9. Сражения на Востоке зимой 1943/44 г.

9. Сражения на Востоке зимой 1943/44 г.

К концу декабря войска группы армий «Юг», прекратившие свои контрудары южнее Киева и в районе Житомира, оборонялись на извилистом, осложненном плацдармами противника и исключительно неустойчивом фронте. Противнику, пожалуй, контрудары немецких войск были только на руку, потому что они предпринимались лишь в силу необходимости временно предотвратить глубокие прорывы русских. И созданное в результате таких контрударов на какое-то время облегчение совершенно не использовалось для выпрямления линии фронта. В то время как русские для пополнения измотанных дивизий и формирования новых соединений, необходимых для предстоящих наступательных операций, располагали богатейшими резервами живой силы и техники, контрудары поглощали силы немецких войск, и восстановить их в полной мере было невозможно. Вследствие неизменного требования Гитлера удерживать по возможности более обширные районы Украины, а также его запрета эвакуировать в интересах экономии сил выступы немецкой обороны, против которых русские не предпринимали активных действий, группа армий «Юг» вынуждена была держать свое очень сильно растянутое южное крыло выдвинутым далеко вперед, а это, несомненно, таило в себе серьезную опасность. Можно было с уверенностью ожидать, что противник использует столь благоприятную для него, прямо-таки соблазнительную возможность охвата этого крыла и постарается взломать удерживавшуюся лишь ценою крайнего напряжения всех сил немецкую оборону на этом выступе. (Карта 6, стр. 477)

Так оно и случилось. В рождественские дни 1943 г. первым перешел в наступление западнее Киева против 4-й танковой армии 1-й Украинский фронт под командованием Ватутина. Цель этого удара состояла в том, чтобы сделать еще более глубоким северный фланг группы армий и тем самым вынудить немцев еще больше растянуть свои силы. В ходе многодневных боев русские армии пробили в немецкой обороне у Радомышля и южнее брешь шириной 80 и глубиной 40 км, взяли Радомышль и Брусилов и развили успех в южном направлении. Прорыв был таким удачным, а боеспособность 4-й танковой армии (у которой после окончания ее декабрьского наступления взяли приданные танковые дивизии, направив их в тыл для пополнения) оказалась настолько ослабленной, что эта армия стала неудержимо откатываться назад. За потерей Радомышля и Брусилова очень скоро последовала сдача Коростышева, а 1 января 1944 г. русские вновь вступили в оставленный ими 20 ноября Житомир. Затем русские перешли в наступление и севернее, до самого Коростеня, продолжая, в то же время неудержимо продвигаться на запад. 3 января наступавшие русские войска достигли города Новоград-Волынский, а западнее Коростеня вышли в район Олевска и приблизились к старой польской границе, которую и перешли на следующий день. Устраняя всякую угрозу с фланга, войска левого крыла русских повернули крупными силами на юг и отбросили там удерживавших непрочную оборону немцев за линию Бердичев, Белая Церковь. Развивая наступление в западном и северо-западном направлениях, русские 12 января взяли город Сарны, а в центре, южнее Новоград-Волынского, продолжали теснить немецкие войска в направлении Шепетовки. Войска южного крыла 1-го Украинского фронта 16 января вышли в район восточнее Винницы и к Погребищенскому. Когда в результате развития ими этого удара в направлении на Умань возникла угроза, что центр и южное крыло группы армий «Юг» могут оказаться отрезанными с запада и вся их оборона опрокинутой, командование ввело резервы и во второй половине января продвижение русских было остановлено. Решительным контрударом войска Ватутина были отброшены назад к Погребищенскому и Жашкову.

Однако удар русских в западном направлении, приведший их 5 февраля к Луцку и Ровно, остановить было невозможно. После этих успехов, в результате которых между группами армий «Юг» и «Центр» был вбит клин глубиной почти в 300 км и примерно такой же ширины, 1-й Украинский фронт приостановил здесь свое продвижение. Его войска слишком растянулись, и теперь командование 1-м Украинским фронтом решило сосредоточить основные усилия на южном направлении, намереваясь во взаимодействии со 2-м Украинским фронтом нанести сокрушительный удар по 8-й немецкой армии, оборона которой на некоторых участках все еще доходила до Днепра.

