Глава 25 Отречение Николая II

23 августа (5 сентября) 1915 года Николай II взял на себя Верховное главнокомандование, но дела на фронте от этого не пошли лучше. Плюс война, в ходе которой происходила массовая мобилизация мужчин и реквизиция всего (лошадей, скота, продуктов питания), пагубно сказывалась на экономике. Плюс еще влияние этого самого Распутина, которого императрица считала чуть ли не Богом, а другие – прохиндеем, ставленником «темных сил», немецким шпионом…

Короче говоря, силы, враждебные Николаю II, начали готовить государственный переворот, а в феврале 1917 года в России произошла революция. Пока еще не та, где «бабахнула шести-дюймовка авророва». Пока еще буржуазная, в результате которой власть в стране перешла к Временному правительству, составленному из представителей различных политических партий.

Распутина незадолго до этого убили, в Петрограде начались народные волнения, заседания Государственной Думы были прекращены…

Председатель Государственной Думы М.В.Родзянко тогда докладывал императору:

«Народные волнения, начавшиеся в Петрограде, принимают стихийный характер и угрожающие размеры. Основы их – недостаток хлеба и слабый подвоз муки, внушающий панику, но главным образом – полное недоверие к власти, неспособной вывести страну из тяжелого положения».

* * *

Ставка, в которой пребывал Николай II, находилась тогда в Могилеве.

В пять часов утра, 28 февраля (13 марта) 1917 года, император сел на поезд и покинул Могилев. Ему предстояло преодолеть около 950 километров по маршруту Могилев – Орша – Вязьма – Лихославль – Тосно – Гатчина – Царское Село, но, как показали дальнейшие события, поезду не суждено было попасть к месту назначения. К утру 1 (14) марта «литерный» смог добраться через Бологое лишь до Малой Вишеры, где он был вынужден развернуться и отправиться обратно на Бологое.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Литерный поезд – так называли поезда высокой важности, перевозящие ценные грузы или очень именитых персон (например, первых лиц государства). А литерными они назывались потому, что в их обозначении использовался не цифровой номер, а литера (то есть буква алфавита). Например, литерный поезд «А» – в знак особого специального назначения. При движении по железнодорожным магистралям литерный поезд обладал наивысшим приоритетом: движение других поездов (номерных) всегда подстраивалось под график движения литерного. Плюс на станциях литерные поезда всегда обслуживались в первую очередь.

За это время события в Петрограде фактически закончились победой восставших, подавивших оба центра сопротивления – Совет министров и штаб Петроградского военного округа. Был захвачен Мариинский дворец, в котором ранее заседало правительство, а остатки войск, сохранявшие верность правительству, были распущены.

Конечно, до императора дошла весть о том, что в Петрограде сформировано какое-то Временное правительство, а в Лихославле было получено сообщение о захвате восставшими Николаевского вокзала в Петрограде и о выпущенном ими распоряжении задержать царский поезд. Но Николаю II нужно было в Царское Село, ибо там находилась его семья. Однако он уже ничего не решал сам: поезд повернули на Бологое. А оттуда – через станцию с весьма символическим названием Дно – в сторону Пскова, где находился штаб Северного фронта.

1 (14) марта в 15:00 царский поезд прибыл на станцию Дно, которая находилась примерно в 113 километрах от Пскова. Там его ожидала телеграмма председателя Государственной Думы М.В.Родзянко следующего содержания: «Станция Дно. Его Императорскому Величеству. Сейчас экстренным поездом выезжаю на станцию Дно для доклада вам, государь, о положении дел и необходимых мерах для спасения России. Убедительно прошу дождаться моего приезда, ибо дорога каждая минута».

Но, не дождавшись Родзянко, Николай II приказал двигаться дальше на Псков.

В Псков он прибыл около семи часов вечера.

В тот же день Николай II принял у себя генерала Н.В.Рузского, главнокомандующего Северным фронтом. Тот доложил императору об общеполитической ситуации, а Николай заявил, что не согласен с положением конституционного монарха, поскольку подобного рода монарх царствует, но реально ничем не управляет. Переговоры затянулись до поздней ночи и несколько раз прерывались.

По свидетельствам очевидцев, в тот вечер император был сломлен. Генерал Рузский издергал его морально, а он сам не мог в те дни найти около себя серьезной поддержки. И он «уступил силе, напористости, грубости, дошедшей в один момент до топания ногами и до стучания рукою по столу».

