Синташтские тайны

Синташтские тайны

Археологическая лихорадка в Челябинской области продолжается уже более двух десятилетий. Захватила она и местных жителей, в результате чего находку, открывшую самую загадочную серию, обнаружил школьник-старшеклассник, — фигурку воина доисторической эпохи.

Статуэтка высотой 11,6 сантиметра, из чистой меди пузырчатого качества, с шероховатой поверхностью, была отлита в двусторонней литейной форме. Лицевая сторона рельефная, оборотная — плоская. Широко расставленные ноги уцелели только до колен, однако можно понять, что они были согнуты. Большая дискообразная голова фигурки, глаза в виде бугорков, длинный, сильно выступающий нос, слегка горбатый, выдающийся вперед округлый подбородок, шея нормальной длины, плоское квадратное туловище с выпукло обозначенными грудями передали реалистический портрет человека, которого на земле не с кем оказалось идентифицировать. Антропологического сходства не было ни с одним из племен ни одной эпохи. Тем не менее воин, отлитый в меди, без сомнения, существовал и вел себя очень активно. Руки статуэтки, дугообразно прижатые к бедрам, — кисть правой руки заканчивалась длинными тонкими пальцами, большой и указательный прямые, остальные поджаты, левая рука без кисти — не бездействовали. О чем свидетельствовало схематичное изображение кинжала на правом бедре воина — с прямым перекрестием и выпуклым навершием. Аналогичные фигурки после первой находки стали обнаруживать на достаточно обширной территории области. Разнились они оружием — мечами и кинжалами с серповидным навершием.

Да, племя, отнесенное к эпохе, называемой бронзовым веком, было воинственным и, вероятно, господствующим в Зауралье во II тысячелетии до н. э.

И все же главным занятием племени, которое буквально потрясло археологов, было промышленное литье меди и бронзы местного состава — оловянной и мышьяковистой. Племя было первым, начавшим разрабатывать богатейшие месторождения Уральских гор, в южной их части, в степной и лесостепной зоне.

Именно из-за промышленного уклона племени начали археологи прочесывать вдоль и поперек Челябинскую область — после того как в 1974 году было раскопано городище Синташта (по названию реки), а за ним и другие поселения, городища, могильники на протяжении примерно 400 километров вдоль восточных склонов Урала — из них крупных более двадцати. Первые находки показались специалистам какими-то наваждениями, в которые трудно поверить. Даже в 1980-х годах археологи практически не ссылались на эти материалы в своих ученых штудиях. Тем не менее культура древности была обнаружена и получила название синташтской. Менять название было уже поздно, когда в 1987 году случайно был открыт главный центр синташтской культуры город Аркаим, оказавшийся ровесником древнегреческих Микен и других городов бронзового века. Синташтская культура оказалась ровесницей крито-микенской, датируемой XVIII–XVI веками до н. э. Расцветая одновременно, обе культуры одновременно и погибли, причем, что удивительно, обе оставив следы какого-то грандиозного пожара неизвестного происхождения. Еще одно удивительное сходство: та и другая культуры существовали в отрыве от предыдущих неолитических эпох и последующих эпох поздней (финальной) бронзы и железа.

Впрочем, наука специально не выискивала полных параллелей как между двумя этими культурами, так и схожими (например, культуры Хараппы и Мохенджо-Даро в Индии, а также их вариантом в Китае). Вывод был сделан как бы заранее: племя Южного Зауралья — пришелец; вопрос только, откуда. И снова мысль ученых обратилась к диковинным открытиям… Челябинская область всегда была заселена, там обнаружены сотни стоянок, поселений, городищ разных доисторических и исторических периодов. Десятки следов жизни людей каменного века — стоянок и могильников. Раскопаны захоронения, не поражающие «неолитической новизной». Возможно, к каменному веку относятся и росписи на стенах пещер, настолько попорченные временем, что ученые воздерживаются от комментариев, что именно на них изображено.

Эпоха бронзы наступила в Южном Зауралье, как и везде в Старом Свете, в III–II тысячелетиях до н. э., в период так называемой ямной культуры. Местные металлурги поначалу пользовались медными песчаниками, которые каким-то образом поступали сюда из Приуралья. Изготовленные медные и бронзовые топоры также безошибочно соответствовали ямной культуре.

