Тема: Образование СССР и первый раунд борьбы за власть в 1922―1923 гг.
План:
1. Национальный вопрос в Первой программе РСДРП(б) в 1903?1917 гг.
2. Практика решения национального вопроса в 1918?1922 г.
3. Дискуссия о федеративном договоре и образование СССР в 1922 г.
4. Первая Конституция СССР 1924 г. и проблема «украинизации» в УССР.
5. «Политическое завещание» В.И. Ленина и его оценка в историографии,
1. Национальный вопрос в Первой программе РСДРП(б) в 1903?1917 гг.
Хорошо известно, что для всех видных теоретиков большевизма, в том числе для В.И. Ленина и И.В. Сталина, национальный вопрос всегда имел второстепенное значение. Намечая контуры решения этой проблемы в своей Первой партийной программе, принятой на II съезде РСДРП, большевистские вожди опирались на три главных марксистских постулата:
1) принципиальной невозможности решить национальный вопрос в условиях капитализма;
2) абсолютной убежденности в том, что ликвидация национальных антагонизмов и слияние всех наций возможно только при социализме;
3) подчиненности национального вопроса основной классовой и политической доминанте — завоеванию всей полноты государственной власти в стране, а затем и в мировом масштабе.
Ретроспективно взгляды теоретиков большевизма на проблему будущего национально-государственного устройства Российской империи выглядели следующим образом.
• До 1913 г. большевики выступали за сохранение прежней унитарной формы государственного устройства, которая достанется в наследство от свергнутой монархии, поскольку она создавала оптимальные условия для построения новых общественных отношений в стране.
• После 1913 г., не отрицая самой идеи унитарного государства, признанные лидеры и теоретики большевизма впервые заявили о возможности создания на территории бывшей Российской империи «широкой областной автономии» для всех угнетаемых русским царизмом наций и народностей, пожелавших определиться со своим государственным статусом. Наиболее четко эта идея государственной «автономизации» прозвучала в известной сталинской работе «Марксизм и национальный вопрос», а также в двух ленинских статьях «Критические заметки по национальному вопросу» и «О праве наций на самоопределение», написанных в 1913?1914 гг.
Во всех этих работах, не отвергая прежней марксистской парадигмы о подчиненности национального вопроса интересам классовой борьбы пролетариата за политическую власть, В.И. Ленин и И.В. Сталин впервые заявили, что в нынешних исторических условиях перед российским пролетариатом стоит важнейшая двуединая задача:
а) борьба за равноправие всех наций и народностей в вопросах самоопределения, отделения и государственного строительства;
б) борьба за единство пролетарской классовой борьбы и пролетарских политических организаций в единую интернациональную общность.
• Летом 1917 г., преследуя сугубо политические цели, В.И. Ленин впервые выдвинул идею федеративного устройства будущей Республики Советов и предоставления всем «инородцам» широких автономных прав. Значительная часть партийцев, в частности Н.И. Бухарин и Г.Л. Пятаков, целиком полагаясь на принцип «пролетарского интернационализма», отвергали саму идею национального самоопределения народов и выступали под лозунгами «ликвидации границ» и «самоопределения трудящихся».
2. Практика решения национального вопроса в 1918?1922 г.
По мнению многих историков, после захвата государственной власти в решении национального вопроса большевики пошли по пути «наименьшего сопротивления, но наибольшего зла». Провозгласив в ноябре 1917 г. «Декларацию прав народов России», они не только признали независимость Польши, Финляндии, Литвы, Курляндии, Лифляндии, Эстляндии, Малороссии и других «ублюдочных» государственных образований, возникших на обломках исторической России, но и предоставили широчайшие права «государственно-национальной автономии» многим народам бывшей Российской империи. В результате такой национальной политики, которая была узаконена на III Всероссийском съезде Советов, в 1918?1921 гг., составе Российской Советской Федеративной Социалистической Республики (РСФСР) возникло шестнадцать государственных образований, в частности, Донецко-Криворожская республика, Республика немцев Поволжья, Башкирская, Дагестанская и Горская, Карельская, Киргизская (Казахская), Крымская, Татарская и Туркестанская автономные советские республики, а также Бурят-Монгольская, Вотская (Удмуртская), Кабардинская, Калмыцкая, Коми-Пермяцкая, Марийская и Чувашская автономные области.
Одновременно на руинах бывшей Российской империи, в горниле братоубийственной Гражданской войны, возникли еще семь независимых государственных образований — Украинская ССР (январь 1918 г.), Белорусская ССР (январь 1919 г.), Азербайджанская ССР (апрель 1920 г.), Армянская ССР (ноябрь 1920 г.), Грузинская ССР (февраль 1921 г.), Хорезмская Народная Советская Республика (февраль 1920 г.) и Бухарская Народная Советская Республика (сентябрь 1920 г.). Кроме того, в апреле 1920 г. на территории Приморья и Хабаровского края возникла Дальневосточная Советская республика (ДВР), с которой РСФСР подписала особый договор.
В июне 1919 г. для юридического оформления будущей советской федерации на базе РСФСР, УССР и БССР была создана комиссия, в состав которой вошли Л.Б. Каменев, Н.Н. Крестинский, А.И. Рыков, Х.Г. Раковский, Д.И. Курский, Л.М. Карахан и Э.М. Склянский. Итогом работы этой «согласительной комиссии» стало заключение промежуточного договора о политическом, военном и экономическом союзе трех республик, который был подписан в июне 1920 г.
Однако уже в марте 1921 г. на X съезде РКП(б) по докладу И.В. Сталина состоялась новая дискуссия о создании федерации советских республик, которая завершилась принятием отдельной резолюции «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», в которой особо подчеркнули возможность создания различных форм межгосударственных союзов, в том числе «договорной» и «автономной» федерации.
В феврале 1922 г., в период подготовки советской делегации к участию в работе Генуэзской конференции, был окончательно оформлен политический, военный, хозяйственный и дипломатический союз РСФСР, УССР, БССР, АзССР, АрССР и ГССР, первые контуры которого возникли в июне 1919 г. В апреле 1922 г., после жесткой и упорной борьбы Кавказского бюро РКП(б) во главе с Г.К. Орджоникидзе с «филиппистами», «будистами», «ахундовцами» и другими националистическими кланами, была образована Закавказская Советская Федеративная Социалистическая Республика (ЗСФСР), в состав которой вошли три советских республики — Азербайджанская ССР, Армянская ССР и Грузинская ССР.
