Детство и юность Петра
Детство и юность Петра
Московского боярина, от которого ведут свой род цари династии Романовых, звали Роман (от латинского романус, римлянин), а фамилию его пишут как Захарьин-Юрьев. Однако и у него были предки:
• Гланда-Камбила Дивонович (приехал в Россию в конце XIII века из Литвы, крещён в 1287 году, назван Иваном)
• Андрей Кобыла (ум. до 1350/51)
• Фёдор Кошка (ум. не ранее 1393)
• Иван Кошкин (ум. не ранее 1427)
• Захарий Кошкин (ум. ок. 1461)
• Юрий Захарьин (ум. ок. 1504/05).
Сыном Юрия Захарьина и был Роман Захарьин-Юрьев (ум. 1543).
В историю вошли двое его детей: дочь Анастасия, любимая жена Ивана Грозного, и сын Никита (ум. 1586), который верно служил своему зятю Ивану Грозному, а затем и его сыну. Среди детей Никиты наиболее знаменит Фёдор (1556–1633), ставший к старости патриархом под именем Филарет. После избрания в феврале 1613 года Великим князем Московским его 16-летнего сына, Михаила (1596–1645), Филарет правил с ним совместно. После смерти Михаила российский трон занял его сын Алексей (1629–1676), правивший затем почти тридцать один год.
Более подробно эта история, включая события, связанные с церковным Расколом, произошедшим при патриархе Никоне (1605–1681), изложена в нашей книге «Другая история Московского царства» (М.: «Вече», 2003).
1667. — Окончательное низложение патриарха Никона; одновременно Большой собор в Москве с участием греческих патриархов закрепил изменения в обряде, начатые им. Отменены решения Стоглавого собора 1551 и Собора 1662 года, прошедших при Иоанне Грозном. Все сторонники старого обряда признаны еретиками и преданы анафеме. Протопопы Аввакум и Лазарь и некоторые другие сосланы в Пустоозерский Острог. Иноки Соловецкого монастыря посылают царю челобитную, призывая не отступать от старой веры. Патриархом поставляется архимандрит Троице-Сергиева монастыря Иоасаф II.
1668. — По приказу царя Алексея начинается военная осада бунтующего Соловецкого монастыря, длившаяся затем восемь лет, — все предыдущие попытки подавить волнения в Соловецком монастыре административными мерами кончились неудачей. Раскол распространился по всему Северу, протест охватил многие слои населения.
1670, июль. — Казаки Стеньки Разина взяли Царицын, Саратов и Самару, опустошают окрестности Симбирска, Тамбова, Нижнего Новгорода. Октябрь. — Поражение Разина под Симбирском. Восстание идёт на убыль. Декабрь. — Царское войско под командованием князя Долгорукова перешло в наступление на бунтовщиков.
В 1671 толпы Разина потерпели поражение от войск, часть которого была обучена европейскому строю. Оставив крестьянские шайки на произвол судьбы, Разин бежал с казаками на юг, и попытался поднять весь Дон; здесь его схватили старые казаки, всегда бывшие против него. Разина свезли в Москву и казнили. Крестьяне и холопы продолжали ещё некоторое время бузить, да в Астрахани свирепствовала казацкая шайка под начальством Васьки Уса. Но и Астрахань сдалась, наконец, боярину Милославскому; главные мятежники были казнены.
В том же 1671 году Посольский приказ (тогдашний МИД) вместо А. Л. Ордин-Нащокина возглавил Артамон Матвеев, будущий правитель при царе Фёдоре Алексеевиче. В следующем году отменены все торговые привилегии духовенства; составлена карта Сибири.
1672. — Преставление патриарха Иоасафа II. Патриархом поставляется митрополит Новгородский Питирим. Первый случай массового самосожжения раскольников (около 2000 человек). От брака царя с Натальей Кирилловной Нарышкиной родился сын Пётр.