По топорам бронзового века археологи обычно точно определяют тип той или иной культуры. Признаки синташтской культуры, овеществленной в топорах, были также налицо. Древнейшие металлурги и кузнецы Урала выработали себе собственные стандарты топоров. Они были втульчатыми и делились на разные типы — узкообушные, массивнообушные, различающиеся по угловому скосу верхнего края втулки, по форме топорных клиньев и т. д.

Типичный зауральский топор синташтской культуры изготовлялся уже из местных руд, состоял из широкого клина, овального проуха, одинакового угла скоса, относительно короткой и узкой втулки. Есть и поздние формы с выделенной втулкой, изогнутым длинным клином, линзовым проухом, слабым скосом, широким обухом. Такие топоры изготовлялись только в синташтскую эпоху и только на Урале из меди, легированной оловом.

Синташтская культура легла поверх эпохи ранней бронзы, что показали раскопки городища Синташта и его некрополя. Этот поселок городского типа получил у археологов рабочее название «многослойное поселение». Оно состоит прежде всего из главного жилища длиной 40 метров и шириной 12–15 метров; за его пределами и частично под ним лежит культурный слой; на площади 441 квадратный метр найдено 12 построек, несколько хозяйственных ям и канав. Постройки, каждая размером 7,5x7 и 6,5x12 метров, углубленные в землю на 0,5–0,6 метра, соединялись между собой. Полы были из прокаленной глины, на которых валялись обгорелые остатки дерева. В каждом доме — глинобитные печи с несколькими отверстиями. Под ними тонкие прослойки — подставка под печь. В домах найдены кости, керамика, куски руды, шлака, наковальни, шлифованные сосуды.

При дальнейшем расширении площади раскопок до 612 квадратных метров выяснилось, что и эта площадь — только часть поселения или скопление поселений. Археологи выделили два хозяйственных комплекса разных времен.

Ранний комплекс отличался особой конструкцией печей. В плане такая печь вытянутой овальной формы, стены очажной ямы ступенчатые. На дне печи — мелкие обгорелые кости и зола. В 1,5 метрах от печи — яма глубиной 1,5 метра. Первый комплекс был разрушен и перекрыт вторым, поздним. Это была наземная постройка четырехугольной формы с длинным коридорообразным выходом к реке и полом, опущенным до твердой глины. Предполагаемая конструкция стен жилища — плетень в несколько рядов, засыпанный землей. Площадь дома 8,8x7,5 метра. Центральная хозяйственная площадь занимала 6x5 метров — печь, яма, утоптанная полоса пола — для подхода к печи. Поверх и по соседству стоял еще один дом — эпохи финальной бронзы, по культуре отличной от синташтской.

То, что металлургия была домашним занятием (без специализации) синташтцев, археологи предположили, раскопав еще несколько однотипных поселений, в том числе на площади 3000 метров с остатками жилища-комплекса (и опять выяснилось, что это только часть поселения или скопление поселений). Притом выплавка металла не ограничивалась личными потребностями жителей, его потребляла вся провинция, границы которой еще не установлены.

При выплавке меди и мышьяковистой бронзы жители использовали вторичные сернистые сульфиды, о чем судят по шлакам — округлым лепешкам и бесформенным комочкам: это означает, что руду плавили в серпантизированных ультраосновных породах и в кварцитах. В отличие от представителей ямной культуры, синташтцы использовали только собственные местные уральские месторождения. Так, на склоне невысокого холма на площади 600x160 метров обнаружено более 30 рудокопных ям размерами 10x3,5 метра и 6x3 метра. Ямы были засыпаны пустой породой, в которой сохранились образцы медной руды двух видов, фрагменты керамики, кремниевые пластинки, железный клин для раскалывания руды, роговая мотыга и каменный молот. Вообще-то похоже, что в эти ямы все эпохи побросали свои инструменты. Настоящий музей! Но начали эту процедуру синташтцы.

Но все же наибольший интерес вызвали синташтские металлургические печи. Однокамерные или двухкамерные, углубленные или наземные, круглые, траншееобразные и прямоугольные, а также встреченная в Синташте 8-образная, с круглыми куполами без дымохода, с основаниями в виде небольших выемок в материке диаметром 0,7–1 метр. Затем печи, прикрепленные к колодцам, с горизонтальными дымоходами — производство явно совершенствовалось. Двухкамерные печи — плавильная полость и углубление под мехи, для постоянного дутья, — и подача воздуха из колодца были несомненными шагами вперед.

