Между лесом и степью

Споры вокруг происхождения названия «Белая Русь» (Беларусь) ведутся уже на протяжении нескольких столетий, и не видно, чтобы вопрос этот был закрыт исследователями раз и навсегда. Я не однажды подчеркивал, что белорусский вопрос осложнялся несколькими обстоятельствами, важнейшее из которых — пограничье востока и запада, пограничье географическое, конфессиональное, этническое (славяне и балты). Узел, который завязался на этой земле более тысячи лет назад, легко не развяжешь. На политической карте мира есть несколько регионов, где соединение и меньшего числа проблем рождает постоянные конфликты и войны. Беларусь, бесспорно, стоит в ряду критических точек, что подтверждают не только Вторая мировая война, но и Чернобыль, явление мирное, а оттого еще более страшное. Но, идя к истокам, что мы и пытаемся делать на протяжении всей книги, нельзя не коснуться именно этого аспекта — происхождение названия. Почему — Белая Русь, которой как бы и противостоит Русь Черная? Почему — белорусы вместо прежних литвинов? В чем разница между белорусами, русскими и украинцами? И единым ли было Великое княжество Литовское с таким разным этническим составом — славянами, балтами и угро-финнами? В чем истоки подобной трансформации — Литва, Белая Русь, Северо-Западный край? Вопросы можно было бы ставить бесконечно, но пока остановимся на этих.

Не вызывает сомнения, что название «Белая Русь» надо выводить из Руси Киевской. Вероятно, это единственный факт, с которым согласится любой исследователь. Мы уже говорили, что по А. Кузьмину только на территории Восточной Европы существовали четыре «Руссии» — в среднем Поднепровье, Прикарпатье, Причерноморье и на побережье Каспия. Кроме этого, в четырех местах известна «Русь» в Прибалтике (в том числе и в устье Немана, отцовской реки белорусов), упоминается она на Балканах и в Мордовии. Но Белая Русь, наша, происходит только из Руси Киевской, здесь вопросов нет.

А вот дальше начинаются недоразумения. Киевская Русь — понятно, Московская — тоже, с Литовской Русью все более-менее ясно (под Литовской Русью в первую очередь понимается принадлежность к Литовскому государству; русь, которая живет в Литве).

Так вот — Белая. Самое простое направление в рассуждениях об этом определении в отношении к Руси — этнографическое. Белая оттого, что жили в ней преимущественно светловолосые люди (белые), да и одевались они во все белое. Действительно, загляните в альбом «Белорусская народная одежда», там вы увидите белые рубахи, белые юбки, белые намитки (головные уборы), и рушники в большинстве своем тоже белые, шляпы, валенки… Белая с красной оторочкой одежда. А вот насчет белых волос… Да, белокурые люди у нас встречаются, где-то пополам с чернявыми, а так преимущественно русые, русоволосые (не отсюда ли название «русы»?). Значит, с первой гипотезой мы разобрались: страна, в которой живут бело-русые люди (а в Черной Руси, что по-над Неманом, вероятно, черно-русый люд).

Второе направление рассуждений — географически-политическое. Белая Русь потому Белая, что независимая. Хан Батый завоевал Рязанскую, Владимирскую, Киевскую земли, а вот Полоцкая земля устояла. Белая — значит, вольная, независимая, свободная от дани монголо-татарам, не приезжали в ее города и селения баскаки за ясаком, не надо было идти ее князьям в приемные сыновья в Сарай к хану, чтобы получить ярлык на княжение. Таким образом, существовала Русь, захваченная татарами «погаными», и была Белая Русь, независимая.

Третье направление — конфессиональное. Соотносительно с понятием «конфессиональность», принадлежность к той или иной церкви, «белыми» назывались племена и народы, которые не были окрещены. Византийский император Константин Багрянородный называл белых хорватов «белыми» потому, что они жили по языческим обычаям, поганским, не хотели принимать крещения ни от востока, ни от запада. Рассматривая принцип конфессиональности, некоторые исследователи считают, что в XII–XIII веках Белая Русь в сравнении со всей остальной Русью была языческая. Но надо сразу сказать, что это суждение ошибочно. Археологические раскопки свидетельствуют, что как в Белой Руси (восточной части современной Беларуси), так и в Черной (западной) уже в XI–XII веках стояли православные храмы. Процесс христианизации всей Киевской Руси проходил стремительно и величественно, недаром три Софии почти одновременно вознеслись в трех главных городах — Киеве, Новгороде, Полоцке. Другое дело, что крестьянская часть населения могла равнодушно относиться к христианской идее (чтобы не сказать — снисходительно), однако из-за равнодушия или снисходительности получать свое наименование — это чересчур.

