Глава 4 Портрет его матери

Глава 4

Портрет его матери

Когда я впервые встретился с Кларой Гитлер, она была уже сорокапятилетней женщиной и два года как вдовой. Она выглядела так, как на единственной существующей своей фотографии, хотя страдания оставили отчетливые следы на ее лице, а волосы начали седеть. Но Клара Гитлер оставалась красивой женщиной до самой смерти. Всякий раз, когда я видел ее, у меня – не знаю почему – появлялось чувство сострадания к ней, и мне хотелось что-нибудь сделать для нее. Она была рада, что Адольф нашел друга, который ему нравился и которому он доверял, и по этой причине фрау Гитлер тоже любила меня. Как часто она делилась со мной тревогами, которые вызывал в ней Адольф! И как горячо надеялась заручиться моей помощью в том, чтобы убедить сына последовать желаниям его отца в выборе карьеры! Я вынужден был разочаровать ее, но она не винила меня, так как, вероятно, чувствовала, что причины поведения Адольфа лежали гораздо глубже и были неподвластны моему влиянию.

Точно так же, как Адольф пользовался гостеприимством дома моих родителей, я часто ходил проведать его мать и, уходя, неизменно получал приглашение от фрау Гитлер заходить еще. Я считал себя частью их семьи – едва ли кто-то еще навещал их.

Когда я рано заканчивал работу, быстро принимал душ, переодевался и отправлялся на Гумбольдтштрассе. Дом номер 31 был трехэтажным, приятным внешне многоквартирным зданием. Гитлеры жили на третьем этаже. Я взбегал по ступенькам и звонил в звонок, фрау Гитлер открывала мне дверь и оказывала радушный прием. Это искреннее дружелюбие, казалось, немного облегчало страдание, которое можно было прочесть на ее лице. Каждая улыбка, которая мелькала на ее серьезном лице, дарила мне радость.

Я до сих пор отчетливо представляю их скромную квартиру. В маленькой кухне с покрашенной в зеленый цвет мебелью было только одно окно, которое выходило во двор. Жилая комната с двумя кроватями для матери и маленькой Паулы выходила окнами на улицу. На боковой стене висел портрет отца Адольфа; это было типичное лицо государственного служащего, довольно мрачное выражение которого смягчали тщательно подстриженные усы в стиле императора Франца-Иосифа. Адольф жил и занимался в чулане неподалеку от спальни.

Младшей сестре Адольфа Пауле было девять лет, когда я познакомился с этой семьей. Эта довольно миловидная девочка, тихая и сдержанная, внешне не походила ни на свою мать, ни на брата. Она не была смешливой. Мы довольно хорошо ладили друг с другом, но Адольф был не слишком близок с ней, возможно, из-за разницы в возрасте – он всегда нежно называл ее «малышка».

Другим человеком, с которым я познакомился в семье Гитлер, была молодая, слегка за двадцать, женщина с удивительной внешностью по имени Ангела. Ее положение в этой семье меня сначала озадачило, хотя она называла Клару Гитлер мамой, совсем как Паула. Позже я узнал разгадку этой тайны. Ангела, рожденная 28 июля 1883 года, то есть шестью годами раньше Адольфа, была ребенком их отца от предыдущего брака. Ее мать Франциска Матцельсбергер умерла через год после родов. Пять месяцев спустя ее отец женился на Кларе Пёльцл. Ангела, которая, естественно, не помнила родную мать, считала Клару своей матерью. В сентябре 1903 года, за год до моего знакомства с Адольфом, Ангела вышла замуж за чиновника департамента государственных сборов по фамилии Раубаль. Она жила с мужем поблизости в гостинице «Пум Вальдхорн» на Бюргерштрассе и часто приходила навестить мачеху, но никогда не приводила с собой господина Раубаля. По крайней мере, я ни разу с ним не встретился. Ангела была совершенно не такая, как фрау Гитлер. Эта веселая девушка радовалась жизни и любила смеяться. Она привносила в эту семью какую-то жизнь. Она была очень красива, свои прекрасные волосы, такие же темные, как и у Адольфа, она заплетала в косы.

