Политика оккупантов в социокультурной сфере

Поскольку среди лидеров Третьего рейха не существовало единства взглядов на методы реализации колониальной политики на «восточных территориях», эти различия проявились не только в высказываниях, но и на практике. Гитлер наставлял чиновников оккупационной администрации в таком духе: «Мы были бы мерзавцами, если бы что-то делали для украинского образования»[468]. В ходе войны позиция фюрера не претерпела существенной коррекции. В июле 1942 г. он цинично заявлял: «Пускай у них будут школы, и если они захотят в них ходить, пусть платят за это. Но максимум, чему их следует учить, — это различать дорожные знаки. Уроки географии должны сводиться к тому, чтобы заставить их запомнить: столица рейха — Берлин и каждый из них хоть раз в жизни должен там побывать. Кроме того, вполне достаточно будет научить тубильцев, например, украинцев, немного читать и писать по-немецки, а такие предметы, как арифметика и тому подобное, в этих школах совсем ник чему»[469].

В русле этих указаний действовал рейхскомиссар Украины Э. Кох, издавший в начале 1942 г. циркуляр о начале занятий только в 4-классных «народных» школах для детей до 11 лет. Вследствие отсутствия пригодных помещений, учителей, тетрадей и т. п. число начальных школ резко сократилось. В Киеве функционировало 40 «народных школ», в которых обучалось 6470 детей (до войны эти цифры составляли 157 и 97 тыс. соответственно), Харькове — 24 школы и 11 тыс. учащихся (до войны — 135 школ и 103,8 тыс. детей), Днепропетровске-30 школ, Полтаве — 2 (до войны — 18 школ и 12 тыс. учащихся). На Путивльщине действовало 43 начальные народные школы в сельской местности, 3 — в Путивле, Чернигове — 5 (932 учащихся и 47 учителей), на Мариупольщине — 10 начальных, 4 семи летние, 3 десятилетние школы, в Коропе — 11 начальных, 7 семилетних и 3 десятилетних школы, Остре — классическая 8-летняя гимназия. 47 начальных школ (5 тыс. учащихся) к концу 1942 г. действовало в Волновахском районе, 13 — в Юзовке, 10 семилеток — в Макеевке, 52 — Славянске. Одновременно прекращали работу гимназии и другие учебные заведения. Плата за обучения составляла от 100 до 350 руб., а также определенное количество продуктов.

Подбор кадров для школ осуществлялся на основе тщательной фильтрации, а школьные программы и учебники просматривались на предмет извлечения из них всех советских символов, фотографий большевистских руководителей и т. п. Обучение проводилось, в основном, на украинском языке, хотя и местах компактного проживания русскоязычного населения допускалось употребление русского языка. В 7-летних школах большое внимание уделялось изучению немецкого языка. Какое-то время в школах преподавался «Закон Божий», широко использовались украинская национальная символика. Начало репрессий против «самостийницких» сил сопровождалось ликвидацией всего, что содействовало развитию национального сознания местного населения. Преследованиям подвергались и культурно-просветительская организация национальной ориентации «Просвита», возможности которой пытались использовать оуновцы. Обосновывая необходимость закрытия организации, руководство харьковской полиции безопасности и СД в своем обзоре отмечало: «Как и в прошлом, „Просвита" пытается расширить влияние на общественную жизнь. При этом все больше обозначается ее стремление устранить постороннее влияние, в частности, германское, и продолжать работу за создание „самостоятельной Украины"»[470].

Более либеральной была политика в области образования и культуры в зоне военной администрации и в дистрикте «Галиция».

На территории дистрикта «Галиция» культурно-просветительскую работу вели местные отделения Украинского центрального комитета во главе с В. Кубийовичем — Украинские образовательные общества (УОО). Получая небольшие дотации от администрации Генерального Губернаторства, в 1941 г. в этом регионе функционировали 929 украинских школ, (91,7 тыс. учащихся, 1415 учителей). Большое внимание уделялось развитию специального профессионального образования. В 1941 г. здесь действовало 10 сельскохозяйственных (2822 учащихся), по 2 обязательные ремесленные (107) и купеческие (44), 6 торговых (577), 3 средние ремесленные (248), 7 школ домашнего хозяйства (226), 1 техническая специальная (70). С помощью Комиссии помощи украинскому студенчеству при УЦК в Чехии и Германии обучалось 400 студентов, 250 из которых получали стипендии.

