Глава 9. Рейд на Энзели
Глава 9. Рейд на Энзели
1 мая 1920 г. командующий Морскими Силами Советской России Немитц{133}, еше не зная о занятии флотилией Баку, дал директиву Раскольникову о захвате персидского порта Энзели: «Очищение Каспия от белогвардейского флота должно быть выполнено во что бы то ни стало. Так как для достижения этой цели потребуется десант на персидской территории, то он и должен быть совершен вами. Вы известите при этом ближайшие персидские власти о том, что десант предпринят военным командованием исключительно для выполнения боевого задания, которое возникло только потому, что Персия не в состоянии разоружить белогвардейские суда в своей гавани, и что персидская территория остается для нас неприкосновенной и будет очищена немедленно по выполнении боевого задания. Это извещение должно исходить не от центра, а только от вас»{134}.
Эта директива была согласована с Лениным и Троцким. Нарком иностранных дел Чичерин предложил хитрый ход — считать высадку в Энзели личной инициативой Раскольникова, а в случае осложнений с Англией «повесить на него всех собак», вплоть до объявления его мятежником и пиратом.
Ситуация с белой флотилией, стоявшей в Энзели, была очень сложной в правовом отношении. С одной стороны, Персия — формально независимое государство, придерживавшееся формального и фактического нейтралитета в Гражданской войне в России. Белые суда, пришедшие в Энзели, были интернированы в полном соответствии с международным правом. К примеру, точно так же были интернированы в китайских портах несколько русских кораблей в 1904–1905 гг., и японцы их не посмели тронуть.
Но, с другой стороны, большинство судов, ушедших в Энзели, раньше были танкерами, и они были более чем необходимы для перевозки нефти из Баку в Астрахань. Не было никакой гарантии, что белые суда в нужный момент не будут вооружены и не начнут крейсерские операции на Каспии. Наконец, согласно Туркманчай-скому миру (от 10 февраля 1828 г.), Персия вообще не имела право содержать на Каспии военный флот. В начале XX века было несколько прецедентов — высадок русских десантов в Энзели. Автор приводит цитату из «Военной энциклопедии»: «Постоянные волнения и беспорядки в Персии за последние годы заставляли очень часто наших дипломатических представителей обращаться за содействием к Каспийской флотилии; своз десанта в Энзели, в Решт, в район Астрабада и в других пунктах побережья сделался обычным явлением»{135}.
14 мая 1920 г. в Баку Раскольников издает совершенно секретный приказ по флотилии: «Оставшиеся в распоряжении противника суда в настоящее время интернированы в бухте Энзели, охраняемой английскими войсками численностью до 2000 чел. Для защиты бухты с моря на берегу, за восточной окраиной города, установлены 6-дюймовые (152-мм) батареи; вход в бухту, кроме того, охраняется плавучей батареей «Коротость», вооруженной двумя 6-дюймовыми пушками и находящейся у южной оконечности канала.
С целью не допустить возможности противнику вновь воссоздать боевую силу на море и в корне обеспечить за нами господство на Каспийском море необходимо захватить в свои руки все находящиеся в Энзели плавучие средства.
Поэтому флоту и десотрядам приказываю произвести операцию захвата вооруженной силой города и бухты Энзели путем высадки десанта и дальнейших комбинированных действий его с боевыми судами по следующему плану: десотряды под прикрытием боевых судов высаживаются в районе Кумаль-Кавру, прерывают сообщения Энзели с Рештом и, продвигаясь вдоль шоссе, стремительным натиском овладевают береговыми укреплениями у Энзели. Одновременно производится бомбардировка этих укреплений с моря, а за 2 часа до момента высадки десанта флотом производится путем обстрела района Качалал-Энзели демонстрация. В то же время кав-дивизион, вышедший из Ленкорани и продвигающийся вдоль побережья, подходит к г. Энзели с запада.
