Продовольственные затруднения

Продовольственные затруднения

Немецкое сельское хозяйство, отягощенное элементами феодализма и огромным количеством нищих мелких крестьян и пролетариев, страну прокормить не могло, даже если не брать во внимание природных условий Германии, которые накладывали свои ограничения. Здесь нужно еще упомянуть, что Гитлер стал руководить сельским хозяйством, которое еще не вполне оправилось после Великой депрессии. Тогда из земли выжимали все возможное, не вкладывая в нее. Уже в 1933 году в ряде земель было тяжелое положение: «Вследствие нищеты не проводится мелиорация, почвы истощены. За последние 8 лет посевы полностью затапливались в течение 7 лет. Земельный голод заставляет распахивать даже те земли, которые годны только под лес», — указывает Баварский крестьянский союз[45]. Посевы и сбор зерновых культур так и не достигли уровня 1913 года. С 1925 по 1933 год стоимость мертвого сельхозинвентаря упала с 6 до 3 млрд марок, т. е. сельское хозяйство проедало свои основные фонды, ничем не заменяемые[46].

Также положение Германии было тогда весьма непростым и по политическим обстоятельствам. После уступок по Версальскому миру страна потеряла примерно 15–18 % производства зерновых и картофеля, тогда как население страны уменьшилось на 10 %[47]. Потому Германия восполняла недостаток продовольствия и кормов для скота экспортно-импортными операциями, продавая за рубеж промышленную продукцию. В 1928 году в Германии производилось промышленной продукции на 84,3 млрд марок, а сельскохозяйственной — на 13,9 млрд марок[48]. Огромного избытка промышленной продукции хватало для импорта продовольствия.

Гитлер сумел за несколько лет резко ухудшить состояние германского сельского хозяйства. Все эти нововведения: имперское продовольственное сословие, наследственные дворы, монополии и регулирование — ставили перед собой общую задачу резко сократить импорт продовольствия и кормов, с тем чтобы валютные резервы перебросить на закупку сырья для военной промышленности. На сельское хозяйство же накладывалась двойная ноша: самообеспечение Германии продовольствием и поставки продовольствия, сырья и кормов во все растущую армию и военную промышленность.

Именно поэтому немецкий крестьянин был так быстро и решительно опутан запретами, монополиями, регулированием, чтобы можно было из него выжать как можно больше, как можно быстрее.

Одним из главных механизмов выкачивания сельскохозяйственной продукции из немецкой деревни стали сильно пониженные цены на продукцию. Их резкое падение иллюстрирует таблица[49]:

1928 год (цена в марках) 1934 год (цена в марках) Рожь (за тонну) 239,1 163,1 Пшеница (за тонну) 234 198,3 Картофель (за 50 кг) 2,99 2,42 Свинина (за 50 кг) 66,8 44,1 Молоко (за 100 литров) 18,83 14,47

При этом, как мы видели выше, создавалась такая система сбыта, в которой у крестьянина не было никакой возможности продавать свою продукцию, кроме как государству по этим ценам. Продажа на рынок без разрешения контролирующих органов считалась преступлением. Права распоряжаться своим урожаем после выполнения плана поставок государству, какое имели советские колхозники, Гитлер своим «расово чистым» наследственным крестьянам не оставил.

Как следствие, валовая выручка сельского хозяйства упала с 10,2 млрд марок в 1928 году до 6,5 млрд марок в 1933 году. Сокращение валовой выручки, сокращение доходности делало невозможным закупку сельхозинвентаря, сельхозмашин, вложений в постройки, в мелиорацию, в удобрения, в чем немецкое сельское хозяйство отчаянно нуждалось после периода депрессии. Гитлера же это нимало не беспокоило, а миллиарды марок, выкачанные из немецкой деревни, пошли на вооружение.

