4
4
Письмо пришло во вторник 10 ноября, через сорок дней после их возвращения. Ее собственная почта обычно была однообразной: семейная переписка, письма с просьбой оказать материальную помощь, счета за продукты, одежду и работу по дому. Но она также читала и его корреспонденцию и советовала ему, как отвечать людям, которые хотели получить статью или права на перевод. Она писала редакторам бедствующих журналов, которые задолжали ему деньги. Иногда у нее было чувство, что человек, менее всего способный защитить состояние и репутацию Эмиля Золя, – это ее муж. Например, было время, когда он отдал рукопись романа «Нана» одному журналисту, который вскоре продал ее некоему коллекционеру-американцу за двенадцать тысяч франков!
Это письмо было адресовано ей, мадам Эмиль Золя. Она не узнала почерк, а письмо не было подписано. Оно было таким же коротким и аккуратным, как счет-фактура. Она прочитала его мгновенно: «Мадемуазель Жанна Розеро… 66, ул. Сен-Лазар… родила от вашего мужа двоих детей».
Чуть позже в этот же день служащий на телеграфе узнал потрясающую вещь, небольшую сплетню в обыденном потоке поздравлений и соболезнований. Господин Эмиль Золя пожелал послать срочную телеграмму своему другу в Париже господину Анри Сеару или, как его иногда называли в приватной переписке, господину Дювалю:
«Моя жена совершенно сошла с ума. Я боюсь беды. Не могли бы вы пойти на улицу Сен-Лазар и принять необходимые меры? Простите меня».
За двадцать шесть лет, которые они прожили вместе, она часто имела возможность проследить за развитием сюжета романа в его голове. Она знала, что история могла начаться почти в любом месте. Она могла начаться с короткого путешествия в поезде и женщины в купе, сжимавшей в руках небольшой сверток. В окне, в котором отражается ее лицо, мелькают сцены из прошлого и будущего, как диапозитивы в «волшебном фонаре»: дом у железной дороги, парус на реке, телеграфные столбы, пролетающие мимо, дым, поднимающийся из северных пригородов.
Далее, синевато-серый осенний вечер в городе: толпа людей, съежившихся под моросящим дождем на улице Сен-Лазар между вокзалом и рыбными ресторанами; бесконечная похоронная процессия черных костюмов и зонтов.
Женщина в темном платье останавливается на тротуаре и смотрит вверх на окно с потеками сажи. За окном картина в стиле Мари Кассат: молодая мать укладывает спать своих детей. Женщина в темном платье поднимается по лестнице уверенной поступью сборщика арендной платы. На улице вечернее небо над вокзалом Сен-Лазар заливает улицу красным. Поверх уличного движения можно услышать стук паровозных колес по стрелкам, паровозные гудки, словно рев огромных зверей в железных клетках.
Улица Сен-Лазар вливалась в улицу Бланш через несколько метров от юго-восточного угла вокзала. Это была начальная сцена романа «Человек-зверь» – комната на пятом этаже с видом на железнодорожные пути, исчезающие в Батиньольском тоннеле, и навязчивые звуки фортепиано внизу. Было любопытно, как часто ее дух, казалось, вселялся в один из его мужских персонажей:
«– Признавайся, что ты спала с ним, или, клянусь Богом, я выпущу тебе кишки!
Он мог бы убить ее. Она видела это ясно в его глазах. Когда она падала, она заметила нож, который лежал на столе… Ее охватила робость, чувство заброшенности и осознание необходимости покончить со всем этим…
– Хорошо, это правда. Теперь отпусти меня.
То, что случилось потом, было ужасно. Признание, которое он вырвал у нее с такой силой, ударило его по лицу, как что-то чудовищное и невозможное. Он и представить себе не мог такой подлости. Он схватил ее голову и стукнул ею о ножку стола. Она стала бороться с ним, а он таскал ее по комнате за волосы, ударяя о стулья. Всякий раз, когда она пыталась подняться, он наносил ей удар кулаком, и она снова падала на пол. Стол был сдвинут и почти свален на кухонную плиту. Волосы и кровь остались на углу комода…
Музыка внизу продолжала звучать под громкий смех молодых людей».
Через несколько дней после получения письма в Медан приехал обивщик. Стены и дверь спальни нужно было обить для улучшения звукоизоляции, чтобы слуги, которым так трудно было найти замену, не испугались криков и воплей и не разбежались.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.