ГАРРИ ГУДИНИ

ГАРРИ ГУДИНИ

(1874—1926)

Великий драматург и критик Джордж Бернард Шоу однажды язвительно заметил, что наряду с Иисусом и Шерлоком Холмсом Гарри Гудини был одним их трех самых известных людей в мировой истории. Колкость Шоу вполне могла соответствовать истине в период, чуть больший двенадцати лет, включавший Первую мировую войну.

Гарри Гудини – бросавший вызов смерти «Самоосвободитель», легендарный «Чудотворец», «Чемпион мира по побегам из тюремных камер и Король замков», был величайшим из циркачей в золотой для них век, страшно популярным эстрадником, первопроходцем массовых зрелищ и ловкого использования саморекламы. Подобно П.Т. Барнуму, Джону Л. Салливану, Энрико Карузо и Саре Бернар в их областях, Гудини был бесспорным и уникальным мастером своего дела, внушавшим благоговение цирковым артистом, демонстрирующим умение освобождаться от цепей и т. п., знаменитостью и героем, вызывавшим повсюду шумное одобрение.

Сын венгерского раввина, Гудини родился в Будапеште. Примечательно, что он родился в один год с Уинстоном Черчиллем, Арнольдом Шёнбергом, Хаимом Вейцманом, Шарлем Ивом, Гербертом Гувером, Сомерсетом Моэмом, Гульельмо Маркони, Гертрудой Стайн и Робертом Фростом. Настоящим именем Гудини было Эрик Вейш, и он сменил его на Эрих Вейс после иммиграции его семьи в штат Висконсин (его отец откликнулся на объявление о том, что маленький городок Эпплтон нуждался в раввине).

Пока другие мальчишки играли в мяч или ловили лягушек, Эрих учился освобождаться от оков или проделывать опасные трюки на трапеции в заднем дворе. Он был очарован фокусниками и представлениями бродячих цирков, посещавших городок. Эрих изучал «оригинальный жанр» по книгам и брошюрам и подражал великому французскому иллюзионисту XIX в. Роберу Удену, известному как автор и волшебник-знаток вечных тайн и секретов.

Раввин Вейс был человеком грубым и сварливым и потерял работу в Эпплтоне, оттолкнув от себя крошечный приход. Семья переехала в город Милуоки и погрузилась в отчаянную нищету. В двенадцатилетнем возрасте Эрик убежал из дома искать счастья в качестве артиста. Отказавшись от родного отца, он принял «отцовство» Удена, чуть видоизменив его фамилию и превратившись, словно по волшебству, в Гудини. Поначалу с одним другом, а затем с братом Тео (по прозвищу Рывок) он работал на ярмарках, доступных всем выставках, в магических представлениях, моралите и на подмостках.

В 1890-х гг. во время выступлений на Кони-Айленде он познакомился со своей будущей женой Бес, расстался с Рывком (который преуспевал, хотя и оставался в тени брата, под псевдонимом Хардин) и приготовил совместный с супругой номер под общим псевдонимом «Гудини». Они приобрели у одного старого иллюзиониста «магический сундук», из которого попеременно исчезали и в котором появлялись вновь, будь то со свободными или со скованными руками, в колдовской «Метаморфозе».

Гудини не уставал учиться у мастеров по замкам, решив узнать все возможные комбинации и механические конструкции замков. Нанося по замкам определенные удары, пряча отмычки на теле, изгибая собственное тело невообразимым образом или смещая свои необычно подвижные суставы, Гудини научился освобождаться от любых наручников или смирительных рубашек.

Он стал знаменитостью, когда бросал вызов властям каждого города, который посещал в своих турне. Гудини предлагал крупную сумму тому, кто сможет запереть его и удержать пленником. В начале XX в. он отправился в Европу, где ни Скотланд-Ярд, ни полиция Пруссии и Баварии, ни тайная полиция царя Николая II не смогли удержать под замком «Короля наручников». Он высвобождался каждый раз, когда полицейские предпринимали новую попытку. Его слава росла сначала медленно, потом стремительно. Когда его, закованного в наручники и запертого в упаковочной клети, бросили в Ист-Ривер, Гудини поднялся из воды свободным и готовым продолжить представление перед восхищенной публикой в принадлежавшем Хаммерштейну «Ресторане на крыше».

Когда его номер стал широко известным, он готовил новые сенсационные трюки, чтобы пощекотать нервы своим поклонникам, вроде «Бидона с молоком» и «Камеры для китайской пытки водой» (его помещали вниз головой в камеру, заполняемую водой, и он, казалось, сверхчеловеческим усилием спасался от неминуемой гибели). Он совершал турне по Европе, Канаде и США, привлекая к себе всеобщее внимание как самый знаменитый исполнитель трюков в мире.

Смерть матери в 1913 г. вызвала у него глубокую депрессию. Гудини охватило стремление победить смерть. Его хоронили заживо, и он выбирался из удушающей земли. Желая поговорить с покойной матерью, он старался познакомиться с выдающимися спиритами, одним из которых был автор Шерлока Холмса сэр Артур Конан Дойл. Одновременно Гудини возглавил «крестовый поход» против шарлатанов, зарабатывавших на горе сирот с помощью фальшивых сеансов и фиктивным воскресением из мертвых.

После выполнения патриотического долга по развлечению войск во время Первой мировой войны недолгое участие в немом кино и исполнение новых номеров (вроде «Исчезающего слона») не смогли вернуть к нему то восторженное внимание, которое он привлекал ранее. Когда Гудини умер в 1926 г. от перитонита, вызванного ударом в живот, полученным от введенного в заблуждение поклонника, его уже затмили такие кинозвезды, как Чарли Чаплин, Рудольфо Валентино и Дуглас Фэрбенкс, в наступившую эпоху, когда не хватало терпения для сложных и медленно протекавших номеров умеющих освобождаться от оков цирковых артистов. Гудини оставил Бесс и некоторым друзьям закодированные послания, которые обещал передать им из жизни после смерти. Однако так и не было никаких сверхъестественных явлений призрака Гарри Гудини.

Помимо своего неизбывного значения для иллюзионистов и артистов, умеющих освобождаться от оков, Гудини известен еще и тем, что первым стал великой популярной суперзвездой, использовавшей средства массовой информации для достижения наибольшего признания. Манипулируя прессой, показывая публике все более сенсационные номера и подавая их в обертке мнимой артистичности, Гудини создал массовое зрелище. До сих пор поражает его умение выбраться из ледяной реки, из неприступных тюрем и запертых на замки контейнеров. То, как он управлял вниманием публики, как бы запирая массу людей в свои мощные тиски и освобождая свою аудиторию только в последний момент, когда казалось, что смерть уже стучится в дверь, было удивительным и представлялось бесчеловечным. То, что мальчик-иммигрант и вечно странствовавший сын раввина Гарри Гудини смог совершать благодаря своему острому уму и превосходной физической подготовке, было одновременно американской историей успеха и еврейской сказкой. Гудини символизировал необычную способность своего народа выживать даже тогда, когда нет выхода.