Немецкая принцесса Ода

Немецкая принцесса Ода

Долгое время о второй жене четвертого сына Ярослава Мудрого Святослава исследователи ничего не знали. Поэтому некоторые даже полагали, что на миниатюре в Изборнике Святослава 1073 г. изображена его первая супруга Киликия. Впрочем, и о ней в источниках никаких данных нет. Исходя из ее имени, некоторые историки предположили, что она была иностранкой, а ее странное для русского человека имя – искаженный вариант латинского имени Цецилия. Однако известно, что в Византии была область, называемая Киликия. Княгиня могла быть родом оттуда, поэтому и получила на Руси имя, указывающее на ее происхождение.

С. М. Каштанов полагал, что высказанное некоторыми исследователями мнение о том, что второй женой Святослава была немецкая принцесса Ода Штаденская, неверно. По его утверждению, она могла быть женой старшего Ярославича – Владимира Новгородского.[411]

Однако современный историк А. В. Назаренко, тщательно проанализировав и изучив немецкие источники, пришел к выводу, что Ода никак не могла быть по возрасту женой Владимира и на самом деле была второй женой Святослава Ярославича. В «Штаденских анналах», составленных аббатом Альбертом в первой половине ХIII в., он нашел сведения о ее происхождении. Оказывается, мать Оды носила имя Ида и была знатной дамой из Швабии. Ей принадлежали достаточно большие земельные владения, доставшиеся от отца, который был братом императора Генриха III. Поэтому императору Генриху IV она приходилась двоюродной сестрой. Брат Иды выбрал для себя духовную карьеру и стал папой Римским Львом IX. Сама Ида вышла замуж за маркграфа Лютпольда. В этом браке и родилась Ода, но неизвестно, в каком году. Когда в 1043 г. ее отец умер, мать отдала дочь в один из саксонских монастырей, а сама вновь вышла замуж. В новом браке у нее родился сын Бурхард, ставший потом настоятелем собора в Трире.[412]

Спасский собор в Чернигове

В «Штаденских анналах» сообщалось, что через некоторое время Ида выкупила дочь из монастыря и отдала ее замуж за русского короля. А.В. Назаренко выяснил его имя из других европейских хроник. Оказалось, что резкая перемена в судьбе Оды произошла при непосредственном участии германского императора Генриха IV, который и сосватал ее за Святослава Ярославича.[413] Можно предположить, что это было сделано по просьбе самого князя, желавшего обзавестись влиятельными родственниками в Европе и с их помощью вступить в борьбу за киевское великое княжение.

Очевидно, посредницей в переговорах князя с императором стала старшая дочь Святослава, сосватанная в 1062 г. за чешского короля Братислава, правившего с 1061 по 1092 г., и имевшего дружеские отношения с германским императором.

Из «Санкт-Галленских анналов» Назаренко выяснил, что брак Оды и Святослава состоялся приблизительно в 1070 г. После этого черниговский князь стал усиленно готовиться к схватке за Киев. С помощью Генриха IV он надеялся нейтрализовать польского короля Болеслава II, являвшегося ранее союзником Изяслава Ярославича. В помощь он взял младшего брата Всеволода, видимо, пообещав ему прибавку к земельным владениям.

Таким образом, Ода оказалась втянутой в большую политическую игру, хотя сама она вряд ли принимала в ней участие, поскольку воспитывалась в монастыре и была далека от мирской суеты.

А. В. Назаренко выяснил, что Ода была монахиней Санкт-Галленского монастыря в Швабии, являвшегося одним из наиболее известных в Европе центров литературной деятельности и историописания.[414] Поэтому она, вероятнее всего, была высокообразованна и имела представление о литературном творчестве.

Черниговско-Северская земля (по А. К. Зайцеву)

Как известно, в 1073 г. Святослав выступил против старшего брата и заставил его вновь бежать с семьей в Польшу. Но там Изяслав был встречен очень прохладно. Не нашел он поддержки и у Генриха IV, через Оду породнившегося с его главным соперником. Удачная женитьба Святослава привела к тому, что Изяслав фактически оказался в Европе в полной изоляции, и ему даже не смог помочь брак сына Ярополка и Кунигунды, дочери маркграфа Оттона Орламюндского, поскольку та являлась родственницей Оды.