3. Дискуссия о федеративном договоре и образование СССР в 1922 г.
В мае 1922 г. у В.И. Ленина произошел первый ишемический инсульт, который привел к частичному параличу верхних и нижних конечностей и временной потере речи. Первый приступ неизлечимой болезни вождя совпал по времени с началом новой дискуссии по национальному вопросу.
Сразу отметим, что ниже будет представлен традиционный взгляд на эту проблему, который утвердился в исторической науке (В. Журавлев, В. Булдаков, В. Наумов, Ю. Терещенко, Е. Плимак, Р. Такер) еще со времен «горбачевской перестройки». Однако при этом отметим и то, что ряд современных авторов (В. Сахаров, Ю. Жуков), ставят под сомнение не только сам факт принципиальных разногласий В.И. Ленина и И.В. Сталина по национальному вопросу, но и то обстоятельство, что автором известной ленинской статьи «К вопросу о национальностях и об "автономизации"», в которой содержалась крайне резкие выпады и личные оскорбления в адрес И.В. Сталина и Ф.Э. Дзержинского, а также различного рода русофобские пассажи о «русских держимордах» и «великодержавном шовинизме», был умирающий вождь мирового пролетариата.
В декабре 1920 г. руководство Украинской ССР (Г.И. Петровский, Х.Г. Ваковский) подписало договор с руководством РСФСР (В.И. Ленин, М.И. Калинин) об установлении военного и хозяйственного союза, в соответствии с которым произошло объединение народных комиссариатов по военным и морским делам, внешней торговли, финансов, труда, путей сообщения, почт и телеграфа и Советов народного хозяйства РСФСР и УССР. Тогда же управление Южного фронта во главе с М.В. Фрунзе было преобразовано в Управление командующего Вооруженными силами Украины и Крыма, а войска Южного и Юго-Западного фронтов автоматически вошли в состав войск Киевского и Харьковского военных округов Вооруженных сил Украины и Крыма.
В марте 1921 г. на X съезде РКП(б) по докладу И.В. Сталина состоялась дискуссия по проблемам создания обновленной федерации советских республик и решения важнейших межнациональных проблем. Завершив острейшую дискуссию по данному вопросу, делегаты партийного форума приняли отдельную резолюцию «Об очередных задачах партии в национальном вопросе», в которой особо подчеркнули реальную возможность возникновения различных форм межгосударственных союзов, в том числе «договорной» и «автономной» федерации. В феврале 1922 г., в период подготовки советской делегации к участию в работе Генуэзской конференции, был окончательно оформлен политический, военный, хозяйственный и дипломатический союз между РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР.
В августе 1922 г. Политбюро ЦК приняло решение о создании комиссии по разработке проекта нового федеративного договора между РСФСР и другими советскими республиками. Тогда же Оргбюро ЦК РКП(б) утвердило состав этой комиссии, в которую вошли В.В. Куйбышев (председатель), И.В. Сталин, В.М. Молотов, Х.Г. Ваковский, Г.Я. Сокольников, Г.К. Орджоникидзе, Г.И. Петровский, А.Г. Червяков, А.Ф. Мясников, Н.Н. Нариманов, П.Г. Мдивани, Я.Д. Ясон и А. Ходжаев.
По мнению историков (В. Журавлев, В. Наумов, В. Гросул), еще до создания этой комиссии И.В. Сталин, который несколько лет возглавлял Наркомат по делам национальностей, подготовил собственный проект союзного договора — так называемый «план автономизации», который предусматривал вхождение всех советских республик, т. е. Украины, Белоруссии, Азербайджана, Армении, Грузии, ДВР, Бухары и Хорезма, в состав РСФСР на правах государственно-национальных автономий.
В советской исторической науке, особенно в эпоху «горбачевской перестройки» (В. Журавлев, В. Наумов, Ю. Терещенко), сталинский «план автономизации» почти всегда оценивали крайне негативно. И не только потому, что он якобы противоречил «ленинскому плану» создания равноправной федерации советских социалистических республик, но и потому, что в ходе этой дискуссии И.В. Сталин позволил усомниться в гениальной прозорливости вождя и открыто выступил против его взглядов, опустившись до уровня личных оскорблений и обвинений В.И. Ленина в потакании «национальному либерализму» малых наций и народов. Сама идея сталинского «плана автономизации», первые эскизы которого он набросал еще до революции в своей знаменитой работе «Марксизм и национальный вопрос» (1913), тогда не вызвали каких-либо вопросов, в том числе и у самого В.И. Ленина, который именно тогда в одном из писем А.М. Горькому назвал старого товарища по партии «замечательным грузином».
Сталинский «план автономизации» абсолютно логически вытекал из реалий тогдашнего времени и самой партийно-политической программы партии большевиков, поскольку:
• в значительно большей степени соответствовал основному постулату ортодоксального марксизма о подчиненном характере национального вопроса главной классовой задаче пролетариата — завоевания безраздельной политической власти и построения коммунистического общества;
• реально отвечал интересам большинства российских автономий, уже созданных в рамках РСФСР, которые в случае создания «договорной союзной федерации» могли предъявить вполне законные претензии на вхождение в ее состав на «равноправной» и «суверенной» основе.
В середине сентября 1922 г. В.И. Ленин, который в тот период находился в подмосковных Горках на лечении, попросил И.В. Сталина прислать ему его проект федеративного договора и не принимать поспешных решений по данному вопросу. Однако уже 23?24 сентября под руководством В.М. Молотова состоялись два рабочих заседания комиссии, на которых сталинский план был полностью поддержан представителями трех советских республик — Азербайджана (Н.Н. Нариманов), Армении (А.Ф. Мясников) и Белоруссии (А.Г. Червяков). Представители Украины и Грузии Г.И. Петровский, Х.Г. Раковский и П.Г. Мдивани в категорической форме отвергли сталинский проект, который, по их мнению, открыто ущемлял законное право этих республик заключить равноправный союзный договор с РСФСР. Тем не менее, 24 сентября 1922 г. комиссия В.В. Куйбышева приняла заключительную резолюцию, в которой говорилось:
1) о целесообразности заключения нового союзного договора между «советскими республиками Украины, Белоруссии, Азербайджана, Грузии, Армении и РСФСР о формальном вступлении первых в состав РСФСР»;
2) о том, что вопрос подписании договора Бухарой, Хорезмом и ДВР остается открытым.
