2 Освобождение Феодосии

2

Освобождение Феодосии

Штурмовой отряд десанта быстро захватил порт, обеспечив швартовку боевых кораблей. В немалой степени этому способствовало ошеломление противника и отсутствие у него единого командования. Кроме того, Феодосийский порт имел высокую каменную ограду, сыгравшую роль «крепостной стены» в первые полчаса высадки, когда десант был наиболее уязвим. Однако дальше обстановка осложнилась. Открыла огонь немецкая артиллерия, главной силой которой являлись 105 мм пушки 147-го дивизиона. Поскольку дивизион был армейским, можно с большой долей уверенности сказать, что это были знаменитые К.18 — одни из лучших немецких пушек времен Второй мировой.[101]

Для пришвартованных в порту эсминцев огонь этих орудий (судя по всему, расположенных на высотах мыса Ильи) представлял вполне реальную опасность. Однако немецкие артиллеристы предпочли стрелять по самой заметной цели — крейсеру «Красный Кавказ». В результате крейсер получил несколько попаданий, одно из которых могло привести к взрыву боезапаса во второй башне. Эсминцы отделались сравнительно легко — «Железнякову» и «Шаумяну» досталось по одному тяжелому снаряду, оба попали значительно выше ватерлинии.

Серьезной проблемой оказалась связь кораблей и командира отряда высадки с берегом. В отряде первого броска имелось четыре флотских корректировочных поста с рациями РБ-38; кроме того, у десантников имелась одна радиостанция 5-АК. Тем не менее связь с берегом удалось установить только к концу дня.

С рассветом, захватив порт, 633-й стрелковый полк, 251-й горно-стрелковый полк и батальон моряков начали ожесточенные бои за город. К этому времени немцы сумели собрать имевшиеся у них силы и оказали яростное сопротивление. Феодосия лежит на склонах холмов, охватывающих бухту, центральная часть города застроена каменными домами, удобными для обороны. Десантники продвигались вверх по улочкам, веером разбегавшимся от гавани. Каждая группа двигалась самостоятельно, управлять боем в таких условиях было почти невозможно.

По счастью, немцы находились в аналогичной ситуации. Первое время боем вообще никто не управлял, донесение о советском десанте поступило в штаб 42-го армейского корпуса в Кенгезе (40 км восточнее Владиславовки) только в 7:30 по берлинскому времени — через 4,5 часа после высадки. Сразу же приказом командира корпуса командующим обороной Феодосии был назначен находившийся здесь начальник штаба 617-го инженерного полка подполковник фон Альфен.

Тем временем штурмовой отряд и высаженные с крейсеров и эсминцев десантники успели закрепиться в центре города и захватить ключевые пункты (здание фельдкомендатуры, гестапо, городскую тюрьму). Огромную роль сыграло быстрое наращивание сил на берегу — когда подполковник фон Альфен сумел организовать управление войсками, город фактически был уже потерян.

Последней надеждой немцев было занять войсками господствующие над городом высоты — гору Лысая на западе и хребет Телеоба на юге, отделяющий Феодосийскую бухту от Двуякорной. Манштейн пишет, что в первой половине 29 декабря в Феодосию прибыли румынские войска — очевидно, это были части 3-го полка «рошиори»; 4-я горная бригада к утру находилась еще в нескольких часах пути от города и вдобавок была вымотана 140-киломеровым маршем за предыдущие три дня.

В любом случае сдержать наступление советских войск румыны тоже не смогли. К исходу дня десантники выбили врага из города, выйдя на гору Лысая и на подступы к мысу Ильи. Около 23 часов тральщик Т-411 (он же БТЩ-16) высадил десант в составе усиленной роты возле станции Сарыголь к востоку от города. К 8 часам утра 30 декабря передовые части десантного отряда (633-й полк, 251-й горно-стрелковый полк и батальон моряков) с тяжелыми боями вышли на рубеж Ближняя Байбуга, Дальняя Байбуга, колония Герценберг. Передовой рубеж, занятый нашими войсками, проходил по вершине горы Лысая и по близлежащим высотам, на левом фланге он отстоял от города на 3–5 км, на правом — на 5–6 км. Таким образом, войска окончательно заняли господствующие высоты, обезопасив гавань от артиллерийского огня противника. С этого момента препятствовать высадке могла только немецкая авиация.

В 8 часов утра 29 декабря командующий 42-м армейским корпусом генерал-лейтенант фон Шпонек одновременно с сообщением о десанте командующему 11-й армией приказал всем румынским частям и соединениям, находящимся в его распоряжении, срочно прервать марш к Керчи и двигаться к Феодосии. Увы, к этому моменту 8-я кавалерийская бригада и мотобригада «Раду Корне» уже миновали Феодосию. Первая из них прошла за предыдущие дни 200 километров, вторая — 100 километров. А теперь они были вынуждены поворачивать назад.

В 10 часов утра по берлинскому времени (12 часов по Москве) граф фон Шпонек сообщил Манштейну, что принял решение вывести 46-ю пехотную дивизию из боевого соприкосновения с противником, очистить район Керчи и форсированным маршем направить все войска к Парапачскому перешейку, дабы атаковать противника в Феодосии и сбросить его в море. Сразу же после этого штаб 42-го корпуса в Кенгезе свернул рацию и двинулся на запад, поэтому возмущенного послания Манштейна Шпонек уже не получил.

Немецкие войска оказались в крайне неприятной ситуации. Наступление на Севастополь было прекращено, отсюда срочно снимались 132-я и 170-я пехотные дивизии, однако прибыть под Феодосию полным составом они могли только через две недели.

29 и 30 декабря общее превосходство в силах и средствах на Керченском полуострове еще было на стороне 11-й армии — даже к вечеру 30-го на Керченский полуостров было перевезено 34 тысячи советских бойцов, из которых две-три тысячи уже погибло или было ранено. Силы противника на полуострове к этому времени насчитывали 35–37 тысяч человек, но большинство из них либо находилось на марше, либо только что его закончили.

Именно так немцы одерживали все свои знаменитые победы: пользуясь лучшей управляемостью и высокой моторизованностью своих войск, уклониться от удара в лоб, обойти маневром главные силы противника и оказаться у них в тылу. Не обладая общим превосходством в численности и вооружении, добиться решающего перевеса в ключевой точке, пока основные силы противника будут находиться на марше. И вот теперь русские сделали с Манштейном то, что до сих пор делал только он — перехватили инициативу, совершив недоступный для него маневр; заставили маршировать вместо того, чтобы драться.

Следует признать, что этого бы не произошло, если бы командующий 11-й армией не ослабил до предела 42-й армейский корпус, стянув все имеющиеся силы для штурма Севастополя. Манштейн решил рискнуть, поставив все на одну карту — и в этот раз проиграл. В первый раз, но не в последний. С этого момента «утерянных побед» у него будет становиться все больше и больше…