9. Спарта

9. Спарта

Начавшийся еще в IV в. до н. э. кризис спартанского полиса наивысшей остроты достиг к середине III в. до н. э. Плутарх, написавший биографии спартанских царей-реформаторов Агиса и Клеомена, следующим образом характеризовал ситуацию внутри гражданского коллектива: полноправных граждан осталось только 700, причем 600 из них составляли люди, владевшие наследственным участком земли (клером), а 100 — это верхушка полиса — люди, имевшие как наследственные участки, так и благоприобретенные земли. Вся же остальная масса спартиатов — это, по словам Плутарха, «нищая и жалкая толпа». Тяжесть ситуации усугубляло и жестокое ростовщичество, от которого страдали все слои спартанского общества. Значительные изменения произошли и в политической структуре Спарты: резко обострилось соперничество двух царских династий, герусия и коллегия эфоров превратились в органы, служившие интересам олигархии.

Среди руководящих кругов спартанского полиса, связанных с одной из царских династий (Эврипонтиды), в этих условиях постепенно вызревала идея необходимости социальных реформ. Цель их состояла в том, чтобы восстановить спартанскую гегемонию если не во всей Элладе, то по крайней мере в Пелопоннесе. Для этого было необходимо возродить спартанскую военную мощь, что в условиях того времени означало воссоздание многочисленного ополчения спартанских граждан. Инициатором реформ выступил царь Агис, вступивший на престол в 245 г. до н. э. Он выдвинул программу глубоких социальных изменений, состоявшую из трех основных пунктов: кассация долгов, передел земли, возрождение «спартанского образа жизни» с его суровостью, постоянными военными тренировками, традиционным воспитанием юношества.

Идея реформы нашла широкую поддержку в полисе. Особенно популярен был лозунг отмены долгов. Он привлекал не только рядовых граждан и безземельных неполноправных спартиатов, но и часть богатой верхушки полиса, а именно тех, кто был вынужден в силу задолженности заложить свои земли ростовщикам. Наиболее ярким представителем этой группы был дядя царя Агесилай. Передел земли должен был дать, по расчетам Агиса, 4500 участков земли и соответственно 4500 воинов-спартиатов, которые стали бы владельцами этих участков. Кроме того, планировалось провести передел земли и в периэкских общинах, выделив 15 тыс. участков для 15 тыс. воинов-периэков. Эта идея встретила полную поддержку у спартанских бедняков, лишенных земли, которые вместе с клером вернули бы себе и полные гражданские права в полисе. Агесилай и подобные ему богачи, естественно, не могли приветствовать передел земли, для них желательным было бы остановить реформы сразу же после осуществления кассации долгов. В принципе все реформы отвергала основная масса богатых граждан, не склонных лишаться сиюминутных выгод ради весьма проблематичного восстановления спартанской гегемонии. Естественным лидером этой группы стал царь другой спартанской династии Леонид, понимавший, что осуществление реформ, предложенных Агисом, настолько усилит его влияние в полисе, что вторая династия утратит всякое значение.

В результате долгой борьбы Леонида вынудили уйти в изгнание (его место занял Клеомброт, поддержавший Агиса). Было объявлено о проведении намеченных реформ, но осуществили только одну из них — кассацию долгов, хотя, как сообщает Плутарх, «народ требовал, чтобы немедленно приступали к разделу земли». Агесилай и его сторонники, однако, сумели воспротивиться этому. По словам Плутарха, «богатство Агесилая состояло главным образом в обширных и тучных полях, но он был кругом в долгу, и так как расплатиться с заимодавцами не мог, а терять землю не хотел, то убедил Агиса, что, если осуществить оба намерения разом, в городе начнется настоящий мятеж, но если сперва угодить землевладельцам отменою долгов, они потом мирно и спокойно согласятся на передел».

Начавшиеся военные действия, потребовавшие выступления в поход спартанского ополчения во главе с Агисом, резко изменили ситуацию. Оставшийся в Спарте Агесилай, в сущности, узурпировал власть. Опираясь на отряд наемников, он самовластно управлял полисом, увеличил налогообложение и, что самое важное, показал беднейшим гражданам полиса, что их надежды на передел земли тщетны.

Враги реформационного движения умело воспользовались уходом Агиса с войском. Как пишет Плутарх, «враги его решили не медлить, они составили заговор, открыто вернули Леонида из Тегеи и вновь передали ему царство при молчаливом одобрении народа, который был возмущен, видя свои надежды на раздел земли обманутыми». После этого началась жестокая расправа над всеми сторонниками реформ. Были казнены царь Агис, его мать и бабка. В изгнание ушли Агесилай и царь Клеомброт, брат Агиса Архидам.