Ученые с увлечением восстанавливали процесс плавки. Он происходил так. Топливом служил древесный уголь хорошего, даже для современной металлургии, качества. Руда — 0,5–1 килограмм — дробилась на мелкие кусочки, смешивалась с флюсами — рыбьи кости, кальцит, дробленые кости животных, лимонит — и закладывалась в печь. Температура плавления достигала 1209 °C И повышалась до 1470 °C; плавились даже минералы — королек (при 1300 °C).

Технология была достаточно совершенной, потери металла незначительными. Синташтские памятники — это слитки меди 8–10 сантиметров диаметром, толщиной 0,5–1 сантиметр и весом 50–130 граммов. А также мышьяковые бронзы. Состав металлов свидетельствовал о том, что разные месторождения Урала и Зауралья оставили в нем свои образцы при легировании на стадии плавки.

Насколько важное место занимала металлургия в синташтской культуре, археологи убедились при раскопках городища Синташта. Когда был вскрыт западно-восточный угол окружавшего поселение рва шириной 4–4,5 метра и глубиной 1,6–1,8 метра, то обнаружилось местонахождение ворот — западную часть рва прерывал проем в 7 метров. Сохранились столбовые ямки диаметром 0,5 метра; сам ров оказался заполненным остатками рухнувшей стены, ограждавшей центральное жилище. Стена рухнула не от сражения: синташтцы сами сняли оборонные конструкции для сооружения во рву металлургических печей: некоторые печи распознаны по остаткам овальной формы с хорошо сохранившейся обмазкой пола и рухнувшими обожженными глиняными сводами. Возле печей нашлись шлаки, спекшиеся куски медной руды, обломки оплавленной керамической посуды, капли застывшей меди. Возможно, печи уничтожил пожар — самый последний.

Вместо ранней стены жители возвели другую, прямоугольной формы периметром 250x20 метров, защитив ее системой рвов. Эта оборонная предусмотрительность — еще одна загадка синташтцев, не оставивших никаких следов ведения войн, да и вообще, по мнению большинства археологов, живших в глухом и безопасном углу тогдашней ойкумы.

К крепостной стене синташтские дома примыкали торцами. Как в целом выглядело поселение Синташта, точно не установлено. Предполагается, что в плане это был круг.

Аркаим в плане — тоже круг, к крепостным стенам которого дома также примыкали своими торцами. В домах Аркаима стояли те же керамические печи. Однако то, что данное городище столица — то ли края, то ли неведомого государства, археологи признали бесспорным, и, кстати, вовремя, Аркаим обнаружили, когда перед затоплением, по плану мелиораторов, эта территория была на всякий случай обследована археологами. Только невероятная сенсационная уникальность открытия спасла Аркаим, а вместе с ним и следы синташтской культуры. Аркаимом город назван по ближней горе, а сама гора почему так называется, и с каких давних времен?

Как и Синташта, Аркаим был дважды окружен стеной, была в нем окружная улица, центральная «культовая» площадь. Внешняя стена Аркаима была широка и массивна в основании-фундаменте. Территория города занимала чуть больше трех гектаров. Если защитные стены строились в виде деревянных клетей размером 3x4 метра, заполненных грунтом с известью, то сами городские дома были глинобитными, возможно, двухэтажными. Дома были построены радиусами к центру. Противоположные торцы зданий примыкали к окружной улице. В домах имелись дворики от 2 до 5 метров шириной. Под кольцевой улицей был обнаружен миниатюрный канал 1,5x1,5 метра, вероятно, канализационный, со стоками и глубокими ямами. За кольцевой улицей находилась еще одна стена, менее массивная, чем внешняя, а за ней опять стояли дома, торцами выходя на площадь. Эти дома тоже имели дворики и крытые галереи, от которых остались столбы. Центральная площадь была утрамбована и скорее всего залита цементирующим раствором. Форма площади — прямоугольная. Всего площадь окружало аж 25 зданий в 200 квадратных метров каждое, ближе к стене стояли еще 35 зданий.

Стены домов в Ар кайме были деревянными, в виде двойного забора из плах на врытых столбах, расстояние между плахами доходило до метра и было заполнено грунтом или сырцовым кирпичом. Внутри домов были деревянные перегородки, делившие помещение на комнаты, а также погреба и колодцы. Здания представляли собой замкнутые крепости с выходом на крышу, как в Чатал-Хююке (Анатолия).