Несмотря на исключительно серьезную угрозу, нависшую над глубоко растянутым северным флангом 8-й армии, последняя вынуждена была удерживать свои позиции по Днепру севернее и южнее Черкасс, чтобы поддерживать связь с еще не отошедшей из района Никополя 1-й танковой армией. В течение всего января русские войска 2-го и 3-го Украинских фронтов оказывали сильное давление на обе немецкие армии, особенно заметное в районах Кировограда и Кривого Рога. 9 января был сдан Кировоград. В этом районе русские, несмотря на ожесточеннейшее сопротивление, продолжали наращивать свои удары, в результате чего все отчетливей стала вырисовываться грозившая 8-й армии опасность охвата не только с севера, но теперь и с юго-востока. К концу января попытки русских добиться прорыва, предпринимавшиеся с севера из района Белой Церкви и лишь с огромным трудом отражавшиеся частями 8-й армии, со всей очевидностью вскрыли замыслы русского командования. Это был последний момент, когда 8-ю армию путем быстрого отвода в юго-западном направлении можно еще было спасти от неизбежной катастрофы. Гитлер отказался от такой возможности, так как это повлекло бы за собой также отход 1-й танковой армии и потерю рудников Кривого Рога. 28 января клинья русских войск, наступавших,с севера и востока, сомкнулись в районе Звенигородки, и таким образом в результате противоречившего всякому здравому смыслу упрямства Гитлера, который неизменно приказывал «не оттягивать войска с неатакованных участков фронта, дабы лишить противника свободы действий», два немецких корпуса оказались в котле. Как и всегда в подобных случаях, окруженные дивизии приходилось снабжать по воздуху, спешно перебросив сюда транспортные самолеты Ю-52; многие из этих самолетов из-за недостаточного прикрытия истребителями легко сбивались русской истребительной авиацией. За счет оголения других участков фронта были, хотя и с большим трудом, выделены танковые дивизии, по четыре от 8-й полевой и 1-й танковой армий, которые получили задачу концентрическими ударами уничтожить прорвавшиеся силы противника и освободить окруженные войска. Назначенное на 3 февраля наступление неожиданно натолкнулось на серьезные трудности. Слишком рано наступающая на юге России распутица затянула сосредоточение необходимых сил. Кроме того, осложнения на других участках вынудили бросить туда часть предназначавшихся для контрудара дивизий. Выделенные для нанесения удара с юга дивизии 1-й танковой армии основными силами смогли перейти в наступление только 4 февраля, а удар с северо-запада силами 8-й армии последовал лишь 11 февраля. Эти контрудары оказались разрозненными и, несмотря на ряд первоначальных успехов, цели не достигли. Тем временем кольцо вокруг окруженных корпусов сжималось все теснее; русская бомбардировочная авиация непрерывно наносила по ним мощные удары, и, наконец, окруженная группировка оказалась настолько сжатой вокруг Корсунь-Шевченковского, что потеряла последние аэродромы, через которые осуществлялось ее снабжение. Когда к 15 февраля наступательная сила деблокирующих войск истощилась, окружные корпуса получили приказ пробиваться в южном направлении, куда навстречу им должен был наступать танковый корпус 1-й танковой армии. Блестяще подготовленный прорыв в ночь с 16 на 17 февраля не привел однако, к соединению с наступавшим навстречу корпусом, так как продвижение последнего, и без того медленное из-за плохого состояния грунта, было остановлено противником. После этого окруженным корпусам пришлось, бросив все тяжелое оружие, артиллерию и большое количество снаряжения, последним отчаянным броском пробиваться к своим войскам. Из окружения вышли лишь 30 тыс. человек. В конечном итоге эти бои вновь принесли тяжелые потери в живой силе и технике, что еще больше осложнило обстановку на слишком растянутых немецких фронтах. Такое использование войск резко противоречило принципу экономии сил, который в условиях обороны мог проводиться лишь с одной целью: путем гибкого управления войсками и своевременного оставления критических участков фронта непрерывно накапливать резервы, сосредоточивать их затем на решающих направлениях и наносить наступающему противнику максимальные потери.

Тяжелым поражением, не на много уступавшим по своим масштабам катастрофе 8-й армии, ознаменовалось начало февраля и на южном фланге 1-й танковой армии, когда удерживаемый немецкими войсками выступ в районе Никополя подвергся ударам русских войск с севера и с юга. Марганцевые рудники в районе города Марганец, восточнее Никополя, оборона которых являлась основной причиной удержания тактически невыгодного выступа, и сам Никополь, включая также атакованный с юга плацдарм на левом берегу Днепра, 8 февраля были потеряны. Одновременно русские прорвались на Апо-столово и угрожали зажатым в районе Никополя немецким дивизиям с тыла. Последним лишь ценою очень тяжелых потерь удалось отступить в район южнее Кривого Рога. Войска 3-го Украинского фронта после этого перенесли свои основные усилия в район Кривого Рога, который 22 февраля после упорных боев оказался в их руках.

Пока здесь шли непрерывные бои, в центре и на северном участке южного фронта наступила кратковременная передышка, так как русские перегруппировывались для нанесения решающего удара по обеим группам немецких армий. Обстановка оставалась для русских исключительно благоприятной. Гитлер потребовал, чтобы обе группы армий продолжали удерживать выступавшую здесь далеко на восток немецкую оборону. Лишь оборонявшаяся на правом крыле 6-я армия под сильным нажимом противника вынуждена была отойти из района Никополя за реку Ингулец. Однако это было мало ощутимое сокращение линии фронта, который тянулся на 600 км между Днепром и Бугом до Шепетовки, и в результате сильного нажима, оказанного русскими в предыдущие месяцы на северном участке, еще больше удлинился. Кроме того, фронт обороны войск левого крыла группы армий «Юг» был повернут теперь почти на север. За Шепетовкой сплошного фронта уже не было. Район до Припятских болот по недостатку сил прикрывался пока лишь восточнее Броды, у Дубно, Луцка и восточнее Ковеля.

Русские хорошо постигли стратегию Гитлера и поэтому вряд ли опасались, что немецкое командование добровольно отведет далеко выдвинутое вперед южное крыло, лишив их тем самым возможности его уничтожить. Необходимость в радикальном сокращении фронта ощущалась еще больше, чем в предыдущие месяцы: нужно было, наконец, сделать так, чтобы фронт немецкой обороны проходил не с востока на запад, что было чревато очень тяжелыми последствиями, а с севера на юг. Но Гитлер оставался глухим ко всем доводам и, словно одержимый, устремлял свой взор на нефтяной район Плоешти, который он рассчитывал надежно прикрыть, продолжая удерживать Крым и сохраняя южное крыло своих армий выдвинутым вперед. Не последнюю роль играли здесь и соображения престижа, которому, по его мнению, в случае дальнейшего отступления в Юго-Восточную Европу был бы нанесен новый удар. Результатом таких планов Гитлера, откровенно игнорировавшего всякие оперативные соображения, явилось тяжелое поражение обеих групп армий. С того времени, когда немецкие армии шли тернистым путем от Волги и Кавказа, отступая к Днепру, это было их самое крупное поражение. Даже такие искусные полководцы, как Манштейн и Клейст, не смогли спасти немецкие войска.

