Запахи жизни

Запахи жизни

Слушал господина, который другому говорил: «смешно, как они одинаково пахнут, горелым сквозь духи, все эти сухие хорошенькие шатеночки», и, как часто бывает, пошлость, неизвестно к чему относившаяся, крепко обвилась вокруг воспоминания, питаясь его грустью.

Владимир Набоков. Весна в Фиальте

Представим невозможное: обоняния как органа чувств больше нет. То есть запахи есть, но люди, сохранив способность слышать, видеть, ощущать нечто на ощупь, потеряли возможность запахи различать. Более того, они никогда и не знали об их существовании.

«О! Нет! Нет-нет!» — воскликнули бы хозяева парфюмерной и табачной промышленности, владельцы брендов и марок. Большинство бы разорилось, наиболее ушлые переквалифицировались бы в дизайнеров. Имевшие таланты и способности занялись бы музыкой. Но все было бы чужим, непривычным. Мы потеряли бы значительную часть наших воспоминаний. И немудрено, ведь память об ароматах — все равно каких, приятных или отталкивающих, — более глубинная, чем память зрительная. Способность различать запахи — одна из самых древних способностей, недаром обонятельный центр расположен на нижней поверхности височной и лобных долей, в самой «старой» части головного мозга, в мозге обонятельном, в так называемой извилине морского коня — гиппокампе, или аммоновом роге. И от работы этого центра зависит, как говорят ученые, и формирование эмоций, и даже мотивация.

Но ученые учеными, а обыкновенные люди недаром говорят: «Слышать запахи». Именно слышать, и никак иначе. Наверное, это самый подходящий глагол.

Для нас, пока еще имеющих дар обоняния, мир без запахов был бы кошмаром: усеченный мир, лишенный чего-то очень важного. Возможно — самого важного.

Немного младенцы

Если задуматься, то запахи могут ассоциироваться со временем. Благодаря запахам мы воспроизводим в памяти многие моменты прошлой жизни, порой до вроде бы незначимых мелочей. Удивительно, что дома, в котором я выросла, больше нет, а запах каждой комнаты, каждой вещи, мебели — со мной до сих пор. А запах керосина? Каждый выходной я напрашивалась со взрослыми на базар, лишь бы только оказаться в лавочке керосинщика. Это был смешной, горбатый дядька, он был всегда чисто выбрит, вечно сидел на бочке с надписью «Керосин» и курил «Шипку». Вот «Шипкой» и «Шипром» от него и пахло. А потом прочитала у Набокова в «Машеньке»: «Этот запах, смешанный со свежестью осеннего парка, Ганин теперь старался опять уловить, но, как известно, память воскрешает все, кроме запахов, и зато ничто так полно не воскрешает прошлого, как запах, когда-то связанный с ним», — и подумала, что от прошлого иногда ничего, кроме запаха, не остается.

Да, сохраненные запахи детства позволяют тоньше прочувствовать запахи взрослой жизни. Например, темные залы кинотеатров в детстве имели совершенно иной запах, чем нынешние. Нет, дело не только в запахе поп-корна, дело в том, что даже мороженое в вафельном стаканчике уже никогда не будет пахнуть так, как в детстве. И не потому, что детство давным-давно кончилось, а потому, что и вафли, и само мороженое совсем иные. А тот, прежний, запах уже впечатался, и след его будет с нами всегда. Тут все как в известном эксперименте, когда только что родившимся давали понюхать тампон, пропитанный запахом матери, и, если малышей отдавали другим мамам, они начинали плакать, но стоило их вернуть родной матери, они, учуяв родной запах, блаженно припадали к материнской груди. Все мы немного младенцы…

Память о «звучании» некоторых запахов оказывается дольше их самих. Так, например, звучат для автора этих строк запахи улочек Старого города в Иерусалиме. И правда, по запаху можно различать города и страны, даже, пожалуй, и континенты. Африка пахнет иначе, нежели Европа, в которой одна страна по запаху отличается от другой. А уж как благоухает Россия, какие ароматы несет с собой пресловутый дым Отечества — знает каждый. Взять хотя бы наши подъезды… Нет, их мы брать не будем, а лучше зажмем нос, побыстрее юркнем в свою квартиру, наполненную любимыми и близкими запахами ее обитателей.

Впрочем, в нашей жизни большую роль играют зачастую те запахи, которые принято называть «неприятными». Они не только нас отвращают, но и, что удивительно, привлекают. Вспомним героя фильма «Запах женщины» в исполнении великого Аль Пачино. Он, ослепший в результате несчастного случая, мог не только оценивать женщин по их запаху, по тому, каким мылом и каким парфюмом они пользуются. При помощи своего обострившегося обоняния герой мог также услышать изменение эмоционального состояния говорящего с ним человека, мог по одному только запаху выявить негодяя и подонка.