Проходы в городе отличались замысловатостью. В (крепостной наружной стене аркаимцы соорудили несколько ложных входов — части стены и ров перед ними вдавались внутрь и вели в тупик; вероятно, для того, чтобы враг попал в тупике под град стрел. Один из ложных входов проходил внутри самой стены и напоминал туннель-лабиринт. Встречались замаскированные ямы-ловушки. Попавшему же в город на круговую улицу приходилось пробираться между стеной внутреннего кольца и каркасным забором, с которых легко было обрушить град камней.

К площади вели особые ворота кольцевой улицы. Общая планировка секторов показывала, что круговые и радиальные внутренние стены Аркаима использовались также в качестве верхних улиц.

Археологи могли судить и о «расцветке» города. Снаружи клети стен и заборов обкладывались черными грунтовыми блоками, внутри, со стороны жилищ — желтыми.

Градостроительные принципы Аркаима, при всей их причудливости, свидетельствовали, по мнению ученых, о знакомстве с устройством таких древнейших городов, как Иерихон, Чатал-Хююк. Провинция Синташта оказалась областью не какой-то замкнутой племенной культуры, но частью земной цивилизации.

Археологи, очень сдержанно высказывавшиеся (или вообще умалчивавшие) о синташтских находках, с открытием Аркаима наконец оповестили мир о сенсации. И сразу же заговорили о самых удивительных параллелях: в Сирии, Месопотамии, Малой Азии, Греции, Египте, Индии, Китае.

Синташтцы могли прийти откуда угодно. Сторонники пратюркского их происхождения указывают в том числе и на Алтай…

Итак, синташтцы пришли:

— по одной версии, — из глубин Азии;

— по другой — они местные жители, пратюрки; ведь Челябинск — «земля Челубея»;

— по третьей — история культур южносибирского бронзового века связана с проблемами взаимодействия местного и пришлого населения и синхронного существования генетически разнородных культурных объединений;

— по еще одной версии, никакого синхронного сожительства и быть не могло, потому что местные охотники «энеолитического[59] облика» были малочисленны и не стоили никакого внимания (правда, непонятно, от кого синташтцы укрывались за крепостными стенами)…

В конце концов ученые пришли к выводу, что трудно назвать проблему более актуальную для истории эпохи бронзы степной и лесостепной Евразии, чем формирование синташтской культуры.

Проблема затронула и вечный индоевропейский вопрос — о прародине европейцев и переселении народов.

По еще одной теории, носители синташтской культуры заново поставили вопрос об арийской прародине. По этой теории, глубокие корни общности элементов культуры связывают Южное Зауралье с Передней Азией, следовательно, это арийские корни. Арии появились, как бы изначально, в Восточном Хорассане, Передней Азии, на севере Ирана, и оттуда мигрировали: на запад — в царство Митанни, в Индию (Хараппская культура), на север — в степи Евразии. Именно об этом молчаливо свидетельствуют синташтские памятники. Связь степной культуры эпохи бронзы с последующим скифо-сарматским миром, миграция в Среднюю Азию прослеживается в Ригведе и Авесте. Но… проникновение арийских племен на территорию Зауралья не зафиксировано в этих памятниках. Как и любые миграции отсюда.

Версии о пришельцах в Синташту преобладают над теми, где утверждается, что синташтцы — коренное население, искони жившее в Южном Зауралье. Предполагается, что у синташтской культуры в этих краях отсутствовали характерные погребения, архитектурные особенности — например, забутовка грунтом двух и более стен — опалубка, мышьяковая лигатура при плавке меди. И, судя по костям животных, у синташтцев и их предшественников был даже другой состав стада. Различались наконечники стрел, топоры и так далее.

Из всех версий появления синташтцев в Южном Зауралье самый жгучий интерес был проявлен к версии общности, параллельности синташтской и крито-микенской культур. В Греции бронзового века поражали тронные залы-мегароны с очагами посреди помещения. Это был явный признак северной традиции, в Греции излишней. На Крите, например, дворцы обходились без мегаронов. Стандартное для Синташты жилище с очагом в Греции, и вообще на Балканах, имело значение социального сооружения (царского). Так же, как и в Причерноморье, в Анатолии, Месопотамии, в Тепе Гавре. Мегарон нашли даже в древнейшем городе Иерихоне, в слое середины III тысячелетия до н. э. С этого времени отмечена архитектурная общность раскопанных городищ — жилища имели общие стены, дома примыкали торцами к оборонным стенам, в городах было не одно кольцо жилищ.

Общность с синташтской культурой обнаружилась в хеттских и сирийских городищах — оборонные стены строились из сравнительно легкого материала, но на массивном фундаменте.

