X. На пути к гибели

Курская битва положила начало грандиозному летне-осеннему наступлению Советской Армии, развернувшемуся на фронте протяженностью в 2 тыс. км от Великих Лук до Черного моря. В результате этого наступления советские войска завершили освобождение западных областей Российской Федерации, приступили к освобождению Белоруссии, очистили от врага Левобережную Украину, Донбасс, форсировали Днепр, заняли Таманский полуостров и создали плацдармы на Керченском полуострове и на севере Крыма.

Все попытки германского командования стабилизировать оборону на «Восточном вале» потерпели полный провал. У врага были отвоеваны области, имевшие крупнейшее военно-экономическое значение[526].

Гитлеровскому военному руководству с трудом удалось предотвратить полный развал всего Восточного фронта, судьба которого, по выражению генерала А. Филиппи, в конце 1943 г. «висела на волоске»[527].

Чтобы представить все величие и масштабность этих побед Советской Армии над сильнейшей военной машиной мира, приведем следующие цифры[528]. На 1 сентября 1943 г. вооруженные силы фашистской Германии насчитывали, по данным дневника ОКВ, 9823 тыс. человек. В сухопутных войсках было 4647 тыс.[529], в военно-воздушных силах на фронте — 990 тыс.[530], в боевых частях флота — 170 тыс. человек. В Германии и на оккупированных восточных территориях находилось еще 526 тыс. солдат сухопутных войск и 393 тыс. человек личного состава ВВС. Армия резерва имела 1767 тыс. человек, резервные и учебные части ВВС и ВМС насчитывали соответственно 363 тыс. и 617 тыс. человек. Войска СС имели на фронте в боевых частях 280 тыс. и в резервных — 70 тыс. человек. Численность войск СС и полиции, находившихся в Германии и на оккупированных территориях, составляла 600 тыс. человек. Вспомогательные службы вермахта (организация Тодт, Трудовой фронт, транспортные войска и др.) насчитывали 967 тыс. человек. Всего к концу 1943 г. на службу в вооруженных силах, учитывая интернированных и военнопленных, было привлечено 13 555 тыс. человек[531].

В ходе боев 1943 г. на советско-германском фронте вермахт понес новые громадные потери. По данным дневника ОКВ, с ноября 1942 г. по октябрь 1943 г. они составили по сухопутным войскам 2086 тыс. человек, из них 677 тыс. человек безвозвратно[532]. За тот же период сухопутные войска получили 1860 тыс. человек пополнений, из них 1260 тыс. человек за счет резервистов и выздоравливающих и 600 тыс. человек в новых формированиях[533].

Несмотря на большой приток новых пополнений (по тотальной мобилизации с середины 1943 г. в армию призывались уже мужчины в возрасте 60 лет), общая численность сухопутных войск на советско-германском фронте продолжала падать. С 1 декабря 1942 г. по 1 ноября 1943 г. она уменьшилась, по данным дневника ОКВ, с 3037 тыс. до 2850 тыс. человек[534]. Появились явные признаки истощения людских ресурсов. Так, в декабре 1943 г. Восточный фронт получил всего 20 тыс. человек пополнения, что покрывало лишь 10 процентов потерь[535].

В 1943 г. на советско-германском фронте была значительно надломлена и сила немецкой авиации. Она потеряла (на всех фронтах) 17 495 боевых самолетов, в то время как все их производство составило 24 807 штук[536]. «Военно-воздушные силы, — говорится в комментариях к дневнику ОКВ,— были превзойдены противником по технике и производству самолетов. Наверстать упущенное было слишком поздно. Начальник генерального штаба ВВС и штаба оперативного руководства авиацией генерал-полковник Ешоннек не видел больше никакой возможности предотвратить гибель и скорую ликвидацию этого вида вооруженных сил. 19 августа 1943 г. он покончил жизнь самоубийством»[537].

Таким образом, к концу 1943 г. фашистская Германия стала испытывать большие трудности в восполнении не только людских, но и материальных потерь, несмотря на то, что германская промышленность достигла к этому времени максимального с начала войны уровня военного производства.

Стратегическое положение фашистской Германии стало критическим в результате тяжелых поражений вермахта в период летне-осеннего наступления Советской Армии, высадки союзников в Италии, активизации антифашистской борьбы народов оккупированных стран, тяжелого кризиса в Румынии, Венгрии и Финляндии — немецких сателлитов,— а также близости высадки англо-американских войск во Франции. Даже Йодль в своем докладе перед рейхслейтерами и гаулейтерами 7 ноября 1943 г. не мог не признать крайне острой для Германии стратегической ситуации (док. № 81). «...Противник,— говорил он,— в настоящее время настолько силен на всех фронтах, что мы, несмотря на наличие более коротких коммуникаций, вряд ли в состоянии добиться большего, нежели местного превосходства. Положение может измениться, если англосаксы попытаются, кроме Италии, создать еще второй или третий фронт. Самая трудная задача, стоящая в настоящее время перед командованием, состоит в том, чтобы так распределить силы на всех театрах войны, чтобы мы могли быть достаточно сильными там, где противник будет наносить новые удары. При этом следует учесть, что мы не в состоянии в течение короткого времени перебросить подкрепления на юго-восток, в Финляндию и Норвегию, так как для этого технических средств нет».

