Рельефы Персеполя

Рельефы Персеполя

В архитектуре Персеполя переплелись различные стили, заимствованные его создателями из нескольких стран. Неповторимы по своей внутренней последовательности и выразительности рельефы. Это — сцены, изображающие ритуальные обряды, для которых характерны торжественность и строгость. Однако мы не имеем указаний на место и время проведения этих ритуалов. Отсутствуют даже какие бы то ни было дополнительные детали, которые могли бы послужи ть ключом к разгадке. Рельефы хорошо передают атмосферу помпезности всего происходящего. Техника всегда безупречна, а в местах особо важных древние мастера поднимаются до высокой техники исполнения. И наконец, несмотря на известный формализм в изображении сцен, встречаются детали, в которых явно чувствуется особый интерес мастера к сюжету.

Слегка шероховатая, нанесенная зубчатым резцом поверхность способствовала лучшему сохранению красок, чем тщательно отполированная. Существует мнение, что красками заполняли пространство между фигурами. Однако Э. Херцфельд — первый археолог, производивший раскопки в Персеполе, утверждает, что они покрывали все рельефы. Символическое изображение Ахурамазды, обнаруженное Херцфекьдом в Тронном зале, было покрыто яркими красками: Светло-красной, золотистой или оранжево-желтой, густо-пурпурной, лазоревой, с несколькими мазками изумрудной зелени — все это на черном фоне. Рельефы Тройного портала были, в свою очередь, покрыты ярко-красной и бирюзовой краской и металлом, возможно, золотом Херцфельд только словесно описал цвета, ибо ни бирюза, ни лазурит не являются красящими веществами. Другие же минералы такими свойствами не обладают. Возможно, для этой цели использовались растительные красители. В некоторых местах на губах стражников до сих пор сохранилась красная краска. Рельефы были украшены орнаментом, который, возможно, появился только во времена царствования Ксеркса.

В Тройном портале золотые полосы вставлены в углубления короны царя, а на фигурах сановников сохранились отверстия для закрепления золотых браслетов и ожерелий. Рельефы (царей и символических изображений Ахурамазды) были декорированы различными украшениями, такими, как серьги и др. Бороды, возможно, были сделаны из бронзы и лазурита. Согласно некоторым данным, практика украшения скульптурных изображений золотом и лазуритом восходит еще к Урарту.

В так называемом гареме на одежде фигур высечен орнамент. На рельефах, изображающих процессию львов, розетки, по-видимому, предназначались для того, чтобы облегчить работу мастеров, покрывавших их краской.

Тот, кто подобно туристу, приехавшему из провинции посмотреть Парфенон, сейчас восхищается гладкой поверхностью рельефов на лестнице ападаны, очень удивился бы, узнав, что первоначально почти вся она была покрыта яркими красками. Известно, что краски кажутся менее яркими при интенсивном свете.

Откуда же происходили ремесленники, мастера и рабочие, воздвигнувшие и украсившие Персеполь?

В начале своего царствования Дарий I приказал соорудить в Сузах дворец. Подробности о том, как его строили, записаны на древнеперсидском языке на обожженной глиняной табличке, найденной во время раскопок.

Эта надпись, видимо, составлена между 494 и 490 гг. до н. э., поскольку отец Дария Виштаспа, упоминающийся в ней, умер в 490 г., а карийцы и ионийцы, привозившие из Вавилонии лес, возможно, были доставлены сюда после падения Милета (Малая Азия) в 494 г. В надписи сказано:

«[Работу по] изготовлению сырцового кирпича делали вавилоняне. Кедр доставлен с горы Ливан. Ассирийский народ доставил его до Вавилона, а из Вавилона его в Сузы доставили карийцы и ионийцы. Тиковый лес был доставлен из Гандхары и Кармании.

Золото, которое здесь использовано, привезено из Лидии и Бактрии. Самоцветы, лазурит и сердолик, которые использованы здесь, доставлены из Согдианы, бирюза — из Хорезма, серебро и эбеновое дерево — из Египта, украшения для стен — из Ионии. Слоновая кость, которая употреблена здесь, доставлена из Эфиопии, Индии и Арахозии. Каменные колонны, которые здесь возведены, доставлены из селения Абирадуш в Эламе. Работники, которые тесали камень, были ионийцами и лидийцами. Золотых дел мастера, которые работали над золотом, были мидийцами и египтянами. Те, которые инкрустировали дерево, были мидийцами и египтянами.

Те, которые делали обожженный кирпич, были вавилонянами. Люди, которые украшали стену, были мидийцами и египтянами».

