Ждем Ланцелота
Ждем Ланцелота
23 апреля, 12:28
Ровно семьдесят лет назад Евгений Шварц начал работу над великой пьесой «Дракон», которую я не могу перечитывать без содрогания.
В жизни Шварцу нравились совсем другие животные
По-моему, это самое безжалостное и самое точное литературное произведение о России. И никак она, бедная, из этой страшной сказки не выберется.
Мы с вами сейчас обитаем в третьем действии. На смену тоталитарному Дракону пришел авторитарный драконишко. Жизнь при Бургомистре-Президенте не особенно тяжкая и не шибко страшная, если сравнивать с Драконовскими временами, но очень уж унизительная и противная.
Ни одно место из третьего акта абсолютно невозможно показать на федеральных телеканалах — цензура не пропустит.
Вот разговор Бургомистра с сыном:
Бургомистр. Ну, сыночек, ну, мой крошечный, а теперь поговорим о наших делишках. За тобой должок, мое солнышко!
Генрих. Какой, папочка?
Бургомистр. Ты подкупил трех моих лакеев, чтобы они следили за мной, читали мои бумаги и так далее. Верно?
Генрих. Ну что ты, папочка!
Бургомистр. Погоди, сынок, не перебивай. Я прибавил им пятьсот талеров из личных своих средств, чтобы они передавали тебе только то, что я разрешу. Следовательно, ты должен мне пятьсот талеров, мальчугашка.
Генрих. Нет, папа. Узнав об этом, я прибавил им шестьсот.
Бургомистр. А я, догадавшись, тысячу, поросеночек! Следовательно, сальдо получается в мою пользу. И не прибавляй им, голубчик, больше. Они на таких окладах разъелись, развратились, одичали. Того и гляди, начнут на своих бросаться.
Вот репетиция манифестации-инаугурации:
Горожане (тихо). Раз, два, три. (Громко.) Да здравствует победитель дракона! (Тихо.) Раз, два, три. (Громко.) Да здравствует наш повелитель! (Тихо.) Раз, два, три. (Громко.) До чего же мы довольны — это уму непостижимо!
А вот разговор Бургомистра с Тюремщиком:
Бургомистр. Ладно. Что в городе?
Тюремщик. Тихо. Однако пишут.
Бургомистр. Что?
Тюремщик. Буквы "Л" на стенах. Это значит — Ланцелот.
Бургомистр. Ерунда. Буква "Л" обозначает — «Любим президента».
Тюремщик. Ага. Значит, не сажать, которые пишут?
Бургомистр. Нет, отчего же. Сажай. Еще чего пишут?
Тюремщик. Стыдно сказать. Президент — скотина. Его сын — мошенник… Президент (хихикает басом)… не смею повторить, как они выражаются. Однако больше всего пишут букву "Л".
Какая все-таки депрессивная пьеса! Мы с вами, господа, тоже всё пишем на стенах «президент — скотина» и мечтательно выводим букву «Л». Всё ждем, когда явится рыцарь Ланцелот и избавит нас от нашего маленького дракошки. Только и слышно со всех сторон: «Ах, у оппозиции нет лидера! Ах, где же лидеры? Путин, конечно, как-то не очень, но кем же его заменить?»
Кто-то говорит: «Ланцелот — это Навальный! Когда уже он создаст партию? Мы все в нее запишемся!» «Нет, — возражают другие, — Ланцелот это Прохоров, только он пока прячется под шапкой-невидимкой. Зато когда сбросит ее, тут-то Бургомистру и конец!» Даже меня, сочинителя детективов, спрашивали: «А вы случайно не Гавел
Данный текст является ознакомительным фрагментом.