Со слов Адольфа, а также по некоторым намекам его матери, я понял, что Раубаль был пьяницей. Адольф его ненавидел. В нем он видел олицетворение всего, что презирал в человеке. Тот проводил свое время в барах, пил и курил, проигрывал деньги в азартные игры и – сверх того! – был государственным служащим. И как будто этого было недостаточно, Раубаль считал своим долгом поддерживать взгляды своего тестя, побуждая и Адольфа стать государственным служащим. Этого было достаточно, чтобы вызвать у Адольфа сопротивление. Когда Адольф разговаривал с Раубалем, его лицо приобретало поистине угрожающее выражение. Возможно, явная ненависть Адольфа к мужу своей единокровной сестры удерживала Раубаля от визитов в дом на Гумбольдтштрассе. Ко времени смерти Раубаля, которая случилась всего несколько лет спустя после его женитьбы на Ангеле, разрыв между ним и Адольфом уже был полным. Позже Ангела повторно вышла замуж, на этот раз за архитектора из Дрездена. Она умерла в Мюнхене в 1949 году.

От Адольфа я узнал, что от второго брака его отца был также сын Алоис, который провел свое детство с семьей Гитлер, но покинул их, когда они жили в Ламбахе. Этот единокровный брат Адольфа, родившийся 13 декабря 1881 года в Браунау, был старше его на семь лет. Пока его отец был жив, тот пару раз приезжал в Леондинг, но, насколько мне известно, никогда не появлялся на Гумбольдтштрассе. Он не играл сколько-нибудь значительной роли в жизни Гитлера, а также не интересовался политической карьерой Адольфа. Однажды он появился в Париже, затем в Вене, а позднее в Берлине. Первым браком он был женат на голландке, и у них родился сын Вильям Патрик Гитлер, который в августе 1939 года опубликовал брошюру «Мой дядя Адольф»; сын от его второго брака Хайнц Гитлер погиб на Восточном фронте в чине офицера.

Фрау Гитлер не любила говорить о себе и своих заботах, но она находила облегчение, когда рассказывала мне о своих сомнениях относительно Адольфа. Конечно, она не получала большого удовлетворения от неясных и для нее бессмысленных высказываний Адольфа о своем будущем художника. Ее забота о благополучии единственного выжившего сына все больше угнетала ее. Я часто сидел с фрау Гитлер и Адольфом в их крохотной кухоньке. «Твой бедный отец не может спокойно лежать в могиле, – обычно говорила она Адольфу, – потому что ты не делаешь абсолютно ничего, что он хотел для твоего будущего. Послушание – вот что отличает хорошего сына, но ты не знаешь значения этого слова. Вот почему ты так плохо учился в школе и у тебя нет никаких перспектив сейчас».

Постепенно я начал понимать ту боль, которую переносила эта женщина. Она никогда не жаловалась, но рассказала мне о тех тяжелых временах, которые пережила в молодые годы.

Так я узнал – отчасти сам, отчасти из рассказов – обстоятельства жизни семьи Гитлер. Случайно были упомянуты какие-то родственники в Вальдфиртеле (живописная область на северо-западе Нижней Австрии, включает в себя часть Богемского массива. – Пер.), но мне было трудно понять, были то родственники его отца или матери. Во всяком случае, у семьи Гитлер родственники имелись только в Вальдфиртеле, что было совершенно не похоже на других австрийских государственных служащих, родственники которых были разбросаны по всей стране. Только позднее я начал понимать, что отцовская и материнская родословные соединились во втором поколении, так что, начиная с деда, у Адольфа была только одна пара предков. Я помню, что Адольф все же навещал каких-то родственников в Вальдфиртеле. Однажды он прислал мне почтовую открытку из Вайтры, расположенной в той части Вальдфиртеля, что ближе всего к Богемии. Я не знаю, что привело его туда. Он никогда охотно не говорил о своих родственниках в этой части страны, а предпочитал описывать ландшафт, бедный, бесплодный край, являвшийся поразительным контрастом богатой и плодородной долине Дуная Вахау. Этот грубый, суровый крестьянский край был родиной его предков как по материнской, так и отцовской линии.

Фрау Клара Гитлер, урожденная Пёльцл, родилась 12 августа 1860 года в Шпиттале, бедной деревушке в Вальдфиртеле. Ее отец Йохан Баптист Пёльцл был простым крестьянином. Ее мать в девичестве звали Йоханна Хюттлер. Фамилия Гитлер в разных документах пишется по-разному. Есть написание «Хидлер» и «Хюттлер», тогда как «Гитлер» впервые пишется отцом Адольфа.

