Кому господствовать в мире?

Кому господствовать в мире?

В 1659 г. Британия скатилась в полный хаос. Генералов, пришедших к власти после Ричарда Кромвеля, не желали признавать гражданские органы. Сектанты не признавали ни тех, ни других. На власть претендовали депутаты разогнанных парламентов. Мятежи превращались в непрерывное явление. Правящая хунта приказала генералу Монку, командовавшему войсками в Шотландии, выступить на Лондон и силой навести порядок. Но он поступил умнее — послал гонцов к Карлу II, пребывавшему в Голландии, и начал с ним переговоры. А в Лондоне стал сколачивать партию сторонников реставрации. Раздрай уже так достал англичан, что партия приобрела широкую поддержку. Дирижировал Монк, но британцы оставались твердолобыми «законниками», и была разыграна юридическая комедия. Определили, что последней легитимной властью был Долгий парламент, который по закону мог только сам себя распустить. Монк созвал «охвостье», разогнанное Кромвелем, оно восстановило в правах депутатов, изгнанных еще раньше. После чего парламент вполне легитимно самораспустился.

И в апреле 1660 г. был созван учредительный парламент — конвент. Большинство в нем составили пресвитериане и кавалеры-роялисты, проголосовавшие за реставрацию. Но… на договорных основаниях. Прежде чем приехать, Карлу II пришлось подписать предъявленную ему декларацию. В ней подтверждались «Великая хартия вольностей», «Петиция о праве», исключительное право парламента вводить налоги, обещалось, что король будет править только вместе с парламентом, гарантировались религиозная и политическая амнистия, права собственности — в том числе и тех, кто нажился на революционных конфискациях. Отныне король попадал в полную зависимость от парламента. Для содержания двора он не имел даже коронных земель — их растащили новые владельцы. А «армия нового образца» была распущена, к великой радости налогоплательщиков. Карл торжественно въехал в Лондон, всюду сжигали портреты Кромвеля, его чучело символически повесили. А чуть позже устроили особую церемонию — трупы Кромвеля, его матери и его соратников Брогхила и Айртона выкопали из могил и выставили на виселице в Тайберне…

Советниками Карла II стали его брат Яков, Монк, лорд-канцлер Кларедон. И был начат комплекс мер по оздоровлению государства. Восстановили англиканскую церковь, избрали новый парламент, получивший название «кавалерского». И, опираясь на него, был принят «кларедонский кодекс», направленный на идеологическую и религиозную унификацию общества, против сектантов и католиков. Все это вызвало волнения, заговоры, восстание анабаптистов под руководством Веннерса. Но широкой поддержки они не получили, поскольку революционеры и сектанты у англичан уже в печенках сидели. Повстанцев раздавили, бунтовщиков и заговорщиков казнили. А по английским законам кары были очень суровыми — например, за государственную измену приговоренного вешали не до смерти, потом потрошили — тоже еще живого, а потом рубили руки, ноги и голову. И очевидец писал в 1660 г.: «Я ходил на Чаринг-кросс смотреть, как там вешают, выпускают внутренности и четвертуют генерал-майора Харрисона. При этом он выглядел так бодро, как только возможно в подобном положении. Наконец с ним покончили и показали его голову и сердце народу — раздались громкие ликующие крики». В ужесточение религиозной политики был принят «Акт о единообразии» богослужения, лишавший свободы вероисповедания пресвитериан, баптистов, квакеров, утверждавший общие англиканские обряды и редакцию «Молитвенника». В приходах провели чистку, изгнав 2 тыс. священников сомнительного толка, начались преследования «нонконформистов».

