Глава 6 ВЯЧЕСЛАВ МИХАЙЛОВИЧ МОЛОТОВ. ОН ДАЖЕ ЖЕНУ НЕ СМОГ СПАСТИ
Глава 6
ВЯЧЕСЛАВ МИХАЙЛОВИЧ МОЛОТОВ. ОН ДАЖЕ ЖЕНУ НЕ СМОГ СПАСТИ
В первых числах октября 1945 года, после окончания войны, Сталин впервые за последние годы уехал отдыхать на юг и пробыл там достаточно долго. «Он постарел, — вспоминала его дочь Светлана. — Ему хотелось покоя. Он не знал порою сам, чего ему хотелось…» В разрушенной и голодной стране стали строить ему дачи — под Сухуми, возле Нового Афона, на Валдае и дачный комплекс на озере Рица.
Сталин уехал из Москвы и словно исчез. Никто ничего не знал. Иностранные журналисты стали говорить, что его отправили в отставку, что он тяжело болен или вообще уже умер, только русские не знают, как об этом сообщить.
В сентябре в Лондоне на встрече министров иностранных дел недавним союзникам уже ни о чем не удалось договориться. Государственный секретарь США Бирнс и американский посол в Москве Аверелл Гарриман решили, что прямой разговор со Сталиным поможет понять, чего хотят русские.
15 октября 1945 года нарком Молотов принял Гарримана, который накануне получил от президента Трумэна послание для Сталина с указанием «Вручить лично». Молотов объяснил послу, что генералиссимус выехал на отдых приблизительно на полтора месяца. Он находится довольно далеко от Москвы, поэтому сейчас не занимается делами.
Гарриман настаивал:
— Президент надеется, что генералиссимус Сталин сможет принять его. Хотя, разумеется, генералиссимус Сталин заслужил отдых.
— Не только сам товарищ Сталин, — говорил Молотов, — но и все его коллеги считали, что он должен получить настоящий отпуск. Во время войны товарищ Сталин не имел никакого отдыха.
— Во время физкультурного парада в Москве, — любезно заметил Гарриман, — я обратил внимание, каким крепким выглядел генералиссимус Сталин.
— Товарищ Сталин действительно крепкий человек, — подтвердил нарком иностранных дел.
Гарриман сказал, что и в кинофильме о физкультурном параде генералиссимус Сталин тоже выглядит очень бодрым и жизнерадостным. Молотов ответил, что все советские люди, посмотрев этот фильм, будут рады видеть товарища Сталина в хорошем настроении и хорошо выглядящим…
16 октября просьбу Гарримана рассмотрели оставшиеся на хозяйстве члены политбюро Маленков, Молотов, Берия и Микоян. Они доложили Сталину: «Мы считаем, что Гарримана с посланием Трумэна следует принять ввиду просьбы президента, а также ввиду того, что американцы взяли на себя инициативу в вопросе о дальнейшем обсуждении происшедшего на Лондонской сессии Совета министров. В этом деле, однако, нежелательным является то, что Гарриман будет знать место Вашего пребывания на отдыхе».
Победило любопытство. Вождю, как и членам политбюро, хотелось знать, что же говорится в послании американского президента. Следующей ночью Сталин ответил Москве: «Ввиду выраженного Вами желания я не возражаю против приема Гарримана в Сочи с целью выслушать его комментарии к посланию Трумэна. Если во время беседы с Гарриманом выяснится, что он не ограничивается своими комментариями и добивается решения вопроса, я отвечу, что, находясь в отпуску, не могу принять какого-либо решения без участия представителя правительства. В этом случае я вызову Молотова, и вместе с ним примем решение, которое будет либо положительным, если решение будет благоприятным для нас, либо отрицательным, если оно не будет благоприятным».
24 октября 1945 года Гарримана доставили самолетом в Адлер. На аэродроме его ждали постоянный переводчик вождя Владимир Николаевич Павлов и начальник охраны Николай Сидорович Власик.
Гарриман обсуждал со Сталиным работу лондонской сессии Совета министров иностранных дел и схему управления оккупированной Японии. Сталин внимательно выслушал Гарримана. Беседа продолжалась два часа сорок пять минут. Вождь предложил продолжить беседу на следующий день, 25 октября, в семь вечера. Но ни о чем не договорились. Переводчик записал последние слова Гарримана:
«Гарриман говорит, что завтра он вылетает в Москву и полностью информирует оттуда Президента о своих беседах с И.В. Сталиным.
Он, Гарриман, уверен, что Президент будет разочарован теми взглядами, которые были высказаны И.В. Сталиным… Гарриман говорит, что подробно информирует Президента о своих беседах с И.В. Сталиным. Он, Гарриман, очень благодарен за то время, которое уделил ему И.В. Сталин.
Тов. Сталин замечает, что за это не стоит благодарить. Он, тов. Сталин, принял Гарримана как посла и друга…»
Посол доложил в Вашингтон: «Сталин был как нельзя более дружелюбен ко мне лично и на прощание сказал, что был рад принять меня не только как американского посла, но и как друга. У меня ощущение, что он хочет с нами поладить, но с непомерной подозрительностью относится к каждому нашему шагу».
29 октября посла Гарримана принял нарком Молотов. Он поинтересовался у Гарримана, как чувствует себя Сталин.
«Гарриман, — говорится в записи беседы, — отвечает, что, несмотря на короткий отдых, который имел Генералиссимус Сталин, он выглядит очень хорошо, вопреки слухам, циркулирующим сейчас за границей.
Молотов говорит, что слухов почему-то сейчас очень много. Недавно, говорит Молотов, с вопросом о таких слухах ко мне обратился один американский корреспондент, и я ему посоветовал обратиться к послу Гарриману, как только что видевшемуся с Генералиссимусом Сталиным.
Гарриман говорит, что много слухов о здоровье Генералиссимуса Сталина ему пришлось слышать в Вене, и когда его спрашивали о здоровье Генералиссимуса Сталина, то он отвечал, что последний чувствует себя очень хорошо… Слухов в последнее время появилось очень много, и даже начинают поговаривать о войне между СССР и Турцией и о войне между союзниками».
— Таких слухов много, — заключил Молотов, — но они столь неправдоподобны, что вряд ли кто им поверит.
Опять вернулись к вопросу об управлении оккупированной Японией.
Вашингтон предлагал, чтобы в Дальневосточной комиссии, состоящей из представителей четырех держав (СССР, США, Англии и Китая), которая станет управлять Японией, решения принимались большинством голосов. Молотов согласился и сказал, что достаточно даже двух голосов для принятия решения.
Сталину этот пункт не понравился. Он считал, что Советский Союз отстраняют от управления Японией. 4 ноября вождь отозвался из Сочи: «Предложение о большинстве трех голосов великих держав есть жульническое предложение, имеющее своей целью изолировать нас. Предложение о большинстве двух голосов не лучше предложения о трех голосах. Молотов не имел права высказываться за предложение о двух голосах. Манера Молотова отделять себя от правительства и изображать себя либеральнее и уступчивее, чем правительство, никуда не годится».
Его мнение оформили решением политбюро: «Признать, что в переговорах с Гарриманом Молотов допустил ошибку…»
Молотов приписал к решению: «Согласен. Постараюсь впредь не допускать таких ошибок».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.