В результате, уже на следующий день Николай II принял решение об отречении, посчитав это более достойным решением, чем согласие на роль конституционного монарха.

Очевидно, что решение это было принято под давлением генералитета. В первую очередь – начальника штаба Ставки генерала М.В.Алексеева и командующих фронтами, единогласно ответивших согласием на телеграммы Алексеева о необходимости отречения.

ЧТОБЫ БЫЛО ПОНЯТНО

Конституционная монархия – это такая форма правления, при которой монарх хотя и является главой государства, однако (в отличие от абсолютной монархии) власть его ограничена конституцией. Например, монарх может делить государственную власть с парламентом, избираемым всем народом или определенной его частью. Скажем, такой вариант: парламент осуществляет законодательную власть, а царь – исполнительную.

Между двумя и тремя часами пополудни Н.В.Рузский вошел к императору в сопровождении генералов Ю.Н.Данилова и С.С.Саввича. При себе он имел тексты телеграмм главнокомандующих, полученные из Ставки. Растерянный Николай II попросил пришедших генералов высказать свое мнение, и они также высказались за отречение.

И примерно в 15:00 Николай II принял решение об отречении в пользу своего сына Алексея (он родился в 1904 году, и ему было тогда всего 12 лет) при регентстве великого князя Михаила Александровича (младшего брата императора).

А в 21:45 в Псков прибыли представители Государственной Думы А.И.Гучков и В.В.Шульгин. При этом последний сообщил, что в Петрограде «творится что-то невообразимое» и их с Гучковым, скорее всего, арестуют, когда они вернутся.

Считается, что Гучков и Шульгин от имени того, что осталось от Государственной Думы, тоже сказали государю, что единственным решением для прекращения революции является отречение от престола, передача его цесаревичу (наследнику) и назначение регентом великого князя Михаила Александровича.

Сам А.И.Гучков потом написал, что объяснил императору, что Петроград уже находится полностью в руках революционеров, что всякая борьба с ними безнадежна и поведет только к большим жертвам.

Он якобы сказал:

– Вы ни на что рассчитывать не можете. Остается только одно – исполнить тот совет, который мы вам даем, а совет заключается в том, что вы должны отречься от престола.

На это Николай II ответил, что он и сам в эти дни по этому вопросу много размышлял, что он сам пришел к решению об отречении, но одно время он думал отречься в пользу сына, а теперь решил, что не может согласиться на разлуку с ним, а потому готов отречься и за себя, и за него.

И он подписал манифест об отречении в пользу своего брата.

При этом, как утверждается, представители Государственной Думы предложили царю свой проект манифеста об отречении, который они якобы привезли с собой. Однако Николай II заявил, что у него есть своя собственная редакция, и показал текст, который по его указанию был составлен в Ставке. В него уже были внесены изменения относительно преемника.

Этот манифест Николай II передал А.И.Гучкову и В.В.Шульгину 2 (15) марта, и выглядел он так:

ВЫСОЧАЙШИЙ МАНИФЕСТ

Божиею милостью мы, Николай Второй, император и самодержец Всероссийский царь Польский, великий князь Финляндский, и прочая, и прочая, и прочая, объявляем всем нашим подданным:

В дни великой борьбы с внешним врагом, стремящимся почти три года поработить нашу Родину, Господу Богу угодно было ниспослать России новое тяжкое испытание. Начавшиеся внутренние народные волнения грозят бедственно отразиться на дальнейшем ведении упорной войны.

Судьба России, честь геройской нашей армии, благо народа, все будущее дорогого нашего Отечества требуют доведения войны во что бы то ни стало до победного конца. Жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага. В эти решительные дни в жизни России почли мы долгом совести облегчить народу нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и в согласии с Государственной думою признали мы за благо отречься от престола государства Российского и сложить с себя верховную власть. Не желая расстаться с любимым сыном нашим, мы передаем наследие наше брату нашему ВЕЛИКОМУ КНЯЗЮ МИХАИЛУ АЛЕКСАНДРОВИЧУ и благословляем его на вступление на престол государства Российского. Заповедуем брату нашему править делами государственными в полном и ненарушимом единении с представителями народа в законодательных учреждениях на тех началах, кои будут ими установлены, принеся в том ненарушимую присягу. Во имя горячо любимой Родины призываем всех верных сынов Отечества к исполнению своего святого долга перед ним повиновением царю в тяжелую минуту всенародных испытаний и помочь ему вместе с представителями народа вывести государство Российское на путь победы, благоденствия и славы.

