1. Город в городе

1. Город в городе

Как известно, многочисленные учреждения столичной охранки занимают в Москве целый район в центре города, между Большой и Малой Лубянками, с целым рядом прилегающих к ним улиц и переулков. Здесь и бесконечные отделы и подотделы с «секретно-оперативными», «осведомительными», «статистическими», «датографическими» и иными функциям. Здесь рабочие следовательские «кабинеты», центры, руководящие работой целой армии провокаторов и шпионов. Здесь и тюремные помещения для уголовных преступников и «контрреволюционеров» всех мастей, полов, возрастов и национальностей, с темными карцерами, с подвалами для «сиденья» и подвалами для расстрелов, с палачами и «заведующими учетом тел» (есть и такая должность!)…

Это целый город в городе, работающий соединенными усилиями В. Ч. К. и М. Ч. К. денно и нощно.

Главный деловой аппарат В. Ч. К. занимает большой многоэтажный дом страхового общества «Россия», выходящий одним из своих фасадов на Лубянскую площадь. И здесь, на виду у Москвы, недреманное чекистское око охраняет благополучие «Республики» и подстерегает ее тайных и явных врагов.

Если смотреть на дом, занимаемый В. Ч. К. со стороны площади, то он не производит впечатления: ни колючей проволоки, ни пулеметов, ни охранников. Дом, как дом; по его тротуару мирно шествуют граждане счастливой Совдепии и только у входа стоит многозначительный часовой ее Вохры… (Так называется «Войско внутренней охраны» или, пользуясь старинной терминологией, «Особый корпус жандармов»).

Четыре года «практики» научили столичных чекистов соблюдать внешние приличия и не разыгрывать на улице кровавых мелодрам.

«Поменьше шума. Меньше внимания прохожих» вот что говорит всем своим тихий дом № 2 на Лубянской площади. Зато «по ту сторону» порога все предстает в своем настоящем неприкрашенном виде. Здесь уже не стесняются, здесь не «делают» благопристойного вида. И у входящего не возникает уже вопрос о том, к какой категории советских органов принадлежит это мирное учреждение… За закрытыми наглухо дверями и замазанными краской окнами, коммунистическая охранка творит здесь изо дня в день свое гнусное, кровавое дело!

Было бы ошибочно представить охранку сегодняшнего дня, такой, какой знала ее Москва 2–3 года тому назад — кошмарно-кровавым застенком, где пытают людей утонченными пытками, где расстреливают правых и виновных по случайной прихоти отдельных чекистов.

Конечно, это не значит, что теперь не расстреливают без суда, что теперь тысячи людей не томятся по бесчисленным лагерям и тюрьмам. Наоборот. В. Ч. К. «работает» изо всех сил и с врагами «Республики» расправляется так же легко и усердно, как прежде.

Но в этой работе появилась уже некоторая система, намек на «революционную закономерность». Появился свой быт.

Появилась даже, страшно сказать, — своя рутина. И по мере того, как из первобытного хаоса все определеннее стали выступать характерные контуры чекистской постройки, все яснее проступала на них яркая печать большевистского «гения», «Че-ка» займет по праву особое место в «истории охранок всех времен и народов».

На некоторых чертах сложившегося на Лубянке «быта», хотелось бы остановиться несколько подробнее.