Хотя это официальная надпись, однако составитель ее, видимо, дал вольную интерпретацию фактам, чтобы как-то подчеркнуть величие царя и его державы. Если верить надписи, то мастеров и материалы привозили из двенадцати сатрапий. Но цифра эта вызывает сомнения. Так, например, дерево уака, которое иногда отождествляют с тиком или с иранским сиссоо, согласно надписи, привозили из Гандхары и Кармании (современная провинция Керман на юго-востоке Ирана), которая, по описаниям, представляла собой мрачную, засушливую территорию.

В Арахозии, которую обычно отождествляют с нижним бассейном реки Гильменд в Афганистане, вряд ли могли быть слоны и, следовательно, слоновая кость. Согдиана упоминается как место, откуда привозили лазурит, хотя с доисторических времен этот редкий минерал добывали в северо-восточном Афганистане, в сатрапии Бактрия. Бирюзу доставляли из Хорезма, расположенного к югу от Аральского моря, в то время как знаменитые шахты Нишапура находятся гораздо южнее, в древней Парфии (современный северо-восточный Иран).

Эта надпись, несомненно, имеет отношение к обнаруженным при раскопках в Персеполе глиняным табличкам, которые фиксируют оплату труда ремесленников. Таблички сокровищницы упоминают ремесленников из различных сатрапий; мастеров по дереву из Египта; 55 каменотесов из Египта; хеттских (сирийских) работников; 201 египтянина и ионийца и карийских ювелиров. И только один человек, старший над мастерами, украшавшими здания, происходит, согласно надписи, из Суз и в Персеполь попал в период царствования Артаксеркса I. О работниках говорится лишь в двадцати четырех табличках. Отсутствуют тысячи табличек, которые, вероятно, составляли часть официальных документов периода строительства.

Исходя из такого количества материала, делать выводы нужно очень осторожно. Поэтому довольно сомнительным представляется утверждение, что в Персеполе работало много каменотесов и скульпторов из Ионии (ионийцы упоминаются в двух табличках сокровищницы, двух неопубликованных табличках крепостной стены и в надписях из Суз).

Дополнительные данные дают процарапанные на фрагменте рисунки (ранее входившие в состав коллекции Э. Херцфельда), представлявшие часть ступни одной из фигур рельефа Гизела Рихтер считает, что на этих рисунках изображены какие-то бородатые лица, которые, как полагают, весьма напоминают головы, встречающиеся на греческих вазах.

Надпись из Суз основное внимание уделяет материалам, которыми пользовались во время строительства, и орнаментам, а не тому, откуда мастера (каменотесы из Ионии и Лидии, декораторы стен из Мидии и Египта, индийские и египетские ювелиры и каменщики из Вавилонии) были родом. Возможно, имелась подобная же надпись в ападане или во дворце Дария. Если это так, то ее, наверное, когда-нибудь обнаружат в Персеполе.

В табличках сокровищницы упоминаются 55 египетских каменотесов, высекавших надписи. Можно предположить, что они выполняли такие архитектурные детали, как, например, резные украшения, по своей форме повторяющие египетские, которые увенчивают порталы. Золотых дел мастера — карийцы, а не мидийцы и египтяне, как в Сузах. Вполне возможно, что сирийские «носильщики», доставлявшие камень и кирпичи каменотесам и каменщикам, были рабами.

Работники упоминаются на двадцати четырех табличках. Вызывает удивление большое число плотников, по-видимому, местных мастеров. Исходя из текста табличек, можно предположить, что одни и те же скульпторы изготовляли рельефы и круглую скульптуру, работая как с камнем, так и с деревом. Говорится также о мастерах, делавших двери из дерева и железа.

Работники (в табличках их именуют мастерами по инкрустации и орнаментам), вероятно, отделывали внутреннюю поверхность стен, покрывали деревянные двери пластинами из железа, бронзы и золота и прикрепляли к фигурам царей на рельефах отдельные детали, также выполненные из золота и полудрагоценных камней.

В одном из текстов табличек сокровищницы, в которых записана плата мастерам, сказано, что в Персеполе одно время работали 239 строителей, в другом тексте — 900, и затем это количество доходит до 1100. В этих записях товары соотносятся с деньгами: так, овца оценивалась в три сикля, а кувшин вина — в один. В число других товаров входили пиво и зерно. Сикль, представлявший собой скорее денежную единицу, чем монету, можно приравнять примерно к 46 центам. Самая высокая месячная плата, упомянутая в табличках, составляла восемь сиклей. Там же приводится много других цифр, в пределах от полутора до двух сиклей.

Едва ли можно назвать щедрой такую заработную плату. Было высказано предположение, что эта плата — лишь добавка к продуктам, являвшимся частью месячного вознаграждения. Эламское слово «курташ», возможно, имело значение «работник». Рихард Фрай считает, что курташ — иноземные рабы. Этой же точки зрения придерживаются и некоторые другие исследователи. По их мнению, низкую плату получали скульпторы из Ионии и другие квалифицированные рабочие; если бы они были свободными, то принадлежали бы к высокооплачиваемой категории.