И о деяниях Петра, и о его юности, кажется, всем всё известно. Написаны романы, сняты фильмы. Сохранилось изрядное количество документов той поры. А потому мы, как и в книге «Другая история Московского царства», будем пунктирно вести хронологию известных событий, навинчивая на неё рассказы о событиях малоизвестных, а то и вовсе удивительных. Например, зададим вопрос: под каким именем был крещён царь Пётр? Ответ не столь очевиден, как оно кажется на первый взгляд.
Он родился 30 мая, (по новому стилю 12 июня), в день поминовения святого Исаакия Далматского. А крестили-то его аж в конце июля, на Петров день, и не в Успенском соборе Кремля, как всех предыдущих детей Алексея Михайловича, а в Чудовом монастыре. При упоминании об этом факте историки рассказывают невразумительную легенду о том, что якобы имя Исаакия долго не могли найти в святцах, вот и волынили с крещением младенца полтора месяца.
Однако, такая просрочка по православным правилам, да ещё при тогдашней высочайшей детской смертности совершенно немыслима.
Может быть, удастся найти разгадку, вспомнив историю главного храма Петербурга — Исаакиевского собора.
Тот собор, который мы видим сегодня, четвёртый по счёту, он заложен при Александре I в 1818 году по проекту архитектора О. Монферана, а закончен уже при Александре II в 1858-м.
А первая деревянная небольшая церковь, названная Исаакиевской, именно в честь св. Исаакия Далматского, была построена на Адмиралтейском лугу в 1707 году, и тогда же была освящена. В ней 19 февраля 1712 года состоялся публичный обряд венчания царя Петра с будущей императрицей Екатериной Алексеевной, — уже в то время храм имел особое положение, считаясь государевой церковью.
Св. Исаакий Далматский малоизвестен в России. Легенда такова: святой жил во второй половине IV столетия недалеко от Константинополя, и предсказал императору Валенту, угнетавшему христиан, поражение и трагическую гибель в войне с готами. Валент приказал заковать Исаакия в цепи и произнёс: «Победа будет моя! Если слова твои не сбудутся, то смерть ожидает тебя». Но слова святого сбылись. Новый император, христианин Феодосий, освободил Исаакия из темницы. Святой благословил императора и удалился в уединённую хижину, куда стали стекаться его сподвижники. Так возникла обитель.
Скончался святой в 383 году 30 мая, а его обитель (монастырь) была впоследствии названа Далматской, по имени инока Далмата, которому Исаакий перед кончиной поручил братию… Кстати, удивительно, что почти на всех сайтах, посвящённых Исаакиевскому собору, временем жизни святого назван VI век.
Итак, неужто же полтора месяца, тем более у такого набожного отца, как Алексей Михайлович, младенец оставался некрещёным? Логично предположить, что его всё-таки окрестили Исаакием (почему и стал государевым Исаакиевский собор в Петрополе, как сначала назывался С.–Петербург) и крестили, вероятно, в Успенском соборе, и только позже нарекли Петром в Чудовом монастыре. И документов не оставили. А то был бы на Руси не Пётр, а Исаак Великий.
Эта версия тем более вероятна, что среди византийских императоров, — а Царьграду подражали в списке излюбленных имён — были Михаилы, Иоанны, Исаакии, Феодоры и Алексеи; даже Дмитрии попадались среди царственных родственников (скажем, деспотов Мореи), — а Петров не было.
И уж кстати: точное место рождения Петра тоже неизвестно — Кремль, Коломенское или Преображенское.
Это, конечно, не имеет особого значения, но придаёт красок пониманию нашего прошлого. Все знают, что старшие дети царя Алексея, в том числе Софья (1657–1704), их родственники и приспешники второй брак отца с Натальей Кирилловной Нарышкиной (1651–1694), на которой он женился в 1671 году после кончины первой жены, М. И. Милославской (1626–1669), встретили враждебно. И до, и после смерти царя семьи Нарышкиных и Милославских постоянно интриговали друг против друга, между ними велась настоящая «война компроматов». Почему же не могло быть острых противоречий из-за выбора имени младшему сыну царя, рождённому Н. К. Нарышкиной?