Так что «горизонт микенских влияний» для синташтской культуры не находил себе точной временной ниши. Напомним, что существование обеих культур совпадает по времени — XVIII–XVI века до н. э.

И, наконец, по версии существования некоей циркумпонтийской[60] бронзовой металлургической провинции и массовых миграций в XVIII–XVII веках до н. э. в Южное Зауралье, там появилось население, оставившее памятники синташтского типа. С местным населением контакта не было — потому что оно покинуло те места, возможно, вынужденно.

Элементы общности культур бронзовой эпохи обнаружены в более чем достаточном количестве. Синташтские ножи — дальнейшая трансформация циркумпонтийских форм, формы шила, тесла, долота, топора тоже несут следы культурной общности; впрочем, имеются и оригинальные местные топоры с меньшим овалом выступающей втулки и не вислообушные. «Свои» — бронзовые двухлопастные черешковые наконечники стрел, копья с разомкнутой втулкой. Кроме металлургических, исследовали и гончарные производственные комлексы синташтских поселений и Аркаи- ма. Синташтская керамика — острореберные горшки и банки. Изготовлялись они из теста с примесью слюды и раковин. Сосуды — с широкой горловиной, узким плоским дном. Орнаменты наносились способами прочерка и оттиска — ямки, веревочки, крупная гребенка, треугольные и зигзагообразные линии.

В 1988 году на городище Аркаим проводился археологический эксперимент — реконструкция технологических процессов. В металлургической технологии удалось констатировать наличие наиболее общих процессов выплавки металла в древности.

А вот над гончарным производством эксперименты затянулись. В конце концов древние горшки все же удалось изготовить. В ходе эксперимента на обследованной территории в районе городища нашли два сорта глины: тяжелый суглинок желтого цвета на террасах и сине-зеленую глину отложений реки Утяганки — хорошо отмученная, с незначительными примесями слюды, ожелезненная, хорошей пластичности, она сразу могла идти в дело. К глине примешивался песок или тальк.

Сосуды вылеплялись на деревянных шаблонах, обернутых тканью. Сушка производилась в тени в течение трех дней. Но уже после одного дня сушки сосуд можно было снимать с шаблона.

Коническая жесткая форма для биконических острореберных сосудов в том, что при изготовлении тиглей шаблоны срабатывали на конус — чтобы не треснуло дно. Воздух мог проникать внутрь при уменьшении угла конуса, даже при уменьшении его хотя бы на несколько миллиметров. Дно сосуда слегка сгибалось внутрь.

Часть посуды трескалась при сушке, но не выбрасывалась, а скреплялась медными скрепами, это был распространенный способ в древности. Такие сосуды дальше служили для хранения сыпучих тел.

После нанесения орнамента происходил обжиг — на открытых кострах или в печах. В металлургическом производстве часть керамики использовалась в необожженном виде.

Потемнение дна сосудов происходило в результате их эксплуатации. Новообожженные были красного или черно-красного цвета. Сосуд обжигался не вверх дном; при попытке обжечь его вверх дном от давления дно вылетало. В ходе обжига в костре цвет сосудов получался неравномерным; части его, соприкасавшиеся с газовой фазой, становились красноватыми, так как железо превращалось в гематит, а части, соприкасавшиеся с углем, имели черную окраску. В печи сосуды приобретали единый красный цвет.

Синташтская керамика выдерживала температуры металлургического производства. Эту керамику находили на границе с Египтом и в Китае XVIII века до н. э. Синташтские сосуды — верный определитель южноуральских захоронений этой эпохи.

Ответы на загадки синташтской культуры археологи искали, разумеется, и в ее захоронениях. Но и могильники, как и фигурки-статуэтки воинов, оказались уникальными. Таковы «дома мертвых» — имитация жилища, однако без использования дерева. Это усеченная пирамидальная или конусообразная конструкция с квадратной каменной оградой в сочетании с диатональными выкладками из красного песчаника; захоронение сопровождалось культовой символикой солярно-астрологического круга, был найден четырехугольный солярный знак креста. Погребения эти сочли местом упокоения патриархов; при них обнаружились останки насильственно умерщвленных детей. Синташтское ли это погребение — наверняка никто не утверждает. Кстати, детей и женщин синташтцы нередко хоронили прямо в жилищах. Мужчин в домах не хоронили.

Религия синташтцев, как и их происхождение, общественный строй (по одной из версий — военно-скотоводческий), доныне предметы гадательные. Конкретике утверждений мешает не скудость, а обилие разнообразных находок-загадок, в том числе и в могильниках.