Йоханна Хюттлер, бабушка Адольфа со стороны матери, была, согласно документам, дочерью Йохана Непомука Хидлера. Таким образом, Клара Пёльцл имела прямую родственную связь с семьей Хидлер – Хюттлер, так как Йохан Непомук Хидлер был братом того Йохана Георга Хидлера, который появляется в журнале регистрации крещений Дёллерсхайма как отец отца Адольфа. Клара Пёльцл поэтому была троюродной сестрой своего мужа. До брака с ней Алоис Гитлер всегда относился к ней просто как к своей племяннице.

У Клары Пёльцл было несчастное детство в бедном и жалком доме, где она была одной из младших из двенадцати детей в семье. Я часто слышал ее рассказы о своей сестре Йоханне. Эта тетка довольно часто присматривала за Адольфом, после того как тот остался без отца. Позднее я познакомился еще с одной из ее сестер, Амалией. В 1875 году, когда Кларе было пятнадцать лет, ее родственник, таможенный чиновник в Браунау Алоис Шикльгрубер, пригласил ее приехать, чтобы помогать его жене в доме. Алоис Шикльгрубер, который только на следующий год взял себе имя Хидлер, превратив его в «Гитлер», был тогда женат на Анне Гласл-Хёрер. Этот первый брак Алоиса Гитлера с женщиной на четырнадцать лет его старше был бездетным, и они в конце концов расстались.

Когда его жена умерла в 1883 году, Алоис Гитлер женился на Франциске Матцельсбергер, которая была на двадцать четыре года его моложе. Детьми от этого брака были единокровный брат Адольфа Алоис и единокровная сестра Ангела. Клара, которая работала в доме в то время, когда он разошелся со своей первой женой, уехала после его второй женитьбы в Вену. Когда его вторая жена Франциска тяжело заболела после рождения второго ребенка, Алоис Гитлер позвал племянницу назад в Браунау. Франциска умерла 10 августа 1884 года, спустя два года после замужества. (Алоис, первый ребенок от этого союза, родился внебрачным и был усыновлен отцом.)

7 января 1885 года, через шесть месяцев после смерти второй жены, Алоис Гитлер женился на своей племяннице Кларе, которая уже ждала от него ребенка, первого сына Густава. Тот родился 17 мая 1885 года, то есть через пять месяцев после замужества, и умер 9 декабря 1887 года.

И хотя Клара Пёльцл была всего лишь троюродной сестрой, супружеской паре нужно было получить церковное разрешение на брак. Прошение об этом, написанное аккуратным, четким почерком государственного служащего Австро-Венгрии, и по сей день лежит в архивах епископата в Линце под регистрационным номером 6. 911/II/2 1884. Этот документ гласит:

«Прошение Алоиса Гитлера и его невесты Клары Пёльцл о разрешении на брак.

Ваше высокопреосвященство,

Эти двое, нижеподписавшиеся в смиренной преданности друг другу, приняли решение вступить в брак. Согласно прилагаемой родословной, их браку мешает каноническое препятствие в виде родства в третьем колене, затрагивающем второе. Поэтому они смиренно просят его преподобие милостиво дать им разрешение на брак на основании следующего: согласно прилагаемому свидетельству о смерти, жених является вдовцом с 10 августа сего года и отцом двоих малолетних детей, мальчика двух с половиной лет (Алоиса) и девочки в возрасте одного года и двух месяцев (Ангелы), для ухода за которыми ему необходима женская помощь, так как он, будучи таможенным чиновником, находится на службе весь день и часто ночью и поэтому едва ли может заниматься воспитанием и обучением своих детей. Невеста заботилась о детях после смерти их матери, и они очень привязались к ней, так что можно справедливо предположить, что их воспитание будет успешным, а брак счастливым. К тому же невеста не имеет средств к существованию, и поэтому маловероятно, что у нее когда-либо появится другая возможность составить себе хорошую партию.

По этим причинам нижеподписавшиеся повторяют свою смиренную просьбу дать им милостивое разрешение на брак, несмотря на родство по побочной линии.