Следовательно, русские правильно предполагали, что немецкое командование будет ожидать их наступления в условиях столь неблагоприятного для него начертания линии фронта. Замысел наступления русских был ясен. В случае охвата и разгрома западного крыла группы армий «Юг» войсками 1-го Украинского фронта под командованием Маршала Советского Союза Жукова удар, нанесенный в южном направлении, не только выводил русских глубоко во фланг и тыл немецкой обороны, но одновременно опрокидывал сразу все оборонительные позиции вдоль почти параллельных водных рубежей Буга, Днестра и Прута, которые могли использоваться немцами в ходе дальнейшего наступления. В результате выхода русских в районы Проскурова или Тернополя оказалась бы перерезанной последняя перед Карпатами железная дорога из Одессы на Львов, и все дальнейшее снабжение обеих немецких групп армий пришлось бы осуществлять кружным путем через Румынию. Наконец, в самом благоприятном для них случае русские могли даже глубоко продвинуться через Черновицы в Молдавию, преградив тем самым центру и южному крылу своего противника единственный еще остававшийся ему доступным путь отхода между Дунаем и Восточными Карпатами. Войска 2-го и 3-го Украинских фронтов должны были одновременно сильными ударами сковать немецкие группы армий с фронта и затем разгромить их.

После завершения перегруппировки и занятия исходного положения русские в начале марта перешли в наступление. Войска 1-го Украинского фронта, командование которым незадолго перед этим вместо тяжело раненного Ватутина принял маршал Жуков, 4 марта нанесли удар в районе Шепетовки, пробив в ходе двухдневных боев глубокие бреши в обороне 4-й танковой армии, и вскоре, развивая прорыв, продвинулись на 50 км. 6 марта русские заняли Шумское и Острополь. Навстречу русским войскам, вначале подобно лавине стремительно продвигавшимся в южном направлении севернее Подволочиска, были брошены три немецкие танковые дивизии с целью перехватить удар противника севернее железной дороги. Однако им удалось лишь замедлить продвижение русских, и через несколько дней противник вышел к железной дороге между Тернополем и Проскуровым. Здесь сопротивление немецких войск возросло. Жуков вначале удовольствовался достигнутым успехом и перенес центр своих усилий далее на восток с намерением вступить в непосредственное взаимодействие с 2-м Украинским фронтом Конева, начавшим 6 марта наступление из района Звенигородки в направлении Гайсина и Умани. Конев нанес удар по войскам 8-й армии, еще не успевшим оправиться после понесенных под Черкассами тяжелых потерь, и добился прорыва немецкой обороны. Контрудар, предпринятый во фланг русским из района Гайсина в восточном направлении силами нескольких танковых дивизий и одной дивизии СС, привел лишь к местным успехам. Немецкие дивизии продвинулись до района Умани, однако русские вовремя отошли и подтянули крупные силы к обоим флангам прорвавшейся немецкой ударной группировки. В результате во избежание окружения ее пришлось отвести назад. 10 марта была оставлена Умань.

Конев не давал больше ослабленной 8-й армии никакой передышки. 13 марта его армии продвинулись до Гайворона, вышли к Южному Бугу, через который тотчас же переправились передовые отряды. Прежде чем 8-я армия смогла подготовить оборону на правом берегу Южного Буга, русские 15 марта форсировали его в районе Гайворона на фронте 100 км, создав себе несколько плацдармов глубиной от 20 до 30 км. На следующий день они уже вышли к ведущей на Одессу железной дороге в районе Вапнярки, а на северо-западе достигли Жмеринки. В результате этого удара, а также начатого одновременно с ним наступления войск левого крыла 1-го Украинского фронта над немецким выступом в районе Винницы нависла серьезная угроза, и 20 марта его пришлось оставить.

Прежде чем возобновить наступательные действия на правом крыле, Жуков силами войск второго эшелона предпринял несколько сильных атак в северо-западном направлении, в результате чего русские продвинулись до Кременца, Дубно и Ковеля, обеспечив свой глубокий фланг. Решающим, однако, по-прежнему оставалось южное направление. Здесь, после того как была поколеблена вся немецкая оборона от Шепетовки до Звенигородки и уже был форсирован Южный Буг, открывались исключительно широкие перспективы добиться во взаимодействии с Коневым выхода к Днестру, что и удалось осуществить. Уже 17 марта в ходе боев за Винницу передовые части наступающих русских войск вышли к Днестру северо-западнее Ямполя. 20 марта смежные крылья обоих русских фронтов овладели городом Могилев-Подольский и Сороками и форсировали реку, преодолев таким образом вторую водную преграду, на которой немецкие войска могли бы остановить противника.

Немецкое командование всеми средствами пыталось задержать русских и помешать им изолировать друг от друга обе группы армий. Пока оттесненная на юг 8-я армия всеми собственными и выделенными в ее распоряжение силами оказывала сопротивление переправившимся через Днестр русским, под руководством командующего 1-й танковой армии создавалась новая ударная группировка, которая должна была остановить дальнейшее продвижение русских на запад.