Все эти гипотезы происхождения названия «Белая Русь» могут показаться наивными, чтобы не сказать больше. Действительно: «белая», потому что цвет волос или одежды белый… Однако надо учитывать, что первоначально подобные гипотезы выдвигали не ученые в нашем понимании, а люди, обычные люди: путешественники, торговцы, служивые, воины, миссионеры (последние чаще других). Одним словом, те, кто волей судьбы был заброшен в чужую землю — и описал ее, рассказал о ней своим соотечественникам. Мы уже говорили о происхождении названия «Русь». Но в связи с вышесказанным приведем еще одну гипотезу о происхождении русов. Австрийский дипломат Сигизмунд Герберштейн, который был посредником на переговорах между королем Речи Посполитой Сигизмундом I и великим князем Московским Василием III, писал следующее: «О происхождении названия Russia существуют различные мнения. Одни полагают, что оно произведено от Русса (Russus), брата польского государя Леха, поскольку этот рус (Русс) был-де государем русских. Другие ведут его от имени древнего города Русы, неподалеку от Новгорода Великого. Есть и такие, которые объясняют это название смуглостью жителей, однако большинство считает, что «Руссия» — это измененное имя «Роксолания». Сами же московиты, отвергая подобные мнения, как не соответствующие истине, уверяют, будто их страна изначально называлась «Россея», а имя это указывает на разбросанность и рассеянность ее народа, ведь «Россея» на русском языке значит «разбросанность» или «рассеяние». И дальше: «Руссией владеют ныне два государя; большая ее часть принадлежит (великому) князю Московскому, вторым является великий князь литовский, третьим — король польский, сейчас владеющий как Польшей, так и Литвой».

Что слышал и видел человек, то и записал, и какие-нибудь претензии в его адрес необоснованны. Собственно, без таких вот «Записок» («Записки о Московии») мы знали бы о себе значительно меньше. Вспомним хотя бы многочисленные «Хроники», начиная с «Хроники» Генриха Латвийского (XIII век). Что и говорить, со стороны часто можно увидеть глубже и дальше, примеров множество. Мы привыкли осмысливать так называемый славянский вопрос только со своей стороны, со славянской. На самом деле это наш вопрос, это наша боль, и только наши глаза видят правильно. Мы (белорусы) еще можем прислушаться к мнению братьев (прежде всего русских и украинцев), в меньшей степени к аргументам западных или южных славян, изредка можем принять во внимание рассуждения литовцев либо латышей, потому что вместе с ними создавали свое первое государство, — остальные же понимают и мало, и неправильно. Тенденциозный взгляд на проблему присущ человеку во все времена, как в Средневековье, так и в наши дни, но зерно истины при желании можно извлечь из любого мусора. Да и, повторяю, взгляд со стороны, не под традиционным углом, часто дает неожиданный эффект. Тот же Сигизмунд Герберштейн, прекрасно знавший Западную Европу, записал: «Славянский язык, ныне искаженно именуемый склавонским, распространен весьма широко: на нем говорят далматинцы, босняки, хорваты, истрийцы и далее вдоль Адриатического моря до Фриуля, карны, которых венецианцы называют карсами, а также жители Крайны, каринтийцы до самой реки Дравы, затем штирийцы ниже Граца вдоль Мура до Дуная, мизийцы, сербы, болгары и другие, живущие до самого Константинополя; кроме них чехи, лужичане, силезцы, моравы и обитатели берегов реки Вага в Венгерском королевстве, а еще поляки и русские (властвующие над обширными территориями) и черкесы-пятигорцы у Понта и, наконец, остатки вандалов, живущие кое-где на севере Германии за Эльбой. Все они причисляют себя к славянам, хотя немцы, пользуясь именем одних только вандалов, называют всех, говорящих по-славянски, одинаково вендами, виндами или виндскими (народами)».

Не правда ли, эта запись немного расширяет наше представление о стране Славянии?

Так вот, подобные записки, хроники и заметки, кроме всего прочего, заключали в себе и первоначальные, так сказать — очевидные гипотезы и теории (вроде теории о «рассеянных» русских). Положение начало меняться, когда к свободным, не отягощенным точностью записям добавилась серьезная наука, первоначально синкретическая. Примером такого синкретизма может быть польский хронист XVI века Матвей Стрыйковский, на которого и сейчас ссылаются многие исследователи. Правда, еще больше ученых считают, что его «Kroneka polska, litewska, zmodska i wszystkiej Rusi…» (1582 год) написана в жанре фантастико-приключенческом, оттого верить ей нельзя ни в коем случае. Но, тем не менее, это уже история, подробное описание польских, литовских, белорусских и русских земель, да и источниками Матвей Стрыйковский пользовался такими, каких уже никогда не увидеть, — нет, отказываться от его истории было бы по меньшей мере недальновидно. К тому же именно у Стрыйковского мы впервые встречаемся с последовательным разделением Белой и Черной Руси, о чем подробно написал Н. Улащик в своем «Введении в изучение белорусско-литовского летописания».