Для высадки в районе Кумаль-Кавру назначаю 1-й, 2-й и 3-й десотряды под командой военмора Кожанова. Для перевозки десанта назначаю пароходы «Березань», «М. Колесников» и «Паризиен». Посадку десанта на суда произвести в г. Баку в день, который будет указан дополнительно. Суда с десантом совершают переход по морю совместно с флотом. По занятии г. Энзели предписываю военмору Кожанову тотчас же принять меры к обороне города со стороны моря и выставить заставы по направлению к г. Решту. В случае получения сведений о движении отрядов Ку-чук-хана выслать ему поддержку.
Кавдивизиону выступить из Ленкорани с расчетом перейти границу Персии в момент появления наших судов у Энзели, о чем будет сообщено по радио через крейсер «Пролетарий». Для обеспечения продвижения кавдивизиона распоряжением военмора Кожанова назначается одна рота из состава десотрядов, которая на пароходе «Греция» и под охраной крейсера «Пролетарий» совершает переход вдоль побережья, высаживаясь в случае надобности при столкновениях кавдивизиона с противником в тылу у последнего. Высадка этой роты производится по указанию военмора Калмыкова, назначаемого командующим кавдивизионом и этой ротой. На крейсер же «Пролетарий» возлагается, кроме охраны парохода «Греция», также и поддержка артогнем высадившихся людей.
Для демонстрации в районе Качалал — Энзели назначаю эсминцы «Дельный», «Деятельный» и «Расторопный». Обстрел упомянутого района произвести по моему особому приказанию. Командование назначенными для демонстрации судами возлагаю на военмора Чирикова.
Для борьбы с береговыми и плавучими батареями назначаю крейсеры «Роза Люксембург» и «Пушкин» под общим командованием военмора Гаврилова.
Для прикрытия высадки десанта в районе Кумаль-Кавру назначаю канлодки «Карс» и «Ардаган» и крейсер «Бела Кун», на которые возлагается задача содействовать артогнем продвижению десанта вдоль берега. Командование обеими канлодками возлагаю на военмора Славянского.
Общее руководство всей операцией оставляю за собой. Буду находиться на эсминце «Карл Либкнехт»{136}.
Рано утром 18 мая в соответствии с планом Раскольникова флотилия подошла к Энзели. Морякам открылась панорама города и его окрестностей. Предоставим слово командиру «Деятельного»: «Левее (к востоку) — пологий песчаный пляж от селения Кив-ру до предместий Казьяна с медленным, ленивым накатом прибоя от очень пологой зыби, почти незаметной для глаза. Вплотную за ним голые и невысокие дюны, через которые параллельно берегу пролегает шоссе и линии проводов на Решт. Единственная дорога то скрывается, то, как на ладони. Сейчас пустынна.
Мы ожидали на подступах к Казьяну увидеть окопы или пулеметные гнезда, занимаемые по тревоге, но за дальностью расстояния рассмотреть их не могли.
Прямо на юг — после виноградников сплошной парк или лес, сквозь кроны которого выглядывают черепичные крыши или красные стены кирпичных домов. Это Казьян, район учреждений, мастерских и складов, рыболовных и путейских концессий российских фирм и министерств, еще в 1918 году захваченных интервентами и превращенных в военный городок английских войск. В парке Казьяна разбит лагерь для колониальных батальонов сикхов и гуркхов. Лучшие дома (бывшие Лианозова) занимает штаб и офицеры войск Его Величества. Тут же главная радиостанция, верхушки мачт которой торчат над деревьями. Со стороны залива Мурдаб должна быть стенка и пристань с посыльными судами и катерами. Где-то здесь же склад бензина и керосина (в бидонах), но местоположение его неизвестно, как неизвестны позиции батарей или других укреплений. Движения не видно.