25 сентября В.И. Ленин, ознакомившись со сталинским планом, направил в Политбюро ЦК записку с резкой критикой его подхода к решению межнациональных проблем и устройства будущей «Союзной Федерации Советских государств Европы и Азии». 26 сентября после состоявшейся беседы между В.И. Лениным и И.В. Сталиным была достигнута договоренность, что обсуждение национального вопроса на Политбюро ЦК будет отложено до 2 октября, то есть даты возвращения В.И. Ленина из Горок в Москву.
Однако уже 27 сентября состоялось заседание высшего партийного ареопага, на котором почти все члены Политбюро, в том числе Л.Б. Каменев, Л.Д. Троцкий, Г.Е. Зиновьев, Н.И. Бухарин и И.В. Сталин поддержали ленинский проект федеративного договора о создании «Союза Советских Социалистических Республик Европы и Азии». В постановлении Политбюро ЦК по данному вопросу было прямо указано, что в этом договоре необходимо четко закрепить две основных позиции:
1) право каждого субъекта Советской Федерации на свободный выход из ее состава;
2) реальное разграничение предметов ведения и полномочий союзного центра и союзных республик.
О том, что данное решение, согласованное с В.И. Лениным, носило чисто формальный характер, красноречиво говорит тот показательный факт, что в тот же день, 27 сентября, но еще до заседания Политбюро ЦК, Л.Б. Каменев направил В.И. Ленину записку следующего содержания: «Владимир Ильич! По-моему, или не трогать совсем вопроса о «независимости» (что, видимо, уже невозможно) или провести Союз так, чтобы максимально сохранить формальную независимость, т. е. приблизительно по прилагаемой схеме. Договор о Союзе должен включать обязательно: а) пункт о праве одностороннего выхода из Союза и б) точное распределение областей ведения».
В начале октября 1922 г. состоялся Пленум ЦК, который поддержал решение Политбюро о создании равноправной федерации Союза Советских Социалистических Республик в составе РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР. Совершенно неожиданно в уже решенную проблему вмешались непредвиденные обстоятельства: 19 октября 1922 г. на Пленуме Тифлисского горкома партии ряд видных членов ЦК КПГ, в частности Б. Мдивани, М. Окуджава, Ф. Махарадзе, К. Цинцадзе и С. Кавтарадзе в резкой форме выступили против идеи вхождения Грузии в состав СССР в рамках Закавказской Федерации.
В результате острой полемики, возникшей на пленуме Тифлисского горкома партии, первый секретарь Закавказского краевого бюро РКП(б) Г.К. Орджоникидзе в довольно грубой форме отреагировал на доводы своих политических оппонентов и заявил, что персональные дела возмутителей спокойствия, не пожелавших признавать решение Пленума ЦК РКП(б), будут незамедлительно переданы для рассмотрения в Центральную Контрольную Комиссию РКП(б). 20 октября решением Закавказского крайкома РКП(б) М. Окуджава был снят с поста Первого секретаря ЦК КПГ, а утром следующего дня в знак протеста против этого решения о коллективной отставке заявил весь состав ЦК КПГ. После своего демарша отставники попытались заручиться поддержкой ряда влиятельных членов Политбюро ЦК РКП(б), в том числе Л.Б. Каменева и Н.И. Бухарина, которым была направлена срочная телеграмма, с изложением собственной версии произошедших событий.
И.В. Сталин сумел переиграть своих соратников по Политбюро и взять под личный контроль расследование «грузинского инцидента». В конце ноября 1922 г. в Грузию была направлена специальная комиссия под руководством председателя ВЧК Ф.Э. Дзержинского для выяснения всех обстоятельств этого инцидента. 10 декабря после возвращения в Москву Ф.Э. Дзержинский представил в Политбюро ЦК отчет о работе возглавляемой им комиссии, в котором позиция Закавказского крайкома партии и его руководителя Г.К. Орджоникидзе была признана правильной, а поведение большинства членов бывшего грузинского ЦК подвергнуто резкой и обоснованной критике.
12 декабря в кремлевском кабинете вождя состоялась встреча В.И. Ленина с Ф.Э. Дзержинским, на которой обсуждались итоги работы возглавляемой им комиссии по «грузинскому инциденту». Итог этой беседы остался неизвестным, однако многие советские и современные историки (В. Булдаков, В. Наумов, Ю. Терещенко, Р. Такер) в категорической форме утверждают, что, судя по всему, В.И. Ленин остался крайне недовольным выводами этой комиссии, о чем зримо говорит его знаменитая статья «К вопросу о национальностях, или Об "автономизации"», надиктованная им 30 декабря 1922 г., то есть в день ратификации I Всесоюзным съездом Советов «Декларации» и «Договора об образовании СССР».
В этой ленинской статье, авторство которой в настоящее время стало предметом острой научной дискуссии, умирающий вождь возложил полную ответственность «за весь этот поистине великорусский шовинизм» на Ф.Э. Дзержинского и И.В. Сталина, презрительно заметив, что «обрусевшие инородцы всегда пересаливают по части истинно русских настроений». Более того, он полагал, что выводы комиссии Ф.Э. Дзержинского были подготовлены еще в Москве в личной канцелярии И.В. Сталина задолго до ее отъезда на Кавказ. Поэтому весь свой гнев «праведного интернационалиста» он адресовал новоиспеченному генсеку, прямо заявив, что «роковую роль тут сыграли его торопливость… и озлобление против пресловутого «социал-национализма».