В источниках нет никаких сведений о том, насколько удачным был брак Святослава и Оды и смогла ли немецкая принцесса и бывшая монахиня быстро адаптироваться на Руси. Известно лишь, что вскоре после заключения брака она родила сына Ярослава. В это время у ее мужа было четыре взрослых сына от первой жены Килиции: Глеб, Роман, Давыд и Олег. Естественно, что именно они должны были стать главными наследниками отца. Но Святослав, поправший порядок престолонаследия, установленный отцом, видимо, так не считал. Вполне вероятно, что он очень дорожил браком с Одой, поэтому собирался отвести ее сыну важную роль. Это положение в семье нового великого князя наглядно отражает миниатюра в Изборнике 1073 г.

Как уже отмечалось, данная рукопись вероятнее всего создавалась для Изяслава Ярославича, поскольку владельческая запись Святослава была сделана по стертой первоначальной записи. Для того чтобы ни у кого не возникало сомнений в принадлежности этой книги, на ее миниатюре была изображена семья Святослава.[415] На первом плане сам князь с рукописью в руках, рядом Ода, впереди нее стоит маленький мальчик – ее сын Ярослав, сзади старшие княжичи. Поскольку Ярослав изображен почти на одном уровне с отцом, напрашивается предположение о его высоком положении в семье, чем у старших братьев. Может быть, именно ему Святослав намеревался передать великое княжение, оставив старшим сыновьям черниговские земли. Ведь Киев ему достался во многом благодаря браку с Одой.

Белоглиняные ковши X-XII вв., найденные при раскопках в Киеве

Одна из исследовательниц миниатюр Изборника Святослава 1073 г. заметила несколько этикетных нарушений в изображении семьи князя Святослава. Первое заключалось в том, что в Византии до ХIII в. на подобных миниатюрах изображался только император. Значит, Святослав Ярославич сравнивал себя по власти и могуществу с правителем империи. Во-вторых, на византийских миниатюрах семьи императоров представлялись без женской половины. Портрет Оды в Изборнике был явным исключением из правил. Последнее нарушение заключалось в том, что в подобной книге, предназначенной по своему содержанию для вклада в храм, вообще не должно было быть изображений светских лиц. Получалось, что Изборник изготавливался для личной библиотеки князя.[416] Все его особенности были связаны с желанием заказчика наглядно запечатлеть свою семью. Оно возникло у Святослава Ярославича, который самовольно провозгласил себя великим князем Киевским.

Исследование миниатюры показывает, что художник постарался передать индивидуальные черты каждого члена семьи Святослава и реалистично изобразить их одежду. Благодаря этому мы имеем представление о том, как выглядела Ода. На вид ей лет 30, чуть полновата, лицо спокойное и красивое: большие глаза, прямой нос, маленький рот, полные щеки. Одета она довольно скромно, по сравнению с Гертрудой и Кунигундой на миниатюрах Трирской псалтыри. Нет никаких украшений из жемчуга и драгоценных камней, отсутствует даже традиционная отделка по вороту и рукавам. Верхнее платье довольно просторное, видимо, из розового шелка, стянуто на талии широким коричневым поясом под цвет отделки подола. Нижнее платье, видимо, узкое и также коричневое. Голову княгини покрывает простое небольшое покрывало, завязанное на европейский манер. Ни венца, ни очелья, ни кокошника у нее нет. Вероятно, и на Руси Ода предпочитала носить европейскую одежду. Скромность ее наряда – результат влияния монастырского прошлого.

Большая часть Изборника 1073 г. состояла из выписок из «Ответов Анастасия Синаита», посвященных различным вопросам догматического богословия, христианской нравственности и мировидения. Для простого читателя его текст был достаточно сложным для понимания. Но для Оды, воспитанной в одном из европейских центров средневековой словесности, его содержание было близко. Можно даже предположить, что данная книга стала для нее пособием для овладения русской письменностью.

Позднее Ода могла принять участие в составлении нового сборника – Изборника 1076 г. Некоторые исследователи решили, что эта рукопись составлялась писцом Иоанном для себя. Материалом для нее послужили книги из княжеской библиотеки.[417] Однако последнее предположение кажется маловероятным, поскольку княжеские библиотеки в то время вряд ли были богаты церковной литературой. Книжные богатства, скорее всего, были в монастырях, например в Киево-Печерском.