Несмотря на отчаянное и в сущности бесперспективное положение, гитлеровская клика не отказывалась от продолжения войны. Для нее теперь речь шла о том, чтобы продлить свое существование, каких бы жертв это ни стоило самому немецкому народу. В связи с этим комментаторы дневника ОКВ отмечают, что Гитлер, «будучи слишком преисполнен сознания своей «миссии», не думал о том, чтобы своим уходом принести себя в жертву и тем самым создать Германии мало-мальски приемлемые условия для заключения мира. Эту жертву принес кайзер Вильгельм II и даже Муссолини»[538].

С точки зрения интересов германской буржуазии и милитаристских кругов, Гитлер, Геринг, Гиммлер, Геббельс, Кейтель, Йодль и другие политические и военные руководители третьей империи стали с конца 1943 г. нежелательными, ибо они являлись преградой на пути поисков мирного соглашения с союзниками и вывода Германии из войны на сносных условиях. Для этих кругов немецкой буржуазии не было другого выбора, как насильственно устранить Гитлера, олицетворявшего в своей персоне господство фашизма. Поэтому с конца 1943 г. возросла интенсивность подготовки покушения на Гитлера.

На пороге пятого года войны руководство вермахта не имело какой-либо «крупной концепции»[539] или плана дальнейшего ведения боевых действий.

Утратив окончательно стратегическую инициативу, германское командование с большой тревогой взирало на близкую перспективу борьбы на два фронта. Впоследствии Йодль признавался: «Относительно плана операций 1944 г. я могу сказать, что он фактически не существовал. Мы тщательно анализировали вопрос — где же немецкая армия может предпринять активные действия? На Западе войска находились в ожидании вторжения. Ни с одного театра войны больше нельзя было взять войска для Востока. Имелось предложение о проведении активной операции местного значения в районе Брод, но и она не состоялась» (док. № 89). Штаб оперативного руководства ОКВ в этих условиях настаивал на том, чтобы значительно усилить оборону на Западе и Юге Европы. Вскоре после поражения под Курском он предложил увеличить осенью 1943 г. число дивизий на подведомственных ему театрах войны с 84 до 116 и распределить их следующим образом: в Норвегии, как и прежде,— 13, на Западе — 52, на Юге — 20, на Юго-Востоке — 27, в центральном резерве верховного главнокомандования — четыре дивизии[540]. Для этого требовалось направить на театры военных действий ОКВ не только новые формирования, но и снять с Восточного фронта дополнительно 10 дивизий, оставив на нем 190 соединений.

Однако это были всего лишь благие пожелания. Летне-осеннее наступление советских войск в 1943 г. поставило германское командование перед необходимостью перебросить на советско-германский фронт из Франции и Италии с октября до конца 1943 г. семь танковых и пять пехотных дивизий[541]. Предложение ОКВ оказалось невыполнимым.

3 ноября 1943 г. Гитлер отдал директиву № 51 о подготовке обороны на Западе В ней говорилось: «Упорные и кровопролитные бои последних двух с половиной лет против большевизма потребовали крайнего напряжения и использования основной массы наших военных сил. Это соответствовало степени угрозы и общей обстановке. Последняя тем временем изменилась. Опасность на Востоке осталась, но еще большая вырисовывается на Западе: англосаксонское вторжение! На Востоке размеры пространства позволяют в крайнем случае оставить даже крупную территорию, не поставив под смертельную угрозу жизненные нервы Германии. Другое дело на Западе! Если противнику удастся осуществить здесь вторжение в нашу оборону на широком фронте, то последствия этого наступят в короткое время и они будут необозримы»[542]. Директива и изданные на ее основе приказы запрещали изъятие из состава войск, находившихся на Западе, соединений и боевой техники[543] и намечали меры по укреплению обороны против возможного вторжения, в том числе усиление войск новыми формированиями и вооружением.

Но последующее развитие событий на советско-германском фронте не позволило германскому командованию выполнить и эти мероприятия.