Во Франции Людовик XIV только в 1660 г. подавил последние очаги Фронды — в Провансе. А в 1661 г. умер Мазарини, и закончилась «эпоха кардиналов». 22-летнему Людовику уже успела надоесть опека премьера, он вызвал министров и объявил, что отныне «сам будет первым министром» — каждый должен докладывать все важные дела лично ему, а высказывать свое мнение может только тогда, когда король его об этом спросит. Впрочем, Мазарини оставил монарху великолепную команду дипломатов, военных, администраторов. Из них в первую очередь выдвинулся Жан-Батист Кольбер. Выходец из среды судейских, он был доверенным лицом кардинала и своими талантами помог ему сколачивать личное состояние — самое крупное в Европе, оно достигло 35 млн. ливров. А когда Мазарини опочил, помог королю прибрать к рукам значительную долю этого состояния. А также свалить и упрятать в Бастилию сюринтенданта финансов Фуке, что тоже весьма пополнило казну — Кольбер же занял его место.

Специалисты, подобранные кардиналом, пришлись Людовику очень кстати, поскольку началось его единоличное правление отнюдь не блестяще. Финансовые напряжения долгой войны не прошли бесследно, добавились огромные расходы внешней политики — и на помощь папе, и полякам, и на поддержку в реставрации Карла II (чтобы чувствовал себя обязанным). Хозяйство Франции надорвалось, в 1661 г. грянул двухлетний «великий кризис». На него наложились неурожай, голод, от которого вымирали целые деревни. Многие земли запустели, крестьяне продавали или оставляли свои участки, превращаясь в поденщиков и люмпенов. Вспыхнули восстания в Орлеане, Бургундии, Амбуазе, Монпелье, а в Булонне началась «война бродяг» — тут граждане откупились от постоя войск, а их все равно прислали. Люди взбунтовались, создали «армию» в 6 тыс. человек. Мятежи подавляли воинскими частями, «армию бродяг» разгромили в первом же столкновении, и Кольбер потребовал «дать устрашающий урок»: из Парижа дали разнарядку, что должно быть осуждено 1200 человек, из них 800 на колесование и повешение, а 400 «наиболее здоровых» — пожизненно на галеры.

И само бедствие правительство додумалось обратить «на пользу». Людовик вынашивал грандиозные планы военной экспансии, и было начато создание большой постоянной армии. Первые постоянные полки начали формироваться во Франции еще при Ришелье. Но здесь пошли не по шведскому пути (с рекрутированием и закреплением полков за городами) и не по русскому (с созданием военных поселений). А по «кондотьерскому». Дворяне покупали патенты на полки и роты и сами вербовали солдат. Теперь эта практика была продолжена и расширена. Голодающие охотно записывались в войска ради куска хлеба. А обратного хода не было — дезертирам резали уши и носы и ссылали на те же галеры. Злоупотребления царили жуткие. Чтобы окупить затраты на патент, командиры воровали, недоплачивали жалованье, было полно «мертвых душ». И по внешнему виду армия напоминала толпу оборванцев (военная форма во Франции была введена только при Людовике XV). Но эти войска уже получали единообразное вооружение, артиллерию, создавались саперные части.

На морях по-прежнему господствовала Голландия. Утверждение ее в Индии, на Цейлоне, установление пути вокруг Африки через Кейптаун крайне отрицательно сказались на состоянии Азии. Нидерландцы гораздо меньше, чем англичане или португальцы, считались с местными правителями, конкуренции не терпели и всеми способами вплоть до пиратства подавляли торговлю индийских, арабских и персидских купцов. Пути, которым они пользовались — через Персидский залив, Иран и Ближний Восток, хирели. Что подрывало экономику здешних стран, стали приходить в упадок такие центры как Каир, Дамаск, Измир, Тебриз, Кандагар, Лахор.

В Китае голландцы продолжали поддерживать империю Цин. Пираты Чжэн Чэн-гуна сражались отчаянно. Они еще раз предприняли вторжение на Янцзы, одержали блестящую победу над маньчжурским флотом, потопив все корабли. И все же маньчжуры нашли эффективный способ борьбы с морской вольницей, применили тактику выжженной земли. При помощи нидерландского флота империя Цин провела широкомасштабную акцию — в огромной полосе от Шаньдуна до Гуандуна из прибрежных районов было депортировано все население, деревни уничтожены. И эскадрам Чжэн Чэн-гуна стало негде обрести поддержку, запастись продовольствием. И даже для грабежей нападать не на что.

