Глава 5 Религия и брак

Глава 5

Религия и брак

Религия

Те, кто посвящает себя искусству войны, часто не отличаются особой религиозностью. Однако, как для всех общих утверждений, для этого тоже существуют многочисленные исключения. Например, среди тех, кто принимал участие в Крестовых походах, многие испытывали искреннее горячее желание обращать заблудших в христианство. Но наверное, все же больше было таких, кто хотел завоевать новые земли для христианства и в первую очередь для себя. Армия Кромвеля действительно исповедовала пуританство, однако к религиозным чувствам там примешивались мощные политические и общественные мотивы. Но армии времен гражданских войн и Крестовых походов являются особыми формированиями, так как они созданы для специальных целей. А эти цели, в свою очередь, были тесно связаны с религией. В обычной профессиональной армии, как правило, отсутствует единство религии. Вместо этого там рядом сосуществуют самые различные верования. Римская армия времен ранней империи не являлась исключением из этого правила. Там исповедовалась свобода культов, конечно, в разумных пределах. Солдаты верили в огромное множество божеств, начиная с тех, что считались покровителями военных в узком смысле этого слова, и кончая самыми экзотическими, от традиционных богов государственной религии Рима и до местных богов и богинь, таких как Косидий и Ковентина, божества, в которых верили в Британии.

Культ штандартов

При таком разнообразии верований было очень важно найти для них какое-то объединяющее начало. Тертуллиан (р. между 150 и 160 гг. — ум. в 222 г. Христианский писатель, родился в языческой семье в Карфагене, позже адвокат в Риме, в зрелом возрасте принял христианство, возвратился в Карфаген и стал писателем. — Ред.) сообщает о культе штандартов: «Религиозная система римской армии полностью посвящена культу штандартов. Знаменам приносятся клятвы, штандарты становятся выше любого божества». (Эта традиция сохранилась и в современных армиях. — Ред.) В Дура-Эвропосе, отдаленном форпосте на восточной границе, во время раскопок 1931–1932 гг. среди прочих документов XX когорты (Пальмира) был обнаружен список праздников. Самым удивительным было то, что только некоторые из них напрямую относились к армии. Большинство из них совпадало с римским религиозным календарем. Заслуживает внимания тот факт, что в списке не было упомянуто ни одно чужеземное божество. Еще более удивительным данный факт является в свете того, что гарнизон города по большей части состоял из представителей восточных провинций[41].

Таким образом, в римской армии также наблюдалась явная тенденция к романизации[42].

Именно с этой целью и был составлен ежегодный календарь праздников. В армии полностью поддерживали государственную религию.

Орел

Культивирование корпоративного духа важно для любой военной структуры, и здесь идеальным является как раз создание культа знамени (о чем и сообщает Тертуллиан). Ведь знамена формируют у солдат части, которой они принадлежат, чувство идентичности. В легионе предметом особого поклонения считался орел. Тацит описал, как Германик в борьбе против херусков воспользовался необычным совпадением: «Он увидел прекрасное предзнаменование: в лес влетали восемь орлов. „Вперед! — воскликнул он. — Следуйте за римскими птицами, душами наших легионов!“» Другой стороной картины было то, что потеря орла была почти равносильна потере самого легиона. Это было худшим из несчастий, которое могло произойти с легионом. После потери орла легион обычно подлежал расформированию. Так случилось с тремя легионами Вара в 9 г. н. э. (погибшими в Тевтобургском лесу в Германии), а позже то же самое произошло с еще четырьмя легионами, расквартированными на Рейне, некоторые из которых сдались Цивилису, а другие лишились своих орлов во время восстания 69–70 гг. н. э. Но, как известно, правил без исключений не бывает. Веллей сообщает о том, как V легион под командованием Лоллия лишился своего орла во время боя в Германии в 16 г. до н. э. Некоторые ученые считают, что речь идет о V легионе (Жаворонков), и если это так, то потеря орла в данном случае не привела к расформированию легиона. В 66 г. н. э., как свидетельствует Светоний, лишился орла XII (Молниеносный) легион. В то время этот легион под командованием Гая Цестия Галла сражался в Иудейской войне (Иудейская война 66–70 гг. началась уничтожением в Иерусалиме восставшими евреями римского гарнизона. Тогда Гай Цестий Галл, префект Сирии, имея 20 тысяч, подошел к Иерусалиму, занял часть города, но после неудачного штурма Храмовой горы отступил, потеряв 6 тысяч человек. — Ред.). И конечно, этот легион продолжал существовать и дальше. Разумеется, в описанных случаях речь, возможно, шла о временной потере орлов, но, так или иначе, потеря орла не обязательно вела к расформированию легиона.