Теперь уже истинного хода событий не выяснить, и резонов сторон не понять. Не будем и пытаться. Отметим только, что имя Пётр практически неизвестно предыдущей военной и государственной истории. Самые знаменитые Петры прошлого связаны с религиозной стороной общественной жизни: Пётр — строитель Церкви христовой, апостол; Пётр Пустынник — духовный вдохновитель 1-го Крестового похода; в Византии был патриарх Пётр, а на Руси — митрополит, переведший в XIV веке митрополичью кафедру из Владимира в Москву. Множество учёных-теологов Европы носили имя Петра.
Если инициаторы наречения царевича Петром полагали, что так удастся определить его судьбу, как деятеля, далёкого от государственного управления и военных занятий, то эти надежды не оправдались. В официозной книге «Государи дома Романовых» отмечается, что уже в его детстве такие игрушки, как:
«…топорки, пищали, пистоли, пушечки, знамёна, булавы… решительно преобладают над всеми другими, показывая, какие вкусы развиваются у царевича с самых ранних лет. Количество, в каком эти игрушки требуются в детскую, показывает, что царевич играет там не один, что он окружён сверстниками, уже в детской составлявшими потешный отряд. Позднейшие потешные отряды в Преображенском — только продолжение этих младенческих военных забав в детской кремлёвского дворца».
Петру было чуть более трёх лет, когда «наверх», — надо думать, прямо царю Алексею, 26 ноября 1675 года была представлена изготовленная для царевича азбука. В следующем, 1676 году по докладу воспитателя Петра, думного дворянина Фёдора Соковнина, был к нему взят учителем дьяк из приказа Большого Прихода Никита Моисеев сын Зотов, «человек тихий и небражник», — впоследствии, однако, поставленный своим учеником с титулом князь-папы во главе знаменитого «всешутейшего и всепьянейшего собора».
Зотов, обучив царевича чтению, прошёл с ним также, по обычаю того времени, Часослов, Псалтырь и Евангелие; первые две книги, вероятно, были выучены Петром наизусть: впоследствии он слыл знатоком священного писания и постоянно в письмах и указах приводил из него цитаты. Можно предположить, что сам Никита Зотов был человеком старообрядческой культуры: его ученик Пётр был выучен писать по полногласным, дореформенным правилам, то есть вставляя между согласными Ъ.
Своё преподавание Зотов разнообразил приёмами наглядного обучения: он показывал ученику листы и книги с раскрашенными картинками, на которых изображались «грады, палаты, великие корабли, бои, взятия городов, разные истории в лицах». Такие листы и книги изготовлялись для царских детей мастерами Оружейной палаты, имевшей штат придворных живописцев.
В августе 1680 года Зотов отправился посланником в Крым, где пробыл до весны, участвуя в заключении Бахчисарайского перемирия. Уроки надолго прервались; считается, что вскоре «правильное обучение» Петра совсем прекратилось. Но нам известно, сколь жаден был он ко всякому знанию: это показывает и его дальнейшая поездка в Европу, прежде всего в Голландию и Англию.
Он учился у всех и везде, всегда в делах и в движении: устраивал смотры, военные игры, учения, готовил и запускал фейерверки, строил корабли и яхты, испытывал новые суда и пушки, учился у инженеров, артиллеристов, математиков, плотников, брал книги у всех знакомых, выписывал их из-за границы. Хоть и в самом деле грамотно излагать свои мысли на бумаге он затруднялся до конца жизни, писал с ошибками, не в ладах был с синтаксисом, всё же любознательность и склонность к знаниям позволила ему стать человеком с широкими и весьма глубокими знаниями в самых разнообразных отраслях.
1676, 20 января. — Смерть царя Алексея Михайловича в результате внезапной болезни. Царём становится Фёдор Алексеевич, но реально властью до июля распоряжается Артамон Матвеев. В том же году взят Соловецкий монастырь.