В конце 1943 г. в предвидении новых боев были приняты все возможные меры, чтобы поднять боевой состав войск и восполнить понесенные потери. 27 ноября Гитлер отдал приказ о «прочесывании» тылов вооруженных сил, посредством которого предполагалось направить в боевые части около 1 млн. человек. В приказе говорилось: «Борьба за существование немецкого народа и будущее Европы приближается к своей кульминационной точке. Веление времени состоит в том, чтобы бросить в эту заключительную борьбу все резервы сил, которые может дать Великогерманская империя. Ударная мощь наших вооруженных сил сильно подорвана боями этого лета, особенно на Востоке. Ряды фронтовых солдат значительно поредели из-за потерь убитыми, ранеными и больными. Несоответствие между боевыми частями и большим числом солдат, находящихся в тылу, увеличилось в такой степени, что это грозит перерасти не только в чисто военную, но и в психологическую опасность. Она известна нам по последней войне под названием «тыловик». Это слово устранено из обихода, но явление осталось.

Я намерен восстановить боевую силу сражающихся на фронте войск с помощью самых беспощадных методов и сломить посредством драконовских наказаний всякое сопротивление отданным приказам.

Все возможности изыскания сил в гражданском секторе подходят к концу. Отныне прежде всего виды вооруженных сил и войска СС должны поставлять из своих собственных рядов все силы, пригодные и необходимые для использования на фронте.

Я требую, чтобы командования видов вооруженных сил и войск СС, немедленно начали проводить мероприятия с целью изыскания и использования на фронте по меньшей мере одного миллиона человек»[544].

Учитывая близкую необходимость борьбы на два фронта, германское военное руководство приняло также решение создать к весне 1944 г. центральный резерв верховного главнокомандования в количестве 14 дивизий (10 пехотных, две воздушно-десантных и две дивизии СС), укомплектованных призывниками 1926 г. рождения[545].

Однако все старания гитлеровской клики укрепить свое положение оказались тщетными. Военные события 1944 г. на советско-германском фронте снова потрясли до основания вооруженные силы фашистской Германии.

Гитлеровское командование полагало, что после летне-осенней кампании 1943 г. Советской Армии потребуется длительное время для восстановления сил и она не сможет скоро предпринять широкого наступления, особенно в зимних условиях и в период весенней распутицы. За это время оно рассчитывало основательно подготовиться к летним боям. Но эти расчеты были снова опрокинуты. В январе 1944 г. советские войска начали, вопреки общепринятым представлениям о сезонности боевых действий, крутые наступательные операции.

В ходе зимней кампании войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов нанесли тяжелые поражения группе армий «Север» под Ленинградом и Новгородом, почти полностью освободили Ленинградскую и Калининскую области, отбросив врага на 220—280 км, и вступили на территорию Эстонской ССР. На южном крыле фронта мощные удары были нанесены по войскам групп армий «А», «Юг» и «Северная Украина». Советские войска четырех Украинских фронтов освободили Правобережную Украину, вышли к Карпатам, очистили от врага большую часть Молдавии, вступили на территорию Румынии. На центральном участке наши войска активными действиями сковали противника и способствовали выполнению задач фланговыми группировками Советской Армии.

С 1 октября 1943 г. по 31 марта 1944 г. сухопутные войска вермахта потеряли 1,2 млн. человек убитыми, пропавшими без вести, ранеными и больными (док. № 102).

Уже в период зимнего наступления советских войск требования об укреплении немецкой обороны на Западе, изложенные в директиве Гитлера № 51, оказались совершенно нереальными. В марте 1944 г. германское командование было вынуждено снять с Запада и перебросить на советско-германский фронт единственный боеспособный танковый корпус (2-й корпус СС), одну пехотную дивизию и несколько батальонов самоходной артиллерии[546]. Оно предпринимало отчаянные усилия, чтобы остановить советское наступление. Приказом Гитлера от 8 марта 1944 г. по всему Восточному фронту устанавливалась целая система крепостей и опорных пунктов, которые предписывалось удерживать до конца, даже в случае их окружения. Этим гитлеровское командование надеялось «сковать как можно больше сил противника»[547] и стабилизировать фронт. В полосе группы армий «А» «крепостями» были намечены Николаев и Вознесенск, в группе армий «Юг» — Ново-Украинка, Первомайск, Умань, Винница, Жмеринка, Проскуров, Тарнополь, Броды, Ковель, в группе армий «Центр» — Пинск, Лунинец, Бобруйск, Слуцк, Могилев, Орша, Минск, Борисов и Витебск, в группе армий «Север» — Полоцк, Резекне, Опочка, Остров, Псков, Тарту, Раквере и Таллин[548]. Какое значение придавалось обороне этих крепостей, свидетельствует следующее место из приказа: «Только лично командующий группой армий может с моего разрешения отменить задачу коменданта крепости и поставить перед ним новую задачу»[549]. Эти приказы гитлеровского командования, предписывавшие до конца удерживать позиции, еще больше ухудшили положение немецких войск и способствовали их тяжелым поражениям. Они создавали советским войскам широкие возможности обхода и окружения противника в этих опорных пунктах и крепостях.