Орел хранился в I когорте, которая несла ответственность за его сохранность. Позже офицером, ответственным за эмблему легиона, стал центурион в ранге первого копья. Непосредственным носителем был аквилифер. Во времена республики орел изготавливался из серебра. Затем орлы стали делаться из все более ценных материалов. Например, Дион Кассий рассказывает о том, что орлы легионов Помпея в 45 г. до н. э. держали в своих когтях золотые молнии. Во времена империи орлы легионов полностью изготавливались из золота или из позолоченного серебра. В каждом легионе строилось специальное помещение, где хранился орел легиона, а также штандарты и значки манипул и когорт. (Автор не упомянул общевойсковое знамя — командующий римским войском имел красное знамя. Такое знамя (vexillum) с изображением богини победы Виктории на шаре (III в. н. э.) хранится в Государственном музее изобразительных искусств им. Пушкина в Москве. — Ред.) Во времена империи к ним прибавились так называемые imagines, представлявшие собой штандарты с портретами императоров. Дион Кассий дает следующее описание орла легиона: «Там находится небольшая рака, в которой хранится орел из золота. Каждый легион в армии имеет своего такого орла, который никогда не покидает зимних квартир, если только не выступает весь легион. Орел установлен на длинном шесте, заостренном книзу так, чтобы он мог быть прочно укреплен на земле. Его несет один человек». Орлу поклонялись почти как божеству, были случаи, когда им пытались воспользоваться как убежищем. Тацит приводит инцидент, когда во время восстания 14 г. н. э. едва не был убит глава делегации сенаторов Мунаций Планк: «Солдаты сгрудились вокруг них и уже готовы были убить всех, в первую очередь Планка. Его ранг не позволял ему просто убежать, и в его положении единственным шансом на спасение был лагерь I легиона. Там он попросил убежища, обняв орла и штандарты. Но если бы аквилифер Калпурний не предотвратил убийство Планка, произошло бы то, чего не позволяли себе даже злейшие враги. Легат римского народа в римском лагере оросил бы алтарь богов собственной кровью».

Празднества

Поскольку атрибуты легиона занимали устойчивые позиции в религиозной жизни армии, вполне естественно, что в честь этих символов устраивались празднества. Самым значительным из этих праздников была годовщина создания легиона (natalis aquilae). Об этом празднике упоминается, в частности, в одном из документов наместника империи в Испании. Там говорится, что праздник в честь дня формирования VII легиона Парного посвящается Юпитеру Всемогущему. Вторым важным праздником в римской армии являлся так называемый «фестиваль роз знамен» (rosaliae signorum), который проводился дважды в мае, 10-го и 31-го числа. Однако некоторые историки считают, что этот фестиваль не является чисто военным праздником, просто он был перенесен в армию из гражданской жизни. Справедливо отмечая, что штандарты и знамена всегда играли особую роль в жизни армии и использовались во многих церемониалах, такие ученые полагают, что «фестиваль роз» просто-напросто был привязан к военным знаменам, чтобы подчеркнуть роль этих святынь для военных. Может быть, это так, однако стоит еще раз обратить внимание на то, что праздник годовщины формирования легиона был посвящен не святыням легиона, а Юпитеру Всемогущему, главному божеству Капитолийской триады, который считался главным защитником Римского государства. Посвящение военных праздников ему и двум другим божествам триады было вполне обычным случаем в армии, хотя римские солдаты гораздо реже посвящали их Юноне, чем Юпитеру и Минерве. Но иногда празднества посвящались военным святыням, правда, обычно вместе с ними упоминались и римские божества. Причины этих ссылок на многочисленных богов следует искать в религиозном мировоззрении среднего солдата. Возможно, на самом деле он больше верил в воинское умение и удачу своей части, однако не считал лишним на всякий случай заручиться поддержкой как можно большего количества почитаемых в Риме божеств. Такая традиция вызвана еще и тем, римляне привыкли уподоблять одних божеств другим. То есть даже такое незначительное божество, как Косидий, наделялся чертами одного из главных римских богов Марса. Тогда предметом почитания вполне мог стать некий бог Марс Косидий.