Первое изумление вызвал раскопанный могильник городища Синташта. Он располагался на невысокой горе, у подошвы большого разграбленного в древности кургана другой эпохи. Богатейшее захоронение середины II тысячелетия до н. э. состояло из 40 могил, из них — 14 детских в малых ямках. Могилы взрослых 2–3 метра глубиной, 2,5–3,5 метра длиной, 2–3 метра шириной. Они укреплены деревянными плахами. Высота камер 1,2 метра; по 1–3 столба вкопаны на глубину 20–50 сантиметров. Камеры и одиночные и на 2–4 костяка. Покойники лежали на боку или на спине с подогнутыми коленями. Возле них находили кости с когда-то бывшими на них кусками мяса, бронзовые ножи и астрагалы (при одном 150 экземпляров), топоры, рыболовные крючки, лопаточки, наконечники стрел, зернотерки, песты, шлифовальные бруски, ударные инструменты. А также характерную местную острореберную керамику.

В пяти могилах открыли легкие боевые колесницы, которые были установлены в специальные ямы с колеями — узкими канавками глубиной 30–40 сантиметров. В канавках сохранились отпечатки обода и спиц. (Подобные колесницы находили в Сирии.) Колеса диаметром 90–100 сантиметров, с 10 спицами, ширина между колесами 120 сантиметров, толщина деревянного колеса 4–4,5 сантиметра.

Вместе с мужчинами в могилах хоронили лошадей: от двух до семи голов найдены в каждой могиле, — а также коров и баранов. Могилы с конями перекрывали жердями, а затем сжигали. В некоторых жертвенных комплексах животные лежали мордами друг к другу в два ряда.

В 350 метрах от большого могильника раскопали еще один курган размером 0,3x20 метров. В нем находились 10 могил взрослых и детей. Могилы взрослых располагались в длину по кругу, а детей — между ними и снаружи круга диаметром 2x3 метра. Северная могила номер один — 3,75 метра глубиной расположена с запада на восток, могила номер два — глубиной 2,7 метра. К ним вел общий проход в виде широкой канавы. В центре стоял каменный столб. К западу — еще две могилы, глубиной 2,6 и 2,25 метра, и проход к ним. В первой и седьмой могилах по углам поставлены столбы к плахам. Толщина досок стен до 5 сантиметров. На дне могилы также были положены доски. В могиле номер четыре — два столба высотой 1–1,3 метра, могилы вторая и пятая без столбов, их высота 0,7–0,8 метра. Над могильными камерами раскопаны кости — ноги и черепа лошадей, коров и овец. Человек во второй могиле был уложен на бок. Могилы в этом кургане были разграблены в древности. Уцелели три бронзовых тесла, наконечник копья, шилья, шесть крупных оригинальных черешковых наконечников стрел с треугольным ребристым пером, обломок костяного псалия (конский убор), каменная яйцевидная булава, а также 30 керамических сосудов. Было признано, что это семейное захоронение, фамильное кладбище.

Главнейшим открытием при раскопках могильников стали человеческие черепа. Их обозначили как европеоидные, но оригинальные, не имеющие аналогий.

Кстати, в одной из могил Синташты была обнаружена игральная кость — смышленые синташтцы не только горбились у металлургических и гончарных печей, не только вели военно-скотоводческий образ жизни, но и развлекались вполне по-европейски (или по-восточному?).

Мелких загадок могильники дали предостаточно. Что, например, такое «серповидное орудие на пластине»?

Но мир синташтцы потрясли все-таки по-крупному.

И каждый месяц, чуть ли не каждый день приносят новости. Их дает и сельский образ жизни синташтцев — каждое укрепление окружено селищами, которые обнаруживают сотнями.

Наличие такого мирового центра эпохи бронзы ко многому обязывает. Как и во многих исторически и доисторически знаменитых краях земли, в провинции Синташта, в Челябинской области в воздухе носится идея создания музея под открытым небом. Задуман музей культовой архитектуры. Планируется частичное восстановление древних городов, строительство туристического центра «Аркаим».

Но… не с кем заключать письменный договор. Синташтская культура продемонстрировала полное отсутствие письменности. (Судя по всему, нынешнее руководство министерства культуры ушло от них недалеко.) Никаких следов грамотности. Разве что орнаменты на горшках при большом желании можно принять за пиктограммы, но археологи не теряют надежды.