«Притворный Нин, или Познанная Семирамида»
«Притворный Нин, или Познанная Семирамида»
Старые порядки появлялись при дворе как бы сами собой, хотя и не вытесняли нового. Наоборот, они причудливо уживались рядом. Годы жизни в Курляндии не пропали даром – Анна Иоанновна не была равнодушна и к европейским развлечениям: театру, музыке, балету, опере. Особой любовью при дворе пользовались гастрольные труппы итальянского театра «дель-арте». Шутовское передразнивание жизни, шумные потасовки, тумаки и подзатыльники вечно конфликтующих Арлекина, Пьеро и Смеральдины, незатейливый сюжет – все это было так похоже на шутовство отечественных дураков и дурок. И Анна – весьма невзыскательный зритель – с удовольствием смотрела пиесы, названия которых говорят сами за себя: «Любовники, друг другу противящиеся, с Арлекином – притворным пашей», «В ненависть пришедшая Смеральдина», «Перелазы через заборы», «Забавы на воде и в поле», «Переодевки Арлекиновы» и тому подобные шедевры уличного театра.
Историки музыки отмечают, что аннинское царствование стало переломным в музыкальной культуре России. Наряду с военной, парадной музыкой и натужными танцами петровских ассамблей в аннинскую эпоху пришла (особенно с гастролерами-итальянцами) театральная и концертная музыка. Появился и первый придворный композитор – итальянец Франческо Арайя. Зазвучали голоса певцов большой придворной капеллы, составленной почти сплошь из украинских отроков. Француз-балетмейстер Жан Батист Ланде основал в 1737 году и доныне существующую петербургскую балетную школу.
Музыканты играли на торжественных придворных обедах для улучшения аппетита и общей приятности. Так, на обеде в честь кавалеров ордена Александра Невского в 1735 году Анна Иоанновна кушала с ними за одним столом, и «музыкальный концерт отправлялся при том от искуснейших италианских музыкантов и певиц к высочайшему удовольствию Ея Императорского Величества».
Получала удовольствие Ея Величество и от слушания и смотрения опер, которые хотя и нечасто ставились в Петербурге, но вносили явное оживление в жизнь двора и столицы. Для оперных спектаклей был построен огромный – на тысячу зрителей – театр, в который пускали всех желающих, – главное, чтобы человек не был пьян или грязно одет. Сама же опера поражала неизбалованных зрителей грандиозными декорациями, музыкой, пением, декламацией, танцами, слаженным действием скрытых от глаз механизмов – «махин», возносивших «богов» и «богинь» под полотняные облака и сотрясавших стены театра и сердца зрителей грохотом «бездны», блеском «перуновых стрел».
Опера, как пояснял в газете большой знаток искусств Якоб Штелин, – «действие, пением отправляемое», как правило, была приурочена к какому-нибудь возвышенному событию: дню тезоименитства императрицы, годовщине ее восхождения на престол, коронации и т. д. Так, к сорокачетырехлетию царицы в 1737 году была поставлена «преизрядная и весьма богатая» опера «Притворный Нин, или Познанная Семирамида». Декорации и костюмы были роскошны, итальянская музыка прекрасна. Правда, мы не знаем сюжета, но нет сомнения, что опера демонстрировала возвышенные чувства, жалостливыми сценами выжимала слезу у зрителей – «смотрителей» – и заканчивалась непременно победой Добра над Злом, Любви над Ненавистью. И зрители были, как писала газета, всем этим «очюнь довольны». И Анна – тоже.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.