Шарики да ролики

Шарики да ролики

Когда кому нужда была в ножике очинить перо, то он немедленно обращался к Ивану Федоровичу.

Николаи Гоголь. Иван Федорович Шпонька и его тетушка

Осенью 1965 года в СССР стартовало промышленное производство шариковых ручек. Так начался закат эпохи «вставочек», стальных перьев и чернильниц, а «вечные» перья и авторучки по большей части стали дорогим аксессуаром.

Конечно, главное не «чем?», а «что?» и «как?».

Из бочки можно капли извлекать,

А можно сквозь соломинку — лакать!

— писала когда-то Новелла Матвеева. Надо признать, что мысль о большей значимости сути по сравнению с формой была выражена не только ею и не только в стихах. Стал бы Александр Сергеевич Пушкин писать лучше (звучит несколько по-идиотски, не правда ли?), если бы пользовался не гусиными перьями или уже появившимися в его время ручками со вставным стальным пером, а гелевой ручкой фирмы «Пилот»? Стали бы интереснее и глубже произведения Эрнста Хемингуэя, если бы он писал не карандашами (добавим для исторической правды — по обыкновению стоя у конторки или сидя на стульчаке), а, скажем, перьевой ручкой «Монблан», украшенной 4654 черными бриллиантами, общим весом 17 карат и стоимостью почти в 135 тысяч евро? Вряд ли. «Папаша Хэм» сразу бы заложил все черные бриллианты, починил бы дом на Кубе, подремонтировал лодку «Пилар», угостил бы всех посетителей бара «Флоридита» двойным «дайкири» да вернулся бы к карандашам.

С другой стороны, нет ничего приятнее, чем хорошее перо. Это сейчас, когда привыкшие к клавиатуре пальцы большинства людей начинают неметь после нескольких минут письма «традиционным» способом, мало кто помнит восторг от использования хорошей ручки. Мягкий, под удобным углом падающий свет, качественная бумага, легкое поскрипывание пера, ровный след настоящих, классических чернил. Такими перьями и рисунки на полях рукописи получались изящными. А штриховка? Попробуйте получить весь этот комплекс ощущений сидя у компьютера. То-то…

Страшно подумать, но приспособлениям для письма уже около пяти тысяч лет. Можно считать таковыми и вавилонские палочки для выдавливания клинописных значков на глиняных «табличках», а также римский стилус, бронзовый «стилет», которым писали на табличках восковых. Вспомним изображенную на фреске прекрасную жительницу засыпанного пеплом города Помпеи. В задумчивости она поднесла к губам тупой конец стилуса и, по всей вероятности, вот-вот сотрет им только что написанное. Скорее всего, любовное послание. Но, строго говоря, технология использования и стилуса, и глиняных табличек мало чем отличается от письма заостренной палочкой на песке. Вот когда сложилось великое триединство «перо — чернила — бумага», тогда и началась эпоха письменных принадлежностей. И в этой области первенство у тех, у кого оно и во многих других: у китайцев и древних египтян.

С китайцами все более-менее понятно: изобретение бумаги в I веке нашей эры (по некоторым данным — на триста лет раньше) позволило использовать для письма те кисточки, которыми прежде писали на шелке тушью. Египтяне, за три тысячи лет до нашей эры, начали использовать для письма тростниковые палочки с расщепленным кончиком, лист папируса и, строго говоря, тоже тушь, то есть смесь сажи с растительным маслом. Впрочем, тростниковые ручки использовались низшим рангом писцов. Для фараонов писали уже такими ручками, которые не требовалось постоянно окунать в чернила. Эти древнеегипетские ручки представляли собой полые свинцовые или бронзовые трубочки с заостренным концом. В трубочку вставлялась тростинка, наполненная чернилами, которые, просачиваясь по волокнам стебля, накапливались на заостренном конце трубочки.

Триединство в дальнейшем развивалось только за счет совершенствования своих составных частей. Прорывов приходилось ждать веками. Тысячелетиями! Например, первые «вставочки», то есть тонкие металлические трубочки, куда вставлялись бронзовые перья, появились в III веке до нашей эры в Греции и оттуда были привезены в Рим. И дожили «вставочки», изрядно изменившись — в 1803 году был получен патент на стальные перья, — до второй половины XX века. Таким образом, советские школьники, которых мучили на уроках чистописания, совграждане, отправлявшие телеграммы и макавшие перьевые ручки в чернильницы почтовых отделений, мало чем отличались от вольноотпущенников Древнего Рима, составлявших касту писцов.

Другое дело, что совшкольники и совграждане использовали игравшие всеми цветами радуги «фиолетовые» чернила, а вольноотпущенники Рима, особенно те, кто выводил древнеримскими «вставочками» важные императорские документы, — красные чернила из пурпура и киновари, так называемые «консульские». Любопытно, что подобное разделение «плебсу — фиолетовое, патрициям — красное» сохранилось и в обществе развитого социализма: некоторые советские партфункционеры свои резолюции выводили тоже чернилами красными.