Тем временем Жуков новыми крупными силами возобновил наступление в районе между Тернополем и Проскуровом, уже влечение, нескольких недель являвшемся ареной упорных боев. Это привело к новому тяжелому кризису на наиболее уязвимом участке группы армий «Юг». Начавшие 21 марта наступление русские войска на третий день прорвали немецкую оборону. Очень сильно растянутой 4-й танковой армии пришлось оставить часть сил в Тернополе, который надлежало удерживать в качестве «крепости», и поэтому она практически уже не могла задержать наступающего на юг и юго-запад противника. В итоге эта армия оказалась отброшенной далеко на запад, и лишь войска ее северного крыла продолжали удерживать оборону, проходившую из района Тернополя через Броды, Луцк до Ковеля. Подтягивавшаяся 1-я танковая армия прибыла слишком поздно, чтобы успеть закрыть зиявшую в немецкой обороне брешь между городами Могилев-Подольский и Тернополь, и сама оказалась охваченной с обоих флангов и затем окруженной в районе Каменец-Подольск, Скала-Подольская. Продвигаясь мимо окруженной 1-й танковой армии, русские к концу месяца достигли Бучача и Днестра в районе Залещиков и, продвинувшись оттуда через Коломыю до Делятина, а также до Черновиц, вышли южнее Черновиц к восточным отрогам Карпат, 1-я танковая армия, снабжалась по воздуху и лишь в апреле во взаимодействии со вновь подтянутыми силами, нанесшими удар с запада, смогла выйти из окружения. Однако все это время она сковывала крупные силы противника, в результате чего удар Жукова в южном направлении в значительной мере потерял свою силу.

8– й армии лишь на время удалось задержать силы русских, которые непре. рывно просачивались со.своих плацдармов между городом Могилев-Подольский и Сороками. 29 марта войска 2-го Украинского фронта вышли к Днестру севернее и южнее Рыбницы, и положение оборонявшихся на Днестре немецких войск стало катастрофическим. Теперь русские на широком фронте вторглись в Бессарабию, достигнув левым крылом города Яссы.

В то время как в течение марта в итоге этих наступательных действий русских войск была разгромлена группа армий «Юг», группа армий «А», также ведя очень тяжелые бои и нередко попадая в критическое положение, в результате атак 3-го Украинского фронта и давления на ее северное крыло оказалась отброшенной от реки Ингулец за реку Тилигул. После захвата Кривого Рога в ходе зимнего наступления еще в конце февраля, русские вели в этом районе беспрерывные ожесточенные бои. Для 3-го Украинского фронта важно было, оказывая сильное давление на немецкую оборону между реками Ингул и Ингулец, ударом с севера разгромить находившиеся в этом междуречье немецкие силы, отрезав, помимо того, южное крыло немецких войск в районе Николаев, Херсон. И в этом случае Гитлера невозможно было склонить к своевременной эвакуации последнего бастиона в низовье Днепра, который все равно уже ничем не мог помочь отрезанному Крыму, 1-я танковая и 6-я полевая армии в результате русского наступления вскоре оказались в исключительно тяжелом положении. Части 1-й танковой армии под натиском противника, нанесшего удар из района западнее Кривого Рога в направлении Нового Буга и одновременно начавшего фронтальное наступление севернее Херсона, оказались отброшенными за Нижний Ингулец. Между реками Ингулец и Ингул завязались исключительно кровопролитные бои, выйти из которых немецким дивизиям удалось в середине марта лишь ценою прорыва за Ингул. Оборонявшиеся в районах Херсона и Николаева дивизии 6-й немецкой армии очутились на своеобразном полуострове, образуемом глубокими бухтами, в которые впадают Днепр и Буг. Их отход, который должен был осуществляться через Николаев, в результате русских прорывов и воздействия противника с южного берега Днепра и Кинбурнской косы оказался чрезвычайно трудным и сопровождался большими потерями. 13 марта был оставлен Херсон. Кольцо вокруг Николаева сжималось все теснее, однако город оказался в руках русских лишь в самом конце марта.

Когда в середине марта южное крыло войск Конева уже успело продвинуться у Гайворона за Буг, а центр 3-го Украинского фронта юго-западнее Нового Буга форсировал Ингул, немецкие дивизии все еще продолжали обороняться в районах Новоукраинки и Новоархангельска, образуя далеко выдвинутый за Буг выступ. Теперь их необходимо было в спешном порядке оттянуть за Буг, который они 20 марта под сильным нажимом противника я перешли в районе пока еще удерживавшихся немецкими войсками плацдармов у Первомайска и Вознесенска.

К концу марта 6-я армия, которой тем временем пришлось взять на себя также оборону и участка фронта переброшенной в другой район 1-й танковой армии, отошла за реку Тилигул, где закрепилась на новом оборонительном рубеже, примыкая левым флангом к 8-й армии западнее Ананьева у железной дороги Одесса – Львов. Снятые с этого фронта дивизии были переданы 8-й армии, оборонявшейся между Днестром, и Прутом, с целью усилить ее все еще очень слабую оборону и приостановить наступление русских в междуречье и в районе Ясс.