Именно культ символов легиона (signa) стал причиной того, что полковая касса хранилась вместе со штандартами под наблюдением сигнифера. На практике это означало, что комнаты по обе стороны от штандартов (sacellum) служили своего рода офисами, где производились расчеты и велись финансовые записи. Там же находилось и хранилище для ценностей.

Официальная религия

Все божества, которым поклонялись солдаты римской армии, для удобства могут быть отнесены к двум большим группам. В первую группу можно включить богов, относившихся к официальной государственной религии. Праздники в их честь были включены в официальные календари, например в Feriale Duranum. У богов же солдаты черпали и личные добродетели, такие как мужество и дисциплина, без чего не обойтись в армии. Ко второй группе относятся все прочие культы, в основном не римские, которые почитались в военных частях, но которые не были включены в официальный календарь. Официальные боги, статуи некоторых из них стояли в храме воинской части, в основном относились к Капитолийской триаде (Юпитер Всемогущий, Царственная Юнона и Минерва). Кроме того, там же было принято помещать статую римского бога войны Марса, а также богиню победы Викторию. Среди божеств также пользовались особым уважением Urbs Roma, чей культ был введен Адрианом, а также Disciplina, Fortuna, Honos, Pietas (Пиетата, олицетворенная детская любовь), Virtus и Bonus Eventus. В III в. Геркулес, который долгое время считался покровителем сословия всадников, вместе с Марсом стал еще одним покровителем легионов, расквартированных на Рейне и Дунае. Возможно, это произошло после того, как атрибуты германского бога Донара (Тора) стали приписывать римскому Геркулесу. Поэтому неудивительно, что император Максимиан (240–310 гг., император в 286–305 гг. (соправитель Диоклетиана) и в 307–310 гг.) взял себе еще одно имя Геркулиус, как бы противопоставляя себя Диоклетиану, который именовался ни больше ни меньше как Юпитер.

И наконец, заслуживает внимания факт, что среди статуй богов, рядом со штандартами, в полковом храме почетное место было зарезервировано для статуи находящегося на троне императора.

Неофициальные культы

Гораздо больший интерес вызывает каждый из существовавших во времена Древнего Рима негосударственных культов. Однако не следует забывать, что только немногие из этих богов были именно военными божествами. Солдаты — выходцы из всех краев империи — брали с собой в армию своих богов, поэтому порой в частях буйным цветом расцветали самые экзотические верования, которые самым невероятным образом соседствовали друг с другом. Например, I когорта стрелков племени гаммии (Сирия) привезла с собой в Карворан (Британия) из Сирии в качестве покровительницы свою богиню Гаммию. Солдаты германских легионов, расквартированных на территории нынешней Голландии, выбрали своими патронами Марса, а также двух кельтских богинь, Беду и Фиммилену. А моряки в Мизенах, в основном выходцы из эллинистических восточных провинций, особо почитали бога Серапия. Не будучи консерваторами в вопросах религии, солдаты, помимо собственных богов, охотно принимали и местные верования. Примером может служить культ богини Ковентины в Британии, который имел место вплоть до конца IV в., чему остались многочисленные свидетельства. Другими местными божествами Британии, почитаемыми римскими солдатами, были, в частности, Белатукадр и Косидий — в районе строительства вала Адриана, а также Мапон.

