ТАЙНОЕ ВТОРЖЕНИЕ ГИТЛЕРА В СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ

ТАЙНОЕ ВТОРЖЕНИЕ ГИТЛЕРА В СОЕДИНЕННЫЕ ШТАТЫ

В субботу 13 июня 1942 года двадцатилетний пограничник морской береговой охраны Джон Каллен сразу после полуночи вышел со своего поста в Амагансетте на Лонг-Айленде, чтобы совершить обычный патрульный обход побережья. Он нес в руках фонарик, который время от времени включал, освещая берег впереди себя. Впрочем, из-за густого тумана он мог видеть только на шесть-семь ярдов.

Пограничник отошел от поста всего на полмили, когда неожиданно наткнулся на четырех человек, стоявших на мелководье вокруг небольшой лодки.

— Что здесь происходит? — резко спросил он.

Один из незнакомцев, длиннолицый, говоривший с легким иностранным акцентом, объяснил, что он и его товарищи — рыбаки, и что они заблудились в тумане.

Каллена его объяснения не удовлетворили.

— Вам придется пройти со мной на пост, — объявил он. Длиннолицый «рыбак» взял его за руку.

— Послушай, парень, — сказал он. — У тебя есть мать и отец? Ты хочешь их снова увидеть? Тогда возьми вот эти деньги и потрать их в свое удовольствие. И забудь, что ты здесь видел, понял?

Ошеломленный юноша медленно сжал в руке пачку купюр. Он был невооружен и чувствовал, что наткнулся на нечто такое, с чем в одиночку ему явно не справиться. Отступив назад, он повернулся и побежал к посту береговой охраны.

Длиннолицый человек и трое его спутников быстро разгрузили резиновую лодку, на которой они доплыли до берега с доставившей их подводной лодки U-202, и, быстро выкопав яму, сложили в нее четыре водонепроницаемых ящика, заполненных взрывчаткой, детонаторами и часовыми механизмами в количестве достаточном, чтобы нанести серьезный удар по американской промышленности. После этого — как раз когда Каллен подбегал к старому деревянному домику, где находился морской пограничный пост, — они поспешили по дороге вдоль побережья по направлению к железнодорожной станции Амагансетта. Когда Каллен и два его товарища, вооружившись, прибежали назад, они увидели только покрытый туманом пустынный берег.

Так осуществилась высадка нацистских диверсантов на побережье Соединенных Штатов.

В общих чертах план диверсий против ключевых американских предприятий был составлен абвером — разведкой немецкого верховного военного командования. Разработку его механизма поручили лейтенанту разведки Вальтеру Каппе, человеку неординарного ума и вспыльчивого характера, который на протяжении 12 лет занимался пропагандой нацизма в Чикаго и Нью-Йорке и созданием там соответствующих организаций. План Каппе предполагал привлечение живущих и работающих в Соединенных Штатах немцев, усвоивших американские обычаи и язык и уже чувствовавших себя в этой стране как дома. Каппе был убежден, что недостатка в пособниках из числа германоамериканцев, лояльных к фатерланду, у них не будет. Контакты с Каппе и друг с другом эти люди будут поддерживать, давая объявления в чикагской газете «Трибюн». Когда подрывная сеть будет налажена, он сам проникнет в Соединенные Штаты и примет руководство над ней, обосновавшись в законспирированной штаб-квартире в Чикаго.

Зимой 1941 года Вальтер Каппе начал вербовку первых агентов. Это была нудная и долгая работа. Он знакомился с имеющимися в гестапо списками недавних репатриантов, выступал в Институте зарубежных стран, организованном для привлечения немцев, живущих за границей, в национал-социалистическую партию, просматривал картотеки вермахта, беседовал с кандидатами. Наконец 10 апреля 1942 года в комплексе отведенных под школу построек, стоявших в густом лесу недалеко от Берлина, была собрана небольшая группа добровольцев, которой вскоре предстояло возглавить нацистское «вторжение». В их числе были:

Джордж Джон Даш, человек с длинным лицом и самый старший член группы — ему было 39 лет, он прибыл в Штаты нелегально в 1922 году, некоторое время работал официантом в Нью-Йорке и даже служил короткий период в авиационных частях перед возвращением в Германию в 1941 году;