По Стрыйковскому, Белой Русью чаще всего называлась Русь Московская, и только изредка в нее включалась современная Беларусь. Вообще-то название это у Стрыйковского «блуждающее», Белая Русь лежала и в Московии, и на юге, и на Волыни (вместе с Русью Черной). Князь Иван Калита назывался князем белорусским; с другой стороны, когда Стрыйковский писал о борьбе литовских князей Свидригайлы и Сигизмунда, он отметил, что Свидригайло, захватив Полоцк, Смоленск и Киев, завладел всей Белой Русью. Но подобная путаница была в традициях XVI века, кстати, «золотого века» Реформации в Великом княжестве Литовском. Дело в том, что входили в противоречие традиции прежнего государства Руси Киевской и двух новых: Московской Руси и Великого княжества Литовского. А второе немаловажное обстоятельство — зарождение исторической науки в ее реформаторском качестве. Ну, и последнее: Стрыйковский пользовался древнерусскими и белорусско-литовскими летописями, многие из которых мы уже никогда не увидим. Кроме того, эти летописи часто противоречили одна другой из-за разного времени написания.

Таким образом, еще в XVI веке название «Белая Русь» путешествовало по бескрайним просторам славянской страны, и каждый тянул одеяло на себя — Московия и Литва.

Далее — Русь Черная. Н. Улащик отмечает, что по одной версии Стрыйковского Черная Русь находилась на юге от Киева, по другой — на западе (Львов — «голова» Черной Руси). Это тем более странно, что позже название «Черная Русь» однозначно относится к среднему Понеманью с центром в Новогородке (Новогрудке).

Подводя некоторые итоги, надо сказать, что в дальнейшем (после Стрыйковского) название «Белая Русь» закрепилось за восточной частью современной Беларуси, а название «Черная Русь» совсем исчезло из употребления.

Следующая веха в осмыслении истории возникновения названия «Белая Русь» — это труды русского историка В. Татищева, который тоже, в отличие от современных историков, пользовался многими неизвестными летописями. Вот что он пишет в своем «Лексиконе историческом, географическом, политическом и гражданском» (40-е годы XVIII в.): «Белая Россия есть средняя часть в Российском государстве, между Великою и Малою. Границы его древние с Великою об реку Волгу до Медведицы, потом за Волгою с Поморием до Вологоцкой области, далее с болгарским и мордовским владениями до устья Оки реки, где на границе Нижней Новгород построен, к югу прежде были печенеги и команы, или половцы, по Иваньозеро с Черниговским княжением, в Вятичах, видится, Волхов был последней, с Литвою река Береза, впадающая в Днепр. Но сии границы владениями разных князей часто переменяли. Древние звания или владения в ней знатных были: 1) Меря, где, видимо, древняя столица Ростов; 2) Поле, где древняя столица Шуя, и видимо, что тут единственно в Сарматех короли были, ибо Плиний и Птоломей около того кладут сарматов базилеев, или царских, имя же Шуя значит на их языке престольный град, потом Суздаль, Владимир на Клязьме, напоследок Москва; 3) Мурома, или Озерная, во оной город Муром древний и после построенной Касимов, где татарские ханы подданные российские жили; 4) Тмуторокань, в нем Резань, последи Переславль; 5) Вятичи, главный город Козельск, Волхов и не вдавне Калуга; 6) Креви, или Верховье, главный Смоленск. О имени же, от чего и когда Белая названа, неизвестно, некоторые мнят от множества снегов, другие — от белого платья, третие — от преимущества пред прочими, что, видится, достовернее. Герб Белой России — человек на коне с копием белой, под ногами змия черная в красном поли».

Некоторые историки отказывают Татищеву в объективности, мол, великодержавный историк умышленно разместил Белую Русь в границах Московии, чтобы оправдать этим захват Московской Русью земель Великого княжества Литовского, бывшей части Киевской Руси. Однако что же факты? Татищев говорит, что впервые термин «Белая Русь» упоминается в Раскольнической и Ростовской рукописях под 1135 годом при названии Ростово-Суздальского княжества. В 1157 году великий князь Владимиро-Суздальский Андрей Боголюбский взял себе титул князя Белорусского. Татищев в своем «Лексиконе» сообщает: «Владимир Белорусский и Володимер, на левом берегу реки Клязьмы в Московской губернии, город провинциальной, от Москвы 144 версты. Построен около 1152 году Юрием II-м во имя отца его Владимера Мономаха, и был прежде пригород суздальский в епархии ростовской. Андрей Боголюбский, учиняся великим князем, в 1157 году престол из Ростова во Владимер перенес и, получа архитекта от императора Вридерика Барбароссы, церковь соборную и врата градские построил, которые доднесь хотя чрез раззорение многое лепоты их утратили, однако ж еще видения достойны. 1238 в феврале Батыем взят и вконец был разорен, но Ярославом III-м паки обновлен, а его правнук, великий князь Симеон сын Данилов, престол великих князей в Москву перенес, о чем хотя от тверских и суздальских князей многое противление и кровопролитие произошло, однако ж в Москве утвердилось».

Таким образом, В. Татищев считает, что название «Белая Русь» первоначально было присуще Владимиро-Суздальской земле. Писатель К. Тарасов в статье «Отчего Белая Русь — Белая?» предлагает свою версию. После того как Андрей Боголюбский в 1169 году захватил и разрушил Киев, он, чтобы подчеркнуть свое первенство и чистоту своего православия (в отличие от Киевского, где вместе с церквями существовали костелы, синагоги и мечети), назвался князем белорусским, это значит «князем земли чистого православия».

