СУВОРОВ ИМ НЕ УКАЗ!

СУВОРОВ ИМ НЕ УКАЗ!

 В середине 1980-х гг. в группе командирской подготовки главнокомандующего Военно-морским флотом мне пришлось читать лекцию о совместных действиях армии и флота в период Великой Отечественной войны. Рассказывая о проведении операций по обороне военно-морских баз, я подробно остановился на героизме советских воинов при обороне Таллина, Ханко, Одессы и Севастополя, а затем подверг резкой критикедействия командующего Севастопольским оборонительным районом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского (Иванова) и его заместителя по сухопутной части командующего Приморской армией генерал-майора И. Е. Петрова, бросивших на произвол судьбы более чем 80-тысячный гарнизон (в том числе 23 тысячи раненых) в осажденнойпротивником крепости. Я сказал также о медлительности, а точнее, о бездеятельности наркома Военно-морского флота Н. Г. Кузнецова, не сумевшего грамотно проанализировать обстановку и вовремя доложить в Ставку Верховного Главнокомандования о немедленной эвакуации войск из Севастополя. Полководческой прозорливости не хватило и у представителей Северо-Кавказского фронта маршала С. М. Буденного и его заместителя по морской части адмирала И. С. Исакова, которым непосредственно подчинялся командующий Севастопольским оборонительным районом. Некоторым слушателям эта критика не понравилась.

В советской военно-исторической литературе о последних днях и часах обороны Севастополя пишется в «слегка» завуалированном виде. Неподготовленному читателю трудно понять, что же фактически происходило тогда в Севастополе. Вот, например, как это описанов официальном издании Министерства обороны Советского Союза — 12-томной «Истории Второй мировой войны 1939–1945»: «Утром 30 июня (1942 г. — В. Д.) командующий Северо-Кавказским фронтом маршал С. М. Буденный получил донесение командующего Севастопольским оборонительным районом вице-адмирала Ф. С. Октябрьского о тяжелой обстановке в Севастополе. Этот документ отражал суровую правду тех дней. Руководители Севастопольской обороны писали: “Оставшиеся войска сильно устали… хотя большинство продолжает героически драться. Противник резко увеличил нажим авиацией, танками, учитывая резкое снижение нашей огневой мощи… В таком положении мы продержимся максимум дватри дня” (Ф. С. Октябрьский просил у С. М. Буденного разрешения вывезти самолетами 200–300 человек руководящего состава и покинуть город самому, оставив за себя генерал-майора И. Е. Петрова. — В. Д.).

Получив донесение, маршал С. М. Буденный доложил в Ставку, что Севастопольский оборонительный район подготовленных оборонительных рубежей больше не имеет, боеспособность войск снизилась и оказать скорую помощь защитникам Севастополя с моря и воздуха командование Северо-Кавказского фронта не может. 

Организация эвакуации раненых возлагалась на командующего Черноморским флотом, которому было приказано использовать для этой цели все средства флота.

Во второй половине дня 30 июня начальник Генерального штаба генерал А. М. Василевский сообщил командованию Северо-Кавказского фронта, что Ставка утверждает предложения фронта и приказывает приступить немедленно к их реализации.

Вечером 30 июня, когда кончились боеприпасы, продовольствие и питьевая вода, защитники Севастополя по приказу Ставки отошли к бухтам Стрелецкая, Камышовая, Казачья и на мыс Херсонес. Их положение было крайне тяжелым. Остатки многих соединений Севастопольского оборонительного района понесли большие потери и потеряли боеспособность.

К исходу 30 июня в составе Севастопольского оборонительного района из числа частично сохранивших боеспособность остались только 109-я стрелковая дивизия (около 2000 бойцов), 142-я стрелковая бригада (около 1500 бойцов), четыре сводных батальона, сформированных из остатков разбитых частей, артиллерийских полков береговой обороны, ПВО и военно-воздушных сил флота (до 2000 бойцов). Все эти войска, кроме стрелкового оружия, имели лишь небольшое число минометов и орудий малокалиберной артиллерии».

Где в это время было командование Севастопольским оборонительным районом? Как была организована эвакуация гарнизона? И была ли она вообще? Сколько бойцов осталось в Севастополе? Имелись ли возможности для дальнейшей обороны? На эти вопросы ни в одном из изданий ответов нет.

Ясно одно: как и в Таллине, решение о начале эвакуации войск из Севастополя было принято слишком поздно. Только около 19 часов 30 июня поступила телеграмма от Н. Г. Кузнецова с разрешением эвакуировать войска в порты Кавказа. Примерно через час собралось командование военных советов Черноморского флота и Приморской армии: решили, что весь высший командный состав покинет Севастополь на самолетах и подводных лодках, руководство оставшимися войскамипоручили командиру одной из дивизий — генерал-майору П. Г. Новикову, помощником по морским деламназначили капитана 3 ранга А. И. Ильичева.