Однако жестокая расправа не могла уничтожить саму идею реформ. На этот раз их инициатором выступил царь Клеомен — сын Леонида. Не желая, чтобы богатства семьи Агиса перешли к кому-то другому, Леонид заставил его вдову выйти замуж на Клеомена.

Трезвый политик, Клеомен постарался учесть все ошибки Агиса. С идеей возрождения могущества Спарты путем воссоздания обширного слоя землевладельцев-воинов он соединил идею резкого усиления царской власти и создания ей надежной опоры. Клеомен ясно сознавал, что наилучшая возможность для осуществления его планов появится тогда, когда в его руках будет вооруженная сила. В войне, начавшейся между Ахейским союзом и Спартой в 228 г. до н. э., успех был на стороне Клеомена. Получив поддержку со стороны армии, особенно отрядов наемников, и найдя сторонников реформ среди верхушки полиса, Клеомен смог перейти к осуществлению намеченного плана реформ.

Во главе отряда наемников Клеомен прибыл в Спарту. Четыре из пяти членов коллегии эфоров были убиты, 80 противников реформ изгнаны из города. На собранном Клеоменом Народном собрании было объявлено о проведении реформ. Вновь кассировались долги, перераспределялись земли — созданы 4 тыс. наделов. Поскольку граждан в Спарте было меньше, чем наделов, в состав гражданского коллектива было включено некоторое количество периэков и чужеземцев. Была уничтожена коллегия эфоров, восстановлена традиционная спартанская система воспитания юношества и вообще весь старинный спартанский образ жизни.

Проведенные реформы усилили военную мощь Спарты, и Клеомен сумел нанести несколько поражений ахейской армии. Ситуация усугублялась тем, что мысли о проведении реформ, подобных спартанским, широко распространялись по всему Пелопоннесу. Начал обсуждаться даже вопрос об объединении Ахейского союза и Спарты и об избрании Клеомена стратегом союза. В этих условиях Арат — почти бессменный руководитель Ахейского союза — вступил в тайные переговоры с Македонией. Долгие годы непримиримый враг Македонии, сделавший больше, чем кто-либо другой для освобождения Греции от македонского контроля, теперь, по словам Плутарха, «в страхе перед ячменной лепешкой, потертым плащом, а самое главное, перед уничтожением богатства и облегчением мук бедности… подчинил ахейцев и самого себя диадеме, багрянице и приказам македонских сатрапов». Когда об этом стало известно в Греции, брожение охватило весь Ахейский союз, «ибо народ мечтал о разделе земли и об отмене долговых обязательств». Однако верхушка Союза отнюдь не была единодушной в своей поддержке Арату. Как пишет Плутарх, «да и первые граждане во многих местах были недовольны Аратом, а некоторые открыто возмущались его планом привести в Пелопоннес македонян». Это брожение умело использовал Клеомен, нанося быстрые и сильные удары по Ахейскому союзу. Он захватил несколько пелопоннесских городов и даже такие крупнейшие центры полуострова, как Аргос и Коринф (только на акрополе Коринфа — Акрокоринфе — остался ахейский гарнизон).

Однако появление в Пелопоннесе македонской армии резко изменило ситуацию. Македонянам удалось вновь утвердиться в Аргосе и Коринфе, причем решающую роль сыграла здесь не военная мощь Македонии, а выступление граждан Аргоса против спартанцев. Как сообщает Плутарх, «зачинщиком этой измены был Аристотель из Аргоса, который без труда увлек за собою народ, возмущенный тем, что Клеомен обманул всеобщие ожидания и не уничтожил долгов».

Этот момент был поворотным пунктом в развитии событий. Политика Клеомена пришла в противоречие с чаяниями беднейших слоев гражданства пелопоннесских городов, и это в конечном счете погубило дело спартанского царя-реформатора. Все реформы, которые проводил Клеомен, в сущности, имели одну цель — усиление военного могущества Спарты и возрождение ее гегемонии если не в Греции, то хотя бы в Пелопоннесе. Однако пример Спарты вызвал воодушевление во многих полисах полуострова, беднейшие граждане мечтали об осуществлении реформ по спартанскому образу и переходили на сторону Клеомена. Когда же пример Аргоса показал, что Клеомен отнюдь не стремится провести в этих городах аналогичные реформы, то Клеомен лишился массовой поддержки в Пелопоннесе.

