1249 г.

1249 г.

Флот вышел в море 25 августа и бросил якорь в порту Лимассола 22 сентября. Людовик решил провести зиму на Кипре и не замедлил раскаяться в этом. Райские климат и продолжительная праздность развратили крестоносцев, не замедлили сказаться на ослаблении дисциплины, а невоздержанность привела к болезням. Многие начали роптать и раскаиваться в понесенных затратах, и только щедрые королевские подарки кое-как ослабляли напряженность. Вместе с тем Людовик Святой, имевший репутацию справедливого судьи, и здесь занимался третейским разбирательством, улаживая, в частности, бесконечные раздоры между тамплиерами и иоаннитами. Сюда же, на Кипр, к Людовику прибыло посольство от татарского хана, пообещавшего вскоре принять христианство; это обстоятельство, между прочим, произвело сильное впечатление на Западе и подало радужные надежды, суля успех походу.

Было решено начать с нападения на Египет. Людовик, верный средневековым обычаям, отправил письмо султану, предлагая подчиниться и угрожая в противном случае беспощадной войной. Султан Мелик-Негмеддин, сын покойного Мелик-Камеля, естественно, ответил в том же тоне. В Троицын день флот французов в составе тысячи восьмисот судов покинул Лимассол; часть его была рассеяна бурей, но главные корабли 4 июня подошли к Дамиетте. Едва их заметили с башен города, как весь берег покрылся мусульманскими воинами. На флагманском судне состоялся совет, и большая часть баронов предложила воздержаться от немедленной высадки, сначала дождавшись отставших кораблей. Но Людовик и слышать об этом не хотел. Все войско перешло с кораблей в лодки. Людовик с двумя своими братьями был впереди. Приблизившись к берегу, армия бросилась в море с традиционным королевским кличем: «Монжуа Сен-Дени!» Завязалась битва. Конница мусульман несколько раз налетала на ряды крестоносцев, но безуспешно. Бой продолжался весь день. Понеся большие потери, мусульмане отступили к Дамиетте, оставив во власти христиан морское побережье и северный берег Нила. В радости провели крестоносцы эту ночь в своих палатках, а на следующее утро их передовой отряд, никого не встретив на своем пути, подошел к городу. Каково же было изумление крестоносцев, когда они обнаружили, что враг покинул Дамиетту! Армия с пением гимнов вступила в город; был совершен благодарственный молебен в большой мечети, вторично превращенной в церковь Божьей Матери.

Слух о падении Дамиетты взбудоражил весь Египет. Султан приказал обезглавить множество своих воинов, без боя покинувших город, но отступление мусульман продолжалось – их обуял какой-то суеверный страх перед многочисленным, закованным в железо войском. В результате рыцари Людовика Святого в течение нескольких недель не видели врага.

Многие бароны предлагали королю на волне этой паники немедленно идти на столицу Египта. Король же, верный своему рыцарскому слову, решил дождаться брата, графа Пуатье, армия которого сильно запаздывала. Эта задержка оказалась роковой. Как и раньше, на Кипре, князья и бароны быстро забыли воинские доблести. Поскольку им были обещаны все богатства Египта, они без раздумья истратили на пиры и азартные игры все средства со своих заложенных поместий. Страсть к игре овладела и вождями, и простыми рыцарями, и дело иной раз доходило до проигрыша шлема и меча. «Под сенью знамен, – говорит Жуанвиль, – войско Креста предалось позорному распутству». Грабили купцов, доставлявших продовольствие войску, в лагере происходили непрерывные ссоры, власть короля не признавалась, и даже братья не желали его слушать. Об охране лагеря, расположенного на равнине, почти не заботились, и аравийские бедуины, доходя до самых палаток, нападали на спящую стражу и, обезглавив часовых, головы отправляли султану. Султан же, удалившись в Манзурах, собирал войско. Из всех провинций Египта к нему спешили подкрепления. Присутствие пленных, которых водили по городам, вид голов, выставленных на стенах Каира и, главное, долгое бездействие крестоносцев, которое приписывали страху, постепенно рассеяли тревогу мусульман, и весь египетский народ готов был подняться по зову своего повелителя.

Между тем крестоносцы все еще поджидали графа Пуатье, который шел с многочисленным войском, набранным в южных провинциях Франции. Сразу после его прибытия был созван совет, на котором решалось, то ли идти на Александрию, то ли прямо на Каир. Взятие Александрии представляло меньше трудностей и сулило больше выгод. Но граф Роберт Артуа, воин пылкий и увлекающийся, горячо защищал план нападения на Каир. «Если хочешь убить змею, – говорил он, – раздави ей голову». Это мнение победило, и армия, состоявшая из шестидесяти тысяч бойцов, в том числе двадцати тысяч конных, двинулась в путь; ее сопровождал флот, везший по Нилу продовольствие, кладь и военные машины. Выйдя из лагеря 7 декабря, через двенадцать дней крестоносцы прибыли к Ашмонскому каналу и остановились на том самом месте, где некогда стояла армия Иоанна Бриеннского. Поскольку берег был очень крутым, а канал – глубоким, крестоносцы простояли несколько недель, не зная, как наладить переправу. Враги использовали это время, ежедневно совершая набеги на лагерь христиан, осыпая их стрелами и жаря «греческим огнем».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.