Постоянное вмешательство Гитлера в действия командования обеих групп армий и его непрерывные возражения против своевременного отвода немецких войск с безнадежных участков, чрезвычайно затруднявшие руководство боевыми действиями и приводившие всякий раз к бессмысленным жертвам, привели к исключительному обострению отношений между ним и командующими группами армий – фельдмаршалами фон Манштейном и фон Клейстом. Их признали виновниками поражений немецких войск в марте и заменили фельдмаршалом Моделем и генерал-полковником Шёрнером, от которых Гитлер ожидал, что они будут действовать со всей решительностью и в соответствии с его указаниями. Одновременно обе группы армий были переименованы в группы армий «Северная Украина» и «Южная Украина». Географически новые наименования, по крайней мере в отношении южной группы армий, уже не соответствовали действительности. Кроме того, Гитлер издал директиву, смысл которой сводился к следующему. Наступление русских на юге прошло свою кульминационную точку, их силы измотаны и распылены. Поэтому наступил момент окончательно остановить продвижение противника. С этой целью он, Гитлер, принял целый ряд самых различных мер. Отныне, наряду с сохранением Крыма, необходимо во что бы то ни стало удержать, а в ряде пунктов вернуть себе рубеж, проходящий по Днестру до района восточнее Кишинева, Яссы, далее по восточным отрогам Карпат между Тыргу-Нямц и Коломыей и затем поворачивающий на север на Тернополь, Броды, Ковель.

Согласно директиве южное крыло немецких войск оттягивалось назад, на северном же крыле, напротив, должны были предприниматься атаки. Отход за Днестр и обусловленное этим оставление Одессы совпали с мощными русскими ударами, в результате которых оказалась прорванной немецкая оборона на реке Тилигул и намеченный отход сильно осложнился. На Днестре немецкие войска в соответствии с приказом остановились. 9 апреля последние немецкие части оставили организованно эвакуированную Одессу, основательно разрушив все важные в военном отношении сооружения. Город в течение двух лет оккупации, осуществлявшейся главным образом румынами, превратился в цитадель партизанского движения. Оставляя осенью 1941 г. Одессу, русские создали в городе надежное, преисполненное величайшего фанатизма партизанское ядро. Партизаны обосновались в катакомбах, разветвленная сеть которых общей длиной около 100 км не имеет себе равных в Европе. Это была настоящая подземная крепость с расположенными под землей штабами, укрытиями, тыловыми учреждениями всех видов вплоть до собственной пекарни и типографии, в которой печатались листовки. Оружие покупали у немецких солдат. Партизаны совершали ночные нападения на отдельных солдат и плохо охраняемые военные объекты, а также терроризировали сотрудничавшую с оккупационными властями часть населения. Кроме того, велась активная разведывательная работа. Бунтовщики, годами жившие под землей без света и солнца, в своем славянском фанатизме добровольно обрекали себя на тяжелые физические страдания от туберкулеза и потери зрения. Когда русские войска 10 апреля вступили в сильно пострадавший со времени осады 1941 г. и на 75% разрушенный город, свыше половины из общего числа 10 тыс. партизан, вышедших им навстречу из катакомб, были оснащены оружием немецкого или румынского производства.

В начале апреля группа армий «Северная Украина» после освобождения окруженной 1-й танковой армии и подтягивания новых сил предприняла по приказу Гитлера наступление с целью выйти на рубеж Коломыя, Тернополь. Прорвавшихся до Яблоницкого перевала русских удалось отбросить за рубеж Коломыя, Вучач, но освободить окруженный несколько недель тому назад Тернополь немецкие войска оказались не в состоянии. 15 апреля он был взят русскими войсками после ожесточенных уличных боев, которые вел гарнизон города, до последнего момента надеявшийся на освобождение. Севернее Тернополя 4-я танковая армия создала новую оборону до самого Ковеля и, наконец, вновь установила непосредственную связь с группой армии «Центр».

После всего случившегося приказ Гитлера удерживать Крым, находившийся теперь в 300 км от немецкого фронта, для которого полуостров уже потерял всякое значение, был попросту непонятен. В то время когда немецкие войска стояли еще под Мелитополем, Крым был, пожалуй, необходим в качестве прикрытия с фланга, и удержание его, пока он органически сливался с южным крылом немецких войск, имело еще смысл, дабы не допустить использования этого полуострова противником в качестве военно-морской и военно-воздушной базы. Теперь же, после того как немецкие войска откатились за Днестр, значение Крыма могло состоять в лучшем случае лишь в том, чтобы сковывать силы противника. Однако поскольку полуостров из-за узости перешейка мог быть легко блокирован незначительными силами русских и не представлял никакой угрозы для их левого крыла, постольку от самого противника зависело, в какой степени находившаяся в Крыму 17-я армия сможет сковать его силы. Но все дело было в том, что Крым являлся для Гитлера лишь одним из тех уже существовавших или планируемых форпостов, которые Гитлер, к ужасу немецкого командования на Востоке, приказал удерживать во что бы то ни стало и которые вели к распылению столь необходимых на фронте сил.

По вопросу своевременной эвакуации Крыма между Гитлером и соответствующими командными инстанциями велась такая же ожесточенная и затяжная борьба, как перед этим из-за эвакуации Сталинграда, а позже армий, отрезанных в Курляндии. Уже в октябре 1943 г., когда еще имелась связь по суше, начальник генерального штаба, командование группы армий и 17-й армии единодушно отстаивали точку зрения о необходимости подготовить и осуществить эвакуацию полуострова, по возможности, по суше, чтобы впоследствии дело не дошло до катастрофы. Острая, но по-прежнему безрезультатная борьба по вопросу об отводе войск из Крыма продолжалась и после того, как он оказался отрезанным с суши.