Недружелюбное отношение к юной мачехе, которая была моложе старших дочерей царя Алексея, сдерживаемое при отце, теперь проявилось открыто. Царица-вдова с малолетними детьми вынуждена была занять во дворце второстепенное место. Через полгода её ждал новый удар: Артамон Матвеев, первый министр царя Алексея и ближайший советник царицы после его смерти, был отправлен её врагами в ссылку, сначала почётную — в Верхотурье на воеводство, а затем в заточение в Пустоозерск. Это, кажется, первый в ряду временщиков, которых так много будет в XVIII веке, кто столь внезапно поменял высшее место у трона на далёкую ссылку в Печорский край.
Но влияние Милославских, погубивших Матвеева, недолго длилось; их заменили любимцы царя Фёдора, постельничий Языков и стольник Лихачёв, люди образованные, способные и добросовестные. Близость их к царю и влияние на дела были очень велики. Немногим меньше было значение князей Бориса и Василия Голицыных.
1678, август. — Соглашение между Россией и Польшей о продлении Андрусовского перемирия на 13 лет (передача Россией Невеля, Себежа, Велижа Польше в обмен на Киев).
1679. — Открытие первой школы в типографском доме.
1681. — Русское посольство во Франции во главе с Потёмкиным. Бахчисарайский мирный договор, установивший статус кво в отношениях Османской империи, Крымского ханства и России: 20 лет область между Доном и Днестром не занимается войсками, и не строятся города от Киева до устья Днепра. Признан суверенитет России над Левобережной Украиной и Киевом и русское подданство запорожских казаков. В том же году преставился бывший патриарх Никон. В ноябре царь Фёдор созывает Земский собор для реорганизации армии.
1681–1682. — Собор в Москве об укреплении православия в связи с расколом. Постановление о передаче раскольников гражданскому суду и об уничтожении старообрядческих пустынь. Запрещение любого распространения древних книг и сочинений старообрядцев. Учреждение Вятской, Воронежской, Великоустюжской и Тамбовской епископий. Народные волнения в Москве с требованиями восстановить «древнюю веру». Открытый диспут патриарха Иоакима с вождём старообрядчества Никитой Добрыниным (Пустосвятом). Казнь Пустосвята. Восточные патриархи присылают грамоту, повелевающую причислить Никона к лику патриархов. Протопоп Аввакум вместе с единомышленниками предан огненной казни.
1682. — Царь Фёдор, как полагают, под влиянием Бориса Голицына ликвидирует местничество — служебную иерархию в зависимости от знатности происхождения. Пушкин оценил это событие так:
«Аристокрация стала могущественна. Иван Васильевич III держал её в руках при себе. Иван IV казнил. В междуцарствие [Смуту] она возросла до высшей степени. Она была наследственная — отселе местничество, на которое до сих пор привыкли смотреть самым детским образом. Не [царь] Феодор, но Языков, т. е. меньшое дворянство уничтожило местничество и боярство, принимая сие слово не в смысле придворного чина, но в смысле аристокрации».
Однако, отменяя родовое местничество, всё же требовалось найти замену этому общественному институту. На рассмотрение Земского собора был внесён «Проект устава о служебном старшинстве бояр», предполагавший полное разделение гражданских и военных властей, учреждение постоянных наместничеств (Владимирского, Новгородского и других), строгое установление старшинства одного наместника над другим. Однако проект не был осуществлён, и замены родового старшинства (в местничестве) старшинством служебным (по должности) не последовало.
В самые последние дни царствования Фёдора Алексеевича был составлен проект высшего училища, так называемой Греко-Латинской академии, но учреждена она была уже после смерти Фёдора; первыми её учителями стали вызванные с Востока учёные братья Лихуды, Иоаникий и Сафроний, а здание было построено стараниями князя В. В. Голицына. 1682, 17 апреля. — Царь Фёдор Алексеевич умирает, не оставив наследника. Началось правление царевны Софьи.
А. С. Пушкин в «Истории Петра I» писал:
«София возвела любимца своего князя [Василия Васильевича] Голицына на степень великого канцлера. Он заключил с Карлом XI (1683 г.) мир на тех же условиях, на коих был он заключён 20 лет прежде. Россия была в миру со всеми державами, кроме Китая, с которым были неважные ссоры за город Албазин при реке Амуре. Бояре, приверженные к Петру, назначили ему в обер-гофмейстеры князя Бориса Алексеевича Голицына. Оно владел до веренностию молодого царя и делал перевес на его сторону. Многие бояре, а особливо дети их, перешли на сторону Петра».