Вернер Тиль, приехал в Америку в 1927 году и, оформив документы о натурализации, прожил там 14 лет;

Эдвард Керлинг, убежденный нацист, проработавший в Америке шофером и слугой 11 лет;

Герман Нойбауэр, повар;

Герберт Ганс Гаупт — самый молодой в группе. 16 из своих 22 лет он провел в Соединенных Штатах и был американцем по праву рождения;

Эрнст Петер Бюргер, член нацистской партии, работавший в Америке машинистом и служивший в Национальной гвардии;

Генрих Генк, инструментальщик, проживший в Америке 13 лет;

Рихард Квирин, приехал в Соединенные Штаты в 1927 году, а через несколько лет, будучи квалифицированным механиком, вернулся обратно, воспользовавшись предложенным рейхом оплаченным возвращением в фатерланд для всех специалистов.

В полдень лейтенант Каппе повел своих подопечных на экскурсию по школе. За спальным помещением располагались гимнастический зал, классная комната, богато оборудованная лаборатория, помещение-цитадель для работы со взрывчатыми веществами и два тира. Каппе сказал курсантам, что с этого момента они потеряны для мира, что никто не узнает, где они находятся.

Следующим утром с рассвета началась их ежедневная интенсивная подготовка: гимнастика, лекции по зажигательным средствам, взрывчатым веществам, запалам, часовым механизмам и тайнописи, практические занятия по метанию гранат, стрельбе и борьбе, а также выполнение заданий по совершению диверсий.

Особое внимание инструкторы уделяли веществам, которые можно было купить в любой аптеке, не вызывая подозрений. Например, эффективная зажигательная смесь изготавливается из серной кислоты и сахарной пудры. Секретные чернила делаются при помощи таблетки аспирина, растворенной в спирте: высыхая, письмо исчезает, а после протирания смоченной в спирте ватой четко проступает. Просты и надежны были способы приведения в действие взрывных устройств. Например, в наполненную водой и немного протекающую канистру опускалась пробка с проволочным наконечником. Когда вся вода вытекала, а агент уходил уже на несколько миль от объекта, пробка опускалась на дно, металл приходил в соприкосновение с металлом, замыкалась электрическая цепь, и происходил взрыв.

На последней неделе обучения курсанты посетили судостроительные верфи и сортировочные станции Берлина, где специалисты показывали им, как горсть песка, брошенная в буксу, выводит из строя локомотив, как маленький взрывной заряд, установленный надлежащим образом, может перекрыть на несколько дней важный железнодорожный узел. После этого будущие диверсанты отправились в трехдневную поездку по алюминиевым и магниевым предприятиям «ИГ Фарбениндустри». Каппе демонстрировал, как легко перерезается высоковольтная линия, выстрелом разбивается трансформатор — и двойник американского завода останавливается, по меньшей мере, на восемь часов — достаточный срок, чтобы жидкий алюминий застыл и вывел из строя сложную систему печей и ванн. Результат — значительное замедление процесса установки нового оборудования.

29 апреля началась заключительная проверка. Курсантов разбили на команды, и каждой были выданы запечатанные инструкции с заданием отправиться к макету фабрики, на конечную станцию железнодорожной ветки или к нефтехранилищу. Прибыв на место, они должны были скрытно изучить обстановку, приготовить взрывчатку и в течение 36 часов уничтожить объект. По итогам этих «экзаменов» двух человек, пойманных неожиданно вышедшим в рейд патрулем и заваливших задание, исключили из группы.

Проверка была закончена. Выпускникам пообещали ежемесячное жалованье и хорошую работу после войны, затем разделили на две группы и вручили задания. Группе № 1, возглавляемой Дашем и включающей Бюргера, Генка и Квирина, предписывалось совершить диверсии на нескольких американских алюминиевых заводах (в Алькоа, штат Теннесси; в Ист-Сент-Луисе, Иллинойс; в Массене, Нью-Йорк) и на криолитовом предприятии в Филадельфии; кроме того, они должны были взорвать шлюзы на реке Огайо между Питтсбургом и Луисвиллем. Группе № 2 — Нойбауэра, Тиля и Гаупта под началом Керлинга — поручалось заняться железнодорожными мостами и тоннелями, взорвать нью-йоркский мост Хелл-Гейт на Ист-Ривер, разрушить систему водоснабжения Нью-Йорка. Помимо этого, члены обеих групп должны были при каждой удобной возможности взрывать бомбы в общественных местах, чтобы сеять панику.