В дальнейшем, по Тарасову, название «Белая Русь» в результате монголо-татарского нашествия переместилось вместе с духовенством в Смоленск. Но и Смоленск в 1276 году был захвачен ордынцами, и наименование «Белая Русь» перенеслось на Полоцкую, Витебскую и Могилевскую земли, где и закрепилось.

Здесь можно спорить по нескольким пунктам. Историк Г. Саганович в статье «Название отчизны» («Лiтаратура i мастацтва», 23.IX. 1988 г.) пишет, что название «Белая Русь» впервые употребляется под 1135 годом, когда еще не было нужды подчеркивать чистоту православия какой-то отдельной земли. Во-вторых, Андрей Боголюбский взял себе титул князя «Белой Руси» уже в 1157 году, задолго до похода ростово-суздальцев на Киев и формального переноса столицы. Оттого последнее событие не могло стать причиной появления нового названия.

Но откуда известно, что это название — новое? Возможно, до тех пор оно просто не было зафиксировано в отношении к Владимиро-Суздальской земле.

Кстати, возвращаясь к суждению историка В. Татищева, мне хочется обратить внимание читателей на небольшую статью «Лексикона» под названием «Бел». «Бел, бог у славян вандалов во идолопоклонничестве, злый бог или диавол. Сие у них, мнится, во употребление произошло, когда они в Африке или Азии в горячих местах обитали, как и доднесь арапы диавола белаго, ангела чернаго изобразуют. Якоже и у славян черный бог был добрый».

Это название я привел не соотносительно с поисками происхождения названия «Белая Русь», а только чтобы показать, какими многозначными (а часто и диаметрально противоположными по смыслу) могут быть, казалось бы, совсем простые, понятные слова. Да и сам бог Бел почти не вводится в пантеон языческих богов ни средневековыми, ни современными исследователями. А жаль. Белобог и Чернобог — адекватны ли они своей изначальной природе? И какое их настоящее место в языческом пантеоне?

Как бы там ни было, обращает на себя внимание факт, что во многих источниках названия «Белая Русь» и «Черная Русь» подаются рядом. Вот название раздела в «Кронике» М. Стрыйковского: «О Белой и Черной Руси, восточных, северных и южных народах древних, и их князьях: великоновгородских, изборских, псковских, белозерских, киевских, луцких, владимирских, волынских, галицких, подгорских, подольских и т. д.». Возможно, Белая и Черная Руси — это одна и та же земля, простирающаяся с севера на юг либо с востока на запад, и определения «белый» и «черный» в данном случае — всего лишь обозначения двух полюсов одной территории?

Мы подошли к пространственной ориентировке по цветам, которая, как нам кажется, и является стержневой в происхождении названии Белой, Черной и Червоной Руси.

Надо сразу сказать, что объяснение самых запутанных исторических вопросов (как в случае с Русиями) стало возможным только в результате взаимодействия нескольких наук: собственно истории, археологии, лингвистики и других. Выше мы приводили гипотезы, которые принимали во внимание только политический аспект в употреблении названий Белая и Черная Русь. Действительно, не вызывало сомнения, что Белой Русью называлась Русь независимая, чистая, свободная от дани.

Ситуация резко изменилась, когда появились лингвистические исследования В. Иванова, О. Трубачева, В. Топорова, В. Мартынова. Нетрадиционный взгляд на проблему привел к неожиданным выводам. В. Иванов в статье «Цветовая символика в географических названиях в свете данных типологии. (К названию Белоруссии)» отметил, что первые известия о названии Беларуси относятся ко второй половине XIV века. В стихотворении австрийского поэта Петера Зухенвирта, посвященного памяти рыцаря, умершего в 1360 году, встречается название Wezzen-Reuzzen, что, очевидно, было переводом названия Белой Руси. Правда, к этому надо добавить, что Ипатьевская летопись упоминает название «Белая Русь» еще раньше, при рассказе о женитьбе (1325 г.) польского короля Казимира на дочке великого князя литовского Гедимина Анне. И в том же XIV веке известный польский хронист подканцлер Янка из Чарнкова (1333–1385 гг.) назвал Полоцк «крепостью Белой Руси».

На карте монаха Фра Мауро, который умер в Венеции около 1457 года, употреблены уже три переводных названия Русий: Rossia blancha, Rossia rossa i Rossia negra (Белая, Червоная (Красная) и Черная Русь). Далее В. Иванов пишет: «В начале XV в. прусские рыцари употребляли название Weise Rewsen в отношении к Московской Руси, что находит продолжение и в характерном для начала XVI в. словоупотреблении Rutheni albi в противоположность Rutheni rubri, которое относилось к восточнославянскому населению западных земель, входивших в Великое княжество Литовское».

