Глава 21 К власти приходят младотурки
Глава 21
К власти приходят младотурки
В 80-х годах XIX века султан Абдул Гамид II начал постепенно «закручивать гайки». Все сторонники реформ вынуждены были или бездействовать, или эмигрировать за границу. Печать была почти уничтожена, поскольку цензура дошла до невероятных размеров. Газеты были обложены особым налогом, что сильно удорожало издание и сокращало круг читателей. За неугодные режиму статьи журналисты могли поплатиться свободой и даже жизнью.
Гражданское управление страны находилось в руках невежественных чиновников, характерной чертой которых были безграничный произвол и продажность. Торговля и промышленность пришли в упадок. Пути сообщения были крайне неудовлетворительны. Земледелие находилось в жалком виде.
В конце XIX века в Османской империи греческий капитал контролировал 50% производства и торговли и 40% внутренних финансов; армянский капитал контролировал 25% производства и финансов, а также 60% внутренней торговли. Евреи и европейцы контролировали 13% производства, а турки —12%.{76}
Финансовая система находилась в хаотическом состоянии: взимание налогов отдавалось на откуп, поэтому в казну поступала лишь половина того, что платило население. Поступавшие в казну деньги расходовались бесконтрольно, по усмотрению султана, большей частью на содержание двора и полиции. Самые же насущные потребности из-за недостатка денег в казне оставались неудовлетворенными. Дошло до того, что офицеры и чиновники по полгода не получали жалованья. Но и жалованье выплачивалось только в половинном размере, так как расчет производился на ассигнации вместо золота.
Взяточничество среди чиновничества расцвело буйным цветом. За взятку можно было обойти любой закон. Без уплаты определенного процента невозможно было получить никакой крупной казенной поставки. «На лапу» брали не только министры, но и сам Абдул Гамид II.
Все это привело к тому, что в 1882 г. Турция объявила себя банкротом и прекратила платить проценты по государственным займам. Тогда заинтересованные державы учредили над финансами Турции опеку — была образована «комиссия кредиторов», которая получила право контроля и заведования поступлением и расходованием казенных денежных средств.
Народное просвещение, на которое отпускалось менее одного процента всего бюджета, было настолько неудовлетворительно, что, несмотря на существование закона о всеобщем и обязательном обучении, турецкий народ оставался по-прежнему невежественным и некультурным.
Естественно, что политика Абдул Гамида не могла не вызвать недовольство интеллектуальной части турецкого общества — передовых политиков, офицеров, чиновников, студентов и т.д.
Лидеры движения «османистов» были сосланы, заточены в тюрьмы или уехали за рубеж. Главное же, их не поддерживала молодая интеллигенция.
В 1894 г. произошло объединение разрозненных групп недовольных режимом Абдул Гамида II. Различные подпольные организации вошли в единую партию под названием «Комитет единства и прогресса» (КЕП), членов которой позже назовут «младотурками».
Принципиально важным было изменение доктрины оппозиции от «османизма» к «пантюркизму». Младотурки осознали, что фанатично настроенные националисты греческого, славянского и арабского происхождения, да еще при активной поддержке всей Европы, включая Россию, никогда не допустят создания единой многонациональной и многоконфессиональной Османской империи.
Взамен младотурки постепенно перешли к идеологии пантюркизма, в основе которой лежит утверждение, что все народы тюркского происхождения от Османской империи и до границ Монголии являются братьями и в конце концов должны объединиться в одно государство — «Великий Туран».
Следует заметить, что идеология пантюркизма зародилась не в Османской империи, а в... России. Идейными основоположниками пантюркизма можно считать российских подданных крымских татар
Ахмеда Агаева, Юсуфа Акчуру, Али Гуссейн-заде, Исмаила Гаспринского (Исмаила Гаспралы) и др. Так, в 1879 г. Исмаил Гаспралы начал издавать в Бахчисарае газету «Терджюман», которая считается первым значимым печатным органом, посвященным защите национально-религиозных интересов российских мусульман. На Кавказе центром тюркского национального движения стал Баку, где аналогичную работу вели Мирза Фет-Али Ахундов, Ахмед-бек Агаев, Али Мардан-бек Топчибашев, Али Гуссейн-заде и др.
