алена отпустили со съемок на полчаса, чтобы тот смог поцеловать новорожденного и его мать. Потом он снова вернулся к работе, а Натали вместе с ребенком решил отправить во Францию.

Впрочем, в Голливуде Ален тоже не задержался. После одного из типичных для американской печати скандалов он покинул эту страну и вернулся во Францию, где за время его отсутствия популярность звезды начала несколько убывать. Ален немедленно начал наверстывать упущенное: снялся в «Искателях приключений» Робера Энрико, «Самурае» Мельвиля, «Дьявольски ваш» Жюльена Дювивье. В 1969 году начались съемки фильма «Бассейн» Жака Дерея, и когда речь зашла о кандидатуре актрисы на роль главной героини, Делон неожиданно и совершенно безапелляционно заявил: «Только Роми». Действительно, бывшая возлюбленная Алена как нельзя лучше подходила для этой драмы любви, ревности и мести. Их личные взаимоотношения смогли бы сделать фильм правдивым. Таким он и получился, почти автобиографическим и для Роми, и для Алена.

Шнайдер и Делон снова встретились после шестилетней разлуки. Они явно скучали друг без друга, а во время съемок интимных сцен получали истинное удовольствие. Удовольствие, кстати, от подобного созерцания чужих чувств испытывала и вся съемочная группа, а Роми и Ален, словно потеряв голову, открыто демонстрировали свой роман прямо на глазах миллионов кинозрителей. Это одновременно и завораживало, и шокировало. В печати стали появляться откровенные статьи о вновь вспыхнувшей страсти между двумя бывшими любовниками.

Впрочем, Делон и не собирался особенно скрывать, что отношения с Роми, бывшей тогда замужем за Даниэлем Биазини, возобновились. Правда, к этому времени он уже не был тем очаровательным юношей, которого когда-то знала Роми. Он занимался бракоразводным процессом с Натали и в перерывах между съемками навещал Брижит Бардо. Роми очень тяжело переживала двойственность своего положения. У нее не выдерживали нервы, случались истерики. Актриса находилась на грани нервного истощения. Однажды во время очередной ночевки Алена у Брижит Бардо Роми позвонила возлюбленному и, рыдая, сказала, что ей очень плохо и страшно. Делон в тот же момент бросил презрительно усмехающуюся Брижит и полетел утешать Роми.

И все же это было уже не настоящее чувство, а только его иллюзия, воспоминание, быть может, и приятное, но невозвратное, ибо никому еще не удавалось войти дважды в одну и ту же реку. Итог их совместной жизни Ален подвел таким образом: «Мы прожили вместе более пяти лет. Ты со мной… Я с тобой!.. Потом жизнь разлучила нас. Ты была необузданной, но цельной натурой… Как объяснить, что, играя ради людей, не похожих на нас, мы… теряем власть над собой… После фильма „Бассейн“ ты стала мне сестрой, а я тебе – братом. Наши отношения были светлыми и чистыми. Не было больше страсти. Ее место заняло более прекрасное чувство – дружба…».

А вскоре Алену и вовсе стало не до Роми. Его бракоразводный процесс осложнился, причем самым серьезным образом. Нашелся свидетель, который слышал, как Ален заявил своему телохранителю-югославу Стефану Марковичу: «Если ты ограбишь меня – я прощу, но если переспишь с моей женой – убью». Естественно, что Натали, практичная и решительная, не стала лить слезы по поводу многочисленных измен своего супруга, но, считала она, если уж он живет так, как ему нравится, то кто может принудить ее стать примерной домохозяйкой? Она – привлекательная женщина, и что странного в том, что ей нравятся такие же привлекательные мужчины, с которыми можно замечательно провести время. Впоследствии, когда Делона спрашивали, действительно ли Натали изменяла ему, тот ограничивался ответом: «Это только ее дело». Значит, изменяла. По крайней мере, таково было мнение читателей газетных репортажей, публики.