В конце ноября 1922 г. на рассмотрение ЦИК союзных республик был разослан проект «Основных пунктов Конституции СССР», которые были разработаны специальной комиссией под руководством И.В. Сталина. В середине декабря 1922 г. на I Закавказском, IV Белорусском и VII Украинском съездах Советов были приняты постановления «Об основах Конституции Союза Советских Социалистических Республик», которые создали правовую базу для окончательного оформления СССР.
18 декабря состоялся Пленум ЦК РКП (б), на котором по докладу И.В. Сталина были приняты решения о подготовке текстов «Декларации» и «Договора об образовании СССР», которые должны быть рассмотрены и утверждены на I Всесоюзном съезде Советов, созыв которого был назначен на 30 декабря 1922 г.
29 декабря 1922 г. на Конференции полномочных представителей РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР были подписаны и утверждены проекты «Декларации» и «Договора» об образовании Союза ССР, а 30 декабря 1922 г. I Всесоюзный съезд Советов провозгласил образование нового государства — Союза Советских Социалистических Республик.
На том же съезде был сразу образован Всесоюзный центральный исполнительный комитет (ВЦИК) съезда Советов, который возглавил всероссийский староста Михаил Иванович Калинин, а его заместителями стали председатели ЦИК Украины, Белоруссии и Закавказья Г.И. Петровский, А.Г. Червяков и Н.Н. Нариманов.
По справедливому мнению ряда современных историков (Н. Нарочницкая, Ю. Жуков), все члены высшего партийно-государственного руководства страны рассматривали создание Союза ССР как переходный этап к предстоящему слиянию всех государств Востока и Запада в единую Всемирную Советскую республику, поэтому из названия нового государства были сознательно изъяты все упоминания о его национальном характере, а оставлены чисто политические наднациональные ярлыки — «советский» и «социалистический».
4. Первая Конституция СССР 1924 г. и проблема «украинизации» в УССР
После завершения работы I Всесоюзного съезда Советов Президиум ВЦИК создал шесть комиссий для разработки положений о СНК и СТО СССР, союзных наркоматах и т. д. В феврале 1923 г. на Пленуме ЦК по предложению М.В. Фрунзе была создана Конституционная комиссия ЦК для разработки проекта первой Конституции СССР, которую возглавил И.В. Сталин.
В апреле 1923 г. на XII съезде РКП (б) состоялась дискуссия по докладу И.В. Сталина «О национальных моментах в партийном и государственном строительстве», в ходе которой были подняты две ключевых проблемы:
1) соотношения прав и полномочий союзного центра и субъектов федерации;
2) основных принципов построения органов государственной власти СССР.
Тогда же Президиум ВЦИК создал вторую Конституционную комиссию, которую возглавил его председатель М.И. Калинин.
В начале июня 1923 г. на заседание Конституционной комиссии ЦК РКП(б) были обсуждены два проекта Конституции СССР — проект комиссии М.И. Калинина и проект Конституционной комиссии УССР, которую возглавлял председатель ВУЦИК Г.И. Петровский. Как установили многие историки (Ю. Кукушкин, О. Чистяков, Ю. Жуков), в указанных проектах речь шла о разных подходах к решению основных проблем союзной федерации.
Первый проект предусматривал создание Конституции СССР полноценного федеративного союзного государства, а во втором проекте речь шла о внесении ряда поправок в уже существующий «Договор об образовании СССР», который, по сути, превращал СССР в аморфную конфедерацию советских республик. На последнем варианте особенно настаивали известные «украинские самостийники» — председатель СНК УССР Х.Р. Раковский, нарком юстиции и генеральный прокурор УССР Н.А. Скрыпник и, как ни странно, заместитель председателя СНК УССР и командующим Вооруженными силами Украины и Крыма М.В. Фрунзе, которых И.В. Сталин на июльском совещании в ЦК РКП(б) совершенно справедливо обвинил в национал-уклонизме и сепаратизме. Сразу после этих обвинений Х.Г. Раковский был снят с поста председателя СНК УССР и отправлен советским полпредом в Лондон.
Естественно, Конституционная комиссия ЦК и Пленум ЦК отвергли все попытки украинских самостийников превратить Союз ССР в подобие «ублюдочной конфедерации» и утвердили проект, представленный Конституционной комиссией ВЦИК. В начале июля 1923 г. ЦИК РСФСР, УССР, БССР и ЗСФСР ратифицировали «Договор» и «Декларацию» о создании Союза Советских Социалистических Республик и одобрили представленный на их рассмотрение проект Конституции СССР. А 6 июля 1923 г. ЦИК Союза ССР утвердил проект первой Конституции СССР, которая сразу вступила в законную силу и 31 января 1924 г. была ратифицирована II Всероссийским съездом Советов.
Конституция СССР состояла из двух разделов: Декларации «Об образовании СССР» и Договора «Об образовании СССР». В тексте Декларации говорилось об особом характере национальной политики СССР, причинах его возникновения и основных принципах объединения суверенных советских республик, в частности, их равноправии и добровольности вхождения в состав СССР. Договор состоял из одиннадцати глав:
1) О предметах ведения верховных органов власти СССР;
2) О суверенных правах союзных республик и о союзном гражданстве;
3) О Съезде советов СССР;
4) О Центральном исполнительном комитете СССР;
5) О Президиуме ЦИК СССР;
6) О Совете Народных Комиссаров СССР;
7) О Верховном суде СССР;
8) О народных комиссариатах СССР;
9) Об Объединенном Государственном политическом управлении СССР;
10) О союзных республиках;
11) О гербе, флаге и столице СССР.
В соответствии с Конституцией СССР высшим органом государственной власти становился Съезд Советов СССР, делегатами которого являлись избранные представители городских Советов и губернских съездов Советов. В период между Всесоюзными съездами, которые должны проходить не реже одного раза в год, высшим органом государственной власти становился Центральный исполнительный комитет СССР (ЦИК СССР), состоящий из двух палат: Союзного Совета и Совета Национальностей, которые два раза в год должны были собираться на свои сессии.
В промежутках между сессиями ЦИК высшим законодательным и исполнительным органом государственной власти страны становился Президиум ЦИК СССР, избиравшийся на совместном заседании палат. Этот государственный орган, работавший в постоянном режиме, был наделен правом оперативного утверждения или отмены всех постановлений СНК СССР, наркоматов СССР, ЦИК и СНК союзных республик.