Стоит отметить, что турки, не крестьяне, разумеется, а высокообразованные чиновники, давным-давно забыли о своем тюркском происхождении. Венгерский ориенталист еврейского происхождения Арминиус Вамбери отмечал, что когда в 1856 гг. в своих «просветительских беседах» в Константинополе он роднил местных беев с киргизами, беи обижались. «Надеемся, вы нас не ставите в один ряд с киргизами и бездомными кочевниками Туркестана», — говорили Вамбери «цивилизованные» эфенди Константинополя{77}.
В 1902 г. младотурки на Парижском съезде называли себя еще османами, а не турками. Русский дипломат А. Мандельштам писал: «Младотурецкий министр Таллат-бей еще в 1909 г. говорил мне, что только недавно узнал о существовании турецких братьев в Средней Азии».
Любопытно, что все лидеры младотурков — Энвер-бей, Талаат, Мустафа Кемаль (будущий Ататюрк), Махмад Шевкет, еврейский финансист из Солонии Джавид и др. — были видные масоны, связанные с французской ложей «Великий Восток».
Центральный комитет КЕП обосновался в Париже. Самой важнейшей своей задачей руководство КЕП считало пропаганду в войсках и особенно среди молодых офицеров. Ставка делалась исключительно на военный переворот, благо, устроить пролетарскую или крестьянскую революции в Османской империи было ненаучной фантастикой.
Революции в России (1905—1907 гг.) и Персии (1905—1906 гг.) подтолкнули младотурков к решительным действиям. 9—12 июня 1908 г. в Ревеле произошла встреча царя Николая II и короля Эдуарда VII, которая была истолкована младотурками как иностранная угроза с целью навязать ряду турецких провинций автономию, следовательно, как угроза империи извне, которой уже угрожали изнутри. Это спровоцировало восстание в армии. Военный мятеж возглавили два молодых майора турецкой армии — Эвер-бей и Ниязи-бей.
Султан Абдул Гамид II отправил на подавление восстания верные части под командованием генерала Шемси-паши. Однако генерал был застрелен собственными офицерами, а каратели перешли на сторону восставших.
Тем временем албанцы, которых султан считал своими союзниками, выступили в поддержку второго армейского корпуса, расквартированного во Фракии. 9 (21) июля 1908 г. Абдул Гамиду от имени комитета была отправлена телеграмма с требованием восстановления конституционного правления. В случае невыполнения этого требования восставшие угрожали султану заменить его наследников и предпринять поход на Константинополь.
Абдул Гамид, следуя традиционной практике мусульман, обратился к суду шейх-уль-ислама за решением, является ли справедливой война восставших мусульманских солдат против власти падишаха. После детального изучения фактов великий муфтий вынес решение, что призывы войск провести реформы и устранить причины для недовольства не противоречат предписаниям священного закона.
В конце концов, Абдул Гамид обратился к астрологу, который сообщил, что расположение звезд благоприятствует введению конституции в Турции.
10 (22) июля 1908 г. султан сдался и согласился ввести конституцию 1876 года, им же отмененную. 4 (16) декабря 1908 г. в Константинополе открылось заседание турецкого парламента, в котором из 230 депутатов 150 являлись сторонниками младотурок.
Фактически с лета 1908 г. по апрель 1909 г. в Турции существовало два правительства — совет министров в Константинополе и революционный комитет в Салониках.
В апреле 1909 г. сын султана Бурхан Эддин и реакционное духовенство устроили в Константинополе военный путч. В одну из апрельских ночей все младотурки столичных полков были внезапно схвачены и частично перебиты. Под командованием простого фельдфебеля заговорщики двинулись к зданию парламента и вынудили у него свержение министерства, составленного из младотурок. Члены парламента, застигнутые врасплох, составили новое правительство из лиц, указанных им мятежниками.
Тем не менее на следующий день похороны 83 офицеров и солдат, убитых заговорщиками, вылились в кровавое столкновение с войсками султана.
Как только известие о перевороте в Константинополе достигло Салоник, революционный комитет предпринял решительные и быстрые действия в защиту конституции. В качестве «армии освобождения» в Константинополь был направлен корпус третьей армии под командованием энергичного генерала Махмуда Шевкета-паши и старших офицеров Ниязи-паши и Энвера-паши, а начальником их штаба был молодой офицер по имени Мустафа Кемаль.