Пурпурные чернила, ровно как и чернила с использованием серебра или золота, например те, которыми на окрашенном пурпуром пергаменте переписана знаменитая Серебряная Библия, ныне хранящаяся в библиотеке университета Упсалы, были несомненной редкостью. Чернила изготовляли из того, что было под рукой. В каждой стране были свои чернильные рецепты, и Россия не была исключением. Наиболее древний русский рецепт — сажа (лучшую получали при сжигании виноградных косточек, бывших, к сожалению, в дефиците в Древней Руси) с вишневым клеем, разведенная в холодной воде. Позже чернила стали изготавливать с добавлением коры дуба, кусков железа, кипятить, настаивать, процеживать. Прообраз современных чернил получили тогда, когда в середине XIX века смогли синтезировать гематоксилин, вещество, содержащееся в коре сандалового дерева.

…Почти тысячу лет, со времени раннего Средневековья и до конца XVIII века, главным пишущим инструментом были специально обрезанные и заточенные гусиные перья. Гусиные перья оказались удобнее в руке, чем тростниковые ручки, значительно дешевле, чем римские и древнеегипетские «вставочки», и дольше служили. Да и грызть гусиное перо было несравненно приятнее. Очевидным неудобством гусиных перьев было то, что подготовить его для удобного письма не так-то просто. Классический способ подразумевал, что обязательно весной у здорового, сильного молодого гуся вырывали одно из пяти внешних перьев. Непременно — из левого крыла, так как если правша, которых большинство, будет писать правокрыльным пером, то при письме написанное будет загораживаться. Потом перо обжигали в горячем песке, потом острили кончик уже упомянутым перочинным ножом. Несмотря на отнюдь не поголовную грамотность, тем более — на то, что число тогдашних «творческих интеллигентов» и «работников интеллектуального труда» было относительно невелико, перьев требовалось очень и очень много. В некоторых источниках есть данные, будто в XVIII веке из России в Англию отправлялось по нескольку миллионов перьев в год. Иными словами, без пера от русского гуся ни Лоренс Стерн, ни Джонатан Свифт, ни даже Генри Филдинг, не говоря уже про премьера Питта и лорда Веллингтона, шагу — пардон! — строки не могли вывести…

Гусиная часть истории письменных принадлежностей закончилась с возвращением «вставочек» и с изобретением стального сменного пера. Центром производства таких перьев стал английский Бирмингем, причем первые перья продавались по цене в пять шиллингов, что в конце XVIII века было очень дорого. Но тем не менее пионеры промышленного производства стальных перьев Джон Митчелл и Джеймс Перри, придумавшие, как сделать за счет просечки отверстия в центре пера между кончиком и крыльями стальные перья более упругими, не жаловались на отсутствие заказов.

Простая, не менявшаяся на протяжении десятилетий конструкция перьев компенсировалась разнообразием непосредственно ручек, «вставочек». Деревянные, с кусочком жестяной трубочки, которыми писали школьники, элегантные из новых материалов, «вставочки» из каучука, из слоновой кости, золотые, серебряные, повторяющие форму гусиных перьев. Правда, были и попытки сделать так, чтобы перо не надо было часто окунать в чернила. Для этого в перьях делали специальные ложбинки, углубления, перья двойные. Другие мастера направили свои усилия на создание письменных приборов, в которые, помимо непосредственно «вставочек», входили подставки для них, чернильницы, с крышками или без, обязательно — пресс-папье.

Изобретение в 1883 году Льюисом Уотерманом перьевой авторучки не положило конец эпохе «вставочек», но чувствовалось — это только начало, еще не одно изобретение потрясет пишущий мир. Перьевые авторучки не только изменили процесс письма. Они стали символом успеха, солидности, значимости. Любопытный эпизод приводит в своих воспоминаниях Николай Смирнов-Сокольский: «Зная неравнодушие Маяковского ко всякого рода автоматическим ручкам, я выдернул из кармана великолепное перо, подаренное мне ко дню рождения Демьяном Бедным, с выгравированной надписью: „Смирнову-Сокольскому — от Демьяна“. Маяковский впился в ручку и, явно завидуя, стал внимательно изучать ее механизм. В то время перья эти были большой редкостью.

— Не завидуйте, Владимир Владимирович, со временем и вам такую же надпишут!

Последовали ядовитая пауза и ответ Маяковского.

— А мне кто ж надпишет-то? Шекспир умер!»