И в этот момент, когда полным ходом шли съемки «Бассейна», в газетах появились статьи, посвященные внезапному убийству Стефана Марковича. Его труп, завернутый в мешковину, был найден на одной из парижских свалок. Тут-то Делону и припомнили его слова: «Переспишь с моей женой – убью». На вопросы Ален отвечал: «Стефан был моим дублером, но в первую очередь – моим другом. Всем известно, что он получил политическое убежище во Франции. Это я вытащил его из тюрьмы. Как же я мог бросить его на произвол судьбы? Я опасался, что он снова окажется за решеткой. Поэтому нашел для него работу и жилье. Он жил в моем частном особняке на авеню Мессины, где было достаточно места, чтобы мы не сталкивались. Я устроил его там. И вот…»

По делу Марковича началось следствие. В квартире произвели обыск и изъяли записную книжку Стефана, в которой фигурировали адреса и телефоны гангстеров, жуликов, актеров – одним словом, тех людей, с которыми югослав мог познакомиться исключительно благодаря Делону. Далее выяснилось, что у Алена вообще почему-то была такая страсть – дружить с югославами с сомнительным прошлым, причем многие из них погибли при странных обстоятельствах. Так, один из таких югославов, Милош Милошевич, также находившийся в близких отношениях с Делоном, тоже был убит при сомнительных обстоятельствах: его тело обнаружили рядом с трупом его любовницы. Улик практически не нашлось никаких, и полиция была вынуждена констатировать убийство и самоубийство.

Что же касается Марковича, то незадолго до смерти он отправил письмо своему брату в Югославию, где говорилось приблизительно следующее: «Если со мной случится схожее с покойным Милошем, тебе нужно бы знать, что я тут веду войну, мне известны ее правила, так что приходится быть бдительным… Стало быть, знай, что я ни при чем, и, если окажусь в тюрьме, это будет подстроено. Кем? Называю виновных – семью, в которой живу, и наверняка Алена Делона лично, человека слабого духом и больного, чье суждение меняется по каждому поводу, и, в зависимости от интриги, доверяющему всякому, кто имеет влияние на него».

Именно это письмо дало следствию повод принять версию ревности. Югослав на самом деле был очень красив и пользовался, мягко говоря, благосклонностью Натали. К тому же это письмо говорило вовсе не о дружеских чувствах, которые вроде бы должен был испытывать Стефан по отношению к своему покровителю (только враждебность могла продиктовать слова вроде «слабый духом», «больной» и пр.). Ален же утверждал, что отношения между женой и ее любовником мало его волновали; к тому же он уже начал бракоразводный процесс. Кроме того, Делона не было в Париже в момент предполагаемого убийства. Правда, на съемочной площадке в тот день он тоже не появлялся, но далее следствие зашло в тупик.

Выдвинули еще одну версию: заказное убийство. В том же письме Маркович упоминал имя известного марсельского гангстера – Франсуа Маркантони, друга Алена (погибший называл его Марком Антонием и «хромым корсиканцем»). Это была давняя дружба. Маркантони встретил Алена сразу после возвращения того из Индокитая и всегда считал его сыном. Маркантони помогал актеру во время съемок гангстерского боевика «Борсалино», и Делон никогда не стеснялся появляться в обществе этого «крестного отца». Вместе с Маркантони в деле оказался замешанным кандидат на пост президента Франции Жорж Помпиду. Дело в том, что труп югослава обнаружили в непосредственной близости от вилл Помпиду и Маркантони. Маркантони привлекли по делу Марковича, попытавшись раскрутить версию о том, что по заказу Делона и заодно, быть может, и Помпиду, которого Стефан шантажировал, гангстер ликвидировал югослава и засунул тело в чехол из-под матраса.

Против Маркантони, однако, тоже не нашлось неопровержимых улик, а по поводу своего друга Алена тот с сожалением высказался: мол, тому всегда вредили «сомнительные знакомства» (очень двусмысленные слова, если учесть, что их произносил «крестный отец» марсельской мафии). «Ален – не тот парень, который способен кому-либо навредить или отомстить», – добавил Маркантони с явным неодобрением.

Заодно к делу привлекли и Помпиду, который, как оказалось, тоже был замешан в оргиях, устраиваемых югославом, а потом снимал на пленку. Помпиду – единственный, кто сумел выйти сухим из воды. Несмотря на всю газетную шумиху, он был благополучно избран президентом. Делон голосовал за него. А как еще он мог поступить, надеясь, что его молчание на следствии будет вознаграждено. Но не тут-то было. Актера снова обвиняли во всех мыслимых и немыслимых грехах. Он в то время заявлял: «…Постепенно бессилие следователей что-либо доказать превратилось в ненависть (и это еще не самое сильное слово). Меня следовало “так или иначе” наказать, бросил мне в лицо один из них, и, как сказал другой, для этого “настанет день”».

Для подтверждения догадок следствия был вызван в качестве свидетеля еще один югослав, находившийся в близких отношениях с Марковичем, – Урош Милешевич. Ему устроили очную ставку с Маркантони и братом погибшего Александром, после чего признали невменяемым. Милешевич был отпущен из полицейского участка и буквально на следующий день убит.