13 (25) апреля 1909 г. войска младотурок вошли в Константинополь. Через несколько дней Национальное собрание низложило Абдул Гамида II и провозгласило султаном его брата Мехмеда Решади под именем Мехмеда V. Старый султан с семью самыми любимыми женами был отправлен под домашний арест в Салоники на виллу Аллатини.
Мехмеду V было 65 лет. Более 30 лет он провел в гареме вдали от политических страстей. По свидетельству современников, это был безвольный старик, не обладавший никакими талантами и неспособный управлять государством.
Летом 1909 г. парламент принял ряд дополнений к конституции 1876 г. Султан лишался права назначать или увольнять министров, а при назначении чиновников на другие должности должен был руководствоваться специальными законами. Но в компетенции султана по-прежнему находилось назначение главного визиря и шейх-уль-ислама. А в обязанности великого визиря входило делать другие назначения в кабинет, предоставляя султану список лишь для формального одобрения. Теперь депутаты сами, но с последующим одобрением султана, избирали председателя и вице-председателя палаты. Прежнее право султана заключать договоры теперь должно было обязательно одобряться парламентом. Право же султана отправлять в ссылку в качестве меры обеспечения государственной безопасности, использовавшееся Абдул Гамидом, чтобы оправдать высылку Мидхата-паши и огромное количество других лиц, изменилось так, что практически было аннулировано. В результате функции султана в управлении теперь сводились к полному согласованию любых действий с парламентом.
Как конституционный монарх султан продолжал царствовать, но больше уже не правил. Полномочия же самого правительства теперь определялись ответственностью министров перед палатой, которая в случае несогласия могла обязать кабинет подать в отставку. Так что последнее слово теперь зависело от доброй воли депутатов.
Ну а тем временем страны Западной Европы по-прежнему вынашивали планы захвата турецких территорий. Самое забавное, что царские дипломаты поощряли подобные поползновения, надеясь, что в награду оные державы поддержат претензии России на Проливы — как тут не вспомнить слова Павла Милюкова: «Глупость или измена?»
10 (23) октября 1909 г. в замке Раккониджи близ Турина состоялась встреча императора Николая II с итальянским королем Виктором-Эммануилом III. Монархи крепко выпили, а на следующий день отправились охотиться в окрестностях замка. Наиболее яркое впечатление на царя произвел королевский дворец, и он решил немедленно построить себе такой же в Ливадии. А тем временем их министры иностранных дел Томмазо Титтони и Александр Извольский составили секретное соглашение. Там было много пустой болтовни типа: «Россия и Италия должны в первую очередь стремиться к сохранению status quo на Балканском полуострове».
Суть же была в том, что Италия обязывалась «относиться благожелательно к русским интересам в вопросе о Проливах». Со своей стороны, царская дипломатия обещала такую же «благожелательность» «к интересам Италии в Триполитании и Киренаике»{78}.
Фактически это было разрешением Италии оккупировать Ливию, а что получала взамен Россия? Пустые обещания.
Еще раньше, в 1902 г., Италия и Франция подписали секретное соглашение, которое предоставляло свободу вмешательства Италии в Ливию.
«28 сентября итальянское правительство почти без предисловий направило Порте ультиматум. То был один из поразительнейших по цинизму документов. Он начинался с заявления, что Турция держит Триполитанию и Киренаику в состоянии беспорядка и нищеты. Далее шли жалобы на противодействие турецких властей итальянским предприятиям в Триполи. Вывод был ошеломляющий: "Итальянское правительство, вынужденное позаботиться об охране своего достоинства и своих интересов, решило приступить к военной оккупации Триполитании и Киренаику". Однако последнего предела наглости итальянская дипломатия достигла в заключительных строках ультиматума: в них Турции предлагалось не более и не менее, как самой способствовать захвату своей территории, приняв меры к тому, чтобы "предупредить всякое противодействие" итальянским войскам!»{79}.
Турецкое правительство, желая любой ценой избежать войны, дало примирительный ответ, заявив о готовности обсудить претензии итальянцев и предоставить им экономические привилегии в пределах принадлежащего им суверенитета, который до этого времени итальянское правительство публично уважало.
