Преобразования Петра Великого

Преобразования Петра Великого

По большому счету, Петр не знал лучшего устройства для общества, чем армейское. Проведя большую часть, если не всю сознательную жизнь, в боях, он видел идеал государственного устройства в жесткой субординации и выполнении приказов. Это было то самое, что мы сегодня любовно именуем вертикалью власти. Петр так «отвертикалил» свою страну, что на самом верху общественного устройства поместил фигуру императора, каковой титул и принял, а ниже, по нисходящей разместил учреждения с должностными лицами, которые в той же последовательности подчинялись друг другу – низшие высшим, а высшие самому Петру.

«При первом взгляде на преобразовательную деятельность Петра, – пишет Ключевский, – она представляется лишенной всякого плана и последовательности. Постепенно расширяясь, она захватила все части государственного строя, коснулась самых различных сторон народной жизни. Но ни одна часть не перестраивалась зараз, в одно время и во всем своем составе; к каждой реформа подступала по нескольку раз, в разное время касаясь ее по частям, по мере надобности, по требованию текущей минуты. Изучая тот или другой ряд преобразовательных мер, легко видеть, к чему они клонились, но трудно догадаться, почему они следовали именно в таком порядке. Видны цели реформы, но не всегда уловим ее план; чтобы уловить его, надобно изучать реформу в связи с ее обстановкой, т. е. с войной и ее разнообразными последствиями. Война указала порядок реформы, сообщила ей темп и самые приемы. Преобразовательные меры следовали одна за другой в том порядке, в каком вызывали их потребности, навязанные войной. Она поставила на первую очередь преобразование военных сил страны. Военная реформа повлекла за собой два ряда мер, из коих одни направлены были к поддержанию регулярного строя преобразованной армии и новосозданного флота, другие – к обеспечению их содержания. Меры того и другого порядка или изменяли положение и взаимные отношения сословий, или усиливали напряжение и производительность народного труда как источника государственного дохода. Нововведения военные, социальные и экономические требовали от управления такой усиленной и ускоренной работы, ставили ему такие сложные и непривычные задачи, какие были ему не под силу при его прежнем строе и составе. Потому об руку с этими нововведениями и частью даже впереди их шла постепенная перестройка управления всей правительственной машины, как необходимое общее условие успешного проведения прочих реформ.

Другим таким общим условием была подготовка дельцов и умов к реформе. Для успешного действия нового управления, как и других нововведений, необходимы были исполнители, достаточно подготовленные к делу, обладающие нужными для того знаниями, необходимо было и общество, готовое поддерживать дело преобразования, понимающее его сущность и цели. Отсюда усиленные заботы Петра о распространении научного знания, о заведении общеобразовательных и профессиональных, технических школ».

Итак, война диктовала порядок реформирования общества, война же диктовала и устройство государства. Она же диктовала и отношение императора к человеку, то есть не к учреждению или должностному лицу, а к обычному жителю империи. Петр своей жизни не ценил, точно так же он не понимал, зачем ценить чужую. У него все было по-военному просто: если солдат выбывает, на его место рекрутируют другого, незаменимых людей не бывает. Предатель должен быть наказан, вор повешен, казнокрад проведен через суд с последствиями – снисходительности тут не место.

«За все: за подачу прошения государю помимо подлежащих мест, за порубку мерного дуба (указных размеров) или мачтовой ели, за неявку дворянина на смотр, за торговлю русским платьем – конфискация имущества, лишение всех прав, кнут, каторга, виселица, политическая или физическая смерть», – говорит Ключевский.

Поэтому при Петре возникло такое упорядоченное государство, которое знало только одну меру – карать, и карать жестоко. В опалу при Петре было попасть легко, только ловкому вору Меншикову удалось миновать при Петре имперского правосудия. Приговоры судов того времени часто были неадекватны проступкам, карали точно как во время войны, даже если караемый находился где-то в Сибири, где все войны измышливал самостоятельно. Но с той же военной простотой Петр и выделял понравившихся ему людей, если замечал, что дарование послужит на славу отечества. На такового избранного сыпались милости, пока он был нужен, отпадала необходимость – начиналась нужда. Подбор людей начался с армии, когда вместо сборного крестьянского войска была создана регулярная армия, где рекруты объявлялись бессмертными, то есть если кто-то умирал или бежал от невыносимой тяжести вечной службы, на его место тут же из той же административной единицы присылали замену, войско было всегда в своем числе, потери не считались. Так вот, кажется, до сих пор добрела до нас мысль, что резервы народа безграничны: солдаты должны служить, а бабы – рожать солдат. Дворянская служба тоже была признана без всякой вольности, то есть служение дворянина было бессрочным, пока не умрет. Петр вытащил из усадеб все дворянство мужского пола и приговорил к вечной военной службе, за укрывательство следовало жестокое наказание. Сами дворяне должны были поставлять сперва в Разряд, а потом в Сенат списки недорослей, то есть детей с десятилетнего возраста. По этим спискам постоянно шли смотры и отборы. Отобранных недорослей сразу же распределяли по полкам и школам. Знатность не играла никакой роли – разбирались все, без оглядки на родословие. Детей приказных людей тоже было велено проводить через разборы – этих сразу отправляли в солдаты. Пытающиеся уклониться от службы попадали по указу от 11 января 1722 г. в страшнейшее положение:

«…всякий безнаказанно мог его (т. е. уклониста. – Ред.) ограбить, ранить и даже убить; имя его, напечатанное, палач с барабанным боем прибивал к виселице на площади „для публики“, дабы о нем всяк знал как о преслушателе указов и равном изменникам; кто такого нетчика поймает и приведет, тому обещана была половина его движимого и недвижимого имения, хотя бы то был его крепостной».

Поскольку государству требовались не только солдаты, но и управленцы, то есть гражданские люди, Петр учредил квоту для разбора в гражданскую службу, «дабы в гражданстве более трети от каждой фамилии не было, чтоб служивых на землю и море не оскудить». В 1724 году появилась Табель о рангах, которая классифицировала все гражданские и военные чины «в три параллельных ряда, воинский, статский и придворный, с разделением каждого на 14 рангов, или классов». Иначе в этих званиях можно было и запутаться. Унифицировали при Петре и принцип разбора на службу: куда припишут, туда человек и попадал, без разницы, откуда он родом. Это стерло уже последние местные традиции, а просто делало служилого гвардейцем или солдатом.

«В 1611 году, в Смутное время, в дворянском ополчении, собравшемся под Москвой под предводительством князя Трубецкого, Заруцкого и Ляпунова, – пишет Ключевский, – чтобы выручить столицу от засевших в ней ляхов, какой-то инстинктивной похотью сказалась мысль завоевать Россию под предлогом ее обороны от внешних врагов. Новая династия установлением крепостной неволи начала это дело; Петр созданием регулярной армии и особенно гвардии дал ему вооруженную опору, не подозревая, какое употребление сделают из нее его преемники и преемницы и какое употребление она сделает из его преемников и преемниц».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.