Вероятно, эти самые факты имеет в виду Г. Саганович, когда пишет, что в 1413 году великий магистр Пруссии сообщает чешскому королю о подготовке Витовта к войне и соглашениях его с соседями; оттого им, прусским рыцарям, придется воевать «unit den Wessen Russen». Г. Саганович приводит и высказывание А. Гвагнини (1575 г.), который в то время служил в Витебске: «А Русь есть троякая: одна Белая, вторая Черная, третья Червоная (Красная). Белая возле Киева, Мозыря, Мстислава, Витебска, Ворши, Полоцка, Смоленска и земли Северской, которая издавна принадлежит Великому княжеству Литовскому». Черная Русь у Гвагнини — Московская держава.

Запись Густинской летописи, датированная примерно тем же временем: «Вестно есть всем, яко сии все… Москва, Белая Русь, Волынь, Подоля, Украина, Подгоря… единокровны и единорастлны, ибо суть и ныне все общеединым именем Русь нарицаются».

Правда, из этой записи непонятно, что имеется в виду под Белой Русью: владимиро-суздальская земля или часть современной Беларуси. Хотя западноевропейские торговцы и дипломаты на этот счет не имели никаких сомнений. Под 1620 годом рижский ратман (староста) Бенедикт XI записал, что приехали торговцы из Витебска и Полоцка, городов «weissreusland». В 1622 году папский нунций в Варшаве Торрес в своем послании в Рим отметил: «Белая Русь, которая простирается от Риги, столицы Лифляндии, до Московской границы и включает Полоцк, Оршу, Витебск, Могилев…» В обращении православной шляхты Беларуси и Украины к сейму (1623 г.) перечислены города Белой Руси: Полоцк, Витебск, Мстислав, Орша, Могилев, Диена и другие. Под 1632 годом польский писатель, историк и публицист Симон Старовольский записал: «Червоная Русь… граничит с юга с Венгрией, Молдовией и Бессарабией, с востока — со степями Скифии и могучим царством Московии, с севера — с Белой Русью, которая лежит при реках Стырь и Припять, с запада — с Малой Польшей». В своей книге «Польша, или Описание положения королевства Польского» он относил к Белой Руси шесть воеводств: Новогрудское, Мстиславское, Витебское, Минское, Полоцкое и Смоленское.

И, наконец, в начале русско-польской войны 1654–1667 годов царь Алексей Михайлович в дарственной грамоте боярину Бутурлину (8.V.1654 г.) впервые назвался «Государь, царь и великий князь всея Великия и Малыя и Белыя России самодержец». Когда же русские войска заняли большую часть Беларуси, Украины и город Вильно, царь отдельной грамотой от 3.IX.1655 г. официально и окончательно добавил к своему титулу «великий князь Литовский, Белыя России и Подольский». Таким образом, постранствовав по просторам страны Славии, название «Белая Русь» закрепилось за восточной частью современной Беларуси.

Кстати, интересную запись о слове «белый» в отношении к царскому титулу сделал уже известный нам Сигизмунд Герберштейн: «Некоторые именуют государя [Василия Иоанновича. — А. К.] Белым царем (Albus rex, wiesser Khunig). Я старательно разузнавал о причине, почему он именуется Белым царем, ведь ни один из государей Московии ранее не пользовался таким титулом, кроме того, я при всяком удобном случае часто и откровенно заявлял самим (его) советникам, что мы признаем в нем не царя, а великого княэя. Большинство оправдывало однако (его) царское имя тем, что он имеет под своей властью царей, но название «белый» они никак не могли объяснить. Я полагаю, что как (государь) персов называется ныне по причине красного головного убора Кизилпаша, т. е. «красная голова», так и те именуются белыми по причине белого головного убора».

Но вернемся к статье В. Иванова. Анализируя географическую схему этих трех названий, исследователь обращает внимание на очевидные их соотношения, точнее, на противопоставление: белый — черный и белый — красный (соотносительно со сторонами света). Он считает, что традиции цветовой символики сторон света попали в Европу с Востока вместе с кочевниками Евразии во времена переселения народов. В азиатских источниках встречается символическое значение белый — западный. Белые народы — западные, белые города — тоже. Но, с другой стороны, у славян существует традиция, по которой словом «белый» называется что-то очень значительное, большое, важное. Так, города Белград, Белгород, Белая Церковь — большие города. Мне кажется, что и Белая Вежа — высокая, центральная вежа (башня) на западной окраине русской земли. Употребление слова «белый» в таком значении В. Иванов связывает с общеевропейским мифом об озере, в котором хранятся сокровища. Из этого озера вытекают все реки мира. Отсюда, вероятно, столько озер с названием Белое на территории всех трех Русий, Великой, Малой и Белой. Об этом же говорят многочисленные белорусские легенды о чудесном происхождении озер, вспомним хотя бы озеро Свитязь, которое разлилось на месте непокоренного города.

