Ароматические вещества

Ароматические вещества

Известно, что за несколько месяцев до смерти царь стал тщательно готовить морскую экспедицию вокруг Аравийского полуострова. Он уже отдал приказ построить на Евфрате большой флот, оснастить его, тренировать, учить маневрировать, посетил эстуарий двух великих рек и за восемь дней до кончины беседовал с флотоводцем Неархом и военачальниками о подготовке к плаванию, которое он желал совершить незамедлительно. В этом уверяют нас царские «Ежедневники», составленные главным писцом Эвменом из Кардии (Плутарх «Жизнь», 76, 3; Арриан, VII, 25, 4). В его намерения входило захватить острова Персидского залива, особенно Бахрейн, удержать оба берега Ормузского пролива, обогнуть мыс Эль-Хадд и через Аденский залив и Красное море достичь Суэцкого перешейка. Демонстрация военной силы, при необходимости сопровождаемая осадами нескольких столиц, должна была напомнить маленьким царькам Аравии, что они всегда были данниками Царя царей и в их приношения, кроме золота и драгоценных камней, входили еще и ароматические вещества. Монарха и его военачальников более всего интересовали две ароматические смолы из Аравии, а вернее из Йемена: ладан и мирра.

Ладан, или фимиам, является масляной смолой, вытекающей беловатыми слезами, когда делают надрезы на ветвях и стволе небольшого дерева Boswellia Carteri. Оно принадлежит к семейству бурзеровых порядка сумаховых, то есть в конечном счете довольно близко к фисташке терпентинной, известной своими плодами и маслом, и к мастиковому дереву, из которого греки до сих пор еще добывают смолу под названием «мастикс»^[49]. Каждому известно, что ладан, высушенный и разделенный на маленькие шарики, горит в курильницах и кадильницах, распространяя бальзамический запах, возбуждающий и мистический. Мирровое дерево, Commiphora simplicifolia, растет на вершинах скалистых холмов Хадрамаута. Высотой от 1,20 до 6 метров, с коротким толстым стволом толщиной 30 сантиметров, корой цветом от красно-коричневого до бледно-серого, при насечке оно выделяет желтую смолу, которая на солнце твердеет и приобретает коричневый цвет, и тогда из нее формируют бруски или ароматические пластинки. Мелкие листья и белые цветочки появляются на мирровом дереве лишь на несколько дней, в конце августа и начале сентября. Так что сбор ароматической смолы происходит при восходящем токе, то есть в самую сильную жару, в месяцы, предшествующие цветению. Подобно ладану и меккскому бальзаму (Commiphora opobalsamum), мирра принадлежит к семейству сумаховых, которых выращивают до наших дней в Сомали и Йемене, к северу и югу от вади Масила, на плато Джо и горе Эль-Магра. Нижняя часть долины до маленького порта Сайхут покрыта античными руинами, которые раскапывают на протяжении вот уже нескольких десятков лет различные археологические экспедиции. Наконец-то осознана важность трех растений с горьким соком (это и означает слово murr по-арабски), казалось бы несъедобных и бесполезных, в истории человечества.

Ибо сумаховые растения Аравии разыскивали и вывозили не только за их медицинские и гигиенические качества, например как спазмолитические, успокаивающие и косметические средства, или потому что их смола, подожженная или растворенная в масле, служила защитой от ужасающего зловония, которое приходилось вдыхать в городах Востока. Семиты, использовавшие их в религиозных целях в конце III тысячелетия до нашей эры, прежде чем передать жителям Кипра и Греции, знали, что ароматы составляют самую суть вещей; что они придают им как характер и индивидуальность, так и имя; что люди и демоны источают запах смерти, а боги пахнут необыкновенно прекрасно. Следовательно, аромат бальзама и ладана был средством, отгонявшим зло и смерть, объединявшим людей с богами, позволявшим избежать человеческой участи, стать бессмертным. Мертвых бальзамировали. Ладан курили перед тронами правителей и статуями божеств. Мирровым маслом умащали тела, волосы, бороды, ноги, жрецы и знать буквально жили в аромате святости. Запах ладана вызывал восторг и способствовал экстазу прорицателей, подобно дыму опиумных шариков на Крите минойской эпохи и в архаических святилищах Астарты-Афродиты на Кипре. Мирровое масло добавляли в вино не для того, чтобы придать ему аромат, а чтобы сделать более пьянящим: хмельным, сладким, радующим. Как считали финикийцы, кора миррового дерева треснула, чтобы на свет мог появиться бог Адонис, «господь мой»^[50].