В. Кубийович

В распоряжении А. Розенберга от 29 декабря 1941 давались указания, ориентированные на подготовку квалифицированной рабочей силы. Средние специальные учебные заведения различного профиля существовали и на территории «военной зоны»: курсы агрономов в Краматорске, зубоврачебная, фельдшерско-акушерская, фармацевтическая школы в Харькове, техническая и садоводческая школы в Нежине, ремесленные школы в Остре, Сновске, Малой Девице на Черниговщине, лесная школа в Новгород-Северском, агрономическая школа в Сумах, школа садоводства и огородничества в Ахтырке, ремесленные школы в Бахмуте, Краматорске, Юзовке, Мариуполе (Донбасс) и др.

Непродолжительное время работало несколько высших учебных заведений — Харьковская национальная консерватория, Национальный художественный и политехнический институты в Харькове, пединститут в Чернигове, сельскохозяйственный институт Левобережной Украины, медицинский и педагогический институты в Виннице, «Полимедикум» в Киеве, несколько факультетов Киевского университета и политехнического института, Полтавский и Киевский сельхозинституты и пединституты, академия музыкального и драматического искусства им. Н. Лысенко в Киеве.

Если в Галиции детские дошкольные учреждения (сады и ноли) были окружены заботой общественных и религиозных институций, то на остальной территории в силу особенностей оккупационной политики они находились в плачевном состоянии. Помещения плохо отапливались, рацион питания был скуден. Так, в Днепропетровске воспитанники яслей должны были поступать 1077 ккалорий (до войны — 1905), детских садов — соответственно 1250 и 1953, хотя часть из них не имела и этого.

Культурная жизнь на оккупированной территории также полностью контролировалась немецкими и румынскими властями. Если в «Транснистрии» в учебных заведениях насаждался румынский язык, а все формы общественной жизни подлежали румынизации, то в дистрикте «Галиция» они приобретали ярко выраженную национальную форму. Массовые общественные акции здесь посвящались выдающимся историческим событиям и личностям, борцам за независимость Украины. Во многих населенных пунктах Западной Украины насыпались «могилы» (холмы), увенчанные крестами и посвященные памяти героев, отдавших жизнь за свободу украинского народа. Концерты, постановки пьес, торжественные собрания — все это имело национальную окраску и было призвано стимулировать самоидентификацию украинцев, консолидировать общество перед существующими угрозами.

На территории РКУ и «военной» зоны гитлеровцы также разрешили функционирование театров, музыкальных и эстрадных коллективов. Но уже на рубеже 1942–1943 гг. ситуация изменилась, что повлекло репрессии против каждого, кто открыто заявил о себе как об украинском патриоте.

Главным же направлением «культуртрегерской» деятельности нацистов на захваченной территории являлось насаждение представлений о недосягаемом для славян уровне германской культуры. Для этого использовались средства кино- и радиопропаганды, периодическая печать.

Одновременно оккупанты проявили вполне меркантильный интерес к историко-культурным ценностям. В специально созданном «Оперативном штабе рейхляйтера Розенберга» работало 350 экспертов — искусствоведов, археологов, историков, архивистов и др., — которые тщательно изучали, отбирали и отправляли в Германию редкие книги, рукописи, иконы, картины, скульптуры, живопись, другие предметы искусства, хранившиеся в библиотеках, архивах, музеях. Ограблению подвергались все без исключения учреждения, обладавшие художественными ценностями. Вернуть в Украину удалось далеко не все.

В период оккупации не удалось восстановить разрушенную в результате эвакуации и боевых действий социальную сферу. Ко времени освобождения Украины от гитлеровских захватчиков количество больниц в сравнении с 1941 г. сократилось на 500, родильных домов — на 200, поликлиник и амбулаторий — на 1000, аптек — на 800, врачей — на 55 %. В освобожденных городах сохранилось всего около 7 % водосети, б % канализационных систем, 33 % прачечных. На Сумщине работало 15 бань, в Киеве — 2, в Одессе, Ворошиловграде и других крупных городах их не осталось вовсе. В период оккупации действовали 2 городские электростанции (до войны — 64). Почти 45 % жилого фонда республики в 1941–1943 гг. оказалось разрушенным или непригодным для использования. В 1944 г. почти 50 тыс. киевлян жили в землянках.

Оккупанты осуществляли мероприятия в социальной сфере лишь в тех минимальных пределах, которые обеспечивали функционирование своей администрации и вермахта. Это касалось транспорта, электро- и водоснабжения, канализационной системы, поддерживания в надлежащем состоянии дорог, мостов и т. п.