Из текста официального издания Министерства обороны следует, что в Севастополе к исходу 30 июнянаходилось чуть более 5500 человек. Эта цифра подтверждается также в энциклопедии «Великая Отечественная война 1941–1945» (1985 г.). Фактически же восажденном Севастополе находилось около 90 тысяч бойцов! Мне пришлось просматривать немецкую кинохронику военных лет, в которой отражены последниедни обороны Севастополя, показаны длинные колонны пленных советских войск. Их трудно сосчитать. Генерал- майор фон Бутлар в статье «Война в России» пишет:

«1 июля Севастополь был взят. Немецкие войска захватили около 100 тысяч пленных, 622 орудия,

26 танков и 141 самолет» (см.: Мировая война 1939— 1945 годы. Сборник статей. Перевод с немецкого. М., 1957). Эти же цифры подтверждает генерал К. Типпельскирх в книге «История Второй мировой войны» (1956 г.).

 Анализ многочисленных отечественных и иностранных изданий позволяет сделать вывод о том, чтов Севастополе было оставлено более 80 тысяч человек.

К теме о последних днях обороны Севастополя Н. Г. Кузнецов обратился в 1970-е гг., работая над книгой «Курсом к победе». Он писал: «Были ли приняты все меры для эвакуации? Этот вопрос мне приходилось слышать не раз. Вопрос о возможном оставлении Севастополя должен был стоять перед командованием флота, главнокомандованием Северо-Кавказского направления, которому Черноморский флот был оперативно подчинен, и Наркоматом Военноморского флота. Все эти инстанции обязаны были заботиться не только о борьбе до последней возможности, но и о вынужденном спешном отходе, если этого потребует обстановка. Эвакуация оставшихся войск после третьего штурма Севастополя еще ждет объективного исторического анализа; сделать подробный анализ в рамках воспоминаний трудно… Однако я должен ответить на некоторые вопросы, относящиеся ко мне лично. Да, об эвакуации войск, конечно, следовало подумать нам, в Наркомате Военно-морского флота, подумать, не ожидая телеграммы из Севастополя. Никакая другая инстанция не должна была заботиться о защитниках Севастополя так, как Главный морской штаб под руководством наркома. Ни оперативное подчинение флота Северо-Кавказскому направлению, ни руководство Севастопольским оборонительным районом (через главкома направления или непосредственно со стороны Ставки) — ничего не освобождало от ответственности нас, флотских руководителей в Москве. И меньше всего следует упрекать в непредусмотрительности местное командование, которому была дана директива драться до последней возможности. Военные советы Черноморского флота и Приморской армии со своими штабами в обстановке напряженных боев не могли заранее заниматься разработкой плана эвакуации. Все их внимание было сосредоточено на отражении атак врага».

В критической обстановке два высших военачальника предали своих бойцов. Этот поступок надо рассматривать как бегство с театра военных действий. С петровских времен в Морском (а затем и в Корабельном) уставе записано: «Командир покидает корабль последним». В русской военной истории трудно найти примеры, когда командиры первыми покидали свой корабль(или войска). В период первой обороны Севастополя в1854—1855 гг. ни один из адмиралов и генералов не оставил свои войска. Даже фельдмаршал Паулюс не покинул обреченные на гибель и плен свои войска под Сталинградом, он разделил их участь.

Видимо, не в моде у советских военачальников былизаветы выдающегося русского полководца генералиссимуса А. В. Суворова: «Кого бы я на себя не подвиг, мне солдат дороже себя». Этот полководец всегда делил с солдатами тяготы службы, особенно в минуты опасности. Окажись он в подобной ситуации, решение, без сомнения, было бы другим!

Сдачу в плен более 80 тысяч бойцов правительство отметило «достойно». В 1958 г. адмирал Ф. С. Октябрьский получил звание Героя Советского Союза, стал почетным гражданином Севастополя; его именемназвали боевой корабль, учебный отряд Черноморского флота, улицу… Генерал армии И. Е. Петров в 1945 г. стал Героем Советского Союза, был награжден пятьюорденами Ленина, двумя полководческими орденами… В конце XX в. о севастопольской катастрофе, кажется, забыли совсем. В «Календаре памятных дат Российской военной истории», изданном в 1999 г. Российскимгосударственным историко-культурным центром при Правительстве Российской Федерации, на с. 230 можно прочитать: «03.07.1942 г. После 250-дневной обороны Севастополь оставлен советскими войсками. За время обороны 54 защитника города удостоены звания Героя Советского Союза».

Исторический опыт показывает, что эвакуациявойск с изолированного с сухопутного направления приморского участка — дело весьма сложное, особенно если она проводится в условиях господства противника на море и в воздухе. Серьезных потерь здесь не избежать. Из многочисленных примеров приведу один — эвакуацию немецких войск из Севастополя в апреле—мае 1944 г. Немецкие войска оказались примерно в таком же положении, как и советские войска виюне—июле 1942 г. Весной 1944 г. на Черном море господствовал советский флот, в воздухе — советская авиация. В этой обстановке Ставка Верховного Главнокомандования приказала Черноморскому флоту провести операцию по срыву коммуникаций противника. На первом этапе операции следовало недопустить усиления немецкой группировки войск в Крыму, а на втором — сорватьэвакуацию войск противника.