Юпитер Долихенский (бог неба и земли)

Однако существовали два культа, которые были широко распространены именно среди военных. К первому из них относится культ Юпитера Долихенского, названный так по имени горы в Коммагене, который до сих пор известен в тех местах как Телль-Дулук и почитается с древних времен. Поскольку это божество ассоциировалось с другим Юпитером, его супругу было принято звать Юноной. В армии он пользовался популярностью, несомненно, за то, что был тесно связан с железом или, как говорилось в легенде, «рожденный там, где родилось железо». На западе культ этого божества достиг своего пика в III столетии. Это произошло благодаря хорошо продуманной политике духовных властей, которым удалось вызвать ассоциации и связать Юпитера Долихенского с другими богами. Так вместе они постепенно и были вытеснены христианством.

Митраизм

Вторым был культ Митры. Несмотря на то что этот культ впервые был завезен в романский мир еще в I в. до н. э. киликийскими пиратами, захваченными Помпеем, митраизм начал прочно укрепляться на западе империи лишь начиная со II в. н. э. Своего пика этот культ достиг в III в.

Он был распространен как среди купечества, так и среди военных, но влияние этого культа, пусть и сильное, все же было ограниченным. Во-первых, туда не допускали верующих, а во-вторых, общины были построены по принципу тайных обществ. Элитарный характер этих общин, которые, кстати, были небольшими по численности, подчеркивается тем, что их членами были в основном офицеры. Это подчеркивается надписями на стене Адриана. Из десяти надписей, посвященных Митре, пять или шесть сделаны префектами, еще двое были центурионами, один — кандидатом на звание центуриона. Наконец, последняя надпись была сделана выходцем с востока.

Христианство

Наконец, настала очередь затронуть христианство. В первые три века нашей эры эта религия совсем не была распространена в армейских кругах, хотя, конечно, и там имелось некоторое количество христиан. Даже после того, как Рим стал христианской империей, быстрого перехода военных в новую религию не произошло. Скорее наоборот, армия оставалась последним оплотом язычников. Поворотный пункт наступил во второй половине III в. До этого рядовой состав армии, призванный в основном из сельской местности, оставался верным традициям язычества. Примечательно то, что в местах расположения римских легионов в Британии практически невозможно обнаружить следы христианства.

Вступление в брак и демобилизация

Теоретически армия была бы более эффективной, если бы все солдаты в ней придерживались целибата и были верны лишь идеям дисциплины. В таком случае ее проще и быстрее перебрасывать с места на место, при ней отсутствует гражданское население, которое нужно защищать, для которого нужно строить жилища и поэтому строить больший по размеру укрепленный лагерь. Единственной привязанностью солдата в таком случае остается часть, в которой он служит. Вероятно, такая теория обусловила юридический статус солдата в период ранней империи. В то время и еще долго после этого солдат не мог завести семью в течение всего срока службы. Более того, если юноша был женат до вступления в армию, такой брак расторгался. Такой запрет касался всех, вплоть до звания центуриона. Офицеры — представители сословия всадников, которые вступали в армию лишь на время и, следовательно, не были профессиональными военными в полном смысле этого слова, — конечно, являлись исключением из этого правила[43].

Но и им было запрещено вступать в брак с женщинами из провинций, где они проходили службу. Август попытался распространить запрет и на высшее звено армии, запретив старшим офицерам брать с собой жен на службу в провинции. Но пример членов императорской семьи, в том числе Германика, его сын Гай впоследствии получил прозвище Калигула, которых так и не удалось убедить не брать с собой в войска семьи, явился препятствием на пути этого запрета. Но эти меры тем не менее полностью соответствовали стремлению властей узаконить в армии целибат, чтобы ничто не отвлекало военных от службы.

Неофициальные союзы

Сложности возникли сразу же. Можно заставить солдата воздержаться от вступления в брак до окончания срока службы, если он короткий. Но римская армия была совсем другого типа. В нее надолго вступали юноши в возрасте 18–19 лет. В этом возрасте мало кто уже имел семью и детей. Солдаты служили не менее 25 лет, а иногда и намного дольше. И хотя многим после выхода в отставку удавалось обзавестись детьми, лучшие в этом смысле времена оставались далеко позади. Реакция солдата была вполне предсказуемой. Если он не мог жениться официально, то делал это неофициально. Таким образом, официальная политика шла вразрез с интересами военных.

