СОЮЗ ИМПЕРИИ И ХРИСТИАНСТВА

СОЮЗ ИМПЕРИИ И ХРИСТИАНСТВА

Торжество христианства связано с правлением императора Константина. В течение II и III вв. римские императоры преследовали христиан. Они также предпринимали небезуспешные попытки затмить Бога, пришедшего в Рим из Иудеи, культом Непобедимого Солнца, возведя его в ранг государственного. Однако после отречения Диоклетиана и нескольких лет борьбы за власть между его преемниками, как мы уже знаем, правителем Рима стал Константин. Его победа над Максенцием была приписана покровительству Христа, в то время как его противник оставался приверженцем Непобедимого Солнца и был разгромлен в 312 г. у Мильвиева моста возле Рима. Константин стал повелителем Запада.

Монограмма Христа. Рельеф саркофага. Ок. 350 г. Ватикан

В 313 г. Константин и его соправитель Лициний издали Миланский эдикт, даровавший всем христианам право свободно исповедовать свою религию. Константин стал покровительствовать христианству, хотя всю жизнь оставался язычником и был крещен только на смертном одре епископом-арианином.

Миланский эдикт открывал новую эпоху в распространении христианства и развитии церкви: происходило постепенное слияние христианства и государства, новая религия обретала реальную политическую силу в трансформирующейся системе власти. Церковь стала активно взаимодействовать с властью, превращаясь на первых порах в ее опору, а затем и соперничая с империей.

Вскоре после опубликования Миланского эдикта Константину пришлось вмешаться в религиозные распри на Западе. Преследование христиан при Диоклетиане имело следствием, с одной стороны, экзальтированное почитание мучеников, а с другой — призыв некоторых священнослужителей не демонстрировать столь яростно свой религиозный пыл. Эти священнослужители подверглись осуждению другой части клира, которую возглавил епископ Донат. Донат потребовал лишить священнического сана «отступников» и даже их «перекрещения». Раскол в западной церкви получил название «донатизма». Противоборствующие стороны обратились к императору Константину, что само по себе показательно, так как урегулирование церковного раскола отдавалось на откуп государству; т. е. по сути церковь признавала над собой его главенство. Константин созвал три собора — в Риме, в Карфагене и в Арле. Решениями соборов вторичные крещения запрещались, а лишать сана было решено только тех епископов, вина которых доказана, однако свершенные ими церковные таинства сохраняли свою силу. Государство приняло сторону противников Доната. Епископ был осужден, у донатистов отобраны их церкви. Но успокоения не наступило, к донатистам присоединились «циркумцеллионы» («бродящие вокруг») — первоначально так называли себя бродячие аскеты, поборники справедливости, но в то время уже увлекшие за собой обиженных и угнетенных, громивших богатые поместья и убивавших представителей власти. Волнения донатистов и циркумцеллионов подавили военными силами государства, тем не менее донатистская ересь не была изжита. Против нее позднее боролся святой Августин, отстаивавший объективное значение церкви и независимость действия благодати от святости священнослужителя.

В 323 г., победив Лициния, Константин обрел статус единоличного правителя империи. Добиваясь укрепления государства, восстановления единства различных его частей, прекращения волнений, возмущавших спокойствие возрожденной империи, Константин обратил особое внимание на то, чтобы предотвратить раскол церкви. Это было важно, так как христианская церковь все больше включала в сферу своих забот практически все аспекты жизни общества — от хозяйственной и политической жизни до спасения человеческих душ. В то же время сама она страдала от множества ересей. В этих условиях особое значение приобрела систематизация, выработка единой, четко сформулированной и всеохватывающей догматики — основных положений вероучения, признаваемых истинными и вечными божественными установлениями, обязательными для всех верующих.

Центральным религиозным и идейным конфликтом IV в. стали споры о Троице — определяющем догмате христианского вероучения. Христиане поклонялись единому Богу, который, однако, выступал в трех лицах (греч. «ипостасях») — Бога Отца, Бога Сына (Христа) и Бога Духа Святого. Триединство — наиболее сложная для постижения идея христианства. И не случайно верующим было очень трудно понять, каким образом три лица объединяются в едином Боге. Появилось множество толкований этой богословской проблемы. Широкое распространение получило арианство.