Разрастался конфликт двух царственных семей: в одной властвовала Софья, в другой первым человеком была царица Наталья Кирилловна, мать Петра. Семейная распря породила две враждебные партии людей, связавших себя с теми или другими. Со стороны Софьи двигателем в этой истории был думный дьяк, начальник стрелецкого войска Фёдор Леонтьевич Шакловитый, а с противоположной стороны — брат царицы Лев Кириллович Нарышкин и князь Борис Алексеевич Голицын, «дядька» (воспитатель) Петра. Обе партии имели многих приверженцев во всех слоях общества; у Нарышкиных были сторонники даже среди стрельцов, подчинённых Шакловитого.
В январе 1684 года Софья женила своего младшего брата Ивана на Прасковье Фёдоровне Салтыковой, а 12-летний Пётр получил полную свободу: подружился с иностранцами, с помощью женевца Лефорта изучил голландский язык, занимался военными играми; переодел свою потешную роту в немецкое платье. В этой роте сам Пётр был барабанщиком и за отличие произведён в сержанты, — что явно контрастировало с попытками фаворита Софьи князя В. В. Голицына возобновить местничество, ради чего была учреждена комиссия под начальством князя В. Д. Долгорукова и окольничего Чаадаева.
А. С. Пушкин пишет так:
«Бояре с неудовольствием смотрели на потехи Петра и предвидели нововведения. По их наущению сама царица и патриарх увещевали молодого царя оставить упражнения, неприличные сану его. Пётр отвечал с досадою, что во всей Европе царские дети так воспитаны, что и так много времени тратит он в пустых забавах, в которых ему, однако ж, никто не мешает, и что оставить свои занятия он не намерен».
Понятно, что уже в 12 лет Пётр не был избалованным ребёнком, бегущим учёбы ради развлечений.
Далее Пушкин рассказывает историю о том, как бояре хотели внушить Петру любовь к другим забавам и пригласили его на охоту. А он то ли сам, то ли по совету своих любимцев, вздумал пошутить над ними: притворно согласился; назначил охоту, но приехав объявил, что с холопями тешиться не намерен, а хочет, чтобы только господа участвовали в царском увеселении:
«Псари отъехали, отдав псов в распоряжение господ, которые не умели с ними справиться. Произошло расстройство. Собаки пугали лошадей; лошади несли, седоки падали, собаки тянули снуры, надетые на руки неопытных охотников. Пётр был чрезвычайно доволен — и на другой день, когда на приглашение его ехать на соколиную охоту господа отказались, он сказалим: „Знайте, что царю подобает быть воином, а охота есть занятие холопское“».
В эти годы В. В. Голицын, оставаясь около Софьи, занимался дипломатией. Общепризнанно, что Голицын был искусным дипломатом. Он сумел добиться в 1684 году подтверждения Кардисского мира со Швецией (1661), частично допускавший русских к Балтике для торговли. Но, между тем, шведский и польский вопросы оставались острыми; уже вскоре Петру пришлось «разбираться» со Швецией.
А пока Пётр и его единокровный брат Иван были номинально царями, никакой роли в политических делах не играя. Более того, Пётр и его мать фактически оказались в ссылке в селе Преображенском. По свидетельствам современников, в молодые годы лицо у Петра было открытое, красивое; красота, по-видимому, досталась ему от матери.
С Польшей в 1686 году был заключён очередной «вечный мир». Дело в том, что польский король Ян Собесский желал привлечь Москву к австро-польскому союзу против турок, но Москва и с самой-то Польшей находилась только в перемирии (с 1681), а потому соглашалась оказать помощь лишь по заключении мира. В 1686 году Ян Собесский согласился; Польша навеки уступала Москве всё, что та завоевала у неё в XVII веке, а важнейшим из завоеваний был Киев. Этим миром Россия обязана В. В. Голицыну, — но по договору следовало начать войну с Турцией и Крымом.