…Те, кого в первых классах школы мучили на уроках чистописания, кто обязательно носил в портфеле чернильницу-«непроливайку», еще далеко не старые люди. Если они вспомнят свою молодость, если попытаются разложить все по полочкам и во всем разобраться, то вряд ли смогут найти ответ на вопрос: чем руководствовались учителя, методисты, работники Министерства образования СССР, когда заставляли ни в чем не виноватых детей так страдать? Кому были нужны потуги по превращению детей XX века в «крапивное семя», у которого четкость почерка и правильное использование нажима было непременным условием получения нового чина? Нет ответа, нет. Просто садизм? Желание приучить к дисциплине? А если вспомнить чудовищного качества бумагу из школьных тетрадей, жуткие промокашки, то станет понятнее стремление поскорее вырасти и начать писать авторучками или ручками шариковыми. Но нет — сначала только «вставочки». Авторучки только после четвертого класса, да и то — исключительно синие чернила под маркой «Радуга»…

И тут до нас наконец-то докатилось изобретение Джона Дауда, предложившего аж в 1888 году «авторучку с вращающимся наконечником». Изобретение было, конечно, революционным, но революции не произошло: дело было в чернилах, или оставлявших кляксы, или подтекавших, или застывавших. Дауд смог сделать ручку, которая хорошо писала лишь при 21 градусе по Цельсию.

Изобретение Дауда могло «лечь на полку», пока за его совершенствование не взялись выходцы из Австро-Венгрии братья Ладислав и Георг Биро, журналист и химик. В середине 30-х годов XX века братья отдыхали на одном из курортов Адриатического моря и познакомились с пожилым господином, которому показали свою шариковую ручку. Господин, оказавшийся президентом Аргентины, генералом Агустином Педро Хусто Ролоном, пришел в восторг, и братья оказались в Аргентине, где продолжили свои опыты. Первый промышленный образец появился в 1943 году. Несмотря на трудности — например, писать надо было, держа ручку строго вертикально, — братья не останавливались на достигнутом и добились исправления недостатков, а пилоты стратегической авиации США, обнаружившие, что аргентинскими ручками удобнее всего делать записи в бортовом журнале, обеспечили устойчивые заказы. После войны выяснилось, что то, что хорошо для пилотов, не годится для простых смертных. Над шариковыми ручками вновь сгустились тучи: потребителей раздражало то, что после долгого неиспользования ручка отказывалась писать, то, что она могла вдруг исторгнуть из себя пасту и испортить как документы, так и одежду. Все продолжалось до тех пор, пока братья не продали право на изобретение Марселю Бишу, более известному как барон Бик. Барон посвятил шариковой ручке почти семь лет и в 1952 году выпустил на рынок то, без чего современный мир немыслим: дешевую шестигранную одноразовую ручку с удобным колпачком.

…За шариковую ручку в начале 60-х годов прошлого века могли вызвать родителей, могли ее сломать перед классом, обвинив в измене Родине, если ручка была «биковская» или — чур меня, чур! — фирмы «Паркер». Но не только подрастающее поколение страдало. Заполнять документы, расписываться на них шариковой ручкой было запрещено. Подпись считалась недействительной.

Хотя в некоторой степени запрет можно было объяснить тем, что первоначально качество отечественных шариковых ручек было настолько низким, что практически сразу шарик начинал «болтаться» внутри металлической канюльки на кончике стержня и во все стороны лезла резко пахнущая, вязкая, плохо смываемая паста. Запасные стержни были дефицитом. Существовали специальные мастерские, где в опустевший стерженек мрачный человек в синем халате закачивал пасту. Одна из таких мастерских в Москве располагалась в непосредственной близости от Дома журналистов, на Суворовском бульваре, там, где сейчас антикварный магазин.

Запущенное производство отечественных шариковых ручек чуть было не свернули. Мастерские по заправке — остались: надо же было как-то заправлять привезенные западные ручки, в том числе — одноразовые. В той же мастерской у Домжура человек в синем халате мог за пятьдесят копеек разъять казавшееся неразъемным соединение, вынуть стержень, заправить его, вставить на место, заделать все так, что ручка была хоть куда.

…Когда осенью 1965 года завод «Союз» выпустил первую партию более-менее качественных советских шариковых ручек, многие наивные люди подумали: могут же, когда хотят! Однако сами стержни делались на приобретенном за валюту швейцарском оборудовании. На нем сделать совсем уж плохо не получалось, зато быстро ломалась тонкая пластмасса корпусов, да и цена была крайне высокой — почти два рубля. Для сравнения — великолепного качества китайские чернильные авторучки с закрытым золотым пером стоили около семи рублей.

Распространение шариковых ручек привело к тому, что наконец-то исчезли «вставочки» да «непроливайки», что больше не стали учить «чистописанию». Но вот писать выпускные работы в советской школе, районные контрольные, сочинение на приемных экзаменах в институт можно было только ручкой перьевой, непременно — синими чернилами. Но что-то стронулось в королевстве датском. Кто-то, наверное, подумал, что важнее «как?», а не «чем?», дал соответствующую отмашку, и пошло-поехало.

После шариковой ручки в мире пишущих принадлежностей были лишь два заслуживающих внимания изобретения: фломастеры и роллеры. Они же — так называемые «гелевые» ручки, в принципе почти шариковые, только с использованием современных материалов и технологий.

Можно ли сказать, что шариковая ручка стала вершиной великого триединства? Ну, если человек не помнит или никогда не испытывал, как это — писать хорошим пером, хорошими чернилами по хорошей бумаге — особенно при условии, что есть что написать, — то можно…