29 сентября король Италии объявил Турции войну. Итальянский флот бомбардировал город Превеза на побережье Эпира, а также города Триполи и Хомс на побережье Триполитании. К этому времени в Ливии находилось только 5 тысяч турецких солдат. Турецкий же флот даже думать не мог о соперничестве с итальянским флотом. С 1879-го по 1910 г. новые крупные корабли в состав турецкого флота не вводились. Старые же броненосцы постепенно модернизировались. Менялись машины, дульнозарядные пушки Амстронга были заменены на казнозарядные пушки Круппа, Виккерса и Кане. Однако уже к концу века все турецкие броненосцы безнадежно устарели. Из них модернизировали в 1898—1903 гг. в Италии лишь «Мессудие». Старая артиллерия была заменена новыми пушками Виккерса: 2 — 234/40-мм, 12 — 152/45-мм и 14 — 76-мм.
5 августа 1910 г. Турция купила у Германии два старых броненосца — «Вайссенбург» и «Курфюрст Фридрих Вильгельм» — по цене 9 млн. марок за корабль. Броненосцы были построены в 1890— 1894 гг., их водоизмещение составляло 10670 тонн, скорость хода 16 узлов. В трех барбетных установках размещалось 4 — 280/40-мм и 2 — 280/35-мм орудий главного калибра, а 6 — 105-мм и 6 — 88-мм пушек находились в каземате. В турецком флоте броненосцы получили названия «Торгут-Рейс» и «Хайреддин-Барбаросса». К 1910 г. эти корабли сильно устарели и уступали даже старым русским черноморским броненосцам.
В 1901—1903 гг. в США по заказу Турции был построен легкий крейсер «Меджидие» водоизмещением 3967 тонн и скоростью хода 22 узла, вооруженный 2 — 152/45-мм, 8 — 120/45-мм, 6 — 47-мм и 6 — 37-мм пушками, а также двумя торпедными аппаратами.
В 1902—1904 гг. в Англии был построен однотипный с «Меджидие» крейсер «Гамидие».
Итальянский флот по своей огневой мощи на порядок превосходил турецкий. Его ядро составляли 8 новых броненосцев (линкоров) и 10 броненосных крейсеров. Четыре самых современных броненосца постройки 1904—1908 гг. типа «Регина Елена» имели стандартное водоизмещение 13 800 т, вооружение: 2 — 305/40-мм, 12 — 203/45-мм, 16 — 76-мм, и скорость 21,5 узла. Они были сведены в 1-ю дивизию линкоров и участвовали в бомбардировке Триполи.
3 октября 1911 г., после трехдневного обстрела итальянским флотом, в городах Триполи и Хомс, оставленных турецкими войсками, высадились 1600 человек итальянского десанта.
Турки не могли послать подкрепления в Ливию по суше. А Египет по наущению англичан заявил о своем нейтралитете и не разрешил пропустить турецкие войска через свою территорию.
29 сентября (12 октября) 1911 г. посол России Чарыков вручил великому визирю Саид-паше проект русско-турецкого соглашения, в котором Россия выражала готовность отказаться от противодействия железнодорожному строительству в северной Анатолии, приступить к переговорам об отмене режима капитуляций, принять меры к установлению «прочных добрососедских отношений между Оттоманской империей и балканскими государствами на основе status quo», обеспечить совместную оборону проливов Босфор и Дарданеллы «в случае если последние подвергались бы угрозе со стороны иностранных вооруженных сил» в обмен на свободный проход через Проливы русских военных судов.
Броненосец «Хайреддин Барбаросса», бывший «Фридрих Вильгельм»
Турки категорически отказались. Николаю II и его министрам ничего не оставалось, как дезавуировать свое поражение на дипломатическом фронте. Русский министр иностранных дел Сазонов заявил, что «демарш Чарыкова» — самодеятельность самого посла, а министр даже не знал об этом. В марте 1912 г. Чарыков был отозван со своего поста.
14 октября 1911 г. итальянские войска взяли Тобрук, 17 октября — Дерн. 19 октября в Бонгази высадился итальянский десант, который через два дня овладел городом.
5 ноября правительство Италии объявило об аннексии Триполи и Киренаики и объединении их в итальянскую колонию Ливия.
К концу 1911 г. итальянские войска контролировали все побережье Ливии, но в глубине страны действовали турецкие войска и отряды местного населения.
