БОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
БОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ
И тут возникает первое недоумение: в синхроническом разрезе хунны были не более дики, чем европейские варвары, то есть германцы, кельты, кантабры, лузитаны, иллирийцы, даки, да и значительная часть эллинов, живших в Этолии, Аркадии, Фессалии, Эпире, короче говоря, все, кроме афинян, коринфян и римлян. Почему же имя «гунны» (хунны, переселившиеся в Европу) стало синонимом понятия «злые дикари»? Объяснять это просто тенденциозностью нельзя, так как первый автор, описавший гуннов, Аммиан Марцеллин, «солдат и грек»[22], был историком добросовестным и осведомленным. Да и незачем ему было выделять гуннов из числа прочих варваров, ведь о хионитах он ничего такого не писал, хотя и воевал с ними в Месопотамии, куда их привели персы как союзников. С другой стороны, китайские историки Сыма Цянь, Бань Гу[23] и другие писали о хуннах с полным уважением и отмечали у них наличие традиций, способности к восприятию чужой культуры, наличие людей с высоким интеллектом. Китайцы ставили хуннов выше, чем сяньбийцев, которых считали примитивными, одновременно признавая за ними большую боеспособность и любовь к независимости от Китая и от хуннов[24].
Кто же прав, римляне или китайцы? Не может же быть, что те и другие ошибаются. А может быть, правы и те и другие, только вопрос надо поставить по-иному? А была ли у хуннов самостоятельная высокая культура или хотя бы заимствованная?
Первая фаза этногенеза, как правило, не создает оригинального искусства. Перед молодым этносом стоит так много неотложных задач, что силы его находят применение в войне, организации социального строя и развитии хозяйства. Искусство же обычно заимствуется у соседей или у предков, носителей былой культуры распавшегося этноса. И вот что тут важно. Искренняя симпатия к чужому (ибо своего еще нет) искусству лежит в глубинах народной души, в этнопсихологическом складе, определяющем комплиментарность, положительную или отрицательную.
Хунны в эпоху своего величия имели возможность выбора. На востоке находился ханьский Китай, на западе – остатки разбитых скифов (саков) и победоносные сарматы. Кого же надо было полюбить искренне и бескорыстно? Раскопки царского погребения в Ноин-уле, где лежал прах шаньюя Учжулю, скончавшегося в 18 г., показали, что для тела хунны брали китайские и бактрийские ткани, ханьские зеркала, просо и белый рис, а для души – предметы скифского «звериного стиля», несмотря на то, что скифы на западе были истреблены сарматами, а на востоке побеждены и прогнаны на юг – в Иран и Индию.
Итак, погибший этнос скифов, или саков, оставил искусство, которое пережило своих создателей и активно повлияло на своих губителей – юэчжей и соседей – хуннов. Шедевры «звериного стиля» уже хорошо описаны[25]. Нам важнее то, на что раньше не было обращено должного внимания: соотношение мертвого искусства с этнической историей Срединной Азии. Хотя искусство хуннов и юэчжей (согдов) восходит к одним и тем же образцам, оно отнюдь не идентично. Это свидетельствует о продолжительном самостоятельном развитии. Живая струя единой «андроновской» культуры II тыс. до н.э. разделилась на несколько ручьев и не соединилась никогда. Больше того, когда степь после засухи VIII-V веков до н.э. снова стала обильной и многолюдной, хунны и согдийцы вступили в борьбу за пастбища и власть. В 165 г. до н.э. хунны победили, а после того, как они были разбиты сяньбийцами и вынуждены бежать в низовья Волги, в 155 г. н.э. победили там сарматское племя аланов, «истомив их бесконечной войной»[26]. Тем самым хунны, не подозревая о своей роли в истории, оказались мстителями за скифов, перебитых сарматами в III веке до н.э.
Судьбы древних народов переплетаются столь причудливо, что только предметы искусства (подвиги древних богатырей, кристаллизовавшиеся в камне или металле) дают возможность разобраться в закономерностях этнической истории, но эта последняя позволяет уловить смены традиций, смысл древних сюжетов и эстетические каноны исчезнувших племен. Этнология и история культуры взаимно оплодотворяют друг друга. Итак, хотя хунны не восприняли ни китайской, ни иранской, ни эллино-римской цивилизации, это не значит, что они были к этому неспособны. Просто им больше нравилось искусство скифов. И надо признать, что кочевая культура до III века, с точки зрения сравнительной этнографии, ничуть не уступала культурам соседних этносов в степени сложности системы.