Правда, голландцам этот успех вылез боком — из-за возникших трудностей Чжэн Чэн-гун решил перебазироваться на Тайвань. И в 1661 г. его флот из 600 судов напал на нидерландские колонии. Разгромил их, обложил главную базу форт Зеланд, отражая попытки провезти туда припасы и подкрепления. После 10 месяцев осады голландский губернатор капитулировал и покинул остров. Но уход пиратов на Тайвань ослабил патриотические силы на материке. На них развернулось наступление, и в 1662 г. верный завоевателям генерал У Сань-гуй подавил остатки сопротивления в провинции Юньань, захватил и казнил последнего императора Мин. Первый маньчжурский император Шуньчжи в это время тоже ушел из жизни, на престол взошел его преемник Канси.

Ну а пока Нидерланды подсчитывали китайские прибыли и убытки, быстро выходила из кризиса их соперница, Англия. Хотя у нее нормализация отношений происходила не сразу. Очень бурными, например, стали дела о конфискованной собственности. Карл вроде бы признал все «революционные» приобретения, но те, кого в свое время ограбили, считали это несправедливым. Покатилась масса судебных исков. А правительство пыталось найти компромиссы, удовлетворяя стороны частично или за счет земель, конфискованных у противников реставрации. Порой конфликты приобретали самые причудливые формы. Так, прославился полковник Блад. Он был ирландским протестантом, при Кромвеле разжился поместьем, а при реставрации потерял его. И чтобы заставить власти вернуть собственность, организовал в 1663 г. нападение на Дублинский замок. А потом пробрался в Тауэр и выкрал бриллианты английской короны. Его все же поймали, но король, посетивший его в тюрьме, был настолько поражен дерзостью авантюриста, что помиловал и распорядился возвратить имение.

И все же, несмотря на издержки, политическая стабилизация и снижение налогов очень благоприятно сказались на английской экономике. Началось ее бурное развитие, и за 8 лет после реставрации объем промышленного производства и торговли вырос вдвое. Во многом этому способствовали правительственные меры. Король отправил в Москву посольство Карлейля — благодарил за помощь, которую царь оказывал Карлу в изгнании, а кроме того, просил разрешения возвратиться в Россию британским купцам, изгнанным при Кромвеле, и вернуть их прежние привилегии. Алексей Михайлович просьбу удовлетворил частично — исключительных льгот англичане больше не получили, но они получили право жить и торговать в нашей стране наравне с купцами других стран.

Британские власти осуществляли и меры по поддержке своих производителей и ограждению их от конкурентов. Был принят «Навигационный акт», еще более жесткий, чем кромвелевский, и ряд других законов, направленных на запрет вывоза из страны сырья и ввоза промышленных изделий. Под эгидой правительства возникло научное Королевское общество. Большое внимание стало уделяться колониальной политике. В результате брака Карла II на португальский принцессе Катерине Браганца Англия получила в приданое колонию Танжер и принадлежавший португальцам индийский остров в удобной бухте — с поселением Бомбей. Ост-Индской компании король даровал хартию, подтвердившую все права, пожалованные ей Кромвелем. А эмиграция преследуемых сектантов способствовала дальнейшему освоению Северной Америки. Возникли колонии Коннектикут, Нью-Джерси.

Однако «Навигационный акт» и активизация Англии в колониях вызвали откровенную вражду Голландии. Ее корабли при встречах в море начали нападать на британские. Англичане стали отвечать тем же, а потом перешли к более решительным действиям. В1664 г. последовали атаки на нидерландские фактории в Западной Африке. А брат короля Яков Йоркский, назначенный лордом-адмиралом, без объявления войны обрушился вдруг с эскадрой на американскую Новую Голландию. Захватил Новый Амстердам, переименовав его в свою честь в Нью-Йорк. А заодно, так сказать, попутно, погромил и малолюдную Новую Швецию. Тут уж Нидерланды официально разорвали отношения с Карлом и пошла полномасштабная война.