16 апреля 1912 г. итальянские броненосцы подошли к Дарданеллам и обстреляли входные маяки. Постояв еще три дня у входа в пролив, итальянская эскадра удалилась восвояси. Тем не менее турецкое правительство, закрывшее 18 апреля 1912 г. движение торговых судов в Дарданеллах, возобновило его только 1 мая.
К маю 1912 г. численность итальянских войск в Ливии достигла 100 тысяч. Им противостояли 8 тысяч турок и 20 тысяч арабов-ополченцев. Итальянцы впервые в истории использовали самолеты в военных целях. К маю 1912 г. в Ливию было доставлено 35 аэропланов. 1 ноября 1911 г. 2-й лейтенант Джулио Кавотти сбросил 4 гранаты «Чипелли» весом по 4,4 фунта (1,8 кг) на турецкие позиции в оазисах Тагира и Айн Зара. А к концу войны итальянцы уже применяли 10-килограммовые бомбы, снаряженные готовыми поражающими элементами — шариками от картечи.
В мае 1912 г. итальянский флот высадил десант на Додеканесские острова в юго-восточной части Эгейского моря.
18 октября 1912 г. в Уши близ Лозанны турки подписали мирный договор, уступив Италии Триполитанию. Также Италия получила во «временное» владение Додеканесские острова. Они оставались в руках итальянцев до сентября 1943 г. Затем их сменили немцы, а после Второй мировой войны острова были переданы Греции.
В ходе войны Италия потеряла 3704 человека убитыми и умершими от ран и болезней; турки потеряли 10 тысяч человек.
Ну а что получила Россия от этой войны, кроме скандала с послом Чарыковым? Итальянский флот получил базу у Дарданелл. А каждый месяц итало-турецкой, как и далее Балканской 1912—1913 гг., войн, согласно «Памятной записке вице-директора Канцелярии Российского министерства иностранных дел Н.А. Базили», причинял ущерб в 30 млн. золотых рублей за счет прекращения вывоза товаров и в первую очередь хлеба через Проливы. Вывоз хлеба в Западную Европу по железной дороге обходился в 25 раз дороже, чем морским путем. Вот во что обошлась царская охота у замка Роккониджи.
Замечу, что Австро-Венгрия весьма отрицательно относилась к агрессии Италии, и ситуация была на грани войны. Поэтому грозное «цыц» из Петербурга, без всякого сомнения, поставило бы на место короля Виктора-Эммануила. А, с другой стороны, серьезно улучшило бы отношения с Турцией и Австрией.
Но для этого надо было думать. А на Певческом мосту, равно как и в Царском Селе, по-прежнему в головах была «легкость мыслей необыкновенная».
Воспользовавшись ослаблением Османской империи в ходе войны с Италией, в Македонии начались антитурецкие выступления, естественно, инспирируемые из-за рубежа. Осенью 1912 г. Греция, Сербия и Болгария требовали выполнения статьи 23 Берлинского трактата — радикальных реформ в Македонии, равносильных практически полному освобождению от турецкой власти. Турецкое правительство уклонялось и всячески тянуло время. В августе 1912 г. на коронном совете под председательством царя Фердинанда было принято решение: если Турция не согласится немедленно же приступить к реализации статьи 23, то начать против нее войну.
Утром 9 октября 1912 г. Черногория начала военные действия. 17 октября Сербия, Болгария и Греция объявили войну Турции и тоже приступили к военным действиям. Турецкая армия потерпела страшное поражение. Войска балканских союзников захватили большую часть Европейской Турции. Болгарская армия наступала на Константинополь.
Французский премьер Пуанкаре уговаривал Николая II и его министров не мешать наступлению болгар на Константинополь, указывая на непопулярность такой политики. Если уж вмешиваться, то позже, при мирном урегулировании «с целью пересмотра результатов войны», «повторив процедуру Берлинского конгресса». Резолюция царя была такова: «Вполне разделяю мнение Пуанкаре». Сазонов телеграфировал Извольскому: «Мы не желаем препятствовать союзникам временному занятию Константинополя», однако русская эскадра подойдет к городу еще до прибытия болгар и останется в Проливах «столько же времени, сколько продлится оккупация турецкой столицы».