В долгосрочной перспективе правительство было заинтересовано иметь постоянный приток новобранцев с соответствующей подготовкой, носителей воинского духа и традиций, приспособленных к лишениям военной жизни. Поэтому, с одной стороны, правители Рима хотели бы удержать солдат от женитьбы, так как наличие семей у военных неизбежно отрицательно сказывалось на мобильности армии, а также служило угрозой боевому духу солдат. С другой стороны, им было нужно, чтобы у солдат были дети, которые полностью удовлетворили бы потребности армии в новобранцах. Естественным шагом в таких условиях было еще более ужесточить запрет на официальную женитьбу солдат, одновременно поощряя их вступать в неофициальные браки. Поэтому негативные последствия от такого законотворчества были в некоторой степени компенсированы действенностью принятых неофициальных мер. Следует отметить, что, хотя в таких браках и соблюдались права отцов и все больше и больше учитывались интересы детей, матерей рассматривали лишь как неизбежную необходимость.

Местные женщины, с которыми римские солдаты вступали в более или менее постоянные связи, обычно пользовались статусом чужеземок. По крайней мере, так было в приграничных районах, где обычно были расквартированы войска. Многие из них оставались со своими мужьями на протяжении всей жизни, и после того, как солдат выходил в отставку, он вступал со своей партнершей в официальный брак. Надписи на могильных плитах, оставленные любящими мужьями, говорят о том, что они не делали никакой разницы между официальными женами и теми, кто в обычном понимании являлся лишь сожительницами. Точно так же жены оставляли нежные взволнованные эпитафии своим умершим мужьям.

Главной проблемой было то, что, несмотря на наличие у солдата неофициальной семьи, ему приходилось платить официальный налог, как холостяку. Поэтому при императоре Клавдии солдатам было предоставлено право считаться женатыми, то есть их исключили из категории, подпадавшей под действие закона от 18 г. до н. э., и включили в соответствующую категорию, подпадавшую под действие закона от 9 г. н. э. Но это было всего лишь формальностью. Вряд ли кто-либо всерьез пытался рассматривать статус солдата исходя из положений данных документов.

Порядок наследования

Гораздо серьезней был вопрос о том, какое положение могли занимать дети от таких браков и каков был порядок наследования ими имущества и общественного статуса родителей. Поскольку официально дети считались незаконнорожденными, они не могли вступать в наследство обычным путем. Случалось, что и отцы относились к таким детям, как к чужим. Они получали наследство только в случае, если имело место письменное завещание отца. При этом дети были обязаны уплатить 5-процентный налог с наследства (vicesima hereditatum). Близкие родственники по закону освобождались от уплаты этого налога. Только в 119 г. н. э. при императоре Адриане был принят закон, позволявший незаконнорожденным детям солдат наследовать имущество своих отцов. Большая часть такого наследства приходилась на депозитные вклады в полковых сберегательных кассах. Запреты на брак с конкубинами (неофициальными женами) не касались неграждан Рима, которые на тот момент составляли значительную часть контингента вспомогательных войск. Однако и им запрещалось вступать в брак ранее установленного законом срока.