Да поможет Господь Бог России.

На подлинном собственной Его Императорского Величества рукою написано:

НИКОЛАЙ

После этого А.И.Гучков вышел из вагона и крикнул в толпу:

– Русские люди, обнажите головы, перекреститесь, помолитесь Богу… Государь император ради спасения России снял с себя свое царское служение. Россия вступает на новый путь!

При этом официально было объявлено, что отречение имело место в 15:00, то есть именно в тот момент, когда фактически было принято решение о нем. Сделано это было для того, чтобы не создалось впечатление, что отречение произошло под давлением представителей Государственной Думы.

* * *

В своем личном дневнике Николай II в тот день сделал такую запись:

«Нужно мое отречение… Суть та, что во имя спасения России и удержания армии на фронте в спокойствии, нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из ставки прислали проект манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный манифест. В час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, трусость и обман!»

Когда императрица Александра Федоровна узнала об отречении мужа, о котором она несколько дней не имела никаких известий, она воскликнула:

– Это невозможно… Это неправда… Еще одна газетная утка… Я верю в Бога и верю армии. Ни тот, ни другая не могли нас покинуть в такой серьезный момент.

А когда ей прочитали опубликованный манифест об отречении, она все поняла и залилась слезами.

А вот Временное правительство после этого облегченно вздохнуло. Оно добилось не только отречения, но и своего признания Высочайшей Властью в стране.

Наивные люди!

Члены Временного правительства тогда еще не знали, что их ждет всего через несколько месяцев…

* * *

Новость об отречении Николая II вызвала восторг среди революционных матросов, и тут же начались бесчинства. На линкоре «Андрей Первозванный» был убит вахтенный лейтенант Г.А.Бубнов, отказавшийся менять Андреевский флаг на революционный красный. Там же был застрелен контр-адмирал А.К.Небольсин. Также был убит комендант Свеаборгской крепости В.Н.Протопопов.

3 (16) марта 1917 года, рано утром, императорский поезд отбыл из Пскова обратно в Могилев.

В тот же день великий князь Михаил Александрович, младший брат Николая II, отказался принять корону. С колебаниями было покончено после переговоров с представителями Государственной Думы во главе с М.В.Родзянко, заявившими, что в случае принятия им престола в столице разразится новое восстание, и никто не сможет гарантировать Михаилу Александровичу безопасность.

В результате, 3 (16) марта в ответ на Манифест об отречении Николая II был составлен «Манифест Михаила». Он был опубликован 4 (17) марта, и в нем говорилось, что во благо Родины, он принял твердое решение, что он призывает всех подчиниться Временному правительству, облеченному всей полнотой власти до того момента, как созванное в кратчайший срок Учредительное собрание «своим решением об образе правления выразит волю народа».

Князь С.Е.Трубецкой потом написал:

«Когда государь отрекся от престола в пользу великого князя Михаила Александровича, отречение это не было еще отказом от монархии. Более того, мне кажется, что защита монархического принципа при восшествии на престол Михаила Александровича была бы легче, чем защита его при государе, если бы он не отрекся от престола… Если бы императорская корона не упала бы в грязь, а была бы передана другому лицу, Россия, думается мне, могла бы еще избежать худших бедствий».

Сам князь и многие вместе с ним посчитали так:

«В сущности, дело было в том, чтобы Михаил Александрович немедленно принял передаваемую ему императорскую корону. Он этого не сделал. Бог ему судья, но его отречение по своим последствиям было куда более грозно, чем отречение государя, – это был уже отказ от монархического принципа. Отказаться от восшествия на престол Михаил Александрович имел законное право (имел ли он на это нравственное право – другой вопрос!), но в своем акте отречения он совершенно беззаконно не передал российской императорской короны законному преемнику, а отдал ее… Учредительному Собранию. Это было ужасно!»

Понять считавших так можно. В самом деле, если отречение Николая II армия пережила сравнительно спокойно, то отречение Михаила Александровича, отказ от монархического принципа вообще – произвел на нее ошеломляющее впечатление.