Корабли Англии и Франции подошли к Дарданеллам. Россия, в свою очередь, привела в готовность Черноморский флот. 8 ноября русскому послу в Турции было предоставлено право вызвать в Босфор любое количество военных кораблей Черноморского флота просто телеграммой на имя командующего, минуя военное министерство.
А тем временем болгарская армия продолжала наступать на Константинополь, и турецкое правительство было вынуждено запросить мира. 3 ноября 1912 г. Порта обратилась к державам, прося принять их на себя мирное посредничество. Но балканские союзники продолжали наступление. И лишь в последнюю минуту, совершенно неожиданно, вопрос о Проливах и Константинополе разрешился в пользу Турции: на ближних подступах к столице, на чаталджинских позициях, турецкие войска к 20 ноября остановили наступление болгарской армии. 3 декабря было подписано перемирие.
Интенсивные переговоры и дипломатические игры великих держав не привели к окончанию конфликта. 23 января 1912 г. во главе турецкого правительства стал Махмуд Шевлет-паша. 3 февраля балканские союзники возобновили военные действия.
13 марта 1913 г. пал Адрианополь (Эдирне). Вновь возникла угроза захвата Константинополя Болгарией. Посол России в Константинополе Гире писал в Петербург министру иностранных дел Сазонову: «... лишь высадка внушительного отряда войск, способного занять Константинополь и воспротивиться входу в город болгар, обеспечила бы возможность исполнить историческую нашу здесь задачу владения Проливом». Сазонов сразу же адресовался к Григорьеву и Сухомлинову и просил военного министра о «незамедлительной подготовке отряда в 5000 человек и транспортных средств для его перевозки в Константинополь по вызову нашего посла».
Наконец 30 мая 1913 г. в Лондоне был подписан мирный договор. Согласно ему почти вся территории Европейской Турции переходила в распоряжение победителей. Константинополь и побережье проливов с небольшим анклавом по линии Энос—Мидия вместо линии Родосто — Мидия, которой добивались болгары, — вот все, что оставалось в Европе Османской империи. Вопросы о границах и о внутреннем устройстве Албании, а также об Эгейских островах так и остались открытыми — они передавались на последующее рассмотрение великих держав.
Увы, противники турок быстро поссорились. Утром 29 июня 1913 г. болгарские войска без объявления войны атаковали сербские части в Македонии, ну а вечером болгары начали наступление против греков на Салоники.
12 июля в войну с Болгарией вступила Турция, а через два дня — Румыния. 23 июля турки вернули себе Эдирне, румыны двинулись на Софию. 29 июля болгарское правительство, оказавшись в безвыходной ситуации, обратилось с просьбой о перемирии. 30 июля в Бухаресте открылась мирная конференция, на которой самая ожесточенная борьба развернулась между Болгарией и Грецией из-за порта Каваллы. Россия и Австрия тянули Болгарию каждая в свою сторону, поэтому поддерживали болгарские претензии на этот город. Германия же заняла более сдержанную позицию, так как покровительством Болгарии она боялась задеть Турцию и окончательно оттолкнуть Румынию. Спор о Кавалле Германия использовала как средство привлечь на свою сторону Грецию. Франция также поддерживала Грецию, не давая ей перейти в германский лагерь и учитывая ее стратегическое значение в Средиземном море как противовес Италии.
10 августа 1913 г. в Бухаресте между балканскими странами был подписан мир. Сербия получила не только «спорную», но и большую часть «бесспорной» болгарской зоны в Македонии. Греция кроме южной Македонии с Салониками получила часть Западной Фракии с Каваллой. Румыния приобрела Южную Добруджу. Таким образом, Болгария потеряла не только большую часть своих завоеваний, но и некоторые свои давние владения. Мирный договор между Турцией и Болгарией был подписан в Константинополе 29 сентября 1913 г. Адрианополь был возвращен Турции.
Главный вывод, который сделало руководство младотурок, — надо срочно вооружаться и искать надежных союзников.
В 1905 г. началась революция на море — в Англии вступил в строй линкор «Дредноут» с десятью 305-мм пушками, расположенными в пяти башнях. Напомню, классические броненосцы имели две двухорудийные 305-мм башни. Таким образом, «Дредноут» был мощнее двух любых броненосцев мира. Мало того, «Дредноут» имел не поршневые паровые главные силовые установки, как у всех броненосцев того времени, а турбины. Имея скорость 21—22 узла, «Дредноут» мог нагнать любой броненосец противника.