В докладе Верховному Главнокомандующему еще 31 марта 1944 г. представители Ставки писали: «Считаем необходимым принятие решительных мер по организации настоящей блокады Крыма… Для этой цели необходимо немедленно усилить авиагруппу Черноморского флота в Скадовске, которая в данный момент вместе с авиацией прикрытия составляет меньше 100 самолетов, слабо обеспеченных транспортными средствами и горючим. Блокаду Крыма в настоящее время считать важнейшей задачей Черноморского флота. Поэтому из имеющихся в распоряжении Черноморского флота более 500 самолетов необходимо довести авиацию Скадовска до 250–300 самолетов. Кроме того, для той же цели следовало бы теперь перебросить до 10 подлодок в город Николаев. По этим вопросам просим указаний наркому Кузнецову… Если погода позволит, то 4-й Украинский фронт начнет операцию не позднее 5 апреля 1944 г. На Керченском направлении предлагаем начать через 2–3 дня после начала Перекопской операции».

Учитывая важность задачи по срыву эвакуации войск противника из Крыма, Черноморский флот вывели изоперативного подчинения фронта и замкнули непосредственно на Ставке. В соответствии с директивой Ставки для участия в операции флот выделил 430 самолетов, 13 подводных лодок и 32 торпедных катера. Использование в операции крупных кораблей (до эскадренныхминоносцев включительно) запрещалось. В плане операции предусматривалось оперативное развертывание сил в районы боевых действий, нанесение ударов по конвоям в море, плавсредствам в портах погрузки и разгрузки, постановка минных заграждений. На аэродромы южной Таврии перебазировали до половины самолетов, чтоприблизило их к районам боевых действий. 2-я Новороссийская бригада торпедных катеров перебазировалась в Скадовск, а 1-я бригада действовала из Анапы. Подводные лодки развертывались из Поти, Очемчири иТуапсе. Управлял силами в операции командующий флотом адмирал Ф. С. Октябрьский. Таким образом, по составу привлекаемых к операции сил Черноморский флот превосходил те немецкие силы, которые участвовали вблокаде Севастополя летом 1942 г.

За время Крымской операции морские коммуникации противника были серьезно нарушены, однако прервать их полностью, как требовала Ставка, не удалось из-заограниченного количества выделенных сил, слабостиразведки в ночное время, перебоев в материально-техническом обеспечении, а также из-за просчетов оперативного характера. Мне кажется, что командующий силами в операции адмирал Ф. С. Октябрьский, вместотого чтобы сосредоточить основные усилия на главном направлении, распылил силы, нарушив, таким образом, один из важнейших принципов военно-морского искусства. Создается впечатление, что главного направленияв операции не существовало, а действия сил Черноморского флота равномерно распространялись на всю глубину коммуникаций противника. Главным направлением в данной операции являлись крымские порты: их следовало блокировать в первую очередь, а не гонятьсяза транспортами в открытой части Черного моря. Однако флот все же нанес противнику ощутимый урон, чтосказалось на характере последующих операций наших сухопутных войск. Только с 3 по 13 мая на переходе морем противник потерял 37 тысяч немецких и 5 тысяч румынских солдат и офицеров. В ночь на 11 мая вместо предполагаемой эвакуации войск удалось вывезти только командование и штаб 17-й армии. Всего на переходе морем за весь период операции, по скромным подсчетам, противник потерял около 70 тысяч человек, в товремя как в ходе самой операции на суше потери составили около 20 тысяч убитых и 24 тысяч попавших в плен. При этом безвозвратные потери 4-го Украинского фронта и отдельной Приморской армии составили 17 754 человека, Черноморского флота — 226. Хотяза период с 12 апреля по 8 мая немцам и удалось эвакуировать около 90 тысяч человек, в том числе 73 тысячи военнослужащих, следственные органы и командование вермахта вплоть до ноября 1944 г. занимались расследованием причин неудачи крымской эвакуации. Замечу, что даже при том, что немцы вывезли с Крымского полуострова 90 тысяч человек, эвакуацию онипризнали неудачной.

Можно долго рассуждать о том, почему все-таки немецкому командованию в 1944 г. удалось вывезти из Севастополя бґольшую часть своих войск, а советскоекомандование, оказавшееся в аналогичной ситуации в1942 г., оставило свои войска, почему героями второйобороны Севастополя признали Октябрьского и Петрова. В 1965 г. за подвиги в годы Великой Отечественной войны звание Героя Советского Союза присвоили и члену Военного совета Черноморского флота вице-адмиралу Н. М. Кулакову, покинувшему Севастополь вместе с командующим флотом в ночь на 1 июля 1942 г. Печально, но факт.