Глава I Бизерта. Первая встреча

Глава I

Бизерта. Первая встреча

Февраль 1917 года!

Мне еще нет и пяти лет, а уже безвозвратно ушло мое безмятежное, радостное детство.

Три последующих года, страшные годы революции, остались в моей памяти годами полного уничтожения всего того, что еще так недавно составляло нашу жизнь.

«Все закрутилось», — запомнил детский ум. Закрутилось в каком-то безостановочном движении, и уже привычными казались поспешные отъезды неизвестно куда и тяжелые скитания по незнакомым дорогам.

Последний отъезд в неизвестность — в ноябре 1920 года из Севастополя: эвакуация из Крыма Белой армии — армии Врангеля.

Последняя гавань — Бизерта, куда Черноморский флот пришел в декабре этого же года.

Одним из первых прибыл пассажирский транспорт «Великий князь Константин» с семьями моряков. Когда, огибая волнолом, он вошел в канал, все способные выбраться из кают пассажиры были на палубе. Мы тоже были там, рядом с мамой, и я думаю, что мы могли бы послужить прекрасной иллюстрацией к статье о бедствиях эмигрантов: измученная молодая женщина — маме было около тридцати лет — в платье, уже давно потерявшем и форму, и цвет, окруженная тремя исхудавшими до крайности девочками.

Маленькая для своих восьми лет, я медленно, с трудом оправлялась от тифа. Густые светлые кудряшки только появлялись на моей обритой во время болезни голове.

Мои сестры, Ольга и Александра — Люша и Шура — трех и двух лет, мало интересовались происходящим вокруг них. К счастью, эта смена климата была для них очень благоприятна, так как сухой кашель после тяжело перенесенного коклюша заметно уменьшался.

Еще один очень важный член семьи — маленький черный тойтерьер Буся, милая спутница раннего детства, появившаяся на свет у серых вод Балтики, приближалась вместе с нами к залитым солнцем берегам Средиземного моря.

Не хватало только папы, но в этот раз мы, по крайней мере, знали, где он. Миноносец «Жаркий», которым он командовал, покинул Константинополь со вторым отрядом флота, конвоируемым французским авизо «Бар-ле-Дюк». Он был на пути к Бизерте.

В душе возрождалась надежда.

После всех опасностей и лишений длительного перехода по Черному и штормовому в это время года Средиземному морю мы дошли наконец до нашей последней стоянки.

Просторный залив, изогнувшийся между Белым мысом и мысом Зебиб, заливал солнечный свет. Было тихо и удивительно безветренно, что очень редко для Бизерты, ничем не защищенной от ветров: морского северо-западного — причины ее холодных зим — и дующего из Сахары сирокко — сухого, жаркого, так тяжело переносимого летом.

От этой первой встречи с Бизертой 23 декабря 1920 года в памяти остались только вода и солнце.

Очень широкий и длинный канал соединяет залив с озером Бизерты и знаменитым с древних времен озером Ишкель, сыгравшим немаловажную роль в истории города.

Кто думает о Бизерте — видит море!

Когда сейчас, уже старая бизертянка, я возвращаюсь из путешествия, то всегда жду мгновения, когда после последнего перевала вдруг откроется взгляду сверкающее под солнцем море, волнорез вдали, белые дома на противоположном берегу канала вдоль набережной и башня маяка. И как десятки лет тому назад, возможно, даже осмысленнее, чем когда-то, я с радостью думаю: «Ну вот, слава Богу, доехали!»

Здесь, у самого моря, где побережье очень напоминает Крым, мы меньше чувствовали себя лишенными родных краев.

Не раз в течение моей жизни я поблагодарю судьбу за то, что в несчастье она позволила нам обосноваться в Бизерте.

Я родилась в большом родовом имении, и навсегда запечатлелись во мне картины безграничного деревенского простора: роскошь украинского лета, шорохи и запахи старого парка и серебряный блеск Донца, стремящегося к Дону.

На чужбине стихи наших поэтов, которые так хорошо знала мама, не дали мне забыть эти первые впечатления раннего детства.

Городская жизнь не для меня.