Правее (к западу) — отделенный от Казьяна проливом (служащим и входным фарватером) находится город и порт Энзели. Резиденция губернатора провинции Гилян, консульства, портовое управление, таможни, банки, множество контор, жилых домов и лавок. Несколько пристаней и стенок с близрасположенными складами и пакгаузами. Большинство судов (больше двадцати) стоит тесно кормой к городской стенке, отдав якоря в заливе. Видны только мачты и трубы. На окраине — склады импортных фирм, также занятые английским снабжением и запасами. Дальше — небольшой сухопутный аэродром, вернее площадка, оборудованная интервентами.
Все три наблюдаемых приморских участка отделены от гористого хинтерланда низменной болотистой равниной или лиманом Мурдаб, непосредственного фона в глубине они не имеют и потому кажутся расположенными как бы на острове, сзади которого на очень большом удалении начинается гористая местность. Там город Решт и высокие перевалы, выводящие к Тегерану. Это путь оккупантов и завоевателей, но это же и единственный путь их отступления. Где-то под Рештом нависают отряды Мирзы и Кучук-хана»{137}.
Береговые батареи англичан молчали. 18 мая в 7 ч. 15 мин. флотилия была уже в 60 кабельтовых от Энзели. Здесь корабли разделились. Четыре эсминца — «Карл Либкнехт», «Деятельный», «Расторопный» и «Дельный» — повернули на запад для обстрела района Копурчаль, чтобы отвлечь внимание противника от места высадки десанта. Вспомогательный крейсер «Роза Люксембург» в охранении сторожевого катера «Дерзкий» направился к югу для обстрела района Казьяна. Транспорты в сопровождении отряда артиллерийской поддержки (вспомогательный крейсер «Австралия», канонерские лодки «Карс» и «Ардаган», тральщик «Володарский») направились к населенному пункту Кивру для высадки десанта.
В 7 ч. 19 мин. эсминцы открыли артиллерийский огонь по району Копурчаль. В 7 ч. 25 мин. вспомогательный крейсер «Роза Люксембург» начал артобстрел Казьяна, где находился штаб английских войск. Вскоре после начала артобстрела по радио был направлен ультиматум командующему английскими войсками о сдаче порта Энзели со всеми находящимися там русскими кораблями и имуществом.
Около 8 часов вспомогательный крейсер «Австралия» и канонерки начали артподготовку высадки десанта вблизи Кивру, в 12 км к востоку от Энзели.
Любопытно, что один из первых 130-мм снарядов крейсера «Роза Люксембург» взорвался в помещении британского штаба. Английские офицеры выпрыгивали из окон буквально в нижнем белье. Просвещенные мореплаватели просто-напросто проспали советскую флотилию. Время в Волжско-Каспийской флотилии и у англичан различалось на 2 часа, и первые выстрелы «Карла Либкнехта» для красных прозвучали в 7 ч. 19 мин. утра, а для англичан в 5 ч. 19 мин. (по второму поясному времени). Кто ж встает в 5 часов утра? Порядочные джентльмены должны еще спать.
А теперь обратимся к воспоминаниям другой стороны. А. Ваксмут писал:
«В одно прекрасное утро мы проснулись от орудийных выстрелов и падения снарядов среди порта и среди наших кораблей. Взобравшись на мачты, мы увидели в море массу кораблей, стрелявших по Энзели. В английском штабе — полная растерянность, ни одна из батарей красным не отвечала. Оказывается, от этих батарей англичане бежали чуть не в одном белье. Через некоторое время мы увидели, как лейтенант Крислей сел на один из наших быстроходных катеров, поднял белый флаг и вышел в море к красным. Мы поняли, что англичане плохая защита, и решили действовать сами, то есть нам надо было уходить. Чем дальше мы уйдем, тем в большей будем безопасности.
Энзели соединен с Рештом единственной дорогой, идущей по перешейку между озером и морем, а также пароходиками, ходящими между Энзели и Пирбазаром на другом конце озера.
Мы погрузили на многочисленные шлюпки больных и не могущих идти и кое-какое имущество. Шлюпки пошли прямо через озеро на Пирбазар, а остальные, человек пятьдесят — шестьдесят, забрав с собой каждый, что мог, во главе с Бушеном отправились посуху по дороге в Решт. Офицеры (почти все, человек двести) имели револьверы; патронов же было всего штук двенадцать — двадцать на человека».