В индоевропейской иерархической символике жреческое сословие всегда соотносилось с белым цветом, воинское — с красным. Ж. Дюмезиль связывал три рода богов с животными белой, черной и красной мастей. А в хеттском ритуале вызывания духов боги выходят соответственно по белой, красной и голубой дорогам. Цвета красный — черный — белый являются основными для наскальной живописи эпохи верхнего палеолита. Кстати, бело-красный цвет — это древний солярный знак славян (отсюда бело-красно-белый стяг наших предков). Одним словом, по В. Иванову, схема соотношений названий Белой, Черной и Червоной (Красной) Руси в общих чертах совпадает с общеевразийской схемой. Формирование символической системы из трех цветов могло быть, «с одной стороны, косвенным продолжением индоевропейских триад, со второй, имеет соответствие и в системе трех мифологических родоначальников составных частей восточнославянского (как и западнославянского) населения. Триады восходят к древнеславянской символике, позже переосмысленной под воздействием евразийской».

В этом же направлении развивает свои исследования А. Рогалев, который тоже считает, что названия Белая и Черная Русь — не что иное, как западная и северная Русь. Он приводит летописный факт, что в IX веке Хазарский каганат брал дань с полян, северян, радимичей и вятичей, а вот дреговичи, кривичи и другие племена с верховий Днепра и с бассейна Западной Двины (чудь, меря, весь, словены) хазарам не подчинялись. Относительно этих земель в хазарском окружении и появилось впервые, на его взгляд, географическое определение «Черная Русь», т. е. северная. С тюркоязычными народами Евразии — гуннами, аварами, хазарами, булгарами, печенегами, половцами — славяне всегда имели надежные и интенсивные контакты, и именно для кочевников Русь могла быть Белой либо Черной (западной и северной). Правда, не следует отбрасывать и приведенную В. Ивановым славянскую традицию, по которой белый цвет символизировал верховное, божественное начало. Западнославянский Белобог связывался исключительно с положительными качествами, с удачей и счастьем. Гора лужицких сербов Белый бог соотносилась с добром, в то время как гора Черный бог связывалась с нечетом, с цифрой три, которая удачи не приносила.

Таким образом, по мнению А. Рогалева, Белой Русью первоначально назывались владимиро-суздалъская земля, Галицкая Русь и Полоцкое княжество. Название же «Черная Русь» в период распространения христианства (X–XII века) окончательно утратило географические ассоциации и постепенно закрепилось за землями, жители которых упорно сохраняли языческие обычаи. В дальнейшем, считает А. Рогалев, Белой Русью стали называться восточнобелорусские земли, где преобладало православие. Западная часть Беларуси, где население было этнически более пестрым и где преобладали (? — А. К.) католики, получила название «Литва», а переходная зона с Новогрудком, Слонимом, Волковыском и Слуцком называлась «Черной Русью».

В связи с этим мне еще раз хочется вернуться к вопросу «блуждающих», или «двойных» названий. Несомненно, что «блуждание» и приводит к «двойственности», во всяком случае, они взаимосвязаны. Мы упоминали уже другавитов (драгавитов) Балканского полуострова и дреговичей (драгавичей) заприпятских. Подробное исследование на эту тему провел Л. Побаль («Славяне по письменным и археологическим источникам (I–IX вв.)»). Балканские драгавиты упоминались в византийских источниках под 610, 614 и 615 годами, дальше их путь лежал на север (об этом уже говорилось). Под 610 годом византийским историкам известны «смоляне» в северной части Греции, на берегу Эгейского моря. О Смоленске, столице днепровских смолян, знают все. Под 580 годом те же византийские источники упоминают «северян» между Дунаем и Черным морями на территории современных Болгарии и Румынии. «Повесть временных лет» размещает «север» на Десне, главный их город Чернигов. Под 448–558 годами и позже на Балканах зафиксированы «с(к)лавины» («хорваты»), «словены» («словани»); под 600 и 603 годами — «словенцы» («славины», «хорутяне»). В наших летописях «словены» заселяли Новгородскую землю. Болгарским «мараванам» и «абадритам» имеются параллели «Моравские славяне» в Чехии и Словакии и в северной Австрии и «абадриты» VI века на побережье Балтики в Германии. «Древлянам» и «дулебам» правобережья Припяти соответствуют племена с такими же названиями на территориях Германии (древляне), Чехии и Словакии и Югославии (дулебы). Параллельно с «волынянами» на территории современной Украины существовали «волыняны» между Вислой и Одером, а «полянам» среднего Поднепровья соответствовали «поляны» в бассейне Варты на территории Польши. Ну и нельзя не упомянуть племя «русь», которое на рубеже VI–VII веков овладело городом Солун, родиной Кирилла и Мефодия, а в 629 году достигло острова Крит.

