Почему это важно до сих пор, или Циклы норманизма

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Почему это важно до сих пор, или Циклы норманизма

Удивительным образом пресловутый спор о «норманизме» не иссяк тогда же, при Ломоносове; он так и прошел через всю русскую историю ХIХ и ХХ веков. О том, откуда пришли варяги и, главное, кто такие росы-русы, спорили в середине ХIХ века и в начале ХХ, спорили в 1930-е годы и продолжают спорить теперь.

Почему?!

Да потому, что исторические мифы оказываются важными для самооценки народа, для его самоопределения. В Средние века самооценку поднимал миф прихода князя из самого возможного далека. Князь издалека? Значит, нас знают в большом мире! Примерно такая логика.

В эпоху национальных государств и романтического национализма стало важным, чтобы первый правитель был «свой» (так и хочется сказать — «такое же быдло, как и мы»).

Потому и живет пущенный Михайло Ломоносовым миф о зловредном «норманизме». Потому и верят в особую «немецкую партию» при русском дворе. Даже Ключевский не был вполне свободен от этого русского поверья. С одной стороны, он заявлял, что ему не интересны как приверженцы норманнов, так и враги норманизма, «варягоборцы». И что он становится совершенно равнодушен к сторонникам обоих крайностей, как только те «начнут уверять, что только та или другая теория освещает верным светом начало русской национальности»[96].

Но тут же в другом сочинении писал: «Так удачной ночной феерией разогнан был курляндско-брауншвейгский табор, собравшийся на берегах Невы дотрепывать верховную власть, завещанную Петром Великим своей империи, — писал такой серьезный историк, как В. О. Ключевский. — По воцарении Елизаветы, когда патриотические языки развязались, церковные проповедники с безопасной отвагой говорили, что немецкие правители превратили преобразованную Петром Россию в торговую лавку, даже в вертеп разбойников»[97].

Только ученые следующего поколения, в ХХ веке, с облегчением констатировали: «дни варягоборчества, к счастью, прошли»[98].

Увы, времена эти еще не раз возвращались.

Наверное, обсуждение «русско-немецкого вопроса» было совершенно неизбежно уже в ХVIII веке — слишком много немцев оказалось и в управленческом аппарате, и в науке. Вопрос только, когда именно должно было произойти это обсуждение и в его формах. Формы же оказались безобразны. Сказочка о «немецкой партии» воспроизводится до сих пор, видимо, она слишком удобна. Можно совершать любые свинства и приписывать их «инородцам».

В «норманизм» в России тоже верят. Многие до сих пор уверены, что «немцы так думают», а в самой Германии ни о каком таком «норманизме» и слыхом не слыхивали. И уж, конечно, в Германии отлично разделяют самих себя и скандинавские народы. Шведы для немцев не ближе, чем для русских — черногорцы или поляки.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.