На самом полуострове положение 17-й армии не изменилось с тех пор, как она в ноябре отразила попытки 4-го Украинского фронта осуществить прорыв на Перекопском перешейке и нанести удар с узкого керченского плацдарма. Русские лишь время от времени предпринимали сковывающие атаки, и только в апреле русское командование решилось выбить немецко-румынскую армию из Крыма. В состав 17-й армии, помимо частей береговой обороны, входили четыре немецкие и шесть румынских дивизий. Как ни просто казалось оборонять перешеек на севере и Керченский полуостров на востоке, безопасность всего Крыма, побережье которого имело общую протяженность около 700 км, двумя этими заслонами не обеспечивалась. Большая часть румынских войск использовалась для охраны побережья, в то время как слабые немецкие силы обороняли сухопутные подступы к полуострову.

8 апреля армии 4-го Украинского фронта перешли в наступление одновременно с керченского плацдарма и на севере полуострова. Судьба немецкой армии была решена уже в первые дни, когда русским неожиданно удалось преодолеть восточнее Перекопского перешейка залив Азовского моря Сиваш сего многочисленными островами и проложенной по дамбе железной дорогой. Прорвавшиеся здесь русские войска частью сил устремились дальше на юг, а частью повернули на запад с целью захватить Перекопский перешеек с тыла. Немецкая оборона была недостаточно сильной, чтобы отразить этот двойной удар. После захвата противником подступов к полуострову у командования 17-й армии не было больше никакой возможности образовать имевшимися силами оборону на новом рубеже в глубине Крыма, так как полуостров за Перекопом сразу резко расширяется. Полагаться на румын было нельзя: они не понимали, почему должны оборонять Крым, когда противник уже глубоко вторгся в Молдавию. У Керчи наступавшие русские войска сдерживались в течение двух дней. Эластично отступая, можно было задержаться также на перешейке северо-восточнее Феодосии и удерживать его в течение длительного времени. Однако теперь это не имело смысла, так как противник после прорыва на севере мог нанести удар по оборонявшимся возле Керчи немецким дивизиям с тыла. Армии пришлось в спешном порядке отступать, дабы избежать расчленения и уничтожения по частям. Отход на Севастополь, который пришлось осуществлять под сильнейшим нажимом противника, был предпринят С севера через Евпаторию и Симферополь, на юге – по обе стороны Крымских гор. Немецкие и, в еще большей степени, румынские войска несли тяжелые потери: одна румынская кавалерийская дивизия целиком была взята в плен. Мощная крепость Севастополь, современные укрепления которой за время немецкой оккупации были усилены еще больше, приняла под свою защиту 17-ю армию и задержала преследовавшего эту армию противника. В ходе боев за Севастополь, начавшихся 15 апреля и не прекращавшихся в течение трех недель, русские при поддержке многочисленной авиации и все возраставшей артиллерии постепенно оттеснили упорно сопротивлявшиеся немецкие дивизии до линии старых фортов, безуспешно пытаясь пробиться к знаменитому еще со времен Крымской войны Малахову кургану, который господствовал над портом и городом. Пока шли эти бои, под непрерывными ударами русской авиации и кораблей Черноморского флота началась эвакуация из города тыловых подразделений и скопившихся материальных запасов. Основные силы 17-й армии были оставлены для обороны крепости, чтобы удерживать ее как можно дольше. 7 мая русские провели мощную артиллерийскую и авиационную подготовку, а ночью начали штурм города. Лишь к вечеру второго дня они сломили последнее ожесточенное сопротивление оборонявшихся немецких войск и овладели городом и портом. Остатки трех немецких дивизий и большое число разрозненных групп немецких и румынских солдат бежали к Херсонесскому мысу, подступы к которому они обороняли с отчаянностью обреченных, ни на минуту не переставая надеяться, что за ними будут присланы суда. Однако их стойкость оказалась бесполезной. 10 мая они получили ошеломляющее известие, что обещанная погрузка на корабли задерживается на 24 часа. Но и на следующий день напрасно искали они на горизонте спасительные суда. Зажатые на узком клочке земли, подавленные непрерывными воздушными налетами и измотанные атаками намного превосходящих сил противника, немецкие войска, потерявшие всякую надежду избавиться от этого ада, не выдержали. Переговоры с противником о сдаче положили конец ставшему бессмысленным ожиданию помощи. Русские, в своих сводках обычно не соблюдавшие никаких границ правдоподобности, на сей раз, пожалуй, были правы, определив потери 17-йармии убитыми и пленными цифрой в 100 тыс. человек и сообщив об огромном количестве захваченного военного снаряжения.

Тяжелое поражение в марте немецких войск на юге, в результате которого Красная Армия глубоко проникла на территорию Румынии, а также вышла к восточной границе Венгрии, не могло не вызвать в обеих придунайских странах самого серьезного беспокойства. В Румынии в то время правил диктатор Антонеску, неразрывно связавший свою судьбу с Гитлером и по его собственной инициативе поддержавший в 1941 г. нападение Германии на Советский Союз. Антонеску был, однако, в достаточной мере военным человеком, чтобы видеть слабости военного руководства Гитлера, и не боялся открыто о них заявлять. Но и эти откровенные и неприятные предостережения не приводили ни к каким переменам. Возбуждение же в Румынии сначала бродило внутри и только несколько месяцев спустя прорвалось наружу подобно взрыву.