Надо сказать, что подобные «двойные» названия целиком вписываются в предложенную выше схему переселения драгавитов-дреговичей с Балканского полуострова на территорию современной Беларуси. Если прародиной славян считать междуречье Вислы и Одера (а именно там зафиксированы первые славянские племена культуры подклошевых захоронений), то «двойные» названия легко объясняются. Наиболее интенсивное движение славянских племен происходило в периоды переселений народов (самый характерный в этом смысле VI в. н. э.). Вместе с драгавитамн-дреговичами двинулись в поход смоляне, поляне, волыняне и многие другие. Славянская колонизация земель современной Беларуси шла с конца I тысячелетия до н. э. и до VIII в. н. э„когда ареал славянского этноса достиг линии Псков — Новгород — Москва (Ф. Климчук). Что касается собственно Беларуси, она заселялась выходцами из степной и лесостепной зон Славии (племена колочинско-берцаровской культуры). Ареал этого заселения в конце I тысячелетия н. э. достиг линии Новогрудок — Браслав — Великие Луки — Смоленск.

Возвращаясь к направлениям заселения Беларуси (в контексте происхождения этноса), нельзя обойти гипотезу О. Трубачева, который считает, что древняя Беларусь заселялась исключительно с востока. Такие языковые явлении, как аканье, дзеканье и цеканье, по его мнению, пришли из региона Верхнего Дона — Верхней Оки. Он же считает, что на пути миграционных направлений с запада и юга неприступной стеной вставал первобытный лес (об этом уже говорилось). Дреговичей О. Трубачев относит к собственно белорусскому племени, название которого этимологически восходит к слову «дрыгва» («трясина», «болото»). Радимичи — ляшское племя, но в Беларусь оно тоже вошло с востока, в обход того самого непроходимого леса. Обходили этот лес-прорву радимичи вместе с вятичами, и последние принесли в русское окружение большой «ляшский» топонимический ландшафт, в том числе название позднейшей русской столицы Москва (с соответствием в польской земле Мазовше). Трубачев по-своему объясняет и древнее литовское название белорусов «гудасы». По его мнению, оно восходит к слову «гот» (gъdъ). Готы ушли с низовий Вислы не позже II–III веков н. э. Как радимичи и вятичи, готы тоже обошли Беларусь с севера, но балты, которые с ними столкнулись, перенесли это название на белорусов. Племя же кривичей, по О. Трубачеву, вошло как в белорусский, так и в великорусский этносы, оно единственное из протобелорусских племен было известно балтам по названию (латышское krievs до сих пор означает «русский»). Исходя из всего вышесказанного, О. Трубачев считает, что само название «Белая Русь» происходит от западной ориентации белорусского этноса, от его последовательного и неизменного движения с востока на запад. Отправная точка этого движения — упомянутые уже верховья Оки и Дона, пространства Великой Руси. Кстати, сама «Великая Русь» получила свое название от пространственной оппозиции: «великая» — «новая», «далекая», «малая» (Малая Русь) — «изначальная».

Подытоживая все приведенные теории и гипотезы, мы склоняемся к мысли, что заселение территории Беларуси славянами шло все же двумя путями — с юго-запада (дреговичи и радимичи) и с востока (кривичи). Отсюда, вероятно, и этническая неоднородность белорусов, в среде которых до сих пор живет устойчивое деление на «восточных» и «западных». Конечно, надо отдать должное и соперничеству двух конфессий, православной и католической, однако первоначально это размежевание проходило именно в этнической сфере.

Что же касается названий «Белая Русы», «Черная Русь», «Червоная Русь», то и они изначально исходили из пространственной ориентации по сторонам света. В дальнейшем к этой цветовой символике, которая брала начало в восточной традиции тюркоязычных народов Евразии, добавился фактор разделения одного и того же народа на «христиан» и «поганцев» (Белая Русь противопоставлялась Черной). Окончательное же закрепление названия «Белая Русь» за землями Беларуси произошло в свете политических событий, в разрешении военного конфликта между Восточной Русью (Московским княжеством) и Западной Русью (Великим княжеством Литовским). Кривичи, дреговичи и радимичи, позже русь и литвины с XVIII века получили название белорусов, и это название объединило в себе как разные этносы, так и две близкие, но тем не менее враждебные церкви, православную и католическую. Отсюда начался новый виток развития белорусского этноса.

Наверное, немного подробнее надо остановиться на политическом аспекте переноса названия «Белая Русь» на земли, которые раньше назывались «Литвой». В XVI веке у Сигизмунда Герберштейна не было никаких сомнений насчет местонахождения Литвы. «Ближе всех к Московии Литва. Я имею в виду здесь не одну (собственно Литовскую) область, но и прилегающие к ней страны, которые разумеются под общим именем Литвы. Она тянется длинной полосой от города Черкассы, расположенного у Борисфена, до самой Ливонии… Столицей народа является Вильна; это обширный город, расположенный между холмами при слиянии рек Вилии и Вильны… Ныне Вильна опоясана стеной, и в ней строится много храмов и каменных зданий… Но храмов русских там гораздо больше, чем римского исповедания. В литовском княжестве три епископства римского исповедания, а именно: Веленское, Жемайтийское и Киевское. Русские же епископства в королевстве Польском и Литве следующие: Виленское, где ныне пребывает архиепископ, Полоцкое, Владимирское, Луцкое, Пинское, Холмское и Перемышльское. Промысел литовцев составляют мед, воск и поташ… В изобилии Литва поставляет также смолу и лес для постройки судов, а также хлеб… Литва чрезвычайно лесиста; в ней имеются огромные болота и множество рек; одни из них, как Буг, Припять, Тур (?), Березина (протекая) на восток, впадают в Борисфен, другие же, как (Западный) Буг, Кроной (Неман. — А. К.) и Нарев, текут на север. Климат суров, животные всех пород малорослы; хлеба там в изобилии, но посев редко достигает зрелости».