Официальный статус военнослужащего по истечении срока службы

Выше говорилось о возможности солдат вступать в брак во время службы, точнее, об отсутствии таковой. Но наверное, более важным является вопрос о том, что происходило с военнослужащими после того, как они покидали ряды армии. Здесь их материальное положение заметно отличалось, в зависимости от того, в каких войсках они проходили службу. Наиболее ясным является случай с солдатами вспомогательных войск, которые, как и преторианцы и моряки, должны были получить военный аттестат или так называемый diplomata militaria, документ, представлявший собой две бронзовые пластины, на которых был изложен их статус. В таких аттестатах подтверждались прохождение солдатом военной службы и его почетная отставка. В случаях, когда это имело место, там же подтверждалось и его право на гражданство и conubium (право на вступление в брак). Если солдат вспомогательных войск уже имел римское гражданство, ему все равно требовалось свидетельство, подтверждающее право на вступление в брак, прежде чем он мог заключить законный брак, если его супруга не имела еще прав гражданства. Жена солдата не получала автоматически статуса гражданки, исходя из того, что ее муж находился на службе в армии. Даже если супруга была римской гражданкой, наличие сертификата давало солдату дополнительное преимущество, так как в этом случае все его уже родившиеся дети, в том числе и дочери, автоматически становились гражданами Рима. Такой закон действовал примерно до 140 г. Однако после вступления на престол императора Антонина Пия (правил в 138–161 гг.) сертификаты уже не давали права на гражданство солдатским детям, рожденным до официального брака. Это должно было привести к резкому сокращению числа женщин брачного возраста, имевших статус римских гражданок. В свою очередь, уменьшались возможности для солдат, в особенности в приграничных районах, вступить в брак. В то же время неуклонно росло число мужчин, являвшихся римскими гражданами. Исходя из этих двух факторов можно смело предположить, что именно женщины получили больше выгоды от Антониновой конституции, принятой в 212 г. н. э. (Эдикт, изданный императором Марком Аврелием Антонином, больше известным по прозвищу Каракалла, правил в 211–217 гг. Этот эдикт устанавливал (прежде всего в фискальных целях) право гражданства для всего свободного населения империи. — Ред.) Изменение предоставления привилегий, предоставляемых солдатскими сертификатами, было направлено в первую очередь на то, чтобы стимулировать набор в армию. Оставшиеся без гражданства сыновья теперь могли получить его, поступив на военную службу. Это вело к появлению военной касты, где мужчины посвящали себя военной службе из поколения к поколению.

Концессия Септимия Севера

Примерно в 197 г. н. э. императором Септимием Севером была принята так называемая концессия, указ, разрешающий солдатам жить со своими неофициальными женами. Долгое время историки спорили, являлся ли данный документ свидетельством признания государством того, что и так происходило долгое время. Это означало бы, что в реальности ничего не изменилось, и в глазах закона солдатские жены по-прежнему оставались лишь конкубинами. Или, может быть, Север действительно предоставил солдатам дополнительные права и наконец разрешил солдатам вступать в брак. Целый ряд свидетельств, в основном косвенных и скрытых, находившихся в кодексах законов и в дигестах (правовые сборники с краткими извлечениями из законов), говорит в пользу того, что речь шла о законном браке. Однако воплотить закон в жизнь было довольно сложно из-за того, что юридический статус военнослужащих был различным. Солдат, имевший гражданство, легко мог вступить в брак (matrimonium iustum) с женщиной, также имевшей гражданство. Если же обе стороны не были гражданами, то единственной формой брака, который они могли заключить, был брак, не имевший официальной законной силы (ex iure gentium). В некоторых случаях в аттестате вышедшего в отставку солдата-гражданина было прописано разрешение на вступление в брак с женой-чужеземкой. Было бы неправильно считать, что концессия Севера сама по себе заменила свидетельство на право вступления в брак. Однако в ее результате, вероятно, многие солдаты получили возможность вступить в брак ex iure gentium. Это само по себе было большим шагом вперед, так как данный документ облегчал получение наследства для жен и детей военнослужащих. Но самим солдатам он не давал почти никаких новых прав. Возможно, можно привести такое сравнение, что новый закон дал так же мало солдатам, как принятый в 166 г. закон Марка Аврелия мало давал морякам. Окончательно проблема вступления в брак для военнослужащих была решена императором Каракаллой (в его Антониновой конституции). В 212 г. н. э. он даровал гражданство всем свободным лицам империи. Этот шаг сразу же разрешил все возникавшие при заключении брака юридические осложнения.

«Разрешенный обычай»