Характерной особенностью второго Изборника являются выписки из сочинений известных византийских авторов: Иоанна Златоуста, Афанасия Александрийского, Нила Синайского и др. Большинство из них носило нравоучительный характер и было полезно для молодых людей, начинающих жизнь. Их адресатами, вероятнее всего, были сыновья Святослава.[418]

Еще одной интересной особенностью этого сборника являются выписки из житий святых женщин: греческой царицы Феодоры, преподобной Синклитики Александрийской, супруги преподобного Ксенофонта Марии и др. Напрашивается предположение, что эти тексты были вставлены по просьбе Оды, интересовавшейся жизнью святых жен.

Таким образом, некоторые косвенные данные позволяют предположить, что второй Изборник Святослава создавался при участии немецкой принцессы, желавшей ознакомиться с православной церковной литературой и создать рукопись, полезную для чтения молодым людям, своим пасынкам.

В целом Ода провела на Руси не более 6 лет. После смерти мужа в декабре 1076 г. она была вынуждена бежать на родину с маленьким сыном, поскольку прекрасно понимала, что вернувшийся из изгнания Изяслав Ярославич вряд ли ее пощадит.

По легенде Ода унаследовала от мужа большие сокровища, но вывезти все не смогла и была вынуждена большую часть закопать в укромном месте.[419] Хотя исследователи сомневаются в реальности этих данных, вряд ли для этого есть основания. Ведь Святослав Ярославич был богатым князем, имевшим большую казну. Вся она досталась Оде, поскольку старшие княжичи, видимо, не жили в Киеве. Вывезти все имущество в Европу для женщины-иностранки, конечно, было трудно. Поэтому наиболее громоздкие и тяжелые вещи могли быть где-то спрятаны. Позднее, как гласит легенда, возмужавший Ярослав вернулся на родину и нашел все сокровища (они могли быть оставлены в каком-нибудь монастыре).

По сообщениям европейских хроник, на родине Ода вновь вышла замуж. Дальнейшая ее судьба неизвестна.[420]

В источниках не сообщается, когда Ярослав вернулся на родину. В древнейших летописях его имя впервые упоминается под 1096 г. как участника междоусобицы между Мстиславом Великим и Олегом Гориславичем на стороне последнего. Исследователи предположили, что от братьев он получил муромские и рязанские земли и в итоге стал родоначальником муромско-рязанской княжеской династии, существенно возвысившейся в ХIII-ХIV вв. Его попытки получить Чернигов после смерти всех братьев закончились неудачей. Умер он в своем княжестве в 1129 г.,[421] с матерью, видимо, не поддерживал отношений, к тому же до 1096 г. она могла умереть.

Таким образом, несмотря на краткость пребывания, немецкая принцесса Ода оставила заметный след на Руси. Благодаря браку с ней Святослав Ярославич смог изгнать старшего брата Изяслава из Киева и без всяких прав провозгласить себя великим князем. Затеянная им смута резко нарушила существовавший порядок престолонаследия и привела к многочисленным междоусобным войнам среди князей. Вернувшийся из изгнания Изяслав даже пытался превратить сыновей Святослава в изгоев, лишив земельных владений. С оружием в руках им пришлось потом бороться и за черниговские земли, и за право занимать киевский престол.

Брак Святослава с Одой показал русским князьям, какую важную роль имеет женитьба на иностранке. Примеру отца последовал его четвертый сын Олег, имевший мало шансов занять даже черниговский престол. Будучи изгнанным из Русского государства он оказался в Византии, где женился на знатной девушке по имени Феофано Музалон. С помощью ее денег он захватил Тмутаракань и там начал копить силы для борьбы за Чернигов. В 1093 г. после смерти Всеволода Ярославича, пытавшегося закрепить Черниговское княжество за своим сыном Владимиром Мономахом, Олег вступил в борьбу за отцовы наследственные владения и победил. После этого он решил завладеть наследственными землями уже Владимира Мономаха, но был выбит оттуда Мстиславом Великим. Можно предположить, что отчаянную смелость князю-изгою придавала его супруга-гречанка, имевшая собственную печать с надписью: «Феофано Музалон, архонтисса Росии».[422] «Архонтисса Росии» означала, что Феофано претендовала на верховную власть в страже, но при этом была готова подчиняться византийскому императору.

Таким образом, со второй половины XI в. браки русских князей с иностранками стали повсеместным явлением, и это оказывало существенное влияние на междоусобную борьбу, охватывающую страну.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.