Клеомен в новых условиях попытался опереться на помощь Птолемеев. Египет долгое время поддерживал Ахейский союз, видя в нем противовес мощи Македонии. Изменение ориентации ахейцев, их союз с Македонией делали Спарту естественным союзником Птолемеев, нуждавшихся в какой-либо опоре на Балканском полуострове. Однако помощь Египта была весьма незначительной, ибо царь Птолемей вел в это время секретные переговоры с Антигоном и Спарта нужна была ему только как средство давления на Македонию. Клеомен пытался получить дополнительные силы за счет продолжения реформы в Спарте. Он освободил 2000 илотов. Каждый из них заплатил за свободу по 5 мин. Приобретенные средства были потрачены на вооружение новых воинов по македонскому образцу.

Все эти меры не могли компенсировать потери массовой поддержки в городах Пелопоннеса, и Клеомен был вынужден изменить методы борьбы. Он подверг жесточайшему разгрому Мегалополь, затем, по словам Плутарха, «разорял и беспощадно грабил» территорию Аргоса, что еще больше отталкивало от него население полуострова. Не имея в таких условиях возможности вести длительную войну, Клеомен стремился решить ее исход решительным победоносным сражением. В битве при Селассии (221 г. до н. э.), однако, численное превосходство македонян сокрушило доблесть спартанцев, и битва стала решающим поражением Клеомена. Лакедемонский царь с группой друзей бежал в Египет, где, позднее был вынужден покончить с собой, приняв участие в заговоре против Птолемея. Вступление Антигона в Спарту сопровождалось отменой реформ Клеомена и восстановлением ранее существовавшего строя. В Спарте был поставлен гарнизон, она была включена в новый Эллинский, союз, куда также вошла и Ахайя. Гегемоном союза стал царь Македонии.

Радикальные идеи, однако, продолжали жить в Лакедемоне. Известна попытка переворота в 219 г. до н. э., затем выступил Хилон, наконец «тиран» Махонид. В 206 г. до н. э. к власти в Спарте пришел Набис, происходивший из царского рода. Набис попытался еще раз осуществить те идеи, которые выдвинул Агис. Политика Набиса определялась теми же самыми целями, что и политика его предшественников, — обеспечение величия Спарты, установление ее гегемонии в Пелопоннесе. Набис проявил незаурядные дипломатические и военные способности, ведя борьбу в то время, когда Рим начал активно вмешиваться в греческие дела. Первоначально Набис сумел заключить договор с римлянами, которые нуждались в союзниках для борьбы с Македонией и Ахейским союзом. В дальнейшем римляне поддержали ахейцев, Набис был разбит. Попытка возобновить борьбу окончилась неудачей и Набиса предательски убили (192 г. до н. э.). Для проведения своей политики Набис частью истребил, частью изгнал «граждан, выдававшихся больше богатством, нежели благородным происхождением», конфисковал их имущество. Для увеличения числа граждан Набис освобождал илотов, даровал участки земли наемникам, включавшимся в гражданский коллектив Спарты. В отличие от Клеомена Набис стремился привлечь на свою сторону бедных граждан из других городов Пелопоннеса. Он, в частности, осуществил радикальные реформы и в Аргосе.

Конфликты, разразившиеся в Спарте, имели глубокие социальные причины. В конечном счете основой их была несовместимость традиционного спартанского строя (хотя и подвергшегося сильным изменениям в IV–III вв. до н. э.) с новыми условиями. Илотия, как примитивная форма эксплуатации, изживала себя. Не случайно Клеомен начал, а Набис продолжил политику освобождения илотов. Однако, видимо, основная масса илотов в связи с развитием частной собственности на землю деградировала до уровня классических рабов. Не отвечала новым условиям и политическая структура Спарты. Именно поэтому в процессе социальных конфликтов исчезает эфорат, традиционная спартанская диархия, утрачивает значение Народное собрание. Проводя социальные реформы, цари одновременно резко усиливают свою власть, стремясь стать неограниченными владыками по типу царей больших эллинистических держав. Они бесконтрольно распоряжаются земельным фондом полиса, распределяя его не только среди граждан, но и среди чужеземцев и наемников. Полисный коллектив оказывается полностью подчиненным царям, и в таких условиях утрачивают свою ценность права гражданства.

Распределение земли среди неимущих — радикальная мера, но она в конечном счете обесценивается тем, что оказывается связанной воедино с явно утопической целью — установлением спартанской гегемонии. В эпоху существования больших эллинистических монархий, начавшегося вмешательства Рима в греческие дела эта цель была несомненно недостижимой. Чисто спартанские цели в политике царей-реформаторов приходили в противоречие с надеждами беднейших граждан Пелопоннеса. Несмотря на героизм спартанских бедняков, несмотря на выдающиеся качества их руководителей, дело социальных реформ было обречено. Лозунг возвращения к «ликургову строю» в эллинистическую эпоху был явным анахронизмом.