Это сказалось сразу же. Уже в 1934 году сбор четырех главных хлебов (пшеница, рожь, ячмень, овес) сократился до 20,8 млн тонн, против среднегодового сбора в 1929–1933 годах — 21,7 млн тонн[50]. Перепись скота в 1934 году выявила сокращение поголовья крупного рогатого скота на 570 тысяч голов, свиней на 765 тысяч голов, что объяснялось вздорожанием кормов. Вырос только сбор картофеля с 44,4 до 46,8 млн тонн, но этот прирост не компенсировал убыль зерновых и скота.

В ноябре 1934 года нацисты организовали «Праздник урожая». Однако крестьяне земли Шлезвиг-Гол-штейн отказались на него ехать. Видимо, праздновать им было нечего. Нацисты пытались погнать их силой, но крестьяне разогнали штурмовые отряды. На подавление бунта были брошены силы штурмовиков и полиции, и в завязавшихся вооруженных стычках было убито 27 и ранено 118 крестьян. Несколько сотен было арестовано.

Крестьяне выражали свое недовольство поджогами кулацких и наследственных дворов. По образному выражению немецкой прессы того времени, поджигалось по двору в час, т. е. 24 двора в сутки. Кроме этого, крестьяне «голосовали ногами» против гитлеровской аграрной политики[51].

Тем временем наступил новый хозяйственный год с новыми трудностями. За 1934/35 год (хозяйственный год длится с 1 октября по 30 сентября) немецкие крестьяне забили из-за дороговизны и нехватки кормов 2,5 млн голов свиней, 1 млн голов крупнорогатого скота и 2 млн голов птицы[52]. Площадь посевов сократилась на 500 тысяч гектаров. Пахать и сеять, откармливать скот становилось все более и более невыгодным. Крестьянин изворачивался как мог, поскольку на него давили всевозможные контролеры и проверяющие, ему надо было что-то иметь на столе и зарабатывать какие-то деньги. В 1935 году на корм скоту пошло 2,8 млн тонн ржи, хотя раньше Германия импортировала кормовую кукурузу, в 1929 году — 3 млн тонн, которой хватало на корм скоту. В 1936 году крестьянин тайком стал кормить скотину пшеницей — других кормов не хватало. Скормили, по примерным оценкам, 500–600 тысяч тонн пшеницы.

Однако пока еще ситуация с зерновыми была более или менее терпимой, и с урожая 1935 года засыпали в запас 1,67 млн тонн пшеницы и 1,52 млн тонн ржи. Следующий год стал еще более тяжелым. Урожай

1936 года был плохой, и засыпанные запасы были израсходованы уже к декабрю 1936 года[53]. К тому же был до самого минимума сокращен импорт продовольствия. Германия стала перед лицом серьезных продовольственных затруднений.

Именно с зимы 1936/37 года начались первые ограничения в продаже продовольствия. Так, с января 1937 года были введены списки клиентов в магазинах по продаже жиров. Население прикреплялось к определенным магазинам. При выпечке хлеба стали использоваться суррогаты: картофель и кукуруза, а хлеб было запрещено продавать в день выпечки. В нацистской печати развернулась бурная кампания с призывами «экономить продовольствие», сокращать потребление хлеба, мяса, молока, масла, яиц, риса. Нацисты советовали налегать на картофель и капусту.

Герман Геринг, который в октябре 1936 года стал уполномоченным по четырехлетнему плану, ответил на продовольственный кризис декретом от 23 мая 1937 года. Декрет устанавливал право государства назначить управляющего в те хозяйства, которые не выполняют заданий четырехлетнего плана. Речь идет в первую очередь как раз о наследственных дворах.

Урожай 1937 года был неплохой, а урожай 1938 года был даже назван «исключительно высоким». Однако существенного облегчения продовольственного положения это не принесло. Гитлеровское руководство, столкнувшись с продовольственными затруднениями, с которыми не могло справиться, активизировало подготовку к войне. Гитлер откровенно боялся нового продовольственного кризиса: «Если мы не выступим до 1943–1945 годов, то вследствие отсутствия запасов каждый год может наступить продовольственный кризис, для преодоления которого нет достаточных валютных средств. В этом следует усматривать «слабую сторону режима». К тому же мир ожидает нашего удара и из года в год предпринимает все более решительные контрмеры. Поскольку мир отгородился, мы вынуждены наступать. Какова будет в действительности обстановка в 1943–1945 годах, сегодня никто не знает. Определенно лишь одно, а именно: что мы не можем дольше ждать», — заявил он 5 ноября 1937 года[54]. Хороший урожай фюрера явно не обрадовал.