Арий, пресвитер из Александрии, в 318 г. обнародовал свою интерпретацию триединства. Следует отметить, что в тот момент еще не было никакого единого официально признанного учения по этому вопросу. Арий утверждал, что Бог Сын не существовал до рождения, следовательно, он не совечен Отцу и является только подобосущным Ему, т. е. рожденным, и следовательно, стоящим ниже Отца. Так как в греческом языке слова «единосущный» и «подобосущный» отличаются только одной буквой, это теологическое противостояние получило название «спор об одной букве». Арий утверждал, что признание Сына «частью единосущного» означало умаление абсолютного совершенства Отца, представив его разделяемым и изменяемым.

Обладая неиссякаемой энергией, александрийский пресвитер вел энергичную пропаганду своих взглядов, перелагая их даже в песни и создав популярный сборник «Пир». Поскольку, на первый взгляд, утверждения о «рожденности» Сына представлялись более понятными массам, у Ария появилось много сторонников, в том числе и из известных деятелей церкви, например два Евсевия — епископ Никомедийский и епископ Кесарийский, отец церковной историографии.

Против Ария выступил александрийский епископ Александр, который справедливо усмотрел в утверждениях Ария угрозу христианству, так как «умаление» значения второй ипостаси Троицы — Бога Сына вело к отрицанию полноты божественной природы Христа. Таким образом, следование арианству могло породить вывод, что Христос не был как бы вполне Богом. Это, в свою очередь, нарушало монотеистический характер христианства и угрожало «понизить» его до политеистических культов.

Константин, сделавший ставку на христианство как на важнейший фактор единения внутри империи, не мог допустить дальнейшего обострения борьбы вокруг понимания Троицы. Хотя его не слишком волновали теологические проблемы, императора беспокоило то, что в богословские споры втянуто множество народа, особенно на Востоке империи. Это несомненно угрожало хрупкому «общественному равновесию», которого добивался Константин для осуществления политики укрепления своей власти. В 325 г. по инициативе императора в Никее созывается Вселенский собор, на котором он сам председательствовал, будучи еще язычником.

На собор прибыли по разным данным от 220 до 318 епископов, преимущественно с Востока. Римского епископа представляли два пресвитера. В бурных дискуссиях арианство было осуждено как ересь. Собор принял «Символ веры». Надо отметить, что Никейский «Символ веры» продолжил традицию краткого исповедания основ вероучения, берущую начало от Иисуса Христа и продолженную апостолами. «Символ веры» утверждал, что Иисус Христос не сотворен и единосущен Богу Отцу. Понадобилось еще более полувека уточнений и борьбы вокруг окончательных формулировок, и в 381 г. на Константинопольском (Цареградском) соборе был окончательно утвержден «Символ веры», который стал обязательным при крещении.

Никео-Цареградский «Символ веры» состоял из двенадцати утверждений: восемь первых посвящены троичности Бога, «вочеловечиванию» Иисуса Христа и искуплению грехов, четыре последних касаются церкви, крещения и «вечной жизни». Иисус Христос — Бог Сын провозглашался единосущным и равным Богу Отцу: «Веруем в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всех видимых и невидимых, и в Единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Бога от Бога, света от света, жизнь от жизни, Сына Единородного и Духа Святого».

Однако вскоре после Никейского собора арианство снова оживилось, а через два года сосланные арианские епископы смогли вернуться на прежние места. Отношение Константина к арианству тоже представлялось неоднозначным. В сущности, и христианское большинство не было ни строго ортодоксальным, ни убежденно арианским. Политические цели, близкие или более отдаленные выгоды, комбинации социальных сил, психологическая неуравновешенность масс и другие факторы приводили к перевесу то той, то иной стороны.

Роль главного борца против арианства принял на себя александрийский епископ Афанасий, бывший некогда секретарем Александра Александрийского. Этот маленький человек обладал невероятной энергией. Он последовательно изобличал Ария и его учение даже тогда, когда Константин и значительная часть восточного епископата стали склоняться на сторону недавнего еретика. Афанасия пять раз заставляли покинуть епископскую кафедру, он даже вынужден был отправиться в Галлию. Ему оказал покровительство римский папа Юлий. Борьба Афанасия против ариан продолжалась до конца его жизни (373 г.), лишь на соборе 381 г., на котором западное духовенство вообще отсутствовало, арианство, как казалось, было окончательно осуждено. Однако дальнейшие христологические споры в церкви стали одним из последствий «арианского кризиса», который так и не удалось изжить до конца, что показала история церкви в средние века.