ЦИК СССР формировал высший исполнительный и распорядительный орган Советского государства — Совет Народных Комиссаров СССР (СНК СССР), в состав которого входили председатель СНК, его заместители и десять наркомов. Пять наркоматов — иностранных дел, военно-морских дел, внешней торговли, путей сообщения, почт и телеграфов обладали общесоюзным статусом, а пять наркоматов — продовольствия, труда, финансов, ВСНХ и РКИ имели объединенный или союзно-республиканский статус. Кроме того, шесть наркоматов — юстиции, внутренних дел, земледелия, здравоохранения, просвещения и социального обеспечения имели республиканский статус. В 1925 г. на основе и принципах Конституции СССР были приняты и Конституции всех союзных республик, в том числе РСФСР и УССР. Казалось бы, создание Союза ССР и принятие первой союзной и новых республиканских конституций, ставших известным реверансом в адрес всех «национал-уклонистов», должны были разрешить пресловутый национальный вопрос. Однако это только подогрело аппетиты всей «свидомой публики». Достаточно сказать, что уже в начале мая 1925 г. в тогдашней столице Украинской ССР городе Харькове состоялся Пленум ЦК КП(б)У, который принял печально известное постановление «Об украинизации», содержавшее целый набор откровенно националистических требований, обязательных к неукоснительному исполнению всеми партийными, государственными и хозяйственными органами республики:
1) принудительно внедрять украинский язык, особенно в среде партийного и советского аппарата;
2) подбирать и выдвигать партийные кадры из рабочих и трудового крестьянства украинской национальности;
3) перевести все партийное просвещение на украинский язык;
4) перевести на украинский язык преподавание во всех средних и части высших учебных заведений;
5) украинизацию партийного аппарата провести немедленно, а советского — не позднее января 1926 г.
Проводниками этой принудительной украинизации стали активные сторонники бывшего главы СНК УССР, известного троцкиста Х.Г. Раковского, который носился с идеей тотальной украинизации еще со времен Гражданской войны, когда в состав Украинской ССР были включены исконные русские земли Области войска Донского и пяти новороссийских губерний — Екатеринославской, Харьковской, Таврической, Херсонской и Бессарабской. Теперь же, накануне своей отставки и отъезда советским полпредом в Лондон, он разразился очередным русофобским фолиантом «Основные задачи момента» (1923), которым вооружил всех «украинских самостийников» реальной программой действий. Таковых упертых «самостийников» было всего около 400 человек на всю многотысячную КП(б)У. Однако именно они — бывшие «боротьбисты» — сиречь малороссийские эсеры, составляли ядро всего партийно-государственного аппарата власти УССР, в том числе заведующий Отделом печати ЦК КП(б)У А.А. Хвыля, заместитель председателя СНК и председатель Госплана УССР Г.Ф. Гринько, нарком юстиции и прокурор УССР Н.А. Скрыпник, нарком финансов УССР М.Н. Полоз, нарком просвещения УССР А.Я. Шумский, председатель Киевского губисполкома П.П. Любченко и другие.
Когда вакханалия украинизации перешла все разумные пределы, особенно на Донбассе и в Кривом Роге, где в течение полугода более 60 % промышленных рабочих и шахтеров под угрозой увольнения были махом записаны в украинцы, И.В. Сталин направил письмо «Тов. Кагановичу и другим членам ПБ ЦК КП(б)У», где в частности говорилось: «Нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это противоречит принципу свободного развития национальностей. Это была бы не национальная свобода, а своеобразная форма национального гнета… При слабости коренных коммунистических кадров на Украине это движение, возглавляемое сплошь и рядом не коммунистической интеллигенцией, может принять местами характер борьбы за отчужденность украинской культуры и украинской общественности от культуры и общественности общесоветской, характер борьбы против "Москвы" вообще, против русских вообще, против русской культуры». Тем не менее, политика «украинизации» была продолжена, хотя и в меньших масштабах, но окончательно конец этой насильственной политике был положен только в начале 1930-х гг.
5. «Политическое завещание» В.И. Ленина и его оценка в историографии
13 декабря 1922 г. у В.И. Ленина произошел новый инсульт, который вновь заставил его отойти от активной политической работы. Тем не менее, 16 декабря он продиктовал Н.К. Крупской первую часть своего письма для Л.Д. Троцкого, в которой попросил его «взять под свою защиту вопрос о сохранении монополии внешней торговли», специально поставленный в повестку дня предстоящего Пленума ЦК РКП(б).
18 декабря 1922 г. на Пленуме ЦК состоялась острая дискуссия между сторонниками (Л.Д. Троцкий, Л.Б. Красин) и противниками (Н.И. Бухарин, Г.Я. Сокольников, Л.Б. Каменев Г.Л. Пятаков) сохранения монополии внешней торговли в руках государства, в ходе которой победу одержал тандем двух влиятельных наркомов — по военным и морским делам и внешней торговли. После завершения этой дискуссии участники Пленума обсудили информацию врачей о состоянии здоровья В.И. Ленина и приняли решение об установлении особого режима работы для больного вождя, исполнение которого было возложено на И.В. Сталина. Данное решение Пленума ЦК, которое было принято единогласно, полностью противоречит утверждению наших записных антисталинистов (В. Наумов, Д. Волкогонов) о том, что всесильный генсек единолично принимал все решения о «политическом карантине» для умирающего вождя.
Тем временем В.И. Ленин продиктовал Н.И. Крупской вторую часть своего письма Л.Д. Троцкому по проблеме сохранения монополии внешней торговли. На следующий день И.В. Сталин, узнав о произошедшем, позвонил его супруге и предупредил ее, что если она еще раз нарушит решение Пленума ЦК об особом режиме работы вождя, то ее персональное дело будет направлено в Центральную Контрольную комиссию РКП (б). Реакция Н.К. Крупской на это законное поведение И.В. Сталина оказалась абсолютно неадекватной: не сообщив об этом инциденте мужу, она направила на имя Л.Б. Каменева и Г.Е. Зиновьева «слезливое» письмо, в котором обратилась к ним с просьбой оградить ее от «грубого вмешательства в ее личную жизнь» и «недостойной брани и угроз» со стороны генсека.