Во Франции реформируемая армия пока что обучалась военному искусству на своих согражданах. И подкармливалась их грабежами. Из-за того, что народ обдирали по-прежнему, в 1664 г. вспыхнули восстания в Берри, потом в Беарне и Гаскони. Предводителем там стал дворянин Одижо, мятеж охватил значительную территорию. Войска, брошенные на подавление, получили приказ — в плен не брать. И учинили дикую бойню. Но Одижо сумел сбежать в Испанию, оттуда стал делать вылазки, и пошла партизанская война в Русильоне (которая длилась 11 лет, пока правительство не догадалось переманить Одижо на службу, даровав ему амнистию и патент командира драгунского полка).

Но такие «мелочи» ничуть не влияли на мечты Людовика вывести Францию на роль ведущей мировой державы. В рамках этих проектов Кольбер создал французские Ост-Индскую и Вест-индскую компании. Вынашивались проекты развития плантаций на Мартинике и Гваделупе. Были подтверждены и права старой компании Новой Франции, и она заявляла претензии на Североамериканский континент «во всю длину и ширину». В Европе Франция лезла буквально во все дела и вела себя все более нагло. Когда в Риме пьяные французские дворяне учинили с папской гвардией драку, в которой погибло несколько человек, после чего хулиганов арестовали, Людовик оскорбился. Направил Александру VII грубое письмо и занял войсками папские владения во Франции — Авиньон и Конте-Венсенн. И первосвященник вынужден был лебезить, просить извинения. Да еще бы не унижаться — над Европой снова нависла османская опасность!

Воинственный Фазыл Ахмет Кепрюлю не только бил венецианцев, но обратил взоры на Австрию. Благо и повод подвернулся. Если Молдавию и Валахию турки быстро прижали к ногтю, то еще одного бывшего вассала, Трансильванию, такая перспектива не прельщала. Венгры запросились в подданство к императору Леопольду. Он колебался, опасаясь последствий, однако поддержку оказывал, и этого оказалось достаточно. Кепрюлю стал собирать войско. Но было ясно, что угроза турецкого нашествия касается не только императора, и в одиночестве он не остался. Его сторону приняли папа, венецианцы, ряд германских князей. И даже Людовик XIV объявил вдруг себя поборником христианства, послал деньги и отряд солдат. Потому что участие в коалиции способствовало усилению его влияния в Европе, да и Порта вела себя не так, как ему хотелось, — вместо содействия полякам против русских затеяла поход на запад. В1664 г. турецкая армия прокатилась по Трансильвании, вторглась в Западную Венгрию. Но мадьяры покоряться не желали, дрались героически, и в битве при Сан-Готарде австрийско-венгерские войска разбили врага. Кепрюлю пришлось вступить в переговоры и заключить с императором перемирие на 24 года.

А у другой азиатской империи, Великих Моголов, обозначился вдруг новый противник. На юге Индостана существовали царства Биджапур, Голконда, Ахмеднагар, считавшиеся вассалами империи. В период междоусобиц они «отбились от рук», жили самостоятельно. А между ними, на юго-западе, обитал народ маратхов. Правил ими Шахджи, князь Пуны и Мавла, и специализировался на том, что содержал войско и нанимался то к одному, то к другому царю. Но Шахджи умер, и его сын Шиваджи решил править независимо. Он был индуистом, провозгласил себя борцом против засилья мусульман и начал набеги на соседей. Шах Биджапура послал против него армию под командованием Афзал-хана. Шиваджи с выстроенными полками встретил его в ущелье. С обеих сторон поступило предложение встретиться предводителям для переговоров с глазу на глаз. Они сошлись посередине и оба оказались достойны друг друга. Когда обнялись, Афзал пырнул Шиваджи спрятанным в рукаве кинжалом. Но у того под халатом была кольчуга. А в рукаве — тоже оружие, стальные «когти». Которыми он разодрал Афзалу горло. Потом дал сигнал воинам, они ринулись в атаку, и противник, оставшийся без командира, был разгромлен. И маратхи огнем, мечом и грабежом прокатились по Биджапуру.

