ЗАМЕСТИТЕЛЬ СТАЛИНА
ЗАМЕСТИТЕЛЬ СТАЛИНА
Ленину понравились исполнительность, старательность, кабинетная работоспособность Молотова. Говорят, что в узком кругу он именовал Молотова «каменной задницей» и «самым твердолобым из большевиков». Такие люди не ходили у Ильича в любимчиках, но и Молотова он считал полезным. Для Сталина, напротив, Молотов стал самым желанным подручным. Вячеслав Михайлович, в отличие от других, сразу же сделал ставку на Сталина и выиграл — жизнь и карьеру.
В 1924 году Владимир Иванович Невский (настоящее имя Феодосий Иванович Кривобоков), в семнадцатом член Петроградского военно-революционного комитета, а в ту пору директор библиотеки имени В.И. Ленина, издал «Историю РКП». Он позволил себе пройтись по брюшере, написанной Молотовым: «Книжки вроде брошюрки Конст. Молотова «К истории партии», пожалуй, не только ничего не дают, а приносят прямой вред, такая масса ошибок в них: только на 39 страницах этой книжки насчитали 10 ошибок».
Эти слова не прошли для Невского даром.
«Он не хуже и не лучше многих других советских историков, — писал Лев Троцкий, — неряшлив, небрежен, догматичен, но с примесью некоторой наивности, которая на общем фоне «целевых» фальсификаций выглядит подчас как добросовестность. Ни в каких оппозициях Невский не состоит. Тем не менее его подвергают систематической травле. Почему?.. В 1924 году Невский не мог знать, что звезда Молотова вознесется высоко и что «19 ошибок» брошюры не помешают автору ее стать предсовнаркома. Молотов и организовал, очевидно, через оргбюро травлю против бедняги Невского…»
Первое поколение советских лидеров не считало Молотова соперником. Он не отличался талантами, не ораторствовал на митингах, не мог завладеть вниманием толпы, разгорячить ее громкой фразой. Во-первых, не умел, во-вторых, вообще говорил плохо, заикался. Его помощник Владимир Иванович Ерофеев рассказывал мне, как однажды он спросил Молотова, почему он взял себе псевдоним. Скрябин — такая хорошая фамилия. Вячеслав Михайлович ответил, что ему трудно было ее произносить, а Молотов — выговаривал легко.
Сталин любил поиздеваться над товарищем-заикой. Однажды сказал поэту Сергею Михалкову:
— Перестаньте заикаться! Вот я сказал Молотову, чтобы он перестал заикаться, он и перестал.
Молотов делал вид, что ему очень смешно. Невысокого роста, полный, неулыбчивый, в пенсне, Вячеслав Михайлович не был, как теперь говорят, харизматическим лидером. Но у него нашлись иные достоинства. Он целиком и полностью брал сторону Сталина и помогал ему очистить аппарат от противников и оппонентов.
Борис Бажанов, бывший секретарь Сталина, так писал о Молотове: человек не блестящий, зато чрезвычайно работоспособный бюрократ, работающий без перерыва с утра до ночи. Много лет он был вторым человеком в партии, ее главным организатором. Добросовестный, спокойный, выдержанный, он не отказывался ни от какого поручения. Бажанов описал заседание политбюро, на котором Троцкий громил «бездушных партийных функционеров, которые каменными задами душат всякое проявление свободной инициативы и творчества трудящихся масс».
Молотов, поправляя пенсне и заикаясь, ответил:
— Не всем же быть гениями, товарищ Троцкий.
В 1925 году Молотова хотели избрать генеральным секретарем ЦК Украины. Он отказался. Вместо него поехал Лазарь Моисеевич Каганович, который уже работал на Украине. В те годы шло негласное соперничество Молотова и Кагановича за право быть вторым человеком в партии и стране. После перехода Молотова в правительство Лазарь Каганович унаследует от него все партийные дела. Но Молотов оказался умнее, образованнее, полезнее. Он сделал так, что Сталин выбрал его и не ошибся.
«Молотов фактически был заместителем Сталина по партии, — пишет доктор исторических наук Олег Хлевнюк. — Он управлял всеми партийными делами, в том числе деятельностью Политбюро в отсутствие Сталина… Между Сталиным и Молотовым в этот период существовали особо близкие, доверительные отношения. Можно сказать, что Молотов был главным, особо доверенным соратником Сталина».
Выступая в 1926 году на XV партконференции, Молотов говорил: «Политика нашей партии есть и остается политикой окончательного триумфа социализма в мировом масштабе…» В том же 1926 году Сталин сделал его членом политбюро и очень приблизил. Сохранилось письмо Сталина Молотову, в котором шла речь о публикации их выступлений на XV партийной конференции. Молотов дисциплинированно спросил Сталина, нет ли у него замечаний. Сталин ответил: «Я теперь только понял всю неловкость того, что я не показал никому свой доклад. Твоя настойчивость насчет поправок — не говорит ли она о том, что я ошибся, не разослав друзьям свою речь? А теперь ты хочешь убить меня своей скромностью, вновь настаивая на просмотре речи. Нет, уж лучше воздержусь. Печатай лучше в том виде, в каком ты считаешь нужным».