Наряду с четырьмя дешевыми ароматическими веществами, которые греки использовали в религии, медицине, почитании покойников, туалете, кухне: настойкой, получаемой из критского ладанника, смолой мастикового дерева, смолой терпентинного дерева, бальзамом стираксового дерева или ликвидамбара, который собирали в Сельге на юге Малой Азии, они покупали, брали в качестве дани или просто грабили в землях прежнего Персидского царства невероятно богатые и мощные ароматические вещества — кассию, кардамон или корицу, лавр из Эфиопии, ладан и мирру из Аравии, имбирь и росный ладан из Индии, мускатный орех. Если мы не упоминаем здесь о терминалии из Индии, сушеные плоды которой имеют аромат мирры, а также сандаловое масло, которое, сколько можно судить, использовали в Индии всегда, то лишь потому, что античные тексты не слишком ясно высказываются по этому поводу, а торговцы и пираты Индийского океана и Красного моря не распространялись об истоках своих состояний. Напомним, как при входе в Гедрозию (пустынный юг современного Белуджистана) торговцы, следовавшие за отступавшей армией в сентябре 325 года, захватывали все, какие только могли, ароматические смолы, окрещенные «ладаном», по-гречески thus, то есть «все, что можно воскурять». Начиная с V века до нашей эры, подражая арамеям, финикийцам, евреям и египтянам, греки неуклонно увеличивали потребление этих смол. Курение ладана и натирание миррой стали двумя основными религиозными и праздничными действиями. Подобно средневековой торговле специями, во времена Филиппа и Александра торговля ароматическими веществами, использовавшимися в различных целях, приобрела столь огромное значение, что мы не можем ее недооценивать. Составленный Геродотом около 430 года рассказ о происхождении и сборе ладана, мирры и корицы (III, 107–112) изобилует баснями наихудшего сорта, но век спустя ботаники школы Аристотеля, сопровождавшие поход Александра, собрали в Вавилоне и Индии сведения о путях и способах их получения и, вне всякого сомнения, стимулировали рвение Александра, который сам очень любил драгоценные ароматические вещества. Стоит лишь прочитать «Историю растений», «Происхождение растений» и «Трактат о запахах» Теофраста, возглавившего школу после смерти Аристотеля.

«Кожа Александра очень приятно пахла, а изо рта и от всего тела исходило благоухание, которое передавалось его одежде, — это я читал в записках Аристоксена (Тарентского, бывшего ученика Аристотеля). Причиной этого, возможно, была температура его тела, горячего и огненного, ибо, как думает Теофраст, благовоние возникает в результате воздействия теплоты на влагу. Поэтому больше всего благовоний, и притом самых лучших, производят сухие и жаркие страны, ибо солнце удаляет с поверхности тел влагу, которая дает пищу гниению» (Плутарх «Жизнь», 4, 4–6; ср. Застольные вопросы, I, 6, 623 EF). Сразу после битвы при Иссе (октябрь 333 года) Александр восхищается солью для ванны Дария, наполняющей ароматические флаконы и «божественно пахнущей» различными ароматами и миррой (Плутарх «Жизнь», 20, 13). В ноябре 332 года, во время взятия Газы (что значит по-персидски «Сокровище»), царь приказывает отправить Леониду, своему наставнику в детстве, щедрый подарок: «Воспитателю Леониду, вспомнив об одной своей детской мечте, он послал 500 талантов ладана и 100 талантов мирры (13 тонн и 2600 килограммов соответственно). Некогда Леонид во время жертвоприношения упрекнул Александра, хватавшего благовония целыми пригоршнями и бросавшего их в огонь: "Ты будешь так щедро жечь благовония, когда захватишь страны, ими изобилующие. Пока же расходуй то, чем располагаешь, бережливо". Теперь Александр написал Леониду: "Я послал тебе достаточно ладана и мирры, чтобы ты впредь не скупился во время жертвоприношений!"» (Плутарх «Жизнь», 25, 6–8; Изречения царей и императоров, 179 Е). Не было ни одной царской сокровищницы, в которой не нашлось бы ладана, как в Сузах в 331 году; не было ни одного роскошного города, например Вавилона, Персеполя или Таксилы, в котором победители не поливали бы себя благовониями и не ароматизировали свое вино. Завоевание городов Аравии, от Тарима до Саны, было детской мечтой и последним обетом умирающего. А также самым заветным желанием всех греческих купцов, всех потенциальных грабителей, составлявших Великую армию.