Конечно, получить выход к Чёрному морю было бы полезно; присоединение южных территорий с богатыми почвами и устойчивым климатом также позволило бы решить продовольственный вопрос. Поэтому, казалось бы, Голицын сделал правильно, что ввязался в войну на юге. Однако по своей мощи Турция превосходила тогда все страны мира, и Россия могла тягаться с нею, только перевооружив свою экономику и армию, а для этого надо было сначала прорваться к Западной Европе через Балтику, наладить международную торговлю, заполучить новые технологии.
В итоге Голицын с войсками дважды ходил на Крым (1687–1689), и оба раза неудачно (чего и следовало ожидать), что возбудило ропот войска и вызвало со стороны Петра обвинение в нерадении. Впрочем, правительство Софьи торжествовало переход через степи к Перекопу как победу, и осыпало Голицына наградами.
Эти неудачные походы послужили полезным примером: Пётр начал свою военную политику с западного направления, предварительно озаботившись созданием регулярной армии по западному образцу, и даже обогнал Европу, впервые введя рекрутский набор. Даже в Прутский поход он был вынужден идти потому, что шведский король, сидя в Турции, подталкивал её к войне с Россией, а его азовский поход вызван была необходимостью закончить войну, начатую Голицыным.
А началось всё с потешных войск царя-мальчика, наборы в которые начались уже в 1684 году. В 1687-му число потешных в Преображенском так сильно увеличилось (ибо царь уже начал набирать людей из придворных и конюшенных служителей), что некоторых пришлось поселить в селе Семёновском. Из Бутырского полка Пётр взял себе 15 барабанщиков в 1687 году; тогда же Лефорт был произведён в полковники, и учреждена конница.
Между тем, Софья искала, как избавиться от братьев, чтобы властвовать одной. Историки традиционно придерживаются мнения, что она была чрезвычайно умной и проницательной, являла таланты руководителя, государственного деятеля. На деле государственные дела при ней вершил князь В. В. Голицын, а она занималась интриганством. В качестве доказательства приведём большой отрывок из книги «Государи дома Романовых», изданной к 300-летию династии:
В августе 1687 г. Софья поручила приближённому своему Шакловитому без шума разведать, как примут эту мысль [о коронации одной Софьи] стрельцы, и поддержит ли её население. Шакловитый созвал к себе на дом 30 стрелецких урядников и предложил им написать челобитную, чтобы царевна Софья венчалась царским венцом. «Мы челобитной писать не умеем, — холодно отвечали урядники, — да и послушает ли нас царь Пётр Алексеевич?» — «Если не послушает, — возразил Шакловитый, — схватите боярина Льва Кирилловича Нарышкина и кравчего Бориса Алексеевича Голицына, тогда примет челобитье». — «А патриарх и бояре?» спрашивают неохотно стрельцы. «Патриарха сменить можно, — горячится Шакловитый, — а бояре? Что бояре! это отпадшее зяблое дерево».
Из этой беседы Софья поняла, что стрельцы не будут её поддерживать, раз надо прибегать к таким насильственным мерам, как захват близких к царю людей и смена патриарха. На время она решила отложить свою затею, однако не совсем отказалась от неё: для более постепенного приготовления умов к замышляемому перевороту был отпечатан её портрет в царском облачении в короне и со скипетром в руках. Портрет этот потом был уничтожен и теперь представляет собою величайшую редкость.
Между тем царица Наталья из Преображенского зорко следила за честолюбивыми поползновениями царевны, раз даже не сдержалась и открыто высказалась в присутствии старших и младших царевен: «Для чего она стала писаться с великими государями вместе? У нас люди есть, и они того дела не покинут». Между обоими дворами — кремлёвским и опальным преображенским — накипало взаимное и всё более и более открытое раздражение.