Тут уж решил вмешаться Великий Могол Аурангзеб, послал на Шиваджи армию Шахсте-хана. Она заняла Пуну, но внезапной ночной атакой маратхи ее разбили. Аурангзеб направил второе войско во главе с Джил Сингхом. Ему удалось разгромить Шиваджи, князь согласился покориться. И падишах приказал ему приехать в Агру для принесения присяги. Но вождь маратхов не без оснований счел, что это ловушка. По дороге сбежал и снова стал собирать воинов. На ситуации в Индии сказались и личные качества Аурангзеба. Его прадед Акбар Великий расширял многонациональную империю на принципах веротерпимости и фактического равноправия разных народов. Дед и отец не нарушали сложившегося положения. А Аурангзеб был фанатичным мусульманином-суннитом. И развернул кампании против индуистов и шиитов. Запретил их праздники, музыку, живопись, танцы, употребление вина и бханги (местного наркотика). В 1665 г. был издан указ, предписывающий разрушить все индуистские храмы, а на их местах строить мечети. Индусам запрещалось носить кастовые знаки различия, ездить на слонах. Была восстановлена джизья, налог на иноверцев, отмененный Акбаром. Как раз тогда изменилась и индийская «мода». Вместо прежних набедренников женщинам пришлось, по мусульманскому обычаю, надевать штаны, прикрывать одеждами груди и хотя бы символически затенять лицо, а мужчинам — облачаться в шаровары и рубахи.

В ответ на религиозные притеснения заполыхали восстания раджпутов, джатов, впрочем, и мусульман-афганцев. А Шиваджи теперь выступал вождем не только маратхов, но и индуистов вообще. Многие бежали к нему и становились «маратхами». Он принимал всех, создал большое войско из наемников. Платили им не военачальники, как у Моголов, а казна. А в походах оплаты не полагалось — тут воины должны были довольствоваться грабежом. Грабить же разрешалось всех, кроме маратхов. Ясное дело, без войн такая армия существовать не могла. И Шиваджи, заключив союз с Голкондой, возобновил набеги на соседей. Опустошали Биджапур, Берир, Гуджарат, Карнатик. Дважды захватывали и грабили главный центр индийского мореплавания и торговли Сурат. И он начал скатываться в упадок — многие купцы перестали туда заходить, предпочитая хорошо защищенные порты европейцев.

В Африке прекратила существование «европеизированная» держава Конго. Ее последний король Антонио I наконец-то понял, что «блага цивилизации», за которые надо платить рабами, ведут страну к гибели, и в 1665 г. издал манифест об отказе от католичества и союза с португальцами. Увы, осознание пришло слишком поздно. Все соседи уже были врагами Конго, подданные утратили веру в короля, а черные «графы» и «маркизы» успели привыкнуть к «цивилизованному» образу жизни, и их оказалось нетрудно купить. Португальцы собрали войско из 400 своих солдат при 2 пушках и 6 тыс. воинов переметнувшихся к ним вождей, Антонио был разгромлен и убит. Но таким образом и португальцы подрубили «сук, на котором сидели», между местными вождями началась жестокая резня за власть, и европейцы вынуждены были уйти из Конго.

А уж англо-голландская война разгулялась по всем морям и континентам. Сперва одолевал Карл II, его флот разбил противника у Лоустофта. Но потом на британцев обрушились бедствия — в 1665 г. в Лондоне вспыхнула чума. Вообще-то в тесную и грязную английскую столицу, где дома лепились один к другому, а узенькие улицы были загажены нечистотами, чума наведывалась часто, примерно раз в 5 лет. Но это было так же привычно, как сейчас — эпидемии гриппа. Ну умрет несколько тысяч, ну и что? А в этот раз грянула «Великая чума»! Именно ее описал Дж. Вильсон в поэме «Чумной город», отрывок из которой перевел Пушкин — «Пир во время чумы». В Лондоне вымерло 100 тыс. человек. Деловая жизнь прекратилась. Правительство, двор и все кто мог бежали в сельскую местность. Заражая и всю страну. Недавно созданное Королевское научное общество принялось искать причину путем вскрытия умерших — единственным результатом было заражение и смерть тех, кто производил вскрытия…