Утверждение единосущности всех лиц Троицы не разрешило многих догматических конфликтов. Напротив, возникло немало новых теологических проблем: как происходит слияние сущностей Бога Отца и Бога Сына, как сочетаются в Христе божественная и человеческая природы, каким образом соединяются в нем божественный разум и божественная воля. Епископ Аполлинарий из Лаодикеи выдвинул идею, что в Христе следует усматривать исключительно божественную индивидуальность. Эта идея была затем развита монофизитами, абсолютизировавшими божественную природу Христа, и монофелитами, усматривавшими в Христе воплощенную божественную волю. Противоположная точка зрения была сформулирована пресвитером из Антиохии Несторием, который считал, что в Христе преобладает человеческая природа. Немедленно последовали возражения со стороны настоятеля монастыря близ Константинополя Евтихия, который, желая отстоять истину, сам впал в ересь, близкую к аполлинаризму.

Западная церковь держалась несколько в стороне от христологических споров, пыталась как-то примирить борющихся противников и вместе с тем использовать разбушевавшиеся страсти для укрепления авторитета Рима в вопросах веры. Организационно Восточная и Западная церкви все больше стремились к самостоятельности и независимости друг от друга.

В 448 г. римский епископ Лев I опубликовал трактат, в котором выразил ортодоксальный взгляд на природу Христа. Он утверждал, что в Христе обе природы, божественная и человеческая, слились воедино, чтобы образовать одно лицо. Однако тактический ход Льва I не оправдался. Собор 449 г. в

Эфесе не пожелал посчитаться с мнением римского первосвященника. Его участники отказались даже просто ознакомиться с его посланием Глава монофизитов Евтихий получил оправдание от собора, но его торжество было недолгим.

Через два года в Халкедоне положения Льва I были подтверждены. Христа признали единственно рожденным, единым в двух природах. Вместе с тем собор в Халкедоне по сути подтвердил разделение между западной и Восточной церквями. Константинопольская кафедра не только признавалась верховной по отношению ко всем восточным кафедрам, но и равной Римской кафедре. Стало очевидным, что раскол не только не может быть преодолен, но, напротив, обнаруживает тенденцию к еще большему углублению, превращающемуся в настоящую пропасть. От Халкедона перспектива практически однозначно вела к схизме и великому разделению церквей. Более того, христологические споры оказались чреватыми и расколом внутри Восточной церкви, в результате которого весь негреческий Восток предпочел ересь ортодоксальности.

Значение христологических споров IV–V столетий не может быть сведено исключительно к богословскому содержанию. В полемике по вопросам веры отразились чаяния и проблемы людей, находившихся в условиях крайней социальной нестабильности и стремившихся как-то определить свою судьбу перед лицом надвигающихся бедствий. В определенной мере христологические споры призваны были осмыслить «проблему человека», его предназначения и возможностей, задач и границ его деятельности, мышления и чувствования на тяжелейшем переломе истории человечества.

С большой очевидностью эта связь проявилась в оппозиции Пелагия, британского монаха, появившегося в Риме в конце IV в. и основавшего в древней столице империи свою школу. Талантливый проповедник быстро обрел популярность, особенно среди образованных аристократов, в представлении которых христианство уживалось с уважением к классическим традициям. Пафос проповедей Пелагия заключался в утверждении, что «все хорошее и все злое, за что мы достойны хвалы или порицания, совершается нами, а не рождается с нами. Мы рождаемся не в полном нашем развитии, но со способностью к добру и злу; при рождении в нас нет ни добродетели, ни греха, и до начала деятельности нашей личной воли в человеке нет ничего, кроме того, что вложил в него Бог». Пелагий совершенно недвусмысленно отстаивал свободу воли и значимость человеческого выбора.

Борьба с пелагианством продолжалась более тридцати лет. Ведущую роль в ней сыграл гиппонский епископ Августин, непримиримый противник не только пелагианства, но и донатизма. Августин выступил вдохновителем государственного преследования донатистов, многие из которых были преданы мучительной казни на кресте. В случае с Пелагием Августин избрал другой путь борьбы. Он разработал теологическое опровержение доктрины Пелагия, противопоставив ей собственное учение о свободе воли и свободе человеческого выбора, тесно связанное с догматическими положениями о божественном предопределении, божественной благодати и посмертном воздаянии. Августин утверждал, что природа человека изначально греховна и что первородный грех через зачатие передается от отца к детям; человек, отягченный первородным грехом, не может спастись собственными силами, а направляется к спасению божественным предопределением; Бог — податель благодати (греч. «харизмы») — особой божественной силы, ниспосылаемой человеку для преодоления его греховности и для спасения; посредником между божественной благодатью и верующими на земле считалось духовенство. Августин допускал, что свободная человеческая воля участвует в спасении, но лишь осененная благодатью, в то время как Пелагий считал, что спасение может быть результатом свободного выбора человеком своего жизненного пути.