Каппе приказал каждому из своих подопечных без колебаний убить другого, если тот проявит слабость или начнет колебаться, поставив под угрозу выполнение миссии. Вместе с этим он допустил большую оплошность.

Утром 26 мая, за два дня до погрузки диверсантов на подводные лодки U-201 и U-202, стоявшие в бухте Лориенте, он выдал им деньги на проведение операций: 50000 американских долларов старшему в группе и по 4400 долларов, спрятанных в поясах, остальным. Даш стал укладывать свои деньги в чемоданчик с двойным дном, как вдруг осознал, что значительную их часть составляют «золотые» банкноты, вышедшие из обращения еще девять лет назад. Уличающие купюры были быстро заменены, но в душу каждого агента закралось сомнение. Как позднее объяснял Даш: «Я не мог выбросить из головы эти деньги. Если они так небрежны — эти люди, которые все организуют и готовят нас, — то чего стоят наши головы?»

Приехав в Нью-Йорк, Даш и Бюргер устроились в «Говернор Клинтон отеле» на Уэст 31-стрит, а Генк и Квирин — в «Мартинике». Они могли быть довольны собой: им удалось благополучно высадиться, они ни у кого не вызвали подозрений в поезде и без проблем растворились в городе. Позднее, когда они обзаведутся автомобилем, то смогут выкопать взрывное снаряжение и перепрятать его в горах Катскилл, как было запланировано. Необходимости в спешке не было, Каппе подчеркивал, что не следует проводить открытых диверсий до тех пор, пока обе группы как следует не «вживутся» в роль обыкновенных американцев.

И тут в действиях диверсионной группы № 1 произошел решительный перелом. Почему это случилось так внезапно — установить не удалось. Едва Бюргер с Дашем остались в номере одни, последний начал нервно ходить из угла в угол.

— Послушай, — заговорил он. — Мне все это очень не нравится. Я хочу, чтобы ты сказал мне, что сам об этом думаешь. У меня есть идея, как нам из этого выпутаться.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — произнес Бюргер.

— Ну и отлично. Но если ты не согласен, мне придется тебя убить прямо здесь и сейчас.

— На мой счет можешь не беспокоиться, — последовал ответ.

В субботу, перед восемью часами вечера, в кабинете сотрудника ФБР Дина Ф. Макуортера, находившегося в федеральном суде Нью-Йорка, зазвонил телефон. Когда он поднял трубку, человек, говоривший со слабым иностранным акцентом, сообщил, что он только что высадился с немецкой подводной лодки и что у него есть важная информация для Дж. Эдгара Гувера.

— Я появлюсь в Вашингтоне на неделе, чтобы переговорить с ним лично, — заключил он и повесил трубку.

Шел седьмой месяц войны, и ФБР замучили звонками всякие сумасшедшие и просто чудаки, поэтому Макуортер составил докладную записку о странном звонке и занялся другими делами. Однако этот звонок приобрел иной смысл, когда служба береговой охраны сообщила ФБР о ночном происшествии у Амагансетта и обнаруженных затем ящиках со взрывчаткой.

Тем временем в 1000 миль к югу подлодка U-201, перевозившая диверсионную группу № 2, приближалась к побережью Флориды. 17 июня она всплыла поблизости от Понтеведра-Бич в 25 милях к юго-востоку от Джэксонвилла. Пересев в резиновую лодку, Керлинг, Нойбауэр, Тиль и Гаупт добрались до берега. Быстро переодевшись и закопав снаряжение, они дошли до автострады № 1 и стали ждать автобус до Джэксонвилла. Следующим утром Керлинг и Тиль уже сидели в поезде, идущем до Цинциннати, а Гаупт и Нойбауэр находились на пути в Чикаго.

Джордж Даш оставался в Нью-Йорке несколько дней, коротая время за игрой в пинокль со своими прежними приятелями-официантами, а в четверг приехал на поезде в Вашингтон и позвонил в главное управление ФБР.