Во флотах еще раньше начали смотреть на браки моряков с более либеральных позиций. Матросов преторианских флотов в Мизенах и Равенне (как обстояли дела на флотах в провинциях, так и осталось неясным) обошел переход на аттестаты нового образца для вспомогательных войск по закону от 140 г. н. э. В течение ряда лет они так и продолжали получать аттестаты с записями по старой форме. Изменения произошли после 166 г. н. э. Согласно аттестатам, теперь гражданство предоставлялось морякам и их детям мужского пола при условии, что они могли доказать, что жили с матерью детей согласно «разрешенному обычаю». Ко времени получения гражданства моряку предоставлялся и документ, разрешающий вступление в брак. Но каждый случай тщательно рассматривался, чтобы не допустить случаев многоженства. Что же понималось под «разрешенным обычаем»? Принято считать, что это является официальным признанием конкубината. Однако требование предоставить доказательства находится в явном противоречии с такой трактовкой. Например, Старр полагает, что здесь речь может идти просто о намерении вступить в брак. Зандер еще более конкретно указывает, что речь идет о браке, который официально не имеет юридической силы (matrimonium ex iure gentium), так как отцы обычно обладали правами латинских граждан. Если такой подход верен, то после 166 г. моряки уже имели права, которые остальным военнослужащим были предоставлены только в 197 г. Как пишет Старр, «что касается флота, там концессию можно было получить легче, хотя моряк, находясь на службе, не мог надеяться часто видеть свою жену рядом. Зато во время стоянок в порту он почти не занимался вопросами службы». Можно принять гипотезу, что именно опыт преторианского флота позволил Септимию Северу наконец покончить с долгой армейской традицией и разрешить солдатам вступать в официальный брак.

Срок действия аттестатов

Косвенным последствием введения концессии Септимия Севера является то, что вспомогательные войска перестали получать аттестаты, как это позже произошло с преторианской гвардией, городскими когортами, корпусом конных телохранителей (equites singulars) (сохранившиеся образцы их аттестатов относятся именно к этому времени). Единственным дошедшим до наших дней образцом аттестата является аттестат, выданный солдату XIII городской когорты в Лугдуне (совр. Лион). Все остальные аттестаты выдавались только солдатам войск, расквартированных в Италии. Один аттестат из Лугдуна является тем исключением, которое лишь подтверждает общее правило. Ведь вряд ли в одной отдельно взятой городской когорте существовали собственные порядки. Вопрос, который необходимо задать в этой связи, состоит в следующем: почему части, расквартированные в Италии (а также II (Парфянский) легион, подчинявшийся лично императору и с 202 г. н. э. расквартированный в Альбануме, близ Рима), до сих пор снабжались аттестатами, в то время как остальные войска перестали получать их? Конечно, легионеры, за исключением тех из них, кто прежде служил во флоте, никогда не получали аттестатов. Возможно, процесс уравнивания прав военнослужащих дошел так далеко, что солдат вспомогательных войск приравняли к легионерам? Дерри считает, что преторианцам аттестаты были все еще нужны для того, чтобы решать проблемы с вступлением в брак (он исходит из того, что разрешение Севера на заключение браков солдатами не касалось элитных войск, расквартированных в Риме). Это было бы достаточно разумным объяснением, если бы не тот факт, что морякам также до сих пор продолжали выдавать аттестаты, а Дерри сам признает, что они могли вступать в брак. Наиболее убедительная версия принадлежит Старру, который считает, что после закона Севера солдаты расквартированных в Италии частей продолжали получать аттестаты не потому, что там все еще служили чужеземцы, или для того, чтобы солдаты могли заключать брак. Эти документы выдавались лишь как почетные свидетельства о прохождении службы. Можно добавить, что этот аргумент является особенно действенным для солдат преторианской гвардии. А уж если им выдавались почетные аттестаты, то почему бы не распространить этот обычай на все войска, подчиненные префекту преторианцев?[44]

Текст аттестата в III в. фактически не отличается от документов второй половины II в., за исключением лишь того, что документы, выданные морякам преторианского флота, требовали, чтобы минимальный срок их службы составлял 28 лет, а не 26 лет, как прежде. Но и это изменение не обязательно было сделано во времена Септимия Севера или позже. Впервые новый срок службы обнаружен на аттестате № 138 от 213/217 гг. н. э. Самым последним образцом со старым сроком службы является аттестат № 100 от 152 г. н. э. В тексте аттестата должен был быть указан срок службы (в экземпляре, о котором идет речь, сохранилась только цифра 20). В оставшемся пустом месте должна быть цифра 6 или 8. Старр предполагает, что в нашем документе все-таки фигурировала цифра 6, а изменение срока службы до 28 лет произошло либо при императоре Марке Аврелии (правил в 161–180 гг.), либо при Септимии Севере (193–211). Это могло быть вызвано возникшими сложностями с набором новобранцев для службы во флоте. Против этого предположения можно возразить, что такую явно непопулярную меру, как повышение срока службы, можно было увязать с гораздо более приятной. Например, в данном случае вместе с повышением срока службы на два года можно было одновременно предоставить морякам, например, возможность заключать официальный брак. Таким образом, оба этих события можно связать с признанием Марком Аврелием в первые годы его правления законности браков во флоте.