Вечером того же дня В.И. Ленин, не подозревавший о конфликте И.В. Сталина с его супругой, диктует первую часть своего знаменитого «Письма к съезду», в которой ставит вопрос «о существенных переменах в нашем политическом строе». Суть его выводов и предложений состояла в следующем:
• В настоящее время «политика партии определяется громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией. Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое и авторитет его будет… ослаблен настолько, что решение будет уже зависеть не от него».
• В связи с этим обстоятельством необходимо значительно увеличить «число членов ЦК до нескольких десятков или даже сотни членов», с тем, чтобы «конфликты небольших частей старого ЦК не могли получить слишком непомерного значения для судеб всей партии».
В оценке первой части ленинского «Письма» целый ряд постсоветских авторов (В. Наумов, Е. Плимак, Д. Волкогонов, В. Роговин) усматривал «горячее желание» вождя начать широкий процесс демократизации в партии и обществе на началах политического и идейного плюрализма.
Как верно заметили их оппоненты (М. Горинов), демократизация партии и общества противоречила самой сути ленинской концепции переходного периода. Суть предложенных им перемен состояла в желании вождя обеспечить абсолютную монолитность партийных рядов и эффективность работы всего государственно-партийного аппарата в условиях жёсткого однопартийного режима в многоукладном советском обществе, где еще сохранялся острый конфликт разнообразных интересов различных социальных групп и слоев населения.
22 декабря 1922 г. у В.И. Ленина произошел очередной приступ болезни, который закончился правосторонним параличом всего организма. В этой ситуации на узком совещании с участием И.В. Сталина, Л.Б. Каменева и Н.И. Бухарина было принято решение об ужесточении режима для больного вождя. В частности, ему запретили все свидания и наложили строжайший запрет на получение любой информации о политической ситуации в стране. Вместе с тем, ему было предоставлено право ежедневно, в течение 5—10 минут, диктовать свои мысли трем личным секретарям — М.И. Гляссер, Л.А. Фотиевой и М.А. Володичевой.
23?26 декабря 1922 г. В.И. Ленин диктует Л.А. Фотиевой вторую часть «Письма к съезду», которое он целиком посвятил характеристике пяти наиболее видных членов высшего партийного руководства — Л.Д. Троцкому, И.В. Сталину, Л.Б. Каменеву, Г.Е. Зиновьеву и Н.И. Бухарину и кандидату в члены ЦК Г.Л. Пятакову. Интересно, что абсолютно все историки почему-то искали и, как ни странно, находили во всех характеристиках чисто политический аспект и делали из этого сугубо политические выводы и построения. А между тем, сам В.И. Ленин прямо говорил, что «намерен разобрать здесь ряд соображений чисто личного свойства».
Во второй части своего «Письма», продиктованной 24 декабря, В.И. Ленин дает характеристику двум самым влиятельным членам Политбюро ЦК — Л.Д. Троцкому и И.В. Сталину, поскольку на его взгляд именно отношения между этими членами высшего партийного руководства составляли «большую половину опасности раскола партии» и «непосредственно влияли на устойчивость всего ЦК».
• Давая личную характеристику Льву Давидовичу Троцкому (Бронштейну) (1879?1940), умирающий вождь, особо отметив, что он является «самым способным человеком в настоящем ЦК», в то же время однозначно подчеркнул, что он именно тот человек, который «чрезмерно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной».
Иными словами, В.И. Ленин прямо указал на такую личную черту его характера, как самоуверенность — сиречь непогрешимость и представление о полном отсутствии каких-либо отрицательных черт своего характера, что, конечно, было далеко от истины.
В период «горбачевской перестройки» появилось немало авторов (В. Старцев, А. Зевелев, В. Сироткин, Р. Такер, В. Роговин, Д. Волкогонов), которые всячески пытались доказать, что в последние годы жизни В.И. Ленина начинается новый период его сближения с Л.Д. Троцким, о чем красноречиво говорили такие бесспорные факты, как близость их взглядов по проблемам НЭПа, деятельности Коминтерна, сохранения монополии внешней торговли, придания законодательных функций Госплану и пресловутому «грузинскому инциденту». Его же отношения со И.В. Сталиным, напротив, серьезно испортились, поскольку в этот период генсек стал активно интриговать против вождя и лично «отключать» его от активной политической работы.
Оппоненты наших доморощенных либералов и неотроцкистов (В. Сахаров, Ю. Емельянов, Ю. Жуков) утверждают, что в 1921?1922 гг. резко обострился процесс политического противостояния В.И. Ленина с Л.Д. Троцким, в то время как личные и политические отношения В.И. Ленина со И.В. Сталиным, напротив, заметно сблизились и укрепились.
• Значительное место в своем «Письме к съезду» В.И. Ленин уделил личной характеристике Иосифа Виссарионовича Сталина (Джугашвили) (1979?1953), которая была надиктована им в два захода — 24 декабря 1922 г. и 4 января 1923 г. В начале своей характеристики В.И. Ленин очень точно зафиксировал тот небывалый рост властных полномочий, которыми стал обладать И.В. Сталин с апреля 1922 г., когда был назначен на должность Генерального секретаря ЦК РКП(б): «Тов. Сталин, сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью».
В исторической литературе (Д. Волкогонов, В. Роговин) была высказана точка зрения, что назначение И.В. Сталина генсеком стало личной инициативой Л.Б. Каменева и Г.Е. Зиновьева, которые таким образом хотели «подложить свинью» Л.Д. Троцкому. Многие авторитетные историки (А. Зевелев, Ю. Емельянов, В. Сахаров) убедительно доказали, что В.И. Ленин был не только в курсе этого назначения, которое произошло на организационном Пленуме ЦК, но и собственноручно подчеркнул важность исполнения И.В. Сталиным его новых обязанностей по отношению к другим руководящим должностям, которые он занимал в советских учреждениях, то есть в Наркомате по делам национальностей и Наркомате РКИ.