Из епархии был получен ответ, что она неправомочна дать разрешение на брак, и прошение было отправлено в Рим, где оно и было удовлетворено постановлением папского собора.

О браке Гитлера с Кларой разные знакомые их семьи отзывались как об очень счастливом, в чем, очевидно, большую роль сыграл покорный и уживчивый характер его жены. Однажды, говоря о своем браке, она мне сказала: «То, на что я возлагала надежды и о чем мечтала в девушках, не осуществилось в моем браке, – и добавила безропотно: – Но разве такое бывает?»

Быстрое рождение детей одного за другим стало тяжелым психологическим и физическим бременем для этой хрупкой женщины: в 1885 году родился сын Густав, в 1886-м – дочь Ида, которая умерла через два года, в 1887-м – еще один сын Отто, который прожил всего три дня, и 20 апреля 1889 года – снова сын, Адольф. Сколько боли скрывается за этими голыми цифрами! Когда родился Адольф, трое других детей уже умерли. С какой заботой страшно уставшая мать должна была ухаживать за этим четвертым ребенком! Однажды она сказала мне, что Адольф был очень слабым ребенком и она всегда жила в страхе потерять и его тоже.

Возможно, в ранней смерти троих детей повинен тот факт, что их родители были кровными родственниками. Выносить окончательный вердикт я предоставляю специалистам. Но в этой связи я хотел бы привлечь внимание к одному моменту, которому, на мой взгляд, следует придавать очень большое значение.

Самой выдающейся чертой в характере моего друга была, как я в этом сам убедился, необыкновенная твердость во всем, что он говорил и делал. В его характере было что-то жесткое, несгибаемое, непреклонное, упрямое и непоколебимое, что проявлялось в его глубочайшей серьезности и лежало в основе всех других его качеств. Адольф просто не мог изменить свое мышление или склад характера. Все, что заключалось в этих жестких границах, оставалось неизменным навсегда. Как же часто я был этому свидетелем! Помню, что он сказал мне, когда мы снова встретились в 1938 году после тридцатилетнего перерыва: «Вы совсем не изменились, Кубичек, вы только постарели». Если это была правда обо мне, то насколько большей правдой это было о нем! Он никогда не менялся.

Я попытался найти объяснение этой главной черте его характера. Влияние окружающей среды и образование едва ли объясняют ее, но я могу предположить – хотя я абсолютный дилетант в вопросах генетики, – что биологически брак между родственниками в семье должен был зафиксировать определенные черты, и, вероятно, эти «задержавшиеся комплексы» дали такой характер. Именно эта несгибаемость причиняла матери Адольфа Гитлера такие бесчисленные горести.

И еще раз материнское сердце жестоко испытала судьба. Через пять лет после рождения Адольфа, 24 марта 1894 года, она родила пятого ребенка, сына Эдмунда, который также умер ребенком 29 июня 1900 года в Леондинге. Если Адольф, разумеется, не мог помнить рождений первых троих детей в Браунау и разговаривать с ними, то своего брата Эдмунда он помнил хорошо, так как к моменту его смерти Адольфу было уже одиннадцать лет. Однажды он сказал мне, что Эдмунд умер от дифтерита. Самый младший ребенок, девочка по имени Паула, родившаяся 21 января 1896 года, выжила.

Таким образом, безвременная смерть лишила Клару Гитлер четверых из шестерых детей. Наверное, эти ужасные испытания разбили ее материнское сердце. Ей оставалось только одно – забота о двоих выживших детях, забота, которую ей пришлось нести одной после смерти мужа. Небольшим утешением было то, что Паула росла спокойным, послушным ребенком; гораздо больше была тревога за единственного сына, которая кончилась только с ее смертью.

Адольф действительно любил мать. Я клянусь в этом перед Богом и людьми. Я помню много случаев, когда он проявлял любовь к матери, которая была глубже и трогательнее всего во время ее последней болезни. Он всегда говорил о матери только с глубокой нежностью. Он был хорошим сыном. Он не в силах был исполнить ее самое заветное желание – увидеть, как он пошел по надежной жизненной стезе. Когда мы вместе жили в Вене, он всегда носил портрет матери при себе в медальоне. В «Майн кампф» он решительно написал о своих родителях: «Я чтил своего отца, но любил мать».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.