Катастрофа сказалась и на ходе военных действий. Голландцы отбили у англичан Суринам, форты в Западной Африке, базу Пуло-Ран на Молуккских островах. Адмиралы Тромп и Рюйтер одержали ряд побед над британским флотом. А по Англии и в 1666 г. продолжала гулять эпидемия, только масштабы ее сократились. Ну а в сентябре к «Великой чуме» добавился «Большой пожар». Начавшись в пекарне, он охватил весь Лондон, уничтожил 87 церквей, десятки тысяч домов, унес десятки тысяч жизней. Хотя, в общем-то, в итоге получилось «вышибание клина клином». Пламя пожрало безобразные лондонские трущобы и портовые лабазы, где расплодилось неимоверное количество крыс. И… прекратилась эпидемия. Не только эта, но и периодические возвращения чумы, поскольку разносили ее как раз крысы.

Однако стихийные бедствия англичан дополнились их собственным, специфическим — под названием парламент. Будь он хоть трижды «кавалерским», он тоже состоял из дельцов, крайне неохотно соглашавшихся раскошелиться. Война требовала средств. Ее затягивание и неудачи раздражали депутатов, а чума и пожар дали хороший предлог отказать королю в субсидиях. И в разгар боевых действий Карл II сел «на мель», оставшись без денег. Флот застыл на приколе! Дошло до того, что Рюйтер с эскадрой ворвался в Темзу, а британские корабли из-за прекращения финансирования стояли без команд, без пороха и не сделали ни одного выстрела. Рюйтер беспрепятственно проник на территорию Чатемской судоверфи, сжег находившиеся там суда и увел новейший корабль «Ройал Чарльз».

Неизвестно, чем бы все это кончилось, но вдруг началась война и на континенте. В Испании умер Филипп IV, и сработала «бомба», заложенная Мазарини при заключении Пиренейского мира: пункт об отказе Людовика XIV и его жены Марии-Терезии от прав на испанский престол за приданое в 500 тыс. экю. Оно так и не было выплачено, и Франция об этом вспомнила, потребовав в качестве компенсации Бельгию. Двухлетние переговоры ни к чему не привели, и Людовик двинул свои армии. Войну назвали «деволюционной», от «закона деволюции» во фламандском праве, по которому французская королева Мария-Терезия могла претендовать на владения умершего отца. Испания к схватке была абсолютно не готова, и французы почти без сопротивления захватили на востоке Франш-Конте, а на севере большую часть Фландрии. Легкий успех вскружил головы маршалам Людовика. Они уже строили проекты вторжения в Германию и Испанию.

Но их выдвижение в Бельгию всполошило как Голландию, так и Англию. И они быстро заключили между собой компромиссный Бредский мир, по которому Карл смягчил условия «Навигационного акта», а владения, занятые обеими сторонами, оставались за ними. Таким образом британцы потеряли Суринам, зато получили голландские и шведские колонии в Северной Америке. При этом вчерашние враги заключили союз в поддержку Испании. А попытка французов использовать польских конфедератов, чтобы свергнуть Яна Казимира и заменить его своим кандидатом, породила еще один альянс — из Швеции, Австрии и Бранденбурга. Испания, чтобы высвободить руки на Пиренеях и получить поддержку Карла II, женатого на Катерине Браганца, наконец-то признала независимость Португалии. А Швеция заключила тройственный союз с Англией и Голландией. Словом, начал складываться антифранцузский фронт почти всей Европы… И Людовик немедленно пошел на мировую. В 1668 г. он вернул испанцам большую часть оккупированных земель, удержав лишь Лилль и дюжину мелких городков в Южной Фландрии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.