РАСКОЛ ВСПК

РАСКОЛ ВСПК

III КОНФЕРЕНЦИЯ Всесоюзного социально-политического клуба 28-30 января 1988 года в Москве была не менее драматичной, чем конференция Федерации социалистических общественных клубов. Она больше напоминала последующие конференции неформальных движений – если не по содержанию, то по форме. Недавно вступивший в клуб Г. Иванцов предложил собраться в подвальчике, ключи от которого носил в кармане как комсорг стройуправления. Более того, Иванцов пробил возможность провести пленарное заседание в ДК «Меридиан» в рамках учебы коммунистического актива. Прикрывал эту затею С. Станкевич, с которым у Иванцова обнаружилась общность представлений о политической жизни: сам Герман прикрывал свой неформальный интерес к работе в неформальных клубах выдуманным им же поручением местного райкома комсомола, а Сергей Станкевич то же самое прикрытие придумал по линии местного райкома КПСС»[108]. Как и в «Юности», в «Меридиане» мероприятие было совместным с номенклатурой, и неформалы просто излагали свои позиции.

На второй день головной болью организаторов было не начальство, а «правые». В. Шульгин принял в клуб группу диссидентов из семинара «Демократия и гуманизм», которые провозгласили либерально-демократическую фракцию. Поскольку большинство членов клуба недалеко ушли от ортодоксального марксизма-ленинизма, произошел культурный шок.

Вспоминает Г. Иванцов: «Обсудив доклады с мест, перешли к выработке генеральной линии всесоюзной организации: меньшевики, выступавшие за свободную нерегулируемую экономику, долго боролись с большевиками, которые говорили, что потенциал социализма еще не растрачен»[109]. Здесь Иванцов сдвигает поле дискуссии вправо – социал-демократы П. Смертин, А. Сухарев и Р. Астахов не исключали регулирования рынка вовсе и относились к социализму положительно. Просто они не считали социализмом советское общество[110].

Но тут настал кульминационный момент выступления Валерии Новодворской – «немолодая полная женщина выспренно-надменным голосом изложила позицию своей организации… Высказанная ею при этом политическая платформа сводилась к тому, что КПСС как преступную организацию надо запретить…»[111] Речи диссидентов вызвали взрыв возмущения, и либералов изгнали. Были внесены изменения в Устав клуба, утверждающие марксистско-ленинскую основу идейного поиска его членов и кандидатский стаж при вступлении. Четверо социал-демократов, включая основателя А. Сухарева, лидера питерской социал-демократической группы Р. Астахова и «общинника» П. Смертина (вскоре ушел из политики), в знак протеста покинули конференцию»[112].

Когда Г. Иванцов говорил об идейной близости двух больших неформальных организаций, он ошибался. Единство сводилось к слову «социализм». Существовала группа членов Всесоюзного социально-политического клуба, которая пыталась совмещать коммунистические взгляды и демократию, и с ней (прежде всего с самим Иванцовым) «общинники» были готовы тесно сотрудничать. Основная масса участников клуба отстаивала марксизм-ленинизм со всеми неприемлемыми для «общинников» элементами. Даже Б. Кагарлицкий был для клуба «слишком правым».

Но все это выяснится позднее, а пока в отношениях федерации и клуба наступил медовый месяц. Федерация предоставила клубу свои информационные каналы, и 1 февраля состоялась пресс-конференция по итогам обеих конференций.