Не нужно забывать, что шла война, что на фронтах все было очень даже непросто, а тут из русской государственной жизни был выбит основной стержень. И какое-то время, по силе инерции, все оставалось как будто на месте, но скоро все развалилось. И на пути революции уже не осталось никаких серьезных преград. Как сокрушались тогда монархисты, «не за что было зацепиться элементам порядка и традиции», «все переходило в состояние бесформенности и разложения». Короче говоря, Россия погрузилась «в засасывающее болото грязной и кровавой революции».

* * *

Ну, а о том, что произошло потом, даже не хочется говорить.

Сначала Временное правительство, вроде бы, пыталось отправить Николая II и его семью в Англию, на попечение короля Георга V, его двоюродного брата по материнской линии. На это даже было получено предварительное согласие британской стороны, но потом, в апреле, из-за нестабильной внутриполитической ситуации в самой Англии король якобы предпочел отказаться от такого плана.

Тогда, ввиду усиления анархии в Петрограде, Временное правительство, опасавшееся за жизнь арестантов (а бывшего царя и всю его семью к тому времени уже арестовали), решило перевести их вглубь России, в Тобольск.

Почему именно в Тобольск?

Просто к этому городу не подходила ни одна железная дорога, и из него было практически невозможно скрыться незаметно.

А вот Михаил Александрович был выслан в Пермь, где в июне 1918 года он был убит местными большевистскими властями.

Не избежали этой страшной участи и Николай II с семьей. В конце апреля 1918 года они были перевезены в Екатеринбург, и там Николай II, Александра Федоровна и их дети были зверски убиты.

Вместе с ними расстреляли и ни в чем не повинного доктора Е.С.Боткина, сына знаменитого доктора Сергея Петровича Боткина, именем которого названа клиническая больница (Боткинская больница) в Москве. Расстреляли и трех человек из прислуги.

Их-то за что???

И ведь они могли не ехать за последними Романовыми в Екатеринбург, но вызвались сами.

Доктор Боткин (святой человек!) накануне расстрела написал:

«Надеждой себя не балую, иллюзиями не убаюкиваюсь и неприкрашенной действительности смотрю прямо в глаза… Меня поддерживает убеждение, что «претерпевший до конца спасется» и сознание, что я остаюсь верным принципам выпуска 1889 года. Если вера без дел мертва, то дела без веры могут существовать, и если кому из нас к делам присоединится и вера, то это лишь по особой к нему милости Божьей… Это оправдывает и последнее мое решение, когда я не поколебался покинуть своих детей круглыми сиротами, чтобы исполнить свой врачебный долг до конца…»

Были убиты Николай II, его жена, его дочери Ольга, Мария, Анастасия и Татьяна. Был убит 13-летний царевич Алексей. Был убит доктор Е.С.Боткин. Были убиты повар И.М.Харитонов, служанка А.С.Демидова и камердинер А.Е.Трупп.

Нужно обязательно помнить имена этих людей.

И нужно обязательно помнить тех, кто совершил это преступление, решение о котором явно принималось в Москве. Например, чекиста Якова Михайловича (Янкеля Хаимовича) Юровского, непосредственного руководителя расстрела. Это он и его люди палили из наганов и добивали беззащитных раненых штыками…

Кто-то, может быть, скажет, что и правильно их расстреляли, что Николай II был политическим соперником Ленина, Свердлова и Ко, что это было сделано, чтобы лишить символа объединения все монархические и антибольшевистские силы.

Это понятно. Николай II, как бывший глава империи, был помехой становлению новой Советской власти.

Жена Александра Федоровна была урожденной принцессой Гессен-Дармштадтской. Понятно – немецкая шпионка. А Алоизий Трупп был царским полковником. Тоже, вроде бы, еще как-то можно понять.

Но зачем же было убивать детей?

Они тоже были символами?

А доктора? А повара? А несчастную служанку?

Ответ на эти вопросы дает В.И.Ленин в своей работе «Задачи союзов молодежи»:

«Всякую такую нравственность, взятую из… внеклассового понятия, мы отрицаем. Мы говорим, что это обман, что это надувательство и забивание умов рабочих и крестьян в интересах помещиков и капиталистов. Мы говорим, что наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата… Для коммуниста нравственность вся в сплоченной солидарной дисциплине и сознательной массовой борьбе против эксплуататоров. Мы в вечную нравственность не верим и обман всяких сказок о нравственности разоблачаем».

И это тоже нужно знать и помнить.