Гражданские поселения

Снятие общего запрета на вступление в брак примерно в 197 г. н. э. вряд ли сразу отразилось на быте солдат в приграничных районах. Нет никаких данных, свидетельствующих о том, что после этого времени семьи военных получили право на проживание внутри крепостей. Было бы преувеличением охарактеризовать эти изменения как «введение некоей формы общежитий для солдатских семей»[45].

Такое произошло позже, в IV столетии, и явилось признаком того, что на границах империи жизнь стала менее безопасной[46].

В рассматриваемый нами период начался бурный рост гражданских поселений (vici) по соседству с крепостями, а также целых городов (canabae) около укрепленных лагерей легионов. Постепенно такие поселения увеличивались в размерах, росло их значение. Однако сигналом к их резкому росту послужили реформы Септимия Севера. Многие солдаты имели теперь не временные, а постоянные семейные связи, что привело к значительному развитию таких сообществ. Помимо жен и семей солдат, находившихся на действительной службе, в гражданских поселениях проживали ветераны и их семьи, торговцы и, наверное, представители местного населения. Некоторые из поселений получили официальное признание, а самые крупные из них имели даже местное самоуправление. Так, например, на севере Британии к середине III столетия некоторые такие поселки имели собственную хозяйственную организацию. Самые крупные поселения добились даже более значительного статуса. Например, поселок Эбурак (совр. Йорк) при укрепленном лагере легиона получил статус колонии и стал административной столицей римской провинции Нижняя Британия.

Войска на границах теряют мобильность

Краткосрочный эффект таких изменений был, несомненно, благотворным, однако в долгосрочной перспективе не все было так гладко. Почти полная самоидентификация солдат войск, расквартированных в приграничных районах, с местом проживания приводила к тому, что солдаты стали с неохотой воспринимать известия о необходимости передислокации. Таким образом, мобильность римских войск падала. Это поставило правительство Рима перед необходимостью создавать отдельные мобильные войска, некий аналог полевых армий, которые могли быть использованы в качестве стратегического резерва. Но и в этом случае было необходимо предусматривать возможность перевозки семей, что было крайне неудобно в условиях ведения боевых действий.

Лимитаны (приграничные войска)

Итак, как говорилось выше, пограничные войска были созданы под давлением обстоятельств в рамках утративших мобильность легионов. К таким неожиданным последствиям привела политика Рима по отношению к бракам среди военнослужащих. Стремление создать условия для того, чтобы армия сама обеспечивала себя новобранцами, привело сначала к поощрению властями неофициальных семей, а затем к признанию семей военнослужащих частью военной организации. Наконец, последним важным результатом стало то, что расположенные близ границ войска стали слишком громоздкими и в значительной мере утратили способность к маневрированию. После кризиса III в. стала очевидной необходимость создания стратегического резерва в виде полевой армии, которая быстро стала элитным корпусом римской армии. Таким образом, значение войск, расквартированных на границе, которые теперь стали называться лимитанами (приграничными войсками), постепенно падало, несмотря на то что они продолжали оставаться главным щитом империи против набегов варваров и их никак нельзя было распустить, подобно отрядам местной милиции.

Постепенная ассимиляция солдат приграничных легионов с местным населением привела к появлению еще одного негативного фактора с точки зрения дисциплины в армии. В критические моменты солдаты, в особенности новобранцы, стремились оставить свои посты и смешаться с местным населением. Особенно серьезно проблема дезертирства стала сказываться к концу IV в. На востоке эта проблема стала особенно очевидной после битвы при Адрианополе (378), а в Британии — после «заговора варваров» 367–369 гг. н. э.[47]

Данный текст является ознакомительным фрагментом.