Напротив, Венгрия по своей политической структуре и реакции на происходившие события походила скорее на Финляндию. Как и в Финляндии, здесь еще существовало правительство, соответствовавшее представлениям о демократии и чувствовавшее себя правомочным проводить самостоятельную внешнюю политику. Во всяком случае, в первые годы войны эта страна охотно пользовалась политическими преимуществами и территориальными приобретениями, вытекавшими из ее дружбы с Германией, но весьма неохотно подчинялась политике и военному руководству Гитлера. Так, понадобился серьезный нажим, чтобы заставить Венгрию в 1942 г., сверх выделенных ею в предыдущем году контингентов, послать на Восточный фронт еще одну полноценную армию. Притом впечатление было таково, что венгры выделили для этой армии не самые боеспособные части, ибо, вопреки возлагавшимся на них надеждам, эти венгерские войска еще быстрее рассылались под русскими ударами в январе 1943 г., чем итальянцы и румыны. Венгрию, вероятно не без оснований подозревали в стремлении оставлять в стране войска получше, и не в последнюю очередь по тем соображениям, чтобы защитить свои интересы в случае возможного столкновения с Румынией, со времени разгрома на Дону лишь несколько венгерских дивизии использовалось на центральном участке Восточного фронта для борьбы с партизанами. Венгерское правительство неоднократно просило о возвращении их в Венгрию, но всякий раз Гитлер это требование отклонял, подозревая, что венгры настаивали на отводе своих дивизий меньше всего для организации обороны своей страны, а, очевидно, из желания отстраниться от участия в войне против русских. Предположение казалось тем более справедливым, что имелись весьма явственные признаки возобновления Венгрией, пожалуй, никогда окончательно и не порывавшихся связей с западными державами. Для немецкого военного руководства, которое не могло не видеть быстрого падения своего авторитета среди младших партнеров, обстановка в Венгрии представлялась настолько критической, что Гитлер решил оказать на венгерское правительство открытое давление и занять своими вооруженными силами важные в стратегическом и полицейском отношениях пункты в этой стране. Венгерский глава государства регент Хорти был приглашен на 18 марта в Зальцбург для ведения переговоров с Гитлером. В ходе переговоров Гитлер бросил Хорти и сопровождавшим его политическим и военным деятелям серьезный упрек в том, что позиция Венгрии становится все более ненадежной, и сообщил им, что отдал приказ о военной оккупации Венгрии, которая в данный момент уже осуществляется. Требование Гитлера, чтобы Хорти «в интересах совместной борьбы против большевизма» одобрил в совместном заявлении оккупацию своей страны, венгерский регент с возмущением отклонил. Длившиеся несколько дней переговоры протекали в весьма неприятной обстановке, так как Гитлер потребовал от венгров резкой перемены курса и во внутренней политике, проводившейся, по его мнению, слишком вяло. Наконец, Хорти под сильным нажимом дал согласие на образование нового правительства во главе со Стояи, являвшимся в то время венгерским посланником в Берлине. Это правительство 23 марта без одобрения Хорти опубликовало составленную в духе требований Гитлера декларацию об укреплении немецко-венгерской дружбы и о тесной связи судеб обеих стран. Таким образом, Венгрия внешне была «унифицирована».

Зимнее наступление против группы армий «Север»

В течение более двух лет обе армии группы «Север» располагались на сильно укрепленном рубеже, проходившем от Ленинграда по реке Волхов через озеро Ильмень, Старую Руссу, Холм до Невеля. 18-я армия в январе 1943 г., потеряв Шлиссельбург, вынуждена была отказаться от тесного охвата Ленинграда с юго-востока, 16-я армия в феврале 1943 г. добровольно эвакуировала удерживавшийся ею в течение года демянский плацдарм, заняв оборону на сильно укрепленных позициях восточнее Старой Руссы.

Однако эта казавшаяся прочной оборона группы армий имела целый ряд уязвимых мест. Немецкое командование никогда не располагало здесь силами, достаточными для ликвидации русского плацдарма в районе Ораниенбаума, которому оказывали огневую поддержку форты Кронштадта и превращенные в плавучие батареи русские военные корабли. После захвата Шлиссельбурга русские создали выступ в немецкой обороне восточнее Тосно и Любани, постоянно угрожавший правому флангу окружавших Ленинград немецких войск. Ему соответствовал немецкий выступ севернее Чудово, который не разрешалось эвакуировать, хотя оборона его требовала целых четырех дивизий. На реке Волхов после боев, протекавших с переменным успехом, русским удалось, наконец, закрепиться на плацдарме шириной 30 км. Таким образом, владея ораниенбаумским и волховским плацдармами, а также выступом юго-восточнее Ленинграда, они имели в своем распоряжении три исходных района, исключительно благоприятных для организации наступления на фронте 18-й армии.

Четыре закаленные в боях дивизии 16-й армии занимали оборону южнее озера Ильмень в районе Старой Руссы, которая после эвакуации Демянска не раз являлась объектом русских атак. В огромном же бездорожном лесисто-болотистом районе, простирающемся от района севернее Холма до Великих Лук, ни разу, если не считать боев за [491 – Схема 41] Холм зимою 1941/42 г., не велись боевые действия, и поэтому он оборонялся лишь слабыми силами.

Относительно спокойная обстановка на фронте группы армий «Север» и сильное давление противника на фронтах других немецких групп армий заставили снять со спокойного северного участка общего фронта тринадцать дивизий. Когда в конце декабря войска 1-го Прибалтийского фронта попытались прорвать оборону 3-й танковой армии в районе Витебска, 16-я армия вынуждена была для усиления 3-й танковой армии высвободить еще две дивизии, что привело к еще большему ослаблению обороны на фронте группы армий «Север». Танковых или моторизованных дивизий в ее распоряжении не было уже очень давно.