— Я тот человек, который звонил вашему сотруднику в Нью-Йорке, — сообщил он. — Я поселился в отеле «Мэйфлауэр» в номере 351.

Вскоре он уже рассказывал свою длинную историю двум появившимся в его номере особым агентам ФБР Дуэйну Тревору и Томасу Донегану. На следующий день их сменили агенты Фрэнк Джонстон и Норвалл Уиллз; стенографистки же в номере 351 менялись каждые два часа. Признание Даша, малосвязное и полное несообразностей, заняло 254 машинописные страницы, напечатанные через один интервал. Среди сообщенной им важной информации были сведения о Каппе и его диверсионной школе. Он составил список объектов, указанных группам № 1 и № 2, дал описания всех членов и назвал имена и адреса людей в Соединенных Штатах, с которыми они могли пойти на контакт. Даш описал употребляемые в Германии продукты и нормы их выдачи, а также условия жизни и военную ситуацию. Он рассказал, что немецкие подводные лодки погружаются на глубину, недосягаемую для глубинных бомб союзников, и выразил надежду, что за его содействие ему предоставят возможность участвовать в пропагандистских радиопередачах для немецкого народа.

Приблизительно в то время, когда Даш заканчивал свои признания в Вашингтоне, агенты ФБР в Нью-Йорке зашли в незапертую дверь номера Эрнеста Петера Бюргера в «Говернор Клинтон отеле» и арестовали его. Было явно видно, что он испытал скорее облегчение, чем удивление. А через час Генк и Квирин, вернувшиеся к себе в отель из кинотеатра, тоже обнаружили, что их ожидают агенты ФБР.

У Эдварда Керлинга, старшего в группе № 2, в Нью-Йорке жила жена. 22 июня он выехал из Цинциннати в сопровождении Тиля, чтобы увидеться с ней, а вечером следующего дня они были арестованы.

Тем временем Гаупт вернулся в свою комнату в старом родительском доме в Чикаго. Беззаботный и самоуверенный, он явился в отделение ФБР и осведомился о своем призывном статусе. «Все в порядке», — ответили ему. На самом деле, в порядке было уже не все. ФБР установило за ним наблюдение, а через неделю, в ночь на 27 июня, задержало — после того, как он вывел агентов на Германа Нойбауэра, последнего из восьми диверсантов.

Через пять дней, 2 июля, президент Рузвельт назначил военную комиссию для слушания этого дела. Такой трибунал созывался в Соединенных Штатах впервые со времен убийства Авраама Линкольна в 1865 году и проходил в обстановке строжайшей секретности. Один за другим питомцы лейтенанта Каппе подходили к месту для дачи свидетельских показаний, особо напирая на свою якобы давнюю неприязнь к гитлеровскому режиму. Бюргер рассказал о проблемах, которые у него возникли с гестапо, и напомнил комиссии о том, что его признание содержало очень важную для Соединенных Штатов информацию: подробные сведения о сообщниках, о принципах действия привезенных ими взрывных устройств, о характеристиках и устройстве подводной лодки U-202.

Подытоживая результаты судебного следствия в своем напутственном слове-резюме удаляющимся на совещание восьми офицерам, членам комиссии, главный военный прокурор с некоторой иронией заметил:

— Если принять версию защиты, джентльмены, то следует заключить, что обвиняемые прибыли сюда не как вредители, а как беженцы.

8 августа подсудимые услышали заключение комиссии: все они были признаны виновными в нарушении законов войны. Даша приговорили к 30 годам тюрьмы, Бюргера — к пожизненному заключению, а остальных — к смерти на электрическом стуле. Они были казнены в тот же день и похоронены в безымянных могилах в Вашингтоне. Эта новость быстро облетела газеты всего мира: меньше чем через два месяца после своей высадки на американский берег все предполагаемые диверсанты были выловлены и сурово наказаны!

Когда об этом узнал адмирал Дениц, он пришел в такую ярость из-за того, что его субмарины подвергались риску, участвуя в подобной авантюре, что потом несколько месяцев отказывался участвовать в акциях абвера, требовавших перевозок на подводных лодках.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.