Глава 7 Шампанское: дом Периньон всё не так понял

Глава 7

Шампанское: дом Периньон всё не так понял

«Женщина — это все равно что шампанское: …во французской упаковке — дороже стоит»

(М. Агеев, «Роман с кокаином»)

Доказано, что французы не изобретали свой национальный напиток

Франция — чрезвычайно протекционистская страна, особенно в том, что касается ее культуры. А вот частью культуры, о которой Франция больше всего печется и которую тщательнее всего охраняет, является вовсе не кино, не живопись и не великая французская литература, а еда и питье. И нет ничего удивительного в том, что во французском языке слова culture («культура») и agriculture («сельское хозяйство») одного корня: и то, и другое и есть французская la culture.

Чем больше всего гордится Франция в (агро) культуре и что приносит ей доход, равно как и мировой престиж, так это шампанское. Или Champagne, с заглавной буквы «С», поскольку, это, разумеется, имя собственное.

Франция настолько трепетно относится к Champagne, что даже настояла на внесении пункта об исключительном праве на это наименование в Версальский договор, который официально положил конец Первой мировой войне. Да-да, целое поколение молодых французов полегло на полях сражений, несколько сотен тысяч мирных граждан были убиты, едва ли не десять процентов французского населения получили ранения, а у Франции нашлось время озаботиться винными этикетками.

Озабоченность была вызвана тем, что во время войны окрестности Реймса серьезно пострадали от бомбежек и выкопанных траншей, так что объемы производства шампанского резко сократились. Оно и понятно: довольно непросто собирать урожай винограда под минометным обстрелом. Франция справедливо опасалась, что образовавшуюся на рынке брешь могут заполнить другие игристые вина — из Америки, Италии, Испании или даже Германии. В результате появилась статья 275 (всего их 440) Версальского договора, в которой говорилось, что «Германия обязуется… сообразоваться с законами… действующими в Союзной или Объединенной стране… определяющими или регламентирующими право на обозначение по названию местности вин или спиртных напитков, произведенных в стране, к которой принадлежит местность» и что «ввоз, вывоз, производство, обращение, продажа или выпуск в продажу продуктов, обозначенных по названию местности, в нарушение упомянутых законов будут воспрещаться германским правительством и пресекаться им».

Иными словами, мир во всем мире — да, это важно, но не важнее, чем эксклюзивное право называть французское игристое вино шампанским.

В результате международное законодательство запрещает сопровождать фирменное название продукта прилагательным с указанием национальной принадлежности, вроде «английское» или «испанское». А уж использование в одном предложении слов «шампанское» и «цветок бузины» — это практически нарушение прав человека. Только Америка смогла противостоять всемогущему Межпрофессиональному комитету шампанских вин (CIVC). Американское правительство настаивает на том, что вино, производимое в Калифорнии с использованием тех же сортов винограда и теми же методами, может маркироваться как «Калифорнийское шампанское». Что ж, позиция вполне правомерная, поскольку Америка подписала Версальский договор, но так его и не ратифицировала (не дураки все-таки эти американцы).

И все равно кто-то скажет, что французские виноделы абсолютно справедливо защищают свой уникальный продукт. В конце концов, шампанское изобрел французский монах дом Периньон в 1668 году, не так ли?

Ошибаетесь.

Извини, Франция, но шампанское — это английский продукт во всем, кроме названия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.