Далее в своем «Письме к съезду» В.И. Ленин писал, что «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами, коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно, более терпим, более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризности и т. д. Это обстоятельство может показаться ничтожной мелочью. Но я думаю, что с точки зрения предохранения от раскола и с точки зрения написанного мною выше о взаимоотношении Сталина и Троцкого, это не мелочь, или это такая мелочь, которая может получить решающее значение».
Эта часть сталинской характеристики, данная В.И. Лениным в январе 1923 г., во время третьей и последней диктовки своего «Письма», часто (Р. Такер, Д. Волкогонов) подается как желание вождя политически уничтожить И.В. Сталина, сняв его со всех ключевых партийных и государственных постов. Ближе к истине те авторы (А. Зевелев, Ю. Емельянов), которые утверждают, что В.И. Ленин говорил не об отстранении И.В. Сталина от высшего партийного руководства, а предлагал обдумать способ перемещения его с поста генсека, который он быстро превратил из чисто технической должности в ключевую политическую должность в стране.
После личных характеристик «двух выдающихся вождей современного ЦК» В.И. Ленин особо подчеркнул, что дальше не будет «характеризовать других членов ЦК по их личным качествам». Однако все же «сказал несколько слов» о четырех других членах высшего партийного руководства страны.
• Ленинская характеристика «политических сиамских близнецов» Льва Борисовича Каменева (Розенфельда) (1883?1936) и Григория Евсеевича Зиновьева (Радомысльского) (1883?1936) была довольно емкой, но очень выразительной: «Октябрьский эпизод Каменева и Зиновьева, конечно, не является случайностью, но он также мало может быть ставим им в вину лично, как небольшевизм Троцкому». Как считают многие историки, в данном случае В.И. Ленин, напомнив всем членам партии о позиции, занятой Л.Б. Каменевым и Г.Е. Зиновьевым в переломный момент Октябрьского переворота, дал четко понять, что:
1) на крутых виражах истории, когда от решимости и воли любого политика зависит многое, если не все, эти партийные вожди могут проявить нерешительность и даже трусость;
2) позиция, занятая Л.Б. Каменевым и Г.Е. Зиновьевым в дни Октябрьского переворота, мало может быть поставлена им в вину лично, поскольку они объективно отражали настроения значительной части партийцев, которые тоже сомневались в успехе вооруженного восстания 1917 г.
Кроме того, говоря в этом абзаце своего «Письма» о «небольшевизме Троцкого», которой так же «мало может быть ставим» в вину ему лично, В.И. Ленин, вероятнее всего, хотел этим подчеркнуть, что до прихода к власти многие нынешние члены партии, в том числе руководящего звена, грешили подобным «небольшевизмом» и проявляли разного рода колебания от «генеральной линии партии». Более того, ряд современных неотроцкистов (В. Роговин), пытаясь выдать желаемое за действительное, стали утверждать, что якобы В.И. Ленин серьезно опасался, что именно этот «небольшевизм» Л.Д. Троцкого станет его «ахиллесовой пятой» в предстоящей схватке за власть, что, конечно, является явной натяжкой.
«Из молодых членов ЦК» В.И. Ленин пожелал «сказать несколько слов о Бухарине и Пятакове», которых назвал «самыми выдающимися силами (из самых молодых сил)» в руководстве партии. При этом он подчеркнул, что «конечно, и то и другое замечание делаются мной лишь для настоящего времени в предположении, что эти оба выдающиеся и преданные работники не найдут случая пополнить свои знания и изменить свои односторонности». На момент написания этих ленинских характеристик Николай Иванович Бухарин (1888?1938) был кандидатом в члены Политбюро ЦК РКП(б) и главным редактором центральной партийной газеты «Правда», а Георгий Леонидович Пятаков (1890–1937) являлся кандидатом в члены ЦК РКП(б) и заместителем председателя Госплана СССР, которому сам В.И. Ленин еще в сентябре 1922 г. лично поставил задачу:
а) организовать и «по-военному подтянуть аппарат Госплана»;
б) сократить и удешевить сам аппарат «по типу американского треста»;
в) лично контролировать работу аппарата по реализации всего общегосударственного, прежде всего, хозяйственного плана.
• «Бухарин не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским, ибо в нем есть нечто схоластическое (он никогда не учился и, думаю, никогда не понимал вполне диалектики)».
Иными словами, В.И. Ленин изобличил Н.И. Бухарина как кабинетного доктринера, для которого слепое следование догматам марксизма было куда важнее законов диалектики, которые и составляли саму суть марксизма, как метода познания и действий. Более того, ряд авторов (Ю. Емельянов) справедливо подметил тот факт, что постоянные попытки Н.И. Бухарина соединить марксизм с анархизмом М.А. Бакунина и П.А. Кропоткина, социологией М. Вебера, махизмом Р. Авенариуса и Э. Маха и «спартаковскими» взглядами Р. Люксембург заставляли В.И. Ленина постоянно говорить о его «левоглупизме» и «схематизме».
• «Пятаков — человек несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся администраторством и администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе».
Вероятнее всего, подобная характеристика Г.Л. Пятакова была вызвана тем обстоятельством, что сам В.И. Ленин остался крайне недоволен тем, что этот «молодой член ЦК», будучи заместителем председателя Госплана СССР по кадровым вопросам, так и не смог «по-военному подтянуть» этот аппарат и сократить и удешевить его «по типу американского треста».
При анализе этого «Письма» современные историки спорят по целому кругу проблем.
а) Кто был настоящим автором последних ленинских работ. В советской исторической науке постановка такого вопроса была бы просто невозможна, поскольку никто из советских историков не ставил под сомнение, что такие известные статьи, как «Письмо к съезду», «Лучше меньше, да лучше», «Странички из дневника», «К вопросу о национальностях или об "автономизации"», «О нашей революции», «Как нам реорганизовать Рабкрин», «О придании законодательных функций Госплану» и «О кооперации», созданные в декабре 1922 г. ? марте 1923 г., были надиктованы именно В.И. Лениным.
В настоящее время целый ряд авторов (В. Сахаров, Ю. Жуков, В. Иванов, В. Ермаков) вполне обоснованно говорят о том, что ряд ленинских работ, в частности, «Письмо к съезду» и «К вопросу о национальностях или об "автономизации"», принадлежат совершенно другому лицу: либо Л.Д. Троцкому, либо работникам ленинского секретариата, в частности, Л.А. Фотиевой, либо членам его семьи, в частности, Н.К. Крупской и М.А. Ульяновой.