Причастность Маркантони к убийствам югославов уже не вызывала сомнения практически ни у кого, но доказательств опять же не было, а сам Маркантони предпочитал хранить молчание. Версии становились все более фантастическими. Единственное, что их объединяло, – это имя Делона.

Таким образом «дело Марковича» тянулось 7 лет, заняло в общей сложности 50 000 страниц. В результате Маркантони был отпущен на свободу, а в печати опубликовали довольно-таки безжалостное резюме: «Можно зайти слишком далеко, приписывая Алену Делону, играющему в кино роли негодяев, сделавших его таким популярным, намерение с помощью одного из своих друзей, Маркантони, отделаться от обременительного, ставшего к тому же шантажистом, конфидента». И на протяжении всего этого времени Ален продолжал работать, стараясь огромными нагрузками заглушить невероятную внутреннюю тревогу…

После окончания любовной истории с Роми Шнайдер и развода с «сестренкой» Натали Ален все чаще стал появляться в обществе очаровательной длинноногой блондинки, актрисы Мирей Дарк. С этой женщиной он в общей сложности прожил 15 лет, хотя узаконивать отношения на сей раз не стал. Он активно занимался бизнесом, чтобы утвердиться не только как актер, но и как человек. Чем только Делон не увлекался – одновременно с киносъемками выпускал косметику для мужчин, спонсировал боксерские поединки, разводил лошадей…

Отношения с Мирей начались у Алена, как обычно, с бурной страсти, а потом любовники постепенно превратились в добрых друзей. Познакомились Ален и Мирей в самый разгар «дела Марковича». Мирей Дарк вспоминала: «Прежде он представлялся мне слишком красивым и внушал страх, а здесь он оказался в такой ситуации, когда проявилась его слабость, когда он стал нуждаться во мне, когда он стал доступен. И я забыла свой страх».

Мирей любила Алена нежно и страстно. Главное, что ее огорчало и, более того, причиняло невыносимые страдания, – это невозможность иметь ребенка: актриса страдала тяжелым заболеванием сердца.

Мирей пишет: «До этого (до встречи с Делоном), много снимаясь, я в течение десяти лет только и делала, что меняла отели. Некогда было вздохнуть. Мне надоело в одиночестве рассматривать себя в зеркале. А также причесываться, краситься, изображать некий персонаж. Мне захотелось жить с мужчиной, заботиться о нем, создать семью, жить как женщина, а не как актриса… У меня было несколько жизней с Аленом. Казалось, я все время снимаюсь в каком-то фильме. Мы принимали в доме много гостей. Все выглядело так, будто я делаю то, что хочу и чего бы иначе никогда не смогла бы сделать. Я вела дела. Я использовала свою свободу, чтобы вкладывать свои силы в абсолютно разные вещи. Ради него, ради него, ради него».

Мирей наконец поняла, что значит быть нужной ему, быть хозяйкой его дома, и все же он бросил ее.

После 15 лет совместной жизни супруги расстались: однажды Ален объявил, что полюбил другую – жену известного гонщика Дидье Пирони Катрин. «Так не может больше продолжаться. Я полюбил другую», – заявил Ален вскоре после того, как Мирей оправилась после перенесенной на открытом сердце операции.

Мирей была просто убита, но не стала требовать каких-либо объяснений от Алена; собрала свои вещи и ушла от него. А Делон в своей любви к другой признавался на страницах газет: «Что касается меня, то я предпочитаю самое прекрасное имя на свете – Катрин»; ей – Кики, как он ее называл, актер посвятил один из своих фильмов – «Слово полицейского». Мирей осталось только смириться с неизбежным.

Вскоре после разрыва с Аленом актриса попала в автомобильную катастрофу, и ее жизнь держалась буквально на волоске. Ален не оставил ее в беде. Он не выходил из больничной палаты, в которой лежала Мирей, он не спал ночами, и сама актриса признавалась, что, если бы не дружеское участие и любовь Алена, ей ни за что не удалось бы выжить. Правда, едва жизнь Мирей оказалась вне опасности, Ален немедленно оставил ее. «Там, в клинике, мы и расстались по-настоящему», – сказала Мирей.

Мирей и Ален остались не только друзьями, но и деловыми партнерами. Год после разрыва с Делоном Мирей страдала от тяжелой депрессии, но потом нашла в себе силы вернуться к управлению филиалом одной из его фирм, а впоследствии и ее личная жизнь наладилась. Единственным существом, так и не пережившим разрыв супругов, стал любимец Алена, пес Ману. Он очень любил Мирей, тосковал без нее и отказывался от еды. Собака оживлялась только в те моменты, когда Мирей приходила навестить Делона. Наконец и до Ману дошло, что его любимая хозяйка больше не появится, и он буквально сгорел за несколько недель. Но люди, как известно, гораздо выносливее собак.