Сможет ли при таких тяжелых условиях группа армий выдержать серьезные удары русских – это зависело от количества сил, которое они в состоянии были использовать на этом фронте. Ленинградский фронт, занимавший исходные позиции на ораниенбаумском плацдарме и под Ленинградом, равно как и Волховский фронт, были усилены настолько, что это позволило русским 14 января 1944 г. одновременно с двух направлений – с севера и востока – перейти в наступление с ближайшей задачей освободить Ленинград от блокады и уничтожить находившиеся вокруг него немецкие дивизии.

Предпринятое с востока при интенсивнейшей поддержке танков и штурмовой авиации наступление на участке Мга, Любань в. сочетаний с ударами с ораниенбаумского плацдарма, а также с фронтальными сковывающими атаками непосредственно под Ленинградом привело 19 января после пятидневных исключительно ожесточенных боев с намного превосходящими русскими силами к прорыву укрепленных позиций немецких войск. Одержанная победа была отмечена в Москве торжественным салютом из 224 орудий. У немецкого командования она вызвала опасение, что «события на фронте группы армий „Север“ могут привести к далеко идущим последствиям». На следующий день русские войска, наступавшие с ораниенбаумского плацдарма, соединились с дивизиями, продвигавшимися южнее Ленинграда из Пулкова. В то время как здесь еще несколько дней продолжалась упорнейшая борьба, юго-восточнее Ленинграда русское наступление в западном направлении стремительно развивалось. В результате противнику удалось, оттеснив немецкие войска с мгинского выступа, продвинуться в районе Тосно за железную дорогу Ленинград – Москва. В ходе упорных боев немецким войскам пришлось отойти на рубеж Любань, Гатчина. Под сильным натиском противника в направлении на Любань немецкие части, опять по приказу сверху остановившиеся севернее Чудово, попали в исключительно критическое положение и лишь ценою тяжелых потерь вновь соединились с остальными откатывавшимися назад войсками 18-й армии. Годами накапливавшаяся у Ленинграда осадная техника в основной своей массе также не могла быть спасена и попала в руки русских.

18 января, то есть через несколько дней после начала русского наступления на северном участке фронта 18-й армии, войска Волховского фронта перешли в наступление с широкого плацдарма севернее Новгорода с целью нанести удар во фланг 18-й армии. Предотвратить этот прорыв было невозможно, и он привел к отходу всей группы армий. Уже на следующий день пришлось оставить Новгород, так как русские, используя накопленный ими опыт, пересекли по льду Ильменское озеро в северной его части и создали угрозу городу с тыла. Русские войска быстро развивали успех в северо-западном, западном и юго-западном направлениях. Продвижение в северо-западном на правлении было настолько стремительным, что немецкие войска, все еще находившиеся в районе Чудово, вновь оказалось в опасности и лишь ценою тяжелых потерь им удалось избежать окружения.

Гитлер, как всегда, искал причину поражения в действиях местного командования, а не в своих собственных и 1 февраля заменил фельдмаршала фон Кюхлера генерал-полковником Моделем.

К этому времени немецкие войска пришлось отвести за реку Луга, на которой они, используя неожиданную оттепель, могли на длительное время задержать замедлившееся продвижение русских. Вскоре, однако, на левом фланге 18-й армии стала вырисовываться новая опасность. Наращивая удар наступавших из района Ленинграда войск, русское командование постоянно усиливало западное крыло, которое вследствие этого далеко продвинулось в юго-западном направлении. 30 января русские овладели уже Кингисеппом. Наступавшие в западном направлении войска направляли теперь свои главные усилия, с одной стороны, на участок между финским заливом и Чудским озером, а с другой – дальше на юго-запад. В то время как узкий укрепленный перешеек между заливом и озером давал некоторую гарантию, что предпринятое здесь русское наступление удастся отразить – и оно действительно, несмотря на созданный ими крупный плацдарм на реке Нарва, было приостановлено южнее Нарвы, – в юго-западном направлении удары русских были нанесены во фланг немецким войскам, все еще занимавшим позиции вдоль реки Луга. Армии Волховского фронта также оказывали усиленное давление в западном и юго-западном направлениях. Последствия этого мощного наступления были одинаково опасны как для восточного фланга обороны на реке Луга, так и для северного фланга 16-й армии, находившегося южнее озера Ильмень у Старой Руссы. С помощью созданной на стыке 16-й и 18-й армий оперативной группы, возглавлявшейся генералом Фриснером и подчинявшейся непосредственно командованию группы армий, прорыв русских в районе Шимска и северо-западнее удалось предотвратить, а в результате молниеносной ночной перегруппировки – отрезать войска противника, местами прорвавшиеся до дороги Луга – Псков. Хотя грозившая здесь 18-й армии опасность на время была устранена, тем не менее сил армии было недостаточно, чтобы, перейдя к решительной обороне, удержать весь район вплоть до Чудского озера. К тому же нельзя было не учитывать, что русские настойчиво продвигались вдоль восточного побережья Чудского озера. К середине февраля группа армий очутилась в большой опасности, устранить которую собственными усилиями она не могла: 18-я армия в районе между озером Ильмень и Чудским озером оказалась охваченной с обоих флангов, а в результате прорыва в районе Шимска на юг русские вышли в тыл войскам северного фланга 16-й армии. Если бы они достигли района Дно, коммуникации 16-й армии оказались бы перерезанными. Над ослабленным южным флангом 16-й армии также нависла угроза охвата, явившаяся следствием начатого еще в январе из района Великих Лук наступления 1-го Прибалтийского фронта, которое, в свою очередь, развивалось русскими с уже имевшегося выступа через Ново-Сокольники в северо-западном направлении. Если бы и здесь дело дошло до оперативного прорыва, то группа армий вряд ли была бы в состоянии своевременно отойти через Псков.