«САМЫЕ ДОВЕРЕННЫЕ»

«САМЫЕ ДОВЕРЕННЫЕ»

В начале июня 1937 года Сталин выступил с речью на заседании Военного совета совместно с членами правительства и снова сурово обрушился на «врагов народа».[911]

Политуправление армии, до недавнего времени возглавлявшееся Гамарником, понесло от террора наибольшие потери. Высшие руководители управления были взяты поголовно. 28 мая был смещен со своего поста заместитель Гамарника А. С. Булин.[912] Его перевели с понижением на должность начальника Главного управления кадров, а осенью того же, 1937 года арестовали.[913] Другой заместитель Гамарника Г. А. Осепян и почти все начальники политуправлений и большинство членов военных советов округов были также арестованы.[914]

1 июня 1937 года за политические ошибки был снят с должности, а затем арестован начальник Военно-политической академии в Ленинграде Иппо.[915] Перед этим, в апреле, начальник академии подвергся критике. В 1967 году известный советский журналист Эрнст Генри (С. Н. Ростовский) в своем письме к Эренбургу перечислил количество жертв среди высших политработников Красной Армии по званиям: погибли все 17 армейских комиссаров, 25 из 28 корпусных комиссаров, а из 36 бригадных комиссаров террор пережили только двое.[916]

Тяжелые потери отмечались также на уровне соединений и частей. За два месяца после июньского (1937) заседания Военного совета «В 5-ой механизированной бригаде Белорусского военного округа, например, было уволено из армии 25 командиров и политработников, столько же представлено к увольнению. Из уволенных девять командиров и политработников было арестовано. Среди арестованных — пять комиссаров батальонов из имевшихся шести в бригаде. Все эти пять комиссаров были исключены из партии, шестому по партийной линии был объявлен строгий выговор с предупреждением; кроме того, в бригаде были исключены из партии и арестованы комиссар и начальник политотдела».[917] Ю. П. Петров говорит тоже и о «тысячах руководящих работников армии и флота», репрессированных в том же году.[918]

В декабре 1937 года было утверждено назначение Л. 3. Мехлиса на пост начальника Главного политического управления РККА. Мехлис известен как один из самых злобных и неприятных сталинских подручных. До своего нынешнего армейского назначения он был главным редактором «Правды», но в годы гражданской войны служил политическим комиссаром в армии. Уже тогда Мехлис изгнал из армии и арестовал многих политработников за связь с так называемой «антипартийной белорусско-толмачевской группировкой».[919] Эта группировка на деле ратовала за укрепление политического контроля в армии. Но для Мехлиса всякая группировка старших политических комиссаров, занимавших в двадцатых годах критическую позицию по отношению к партии, была уже преступно независимой, безотносительно к ее программе. Мехлис теперь настоял на том, чтобы люди, в свое время защищавшие этих комиссаров, как, например, начальник политуправления Белорусского военного округа И. И. Сычев, разделили судьбу этой «шпионской банды».[920]

К началу 1938 года количество политработников в вооруженных силах составляло всего одну треть штатного расписания. Поскольку на своих постах находилось 10500 человек, можно сделать вывод, что по меньшей мере 20000 политработников были арестованы или погибли — «по меньшей мере» — ибо здесь не приняты в расчет замены, которые уже могли быть сделаны. Пропорционально, в сравнении с 1934 годом, число политработников, закончивших военно-политические училища, сократилось вдвое. Таким образом, можно полагать, что из 10500 наличных политработников по меньшей мере 5000 были необученными новичками. По свидетельству Ю. П. Петрова, в том же 1938 году «более одной трети всех партийно-политических работников не имело никакого политического образования».[921]

Количество членов партии в вооруженных силах сократилось вдвое.[922] На XVII съезде партии Ворошилов сообщил, что 25,6 %личного состава армии были партийцами. К февралю 1935 года численность всей армии составляла примерно миллион. Потери среди армейских коммунистов составляли, таким образом, около 125 тысяч.