Человек без свойств

Лишенный запаха человек — монстр. Таким был, например, герой романа Патрика Зюскинда «Парфюмер» Жан Батист Гренуй, отвращавший от себя людей тем, что не имел собственного человеческого запаха. Несмотря на то что родился в самом вонючем месте Парижа. Наверное, поэтому-то природа и наградила Гренуя феноменальным обонянием и интуицией непревзойденного парфюмера. Не имея собственного запаха, Гренуй прекрасно различал запахи окружающего его мира.

Да, у негодяев, скорее всего, свое, особенное амбре. Но и просто запах немытого тела далеко не всегда так неприятен, как принято считать. Американские генетики Клаус Ведеркинд и Сандра Фюри предложили своим студентам несколько дней не менять футболки и не пользоваться дезодорантами и духами, а потом, смешав несвежие футболки в одну кучу, попросили выбрать из нее ту, запах которой будет наиболее приятен. Выяснилось, во-первых, что мужчины и женщины неизменно выбирают запах представителей противоположного пола, причем часто оценивают его как привлекательный, а вовсе не как отталкивающий. Во-вторых, самыми притягательными были запахи тех представителей противоположного пола, кто был наиболее далек генетически. Ведеркинд и Фюри предположили, что все дело в лежащем на шестой хромосоме гене MNC, белок которого участвует в определении иммунной системой организма своих и чужих белков. Иными словами, для нас предпочтительнее как бы дважды «чужие» — представители противоположного пола и те, союз с кем в меньшей степени несет «генетическую» угрозу возможному потомству.

Но еще до опыта Ведеркинда и Фюри животноводам было известно, что свиноматок привлекает запах вытяжки из семенных желез хряка. Этим они и пользовались, когда хотели вывести породу свиней с нужными характеристиками. А потом и хитрые парфюмеры, добавляя все ту же вытяжку в отдушку очень дорогих, выпускаемых ограниченными партиями мужских духов и кремов, создавали целые ряды «парфюма-обольстителя». Так что получается, что нас далеко не всегда и не везде привлекает свежий аромат духов, или дезодоранта, или даже чисто вымытого тела.

Мода на запахи

Так что — нам без запахов никуда. А производителям запахов вообще труба. По ним, по истории известных и не очень марок, можно составить своеобразную картину развития культуры. Время тяжелых цветочных ароматов (вспомним Грушницкого, лившего себе на шейный платок взятые у Печорина духи) сменялось временами, когда модными становились запахи более тонкие, потом «цветы» возвращались вновь. Обонятельная мода менялась, как и мода на одежду. Ведь мир запахов — такая же система знаков, как и любой другой. Даром разве существует выражение «аромат красивой жизни»: запах салона дорогого автомобиля, натурального, без добавления отдушек табака, хорошей ткани, натуральных продуктов. Запах дорогого парфюма прилагается к этому списку для того лишь, чтобы некто был принят как свой. Эти знаки диктуют свои правила, и если сегодня хочется надушиться «Красной Москвой», следует помнить, куда вы направитесь и с кем будете общаться: ведь у многих аромат «Красной Москвы» на глубинном, не поддающемся сознательному анализу уровне ассоциируется с пустыми полками в магазинах, с очередями. В том числе — и за той же «Красной Москвой». Нет, пожалуй, лучше «Шанель № 5»!

Запах ведь нечто большее, чем отдельно взятый аромат. Недаром же хороший нюх, умение держать нос по ветру — это, пожалуй, синонимы успешности, информированности. И — пронырливости. Не зря же существует поговорка «у него хороший нюх». Нюх не только на дорогие духи, но и на запах удачи или запах несчастья. Сама «логика» запахов помогла Греную сделать открытие, что девушки — те же цветы, аромат можно и должно у них отнять, действуя по правилам парфюмерного искусства, и рядом с флакончиками с розовой водой и эссенцией жасмина появилась новая эссенция. Монстр, убийца — и заставляющий забыть обо всем аромат блаженства и любви. В этом вроде бы невозможном союзе коренится вся загадка мира запахов.

Но загадки загадками, а как все-таки прекрасно, проснувшись поутру, почувствовать запах только что сваренного кофе и горячего хлеба. На свете вряд ли что-то может быть блаженнее этих ароматов! И начинаешь понимать, что проснулся не зря…