А вот по записи могилевского епископа П. Могилы (1635 г.) земли, которые принадлежат к епископиям Мстиславской, Оршанской и Могилевской — это уже «белорусские края». В 1661 году посол германского императора Мейерберг записал, что под Белой Русью надо понимать земли между Припятью, Днепром и Двиной и городами Новоградком, Менском, Мстиславом, Смоленском. Витебском и Полоцком и их околицами. Под 1772 годом «Starozytna Polska» сообщает: «Воеводства Полоцкое, Витебское, Мстиславское и часть Минского называются Беларусью». Таким образом, перед нами очевидное расширение употребления названия «Белая Русь» за счет прежней «Литвы». Несомненно, эта замена происходила в результате войны 1654–1667 годов, которая вдвое уменьшила население этих земель. Вообще-то войны между Московией и Великим княжеством Литовским с самого начала были жестокие и упорные. Тот же С. Герберштейн, особа более-менее нейтральная, в «Записках о Московии» рассказывает о войне за Смоленск: «Хотя после смерти Александра у Василия (сына Иоанна Великого. — А.К.) не было никакого повода к войне с Сигизмундом, королем польским и великим князем литовским, он, видя, что король склонен более к миру, чем к войне, и что литовцы тоже не желают сражаться, все же нашел случай к войне. Он стал говорить, что сестра его, вдова Александра, отнюдь не встречает с их стороны подобающего ее сану обхождения; кроме того, он обвинил Сигизмунда в том, будто тот поднял против него татар. Поэтому он объявил войну и, подведя пушки, осадил Смоленск, хотя никак не мог взять его. Меж тем Михаил Глинский, происходивший из знатного рода и семейства русских государей, который некогда, при Александре, пользовался большой властью, бежал к великому князю московскому… он тут же убедил Василия взяться за оружие, обещая ему взять Смоленск, если его осадят снова, но с тем условием, чтобы московит уступил ему это княжество. Когда Василий, согласившись на условия, предложенные Михаилом, опять обложил Смоленск тяжкой осадой, Глинский посредством переговоров, а вернее подкупа, овладел городом…

Возгордившись от этой победы, Василии велел своему войску немедленно двинуться в глубь Литвы, а сам остался в Смоленске.»

С. Герберштейн подробно рассказывает о битве между русскими и литовскими войсками под Оршей (8 сентября 1514 г.), в которой русские были разбиты.

К тому времени Великое княжество Литовское, Литва, представало как злейший враг Москвы, и война 1654–1667 годов окончательно установила «зверхностъ», первенство последней. По мнению некоторых исследователей, в этой войне погиб каждый второй литвин-белорус (вероятно, в данном случае надо говорить все же о жителях прифронтовых областей Великого княжества Литовского). А о том, что война была жестокая и губительная, говорит следующий факт: на невольничьих базарах Кафы литвин-христианин шел по три рубля за голову. И с той, и с другой стороны воевали православные люди…

Разбираясь в «блужданиях» названий «Белая Русь», «Черная Русь», «Литва» и так далее, надо согласиться, что чаще всего это было вызвано политическими мотивациями. В XV веке восточные земли Великого княжества Литовского начали называться «Белой Русью» в чисто символическом смысле: «белая», западная часть прежней Руси, которая теперь собирается под рукой Руси Московской, Московии. В XVI–XVII веках название «Белая Русь» имело уже ярко выраженное политико-географическое значение. Москва должна была подтвердить свои интересы прежде всего на западе. Без интеграции в Европу не могло быть и речи о создании империи. Те, кто формировал политику Московского государства, прекрасно это понимали. В XVIII веке необходимость в этом названии отпала, потому что Великая Русь закрепилась именно в границах Великой России, поглотив как Белую, так и Черную, и Червоную, и Малую Руси. Беларусь получила название Северо-Западного края, в котором с XIX века были запрещены белорусский язык, старошляхетская одежда, униатское вероисповедание и т. д. Создавался русский моноэтнос, но это предмет отдельного разговора. Вероятно, в своем развитии человечество от наций приходит к конгломератам наций, когда начинают действовать особые экономические, социальные и нравственные законы. Один из таких конгломератов, «американский народ», сейчас представляется устойчивым этническим объединением. Но пример «советского народа», конгломерата, разрушившегося в одночасье, заставляет воздерживаться от категорических выводов. Необходимо проанализировать подобные этнические объединения в Азии и Африке, привлечь представителей самых разных наук, прежде чем сказать что-то определенное. Мы же, обозначив эту тему, ставим точку.