Находясь в отпуске, Сталин чаще всего писал именно Молотову. Обращался к нему по фамилии или по имени, шутя — то Молотович, то Молотошвили, то «Молотштейну привет!».
Леонид Красин написал Ленину, возражая против вмешательства политбюро в вопросы внешней торговли: «Что же это за несчастная страсть калечить, «переорганизовывать» всякое учреждение… Вместо того чтобы совершенствовать наши, конечно еще плохие, аппараты упорным, постепенным накоплением опыта, осторожными, обдуманными мерами, мы перетряхиваем все по три раза в год до основания и еще удивляемся, что дело идет плохо».
Но Сталин считал, что аппарат нужно периодически перетряхивать, чтобы чиновники не сживались со своими креслами. Партийных руководителей чуть ли не каждый год переводили с места на место. Один только Молотов железно просидел в кресле секретаря ЦК по организационным делам почти десять лет.
Соперничество с Кагановичем закончилось победой Вячеслава Михайловича в тот день, когда на праздновании двадцатилетней годовщины Октября доклад был доверен Молотову. Об этом событии было даже записано в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Многие авторы пишут, что Молотов был единственным человеком, который не только на равных разговаривал со Сталиным, но даже осмеливался ему возражать. В реальности Молотов не только не смел возражать Сталину, но, напротив, всю свою жизнь угождал вождю, доказывая свою полезность. Он стал грамотным и надежным исполнителем сталинской воли во всем — в экономической политике, в дипломатии и в репрессиях. У Молотова, такого жесткого политика, было вялое рукопожатие слабохарактерного человека. Любопытная деталь.
В конце двадцатых члены политбюро спорили со Сталиным, иногда не принимали его предложения. Причем против него иной раз высказывались вполне преданные ему люди, такие как Серго Орджоникидзе. Для них Сталин еще не был вождем, а был первым среди равных. Ему приходилось считаться с их мнением.
Главной проблемой для Сталина стал Алексей Иванович Рыков, член политбюро и глава правительства, очень уважаемый и влиятельный человек. Сталин, пишет Олег Хлевнюк, не мог не думать о том, что выходец из крестьянской семьи, русский человек Рыков многим представлялся более подходящей фигурой для руководства Россией. В течение нескольких лет на Рыкова готовилась атака. Его обвиняли в правом уклоне, ОГПУ раскрывало липовые заговоры, участники которых «признавались» в тесных связях с Рыковым. Наконец Сталин почувствовал, что настал момент, когда он может Рыкова убрать.
В сентябре 1930 года он прислал с юга Молотову большое письмо: «Тебе придется заменить Рыкова. Это необходимо. Иначе — разрыв между советским и партийным руководством… Все это пока между нами. Подробно поговорим осенью. А пока обдумай это дело в тесном кругу близких друзей и сообщи возражения».
Однако члены политбюро советовали самому Сталину возглавить правительство. От их имени ему написал Ворошилов: «Самым лучшим выходом из положения было бы унифицирование руководства. Хорошо было бы сесть тебе в СНК и по-настоящему, как ты умеешь, взяться за руководство всей стройкой… Разумеется, можно оставить все (организационно) по-прежнему, то есть иметь штаб и главное командование на Старой площади, но такой порядок тяжеловесен, мало гибок… Я за то, чтобы тебе браться за всю «совокупность» руководства открыто, организованно. Все равно это руководство находится в твоих руках, с той лишь разницей, что в таком положении и руководить чрезвычайно трудно, и полной отдачи в работе нет…»
А Сталину в тот момент этого никак не хотелось делать. Почему? Во-первых, оставаясь лидером партии, он не нес прямой ответственности за экономические трудности. Во-вторых, переход в правительство означал бы фактическую утрату контроля над партийным аппаратом. В правительстве он погрузился бы в тяжелейшую работу, а партаппаратом руководили бы другие, что ослабило бы его контроль над страной и соратниками. Поэтому он наотрез отказался и настоял на назначении Молотова.
Все было разыграно как по нотам.
19 декабря 1930 года на пленуме ЦК Рыкову фактически не давали говорить. Только что назначенный заместителем главы правительства Валериан Владимирович Куйбышев сказал, что, пока Рыков руководит правительством, «это разлагающе действует на весь советский аппарат». Генеральный секретарь ЦК компартии Украины Станислав Викентьевич Косиор предложил освободить Рыкова от обязанностей председателя Совнаркома и председателя Совета труда и обороны, а на его место избрать Молотова. Вячеслава Михайловича освободили от обязанностей члена оргбюро и секретаря ЦК. Членом политбюро он, разумеется, остался.
Рыкова назначили наркомом связи, в феврале 1937 года арестовали, а в марте 1938-го расстреляли. Его жену, Нину Семеновну, которая являлась начальником управления охраны здоровья детей Наркомата здравоохранения, расстреляли через полгода после мужа.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.