Софья без негодования слышать не могла о Преображенском и занятиях Петра. Его потешных она называла не иначе, как конюхами и озорниками. У людей, стоявших близко к ней, стали появляться страшные мысли. Князь В. В. Голицын вздыхал: «Жаль, что в стрелецкий бунт не уходили царицу Наталью с братьями, теперь бы ничего не было». Шакловитый ставил вопрос ребром: «Чем тебе, государыня, не быть, лучше царицу извести». Один из его подчинённых, стрелец Чермный, шёл далее всех и высказался уже совершенно открыто: «Как быть, — рассуждал он, — хотя и всех побить, а корня не выведешь: надобно уходить старую медведицу», а на возражение, что за мать вступится царь, он добавлял: «Чего и ему спускать? Зачем стало?»
Софья подогревала эти замыслы. Не раз она призывала к себе ночью по несколько доверенных стрельцов, толковала с ними и жаловалась, что царица Наталья с братьями Борисом Голицыным поднимает бунт, а патриарх против неё. Но стрельцы на эти жалобы равнодушно отвечали: «Воля твоя, государыня, что хочешь, то и делай». Только немногие из них были готовы на цареубийство, большинство не показывало охоты к бунту: самые беспокойные и недовольные элементы из стрелецкого войска были разосланы из Москвы по городам после расправы с Хованским, и Софья теперь потеряла то орудие, которым она так успешно действовала в 1682 г. Чтобы раздражить спокойных стрельцов, прибегали даже к хитростям. Преданный Софье человек, подьячий Приказа Большой Казны Шошин со стрелецкими капитанами ездил по Москве ночью, хватал караульных стрельцов и приказывал бить до смерти. И когда стрельцы начинали колотить, один из спутников Шошина громко восклицал:
«„Лев Кириллович! За что бить до смерти? Душа христианская!“ Этим думали вызвать озлобление против Нарышкина в массе стрельцов, но масса оставалась спокойною. „Буде до кого какое дело есть, — говорили стрельцы, — пусть думный дьяк скажет царский указ, мы того и возьмём, а без указу делать не станем, хоть многажды бей в набат“. Разумеется, все эти замыслы и речи Софьиных приспешников передавались немедленно в Преображенское и, конечно, в настолько преувеличенном виде, насколько могла преувеличивать сплетня XVII века. Легко себе представить, какие страхи, толки и чувства вызывали эти известия в Преображенском. В те редкие минуты, в которые Пётр забегал домой посидеть с матерью, он и от матери, и от дядей, и от воспитателя только и слышал страшные рассказы…»
Здесь мы бросим цитату из книги «Государи дома Романовых». Какова была обстановка в царских семействах, ясно.
1689. — Нерчинский договор с Китаем. Россия оставляет часть территории севернее Амура. Граница устанавливается по Аргуни и Горбице. Устанавливаются дипломатические и торговые отношения.
В 1689 году царица-мать женила Петра на Евдокии Лопухиной, красивой, но, по всей вероятности, весьма заурядной женщине. В этом же году произошёл разрыв Петра с Софьей, и началось его самостоятельное, внешне совместное с братом Иваном, правление. Петру было 17 лет. Его малоспособный соправитель делами не интересовался.
В 1690 году у царя родился сын Алексей (1690–1718). Интересно, что его воспитателем стал некий Нейгебауэр, следующим местомработы которого стала должность «посол конунга Карла XII при дворе Султана»! Воистину, неисповедимы пути Господни…
В 1691 году Пётр заложил первый русский военный корабль, и сам придумал для флота флаг с красной, синей и белой полосой. Он полюбил море и флот на всю жизнь. Особенно к Петру, да и вообще его правительству, можно приложить мнение А. С. Пушкина: «…со времён возведения на престол Романовых, от Михаила Фёдоровича до Николая I, правительство у нас всегда впереди на поприще образованности и просвещения. Народ следует за ним всегда лениво, а иногда и неохотно. Вот что и составляет силу нашего самодержавия. Не худо было иным европейским государствам понять эту простую истину. Бурбоны не были бы выгнаны вилами и каменьями, и английская аристокрация не принуждена была бы уступить радикализму» (см. том 7, стр. 437).