Все державы мира срочно стали строить подобные корабли. Линкоры такого класса стали называть дредноутами.
В 1911 г. Турция заказала в Англии фирме Виккерса дредноут «Решадие» с полным водоизмещением 25 250 тонн и скоростью хода 21 узел. Вооружение дредноута: 10—340/45-мм пушек в пяти башнях и 16—152/50-мм пушек в казематах. «Решадие» был заложен 1 августа 1911 г. В 1912 г. работы были приостановлены в связи с Балканскими войнами. В мае 1913 г. работы были возобновлены. К августу 1914 г. корабль проходил сдаточные испытания в Англии.
По типу «Решадие» 29 апреля 1914 г. Турция заказала фирме Виккерса дредноут «Фахт Султан Мехмед». Корабль был заложен 11 июня 1914 г., но в конце июля 1914 г. работы над ним прекратились.
С 1911 г. английская фирма Амстронга строила для Бразилии дредноут «Рио-де-Жанейро» водоизмещением 25 400 тонн и скоростью хода 22 узла, вооруженный 14—305/45-мм пушками в семи башнях и 16—152/50-мм пушками в казематах.
9 января 1914 г. Турция купила у Бразилии недостроенный дредноут, который получил название «Султан Осман и Эввел». К августу 1914 г. корабль проходил сдаточные испытания в Англии.
Генерал Лиман фон Сандерс — глава военной миссии, направленной кайзером в Константинополь во второй половине 1913 г.
Турецкому министерству обороны удалось в 1910— 1914 гг. перевести большую часть артиллерии со старых орудий нарезных с откатом вместе с лафетом и даже гладкоствольных на новые полевые пушки с откатом по оси ствола. Закупки производились у фирм Круппа и Шнейдера. Так, в 1910— 1912 гг. Круппу было заказано двести 75-мм полевых орудий и 120 тысяч снарядов к ним, 180 гаубиц калибра 149 мм и 100 тысяч снарядов к ним, 90 горных орудий кали-бром 100 мм и 75 тысяч сна-рядов к ним. Шнейдеру было заказано 9 горных батарей (36 орудий) калибром в 75 мм.
В ноябре 1913 г. между Германией и Турцией было заключено соглашение о приглашении в Турцию германской военной миссии из 42 офицеров, возглавляемых генералом Лиманом фон Сандерсом. В задачу миссии входила реорганизация турецкой армии. Генерала фон Сандерсона султан назначил «по совместительству» командующим корпусом, дислоцированным в Константинополе. 14 декабря фон Сандерс прибыл к новому месту службы и приступил к своим обязанностям.
Прибытие Лимана фон Сандерса в Константинополь вызвало недовольство в Петербурге. Премьер Коковцев проездом из Парижа остановился в Берлине, где обсуждал с канцлером и лично с императором Вильгельмом II действия миссии фон Сандерса. Русский премьер требовал как минимум отзыва Лимана от поста командующего в Константинополе.
23 декабря 1913 г. (5 января 1914 г.) министр иностранных дел Сазонов представил Николаю II записку, в которой обсуждал вопрос, поставленный французским правительством: что делать, если на подготовлявшееся выступление Антанты с требованием относительно миссии Лимана турки ответят отказом? Сазонов считал, что в этом случае надо быть готовым «к подкреплению своего требования соответствующими мерами принуждения».
В январе 1914 г. Лиман фон Сандерс срочно покинул Константинополь и убыл в Берлин. Газеты всего мира гадали о причинах этого. Но лишь только в 1922 г. стало известно, что жена и дочь генерала отправились на прогулку без охраны по азиатскому берегу Босфора, где были изнасилованы турецкими солдатами.
На мой взгляд, маловероятно, что турецкие военнослужащие сами решились на подобную акцию. Несанкционированное властями нападение на европейцев сурово каралось еще в XIX веке. Так что тут явно поработала или русская разведка, руководимая военно-морским агентом Щегловым, или сами турецкие власти, избегавшие обострения отношений с Россией и Францией и в то же время желавшие «спасти лицо».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.