Итак, спор о свободе воли и благодати был решен Августином в пользу последней, ибо в противоположном случае искупительная жертва Христа и спасающая роль церкви утрачивали свое исключительное значение. Бурной теологической деятельностью, энергичной критикой учения Пелагия Августин подготовил окончательный и точно рассчитанный удар по пелагианству. Проблема свободы воли, однако, осталась источником дискуссионных толкований до наших дней.

В IV в. церковь на Западе все активней латинизируется. Латынь становится языком богослужения. Само богослужение, литургия, приобретает формы, отличающиеся от принятых в восточной церкви. Появляется латинская практическая богослужебная литература. Происходит консолидация клира — духовенства. Укрепляется власть римского епископа. В V в. прерогатива носить титул «папа» окончательно закрепляется за римским первосвященником, занимавшим «апостольский престол» (римская кафедра, по преданию, была основана апостолом Петром, а Рим христиане стали называть «городом святого Петра»).

Римская церковь развивалась и крепла в обстановке экономического упадка, крайней политической нестабильности и социальной разобщенности общества, под угрозой опустошительных варварских нашествий, которые с конца IV в. превратились в устрашающую реальность. При быстрой смене императоров, в условиях бесконечной борьбы в среде правящей аристократии, церковь, перераставшая из общины верующих в централизованную, жестко структурированную иерархическую организацию, становилась по существу единственно реальной не только религиозной, но и политической силой. Только церковь могла в какой-то мере сдерживать центробежные силы, разрушавшие римское общество.

Не случайно вопросы практической экономики, организации епископальных и монастырских хозяйств, устройства городской жизни и муниципального управления, решение проблем войны и мира, политические дела волновали западных епископов и священников ничуть не меньше, чем борьба с ересями и моральные наставления пастве. Вместе с тем следует признать, что связанное с римской традицией, отличавшейся рационализмом и практицизмом, западное христианство меньше тяготело к теологическому теоретизированию, чем восточное. Это с очевидностью следует из характера богословского синтеза на Востоке и на Западе и из сравнения деятельности и наследия восточных и западных Отцов церкви.

Отцами церкви стали называть наиболее выдающихся церковных авторов, в своих творениях давших систематическое изложение и толкование христианской веры, принятые церковью в качестве основополагающих для ее защиты и проповеди. Восточная церковь великими Отцами церкви почитала Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста. В их учениях формировалась фундаментальная основа ортодоксального (православного) христианства.

Мавзолей Галлы Плацидии. Мозаика «Голуби у чаши». IV в. до н. э. Равенна

Труды и доктрины Отцов церкви составили «патристику». На Западе к великим Отцам церкви относят Иеронима Стридонского, св. Августина, Амвросия Медиоланского и Григория Великого, чьи творения имели доктринальные значения для католической ветви христианства. Центром латинской патристики в IV–V вв. была Северная Африка, давшая Западной церкви св. Августина, оказавшего огромное влияние на католическое богословие и все дальнейшее развитие культуры западноевропейского мира. Один из наиболее плодовитых христианских авторов, Августин развил целый ряд оригинальных идей в богословии, философии и этике. В его наследии можно обнаружить истоки европейской философии истории и психологии, более того средневекового рационализма, пристрастие к самоанализу и рефлексии, сочетающихся со стремлением к их практической реализации через борьбу за торжество церковной дисциплины, организации и просвещения.

В учении Августина нашли отражение различные потоки предшествовавшей и современной ему христианской мысли, переосмысленного неоплатонизма, цицеронианства и манихейства. В своей грандиозной христианской утопии о «двух градах» — земном и Божием — он провидел путь и борения человечества, объединенного христианством. От Августина католицизм получил обоснованную догму о церкви. Он не отождествил полностью церковь с Божьим градом, но все же утвердил ее возвышение над миром, что питало средневековую теократию. Августин впервые придал столь серьезное значение розыску и преследованию еретиков и назвал этот процесс «инквизицией». Он призывал государство к расправе над еретиками, хотя само наказание толковал как искупление еретиками грехов на земле, что могло их избавить от посмертных мук. Августин своим многоплановым творчеством открыл для Западной церкви новые пути развития догматики, церковной организации, дисциплины и права, а для средневекового мира сформировал основы его миросозерцания и понимания человека.