Потому значительная часть поступлений зерна пошла на склад. В Германии создавались крупные военные продовольственные запасы. В них шел не только немецкий урожай, но и активизировалась закупка продовольствия за рубежом. Динамику сбора основных хлебов (пшеница, рожь, ячмень, овес) и импорта в Германию можно отобразить в следующей таблице[55]:

(тыс. т) 1922–1925 1926–1929 1930–1933 1934 1935 1936 1937 1938 Сбор 16 770 21 061 22 806 21 616 21 987 21 866 22 321 26 363 Импорт 2819 5224 1990 1521 1073 383 3981 4015

В этой таблице виден резкий, десятикратный рост импорта зерновых в 1937 году. В 1938 году продовольствие стало поступать из Австрии и Судетской области. В 1938 году запасов основных хлебов было около 3–4 млн тонн, в том числе 1,5 млн тонн пшеницы. Высокий урожай 1938 года позволил довести запас по пшенице до полуторагодового объема потребления, т. е. примерно до 7,5 млн тонн[56]. Этот запас не просто хранился в амбарах, а перерабатывался для использования на войне. Есть воспоминания ряда ветеранов, которые захватывали немецкий хлеб выпечки 1938 или 1939 года, герметично упакованный и не черствевший. Кроме того, в запас было сложено 500 тысяч тонн жиров[57].

В это же время Имперское министерство продовольствия и сельского хозяйства составляло и рассылало ежемесячные циркуляры о «порядке питания» населения. Например, такой циркуляр на январь 1938 года предписывал населению сократить потребление масла, сала, свинины, растительных масел, яиц и даже маргарина[58]. Известный лозунг: «Пушки вместо масла» в Германии перед войной выполнялся с исключительной тщательностью.

Все это было вполне продуманной и целенаправленной политикой подготовки к войне, охватывающей как экономические, так и социальные аспекты. Во-первых, закон о наследственных дворах создавал крестьянскую массу, голодную и обездоленную, которую нацисты сумели обмануть и толкнуть на войну, пообещав наделить их захваченной землей. Во-вторых, на оставшихся в деревне крестьян был крепко надет хомут подготовки к войне, мелочно регламентированного производства и полного хозяйственного бесправия крестьянина. Им государство давало разные мелкие подачки, но в целом о правах и свободах советского колхозника немецкие наследственные крестьяне могли только мечтать. В-третьих, вся Германия на несколько лет была посажена на голодный паек, чтобы обеспечить накопление военных продовольственных фондов; нацисты заставляли людей голодать и недоедать ради подготовки к войне. В-четвертых, последовательно отсекались все средства и способы невоенного решения продовольственного кризиса, оставлялся только грабеж захваченных земель, который развернулся вскоре после начала войны.

Этот обзор предвоенного продовольственного кризиса в Германии, написанный на основе довоенных статданных и довоенных советских публикаций, показывает, что у советского руководства не было особенных иллюзий относительно положения в Германии, и было понимание, что все это не может кончиться ничем, кроме войны. Развивающийся мировой кризис не давал Германии особых шансов на исправление хозяйственной ситуации без коренного переустройства хозяйства. В довоенных публикациях прямо и ясно указывалось, что кризис был следствием подготовки Германии к войне.

Голод был причиной, по которой Германия начала Вторую мировую войну. Голод сопровождал Германию в Первой мировой войне, после ее окончания (в особенности сильно голодали безработные, их суточный рацион в 1927 году составлял от 414 до 1179 калорий в день[59]), во время депрессии и после прихода к власти Гитлера, который вполне сознательно держал немцев на голодном пайке. Голод стал одним из главных средств превращения немцев в нацию грабителей. Вторая мировая война началась почти в буквальном смысле с голодухи.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.