Зимние наступательные операции Советской Армии были лишь преддверием центральных событий 1944 г. на советско-германском фронте — летне-осенней кампании советских войск, окончившейся выдающимися военно-политическими результатами.

Германское командование полагало, что главный удар Советской Армии летом 1944 г. последует на южном крыле фронта в направлении румынских нефтяных источников. Этому направлению оно придавало первостепенное значение. На одном из оперативных совещаний Гитлер, по свидетельству Йодля, заявил: «Лучше я потеряю белорусские леса, чем румынскую нефть» (док. № 89).

2 апреля 1944 г. Гитлер отдал оперативный приказ № 7 — последний приказ, содержавший директивные указания на сравнительно продолжительный период времени (док. № 82). Исходя из ложного мнения, что наступление советских войск «достигло кульминационного пункта», он требовал, удерживая Крым, закрепиться на линии Днестр — Кишинев — Яссы — предгорья Карпат — Тарнополь — Ковель. Для организации обороны Одессы предусматривалось удерживать крупный плацдарм на Днестре, вытянутый до Тилигула. Для отражения ожидавшегося на юге наступления советских войск в группах армий «Юг» и «Северная Украина» было сосредоточено наибольшее число танковых и танково-гренадерских дивизий (всего 18), в то время как в группе армий «Центр» была оставлена лишь одна танковая дивизия[550].

Через пять дней после издания оперативного приказа № 7 войска Советской Армии начали операцию по освобождению Крыма. К 12 мая полуостров был полностью очищен oт противника.

Используя крупный просчет гитлеровского военного руководства в оценке советских планов на лето 1944 г., наше командование обрушило в июне — июле небывалый по силе удар на группу армий «Центр» в Белоруссии. В результате эта группа армий фактически перестала существовать как боевой организм. Она потеряла, по данным дневника ОКВ, 350 тыс. человек, 28 ее дивизий были уничтожены[551].

В гигантскую 400-километровую брешь, пробитую в центре немецкого фронта, хлынули советские войска. Катастрофа вермахта в Белоруссии далеко превзошла его поражение под Сталинградом.

Этот крупнейший стратегический успех Советской Армии поставил под угрозу окружения группу армий «Север», вывел советские войска к границам Восточной Пруссии, на кратчайшее расстояние к сердцу фашистской Германии — Берлину.

В ходе летнего наступления наши войска освободили Белоруссию, большую часть Литвы, полностью очистили от врага Украину и вступили на территорию Польши. Это привело к коренному изменению всей стратегической обстановки на советско-германском фронте в пользу Советской Армии и открыло перед ней новые возможности для нанесения очередного мощного удара на юге, на ясско-бухарестском направлении.

Катастрофа вермахта в Белоруссии и предшествовавшая ей успешная высадка союзных войск во Франции вынудили германское командование принять первые меры по подготовке обороны непосредственно Германии. 13 июля 1944 г. были изданы «Указ фюрера о командной власти в зоне боевых действий на территории империи» и «Указ фюрера о сотрудничестве партии и вооруженных сил в зоне боевых действий на территории империи»[552]. 19 июля штаб ОКВ отдал приказ о подготовке обороны империи[553]. Руководство вермахта призывало «фанатизировать» борьбу, сопротивляться до последнего, не останавливаясь ни перед чем — ни перед людскими жертвами, ни перед разрушением городов и деревень, ни перед уничтожением культурных ценностей (док. № 83).

В августе 1944 г. за ударом в Белоруссии последовало новое потрясение вермахта. В результате блестяще осуществленной Ясско-Кишиневской операции Советской Дрмии сокрушительному разгрому подверглась группа армий «Южная Украина». Из 25 ее соединений 18 дивизий[554], насчитывавших около 150 тыс. человек[555], были пленены.

Тяжелые поражения вермахта летом 1944 г. окончательно привели к крушению фашистский блок. С августа по сентябрь 1944 г. от него отпали Румыния, Болгария и Финляндия.

Грандиозные победы Советской Армии в 1944 г. поставили фашистскую Германию на грань катастрофы. Летом этого года даже представителям гитлеровского военного руководства стало ясно, что война безнадежно проиграна (док. № 90).

К началу завершающей кампании в Европе в 1945 г. численность сухопутных войск вермахта на советско-германском фронте упала до 2 млн. человек по сравнению с 3,3 млн. человек к началу войны против Советского Союза, т. е. примерно на 40 прооцентов[556].

К январю 1945 г. общие потери вермахта убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили свыше 8 млн. человек (док. № 111).

А людских и материальных резервов у фашистской Германии больше не было. На нее неотвратимо надвигалось тотальное поражение.