Иероним (340/50 — 420 гг.), книжник, богослов-популяризатор, христианский полемист, осуществил перевод Священного Писания на латинский язык, получивший название «Вульгата» (народная Библия). С VII в. она обрела широкое распространенние на Западе, а в 1545 г. на Тридентском соборе ее канонизировали как единственно церковный вариант. Иероним много писал о нравственном христианском учении, о достоинствах иноческой жизни и аскезе.

В IV–V вв. «уход от мира», начало которому положил еще основатель монашества Антоний Великий, получил привлекательность для значительного числа христиан. Возникло множество изолированных от общества религиозных центров — общин, члены которых вели аскетический образ жизни, полностью посвящая себя Богу. Наиболее ревностные христиане жизни в миру предпочитали одинокую жизнь «в пустыне», вдали от людей и городов. Тех, кто удалялся от мира, называли «монахами» (одинокими) или «эрмитами» (отшельниками).

Аскеза — отказ от всех радостей мирской жизни, целомудрие, безбрачие, суровый пост, постоянное и стойкое перенесение физических страданий, нередко сознательно себе причиняемых, полное посвящение своей жизни, неустанных трудов и молитв Богу — выступала главным условием монашеской жизни. Менее строгая аскеза практиковалась в монашеских общежитиях — «киновиях». Первая такая киновия была основана Пахомием в 322 г. в Фиваидской пустыне. Св. Пахомий написал и первые монастырские «Правила». Значительную роль в развитии монастырского движения сыграли «Правила» Василия Великого. В IV–V вв. в монастырях Италии, Южной Галлии и даже далекой Ирландии следовали именно им. Постепенно молитвы и физический труд в монастырях стали дополняться интеллектуальными занятиями, здесь появились мастерские по переписке книг, библиотеки, школы. Все это закладывало основы просветительской функции монастырей в средние века.

Интенсивное наступление христианства не повлекло за собой немедленной гибели язычества. IV век — время борьбы двух мировоззрений, двух культур, двух типов религиозной жизни. Правда, в этой борьбе христиане и язычники поменялись местами. Сторонники новой государственной религии стали гонителями не менее жестокими, чем ранее преследователи христиан. Во второй половине IV в. последовала серия императорских указов, запрещающих отправление языческих культов. Храмовые здания закрывались или передавались христианам. Земли и имущество жреческих коллегий отбирались в пользу государства, а сами эти коллегии запрещались. Плебс, вдохновленный этими указами, осквернял храмы языческих богов, которым еще недавно поклонялся и у которых искал защиты и покровительства.

Если на Востоке язычество достигло наибольшей высоты в философии, то на Западе самыми стойкими язычниками оказались римские аристократы, для которых отказ от традиционной веры был равносилен отрешению от славного прошлого Рима, от утверждения его вселенской миссии, — языческий культ и римская государственность им представлялись неразделимыми.

В 381 г. император Феодосии I издал закон, лишавший отступников от христианства всех гражданских прав. В 382 г. император Грациан сложил с себя титул понтифика — верховного жреца. Он также приказал вынести из римской курии статую богини Виктории (Победы), установленную еще императором Августом, повелевшим в 29 г. до н. э. воздвигнуть Алтарь Победы в честь победы при Акции. Этот Алтарь был гордостью римского народа, символом его славы и могущества, гарантом политического и военного счастья. Приказ Грациана наносил тяжкое оскорбление римскому сенату, в котором преобладали язычники и номинальные христиане.

В центре борьбы вокруг Алтаря Победы оказались два выдающихся римлянина, два родственника — глава сената и префект Рима Симмах, защищавший языческую святыню, и епископ Милана Амвросий. Симмах проявил удивительную широту мышления, заявив, что Верховное Существо, к которому люди обращаются с молитвами, одно и то же для всех и каждый свободен в выборе для себя Бога. После исполненной страстей и накала полемики и благодаря не знающей преград энергии Амвросия Медиоланского требования Симмаха о восстановлении Алтаря Победы в курии сената были категорически отвергнуты. Государство сочло необходимым навсегда отмежеваться от язычества. Низвержение Алтаря Победы стало еще одним свидетельством союза римской власти и христианства.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.