В большом городе я чувствовала бы себя как в тюрьме. В маленькой же Бизерте, у самого моря, дороги открыты на весь мир, а длинная и бурная история города живет еще в его стенах.

При первой встрече с Бизертой мы не знали, что этому новенькому, очень европейскому городку только 25 лет, тогда как старой части города, расположенной между Старым портом и городской стеной, уже почти три тысячелетия.

Основанная финикийцами в IX веке до нашей эры, ранее Карфагена и Утики, Бизерта сыграла в истории значительную роль благодаря своему исключительному географическому положению.

Белый мыс — самая северная точка Африки в центре Средиземноморья — колыбели западной цивилизации. Все суда, пересекая Средиземное море с запада на восток или с востока на запад, неизбежно проходили близ Бизерты. Старый порт, являясь природной гаванью и сообщаясь каналами с внутренними озерами, служил надежным убежищем отважным мореплавателям.

Находясь на перекрестке главных морских дорог, Бизерта представляла собой своеобразный водоворот, в который попадало и неизбежно перемешивалось множество народностей, образуя за тысячелетия бесконечный людской поток.

Гиппон — Акра — у карфагенян, Гиппон — Диаритус — у римлян, Бензерт — у арабов, Бизерт — у французов, Бизерта — для нас, русских, этот город сумел все пережить и всем обогатиться.

След, оставленный основателями города — финикийцами, сохранился надолго. Эти отважные мореходы, отправляясь в неизведанные края, преследовали только мирные цели, устанавливая торговые ряды по всему побережью Средиземного моря, что способствовало и взаимному культурному обогащению. В Карфагене находилась одна из лучших библиотек мира. В музее Бардо в Тунисе пунические могильные плиты свидетельствуют о духе терпимости к культуре других народов: на некоторых из них надписи на трех языках — ливийском, финикийском и пуническом.

Постоянные сношения с внешним миром выработали у горожан гибкость мышления, а также способность приноравливаться к создавшемуся положению — в самых трудных условиях всегда находила Бизерта свой, иногда совершенно новый путь.

В таких местах легче живется. «Гиппон — Диаритус — безмятежный городок, ревностно берегущий свой покой, привлекающий многочисленных римских вельмож свежестью климата и ласковым летом», — писал Плиний Старший еще в I веке нашей эры.

Так ли уж отличались от нас эти люди?

По некоторым данным, в начале V века святой Августин посетил город и проповедовал в одном из христианских храмов. Несмотря на прошедшие пятнадцать столетий, мысль его еще жива и настолько современна, что Лакан, обращаясь к аудитории психоаналитиков, рекомендует: «Прежде всего прочтите Августина!»

В течение веков Бизерта пережила ряд войн и более или менее мирных нашествий: вандалы, арабы, испанцы, турки — все оставили след в истории города.

С XVI века сам город и прибрежные поселения стали настоящим пиратским гнездом. Но и морской разбой способствовал связям с внешним миром и не только материально обогащал население — до сих пор на побережье можно встретить светловолосых и голубоглазых жителей, а деревенские легенды рассказывают о потомках местных рыбаков и сирен.

Когда в XIX веке корсарство было запрещено, город затих. Бизерта мирно зажила рыболовством и сельским хозяйством. Вокруг разветвлений Старого порта, среди сплетения каналов, перехваченных множеством малых мостов, которые можно еще увидеть на редких почтовых открытках, расселились мелкие, но весьма активные торговцы и ремесленники, образовав счастливый озерный городок, романтическую прелесть которого мы узнаем из впечатлений путешественников.

Александр Дюма в 1846 году, находясь в Тунисе, писал: «…сколько волшебства в одном слове „Бизерта“… зачарованные берега озера… крупные птицы на берегу с пламенными крыльями… скрытые в пальмовых зарослях белые марабу…[1]»

А эрцгерцог Луис Сальвадор так вспоминает о «восточной Венеции»: «Бизерта осталась в моей памяти одновременно как сказка Востока, воплотившаяся на юге Средиземного моря, и как прелестная и пленяющая новая Венеция… Маленький белый городок грациозно отражается в кристаллах вод уснувших к вечеру каналов… Каналы начинают мерцать в мягком свете звезд, огнях базаров, кафе, загадочных жилищ…»

Думается, что и сегодня в Старом городе руины дворцов еще хранят воспоминания о той невероятной эпохе. Таинственные дома, дворцы барберусов…[2] Поведает ли нам однажды кто-нибудь их истории?!