б) Кого В.И. Ленин видел в качестве своего реального преемника. Одни авторы (В. Старцев) весьма категорично говорят, что именно в Л.Д. Троцком умирающий вождь видел реального претендента на лидерство в партии и государстве.
Их оппоненты (Н. Васецкий, А. Зевелев) утверждают, что из ленинского «Письма к съезду» со всей очевидностью явствует, что никого из членов тогдашнего ЦК В.И. Ленин не рассматривал в качестве своего преемника на посту руководителя партии и государства. Более того, он был убежден, что роль его преемника может исполнить только весь состав Политбюро и Секретариата ЦК, поставленный под жесткий контроль со стороны расширенных и обновленных ЦК и ЦКК.
Еще одни авторы (Д. Волкогонов, В. Сахаров) полагают, что только И.В. Сталин по своим личным и политическим качествам мог стать преемником В.И. Ленина, и реальной альтернативы ему в тот период просто не было.
Наконец, еще ряд авторов (Н. Валентинов, A. Шубин) утверждают, что В.И. Ленин, диктуя свои последние заметки, вовсе не собирался умирать. Напротив, в своих последних диктовках он стремился особо подчеркнуть свое неоспоримое лидерство в партии и свое исключительное право определять стратегию большевизма на ближайшую историческую перспективу, а критика им других партийных вождей была призвана подчеркнуть особое положение B.И. Ленина в высшей партийной иерархии.
в) Когда об этом «Письме» стало известно другим лидерам партии и государства. Традиционная точка зрения (Е. Плимак, В. Наумов) состоит в том, что о существовании «Письма к съезду» при жизни В.И. Ленина знал только И.В. Сталин, который через главу секретариата Совнаркома СССР Лидию Александровну Фотиеву постоянно получал всю секретную информацию из Горок. Это обстоятельство и позволило генсеку подготовиться к отражению возможного удара на предстоящем партийном съезде и обратить эту «политическую бомбу» в свою пользу.
Другие авторы (В. Сахаров, Ю. Жуков) уверены, что о содержании ленинских диктовок до смерти вождя знал только Л.Д. Троцкий, который получал всю достоверную информацию от той же Л.А. Фотиевой, записавшей большую часть ленинского «Письма» и других его заметок.
Третья группа авторов (В. Роговин) полагает, что уже в июле 1923 г. о содержании этого «Письма» знали Л.Б. Каменев, Н.И. Бухарин и Г.Е. Зиновьев.
Наконец, четвертая группа историков (В. Старцев) утверждает, что уже в январе 1923 г. все соратники В.И. Ленина были знакомы с секретной частью этого «Письма».
В январе ? марте 1923 г. В.И. Ленин диктует свои последние статьи «О придании законодательных функций Госплану», «Странички из дневника», «Как нам реорганизовать Рабкрин», «Лучше меньше, да лучше» и другие, которые в хрущевско-горбачевской историографии (Е. Плимак, В. Наумов, Д. Волкогонов) традиционно называли «Политическим завещанием В.И. Ленина». Хотя, как верно отметили ряд современных авторов (В. Сахаров), никакого «ленинского завещания» в природе не существовало.
Основным содержанием этих ленинских работ стала проблема реформирования советского государственного аппарата, который, по мнению В.И. Ленина, был «целиком заимствован нами от царизма и лишь чуть-чуть подмазан советским миром», он «из рук вон плох, насквозь чужд нам и представляет собой буржуазную и царскую мешанину», «всё у нас потонуло в паршивом бюрократическом болоте ведомств», а наши ведомства и их декреты «полное говно».
Кроме того, по мнению доморощенных антисталинистов (Д. Волкогонов, В. Наумов, В. Роговин, Р. Такер), две последние ленинские диктовки, в которых содержалась резкая критика Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции, были прямо направлены против И.В. Сталина, возглавлявшего это ведомство до июля 1922 г. Однако, как верно отметил выдающийся русский историк профессор А.Г. Кузьмин, суть данных ленинских работ, в которых он вернулся к своей прежней идее «третьего источника марксизма», состояла в осознании того, что в основу советской власти должны быть положены принципы «общинного социализма», а не «принцип вождизма», укоренившийся в партии во времена Гражданской войны.
Именно поэтому по решению Политбюро ЦК пять из восьми ленинских работ, предназначенных вождем для печати, перед их публикацией в «Правде» были подвергнуты точечной цензуре и редактированию, а в адрес местных партийных комитетов за подписью И.В. Сталина, Л.Д. Троцкого, Л.Б. Каменева, Н.И. Бухарина, В.М. Молотова, А.И. Рыкова, М.П. Томского, Ф.Э. Дзержинского и В.В. Куйбышева было направлено письмо, в котором прямо говорилось, что следует снисходительно отнестись к этим ленинским работам, поскольку они были написаны им в крайне болезненном состоянии.
6 марта 1923 г. у В.И. Ленина произошел очередной инсульт, в результате которого он окончательно потерял всякую работоспособность и речь и полностью отошел от дел.
В горбачевский период целая когорта «прорабов перестройки» (В. Наумов, А. Зевелев, Е. Плимак), по прямой указке А.Н. Яковлева, вполне сознательно связали новый приступ ленинской болезни с именем И.В. Сталина. Якобы 5 марта 1923 г. В.И. Ленин совершенно случайно узнал от Н.К. Крупской о старом конфликте, произошедшем между ней и И.В. Сталиным в конце декабря 1922 г., и, находясь под сильным впечатлением от этой информации, написал генсеку очень резкое письмо следующего содержания: «Уважаемый т. Сталин! Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное… я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения. С уважением В. Ленин».
Однако, как установили современные историки (В. Сахаров, Ю. Жуков, В. Ермаков), этот «ленинский» документ был сфабрикован кем-то из ближайшего окружения вождя (Н.К. Крупской или М.А. Ульяновой) или даже самим Л.Д. Троцким, и в природе этого конфликта просто не существовало.