Тем временем бесконечные романы Алена (все упомянуть просто невозможно, ибо для этого потребовалась бы отдельная книга) продолжались. Как-то Мирей Матье, очередное кратковременное увлечение актера, предложила ему спеть. Почему бы и нет? Сказано – сделано, и Делон в 1987 году выпустил пластинку под названием «Как в кино». Когда он занимался рекламным клипом для этой пластинки, одна из певиц приболела и попросила подругу подменить ее. Этой подругой оказалась голландская манекенщица Розали ван Бремен. Во время репетиции красавица произвела неизгладимое впечатление на Алена, и с тех пор они практически не расставались. Вскоре у супругов родились двое детей – дочь Аннушка и сын Ален-Фабьен.

Многие друзья Алена правильно расценили шаг разумной девушки: этого жеребца можно заарканить только продолжением рода. Тем более Делону шел уже шестой десяток, и дети воспринимались им как подарок судьбы. Ален на людях демонстрировал, что совершенно счастлив, хотя семейная жизнь с Розали достаточно скоро начала давать трещины. Женщина несколько раз пыталась сбежать от своего мужа в Голландию.

Один из таких побегов совпал со съемками Делона в фильме «Один шанс на двоих». Розали уведомила супруга о своих намерениях по мобильному телефону, после чего члены съемочной группы в шоке наблюдали истерику у самого красивого мужчины в мире.

Совместная жизнь Розали и Делона продолжалась 15 лет, после чего, устав от домашних забот и невыносимого (по ее словам, гнусного) характера супруга, молодая женщина забрала детей и уехала в Голландию к матери. Развод стал совершенно неизбежен. Ален по этому поводу посетовал: «Пятнадцать лет совместной жизни, двое детей. Моя дочь родилась, когда мне было 55 лет, сын – когда мне исполнилось 59. Я мечтал об этом всю свою жизнь. Они являются моей силой, придают равновесие моей жизни, делают меня неуязвимым. И вот все превратилось в дым».

В газетах недвусмысленно намекали, что все еще молодая 34-летняя Розали просто-напросто решила «поменять коня» и быстро нашла кандидата. Когда Делону задавали вопросы по поводу его развода, он уклончиво отвечал: «Мы с женой принадлежим к разным поколениям. Нас разделяют 32 года. В свои 20 лет Розали отдала мне свои лучшие годы. Теперь она хочет наверстать упущенное…», а потом добавил: «Исходя из моего опыта, я теперь спрашиваю себя, созданы ли мужчины для того, чтобы жить с женщинами. Я так и не научился их понимать. Я так и умру, не поняв женщин. Лучше всего – жить не вместе, а рядом с ними».

Делон не мог понять, насколько невыносимой была в его доме жизнь голландской манекенщицы, от которой требовалось заниматься домашним хозяйством и детьми. Действительно, ужас! Недаром актера всегда обвиняли в «тиранстве и жестокости» по отношению к любимым женщинам. Когда умерла Роми Шнайдер, ее мать опубликовала статью, в которой выплеснула все, что думала о ненавистном ей человеке, даже не человеке – нет – чудовище.

На весь мир Магда Шнайдер объявила: «Он мог делать с ней все, что угодно. Поцелуями и побоями он заставлял ее приобщаться к новой морали: теперь все дозволено. Мужчины могут бить женщин. Мужчины могут спать с мужчинами, получая от этого всяческие блага». Ален Делон решил не отвечать ни слова на все эти обвинения, не оправдываться: ни в садистских наклонностях по отношению к женщинам, ни в мазохизме по отношению к самому себе, ни в гомосексуальных пристрастиях.

Делон всегда знал, что обладает способностью приобретать врагов, причем часто на пустом месте. Он привык к нелюбви с детства, поэтому никогда не удивлялся, когда пресса публиковала статьи с инсинуациями типа: «Когда Ален Делон говорит о любви, он не говорит о женщинах, которых любил. Только рассказывая, как помер его любимый тибетский дог, он произнес: „Я так его любил“. Если бы он был мусорщиком, все улицы были бы забиты нечистотами». Хотя что удивительного в том, что если тебя часто предают люди, то только и остается, что отдать любовь животным… А последний его развод… «Что случилось, то и случилось, – сказал Делон. – Не люблю возвращаться к прошлому». Надо просто жить дальше, не обращая внимания на «собак», которые сопровождают твой караван.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.