В конце XIX столетия маленький спокойный городок, казалось, утратил даже воспоминания о своей бурной истории. С 1881 года Тунис находится под французским протекторатом, к большому неудовольствию Италии и Англии. Опасаясь дипломатических осложнений, Франция не сразу решается преобразовать Бизерту в военный порт.

В 1887 году известный французский журнал «Illustration» писал: «В настоящий момент в Бизерте нет ни шоссе, ни железной дороги. Полностью запущен и засыпан порт, который только и мог бы связать ее с внешним миром.

В городе не найти ни гостиниц, ни кафе. Почта приходит один раз в два дня. Нет ни торговли, ни промышленности. Единственное торговое предприятие четвертого разряда, принадлежащее местному еврею, обслуживает город, который насчитывает от 6 до 10 тысяч жителей, в большинстве своем арабов. Есть итальянцы, мальтийцы, греки… но ни одного француза».

Потребовалось четыре года, с 1891-го по 1895-й, чтобы через песчаный перешеек прорыть канал, непосредственно соединивший открытое море с озером Бизерты. Изъятыми из русла канала тысячами кубометров земли были засыпаны морские лагуны и разветвления каналов Старого порта. На полученной таким образом насыпи площадью 750 гектаров был возведен современный город.

В 1895 году порт был открыт для международной торговли, и тогда же он перешел во владение военно-морского флота Франции. И опять, как уже много раз в своей истории, Бизерта возродилась для новой, деятельной жизни.

Строительство фортов, арсенала создавало новые рабочие места для населения, что способствовало быстрому развитию города. Многочисленные ремесленники и торговцы — коренные тунисцы, итальянцы, мальтийцы, евреи — весь этот такой типичный для Средиземноморья люд, уже поколениями тесно сжившийся с мусульманской частью населения, быстро влился в оживленную портовую жизнь.

Первый иностранный визит в новоотстроенный порт Бизерты нанесли русские моряки, о чем свидетельствует медная пластинка от картины, исчезнувшей из муниципалитета во время бомбардировок города в 1942 году: «Командир и офицеры Императорского крейсера России „Вестник“ — в дар французской колонии в Бизерте. На память, октябрь, 1897 год».

«Вестник»! Несущий весть. Это название — как предзнаменование!

В июне 1900 года российский броненосец «Александр II» под флагом контр-адмирала Бирилева, в сопровождении миноносца «Абрек», стал на якорь на рейде Бизерты. Адмирал по приглашению губернатора Мармье посетил новый форт Джебель-Кебир в окрестностях города.

Блестящий морской офицер, весьма честолюбивый, Бирилев вскоре будет морским министром России. Мог ли он на пороге XX века предугадать, что через 20 лет этот же рейд станет последней якорной стоянкой последней российской эскадры, что эти же казематы Джебель-Кебира станут последним убежищем для последнего русского морского корпуса!

Мог ли он предполагать, что члены его семьи будут доживать свой век в изгнании и умрут на этой африканской земле!

В декабре 1983 года в Тунисе в одиночестве умирала последняя из Бирилевых — вдова капитана второго ранга Вадима Андреевича Бирилева, племянника адмирала.

Я поехала навестить ее незадолго до ее кончины. Когда я вошла в слабо освещенную комнату, мне показалось, что она в бессознательном состоянии — столько безразличия было в ее отрешенности. Возможно, случайно ее усталый взгляд встретился с моим. Она меня тотчас узнала.

Она знала, что я приехала из Бизерты, но для нее это была Бизерта 20-х годов, а я — восьмилетней девочкой.

— Ты приехала из Севастополя?! — воскликнула она радостно.

Я не пыталась ее поправить. Для нее «Севастополь-Бизерта» было одним целым: два города, навсегда слившиеся воедино…

И она добавила с какой-то неожиданно сдержанной страстью:

— Если бы ты знала, как мне туда хочется!