Обстрел вскоре прекратился — видимо, парламентер достиг своей цели. Пройдя с полверсты, мы встретили цепи английских войск — говорят, что впереди красные. Бушей выслал вперед английских цепей 12 человек с винтовками искать, нет ли прохода; вернулись и доложили, что действительно дорога занята красными и весь перешеек ими перерезан. Остается единственный путь — через озеро, но средств никаких. К счастью, видим: какие-то два пароходика направляются из Энзели через озеро; на нескольких рыбницах мы выходим им навстречу и силой останавливаем. Оказывается, что англичане отправляют каких-то армян, находящихся на их иждивении; почти все наши садятся на эти пароходы, и мы к вечеру добираемся до Пирбазара. С пароходов ясно виден красный корабль, стоящий по другую сторону перешейка. Почему он в нас не стрелял — неизвестно.
Всю ночь мы шли из Пирбазара пешком и утром пришли в Решт, где и расположились лагерем в саду и доме русского консульства. На следующий день в Решт вошли и все английские войска, и часть наших, запоздавших и прошедших мимо большевиков вместе с англичанами, переодевшись в английскую форму. Англичане все бросили, все их склады были разграблены персами, уважение к ним было потеряно, и вся ситуация в Персии повернулась так, что мы стали гордиться своими русскими, хоть и нашими врагами»{138}.
Комментарии тут, вероятно, излишни!
Однако, если честно сказать, наши военморы при высадке десанта действовали не самым лучшим способом. «"Володарский», приткнувшись раза два носом к берегу для разведки глубин, отошел к ближайшему транспорту. После сигнала подошедшего «Карла Либкнехта», приняв на борт около двух взводов, тральщик начал высаживать бойцов первого броска прямо в воду, на глубинах в половину человеческого роста, стреляя при этом через их головы из своей носовой 75-мм пушки по ближайшим британским пулеметам.
В это время транспорты «Березань», «Колесников» и «Паризиен», став на якоря, спустили все свои шлюпки, которые, будучи набиты десантниками до предела, двинулись на веслах к пляжу. Никакого порядка при этом не было. Над всем царил единый, общий порыв — возможно скорее добраться до берега и сцепиться с англичанами раньше других.
Суматоха и беспорядок увеличились, когда первые шлюпки, с ходу врезавшиеся в берег, были залиты набегавшей с кормы прибойной волной. Для наблюдавших картину высадки с транспортов «накат» казался совершенно безобидным, каким и был на самом деле, но для тех, кто имел только волжский опыт и не умел проходить прибой, отдавая с кормы стоп-анкер, эта волна явилась причиной «криминала». Прибой развернул опустевшие шлюпки лагом, затопил часть из них, перевернул и после нескольких ударов о грунт оставил лежать в песке с расшитыми днищами и уже совершенно непригодными к употреблению.
Только теперь выяснилось, что в первые шлюпки попрыгали с транспортов главным образом десантники, которые сами же взялись за весла, а те немногие гребцы из команд транспортов, которым удалось попасть на шестерки и вельботы, добравшись до пляжа, не захотели возвращаться и приняли участие в борьбе за береговую полосу. Приняв морскую ванну, они через минуту уже перебежками старались пробиться к шоссейной дороге, совершенно забыв о шлюпках»{139}.
В итоге большая часть шлюпок и катеров была брошена у берега. Темп высадки резко замедлился. Однако из-за паники у англичан это не имело серьезных последствий.
В 8 ч. 55 мин. к красным был послан парламентер — лейтенант Крислей на белогвардейском торпедном катере английского производства. Но на крейсере «Австралия» не заметили белого флага и, решив, что это — торпедная атака{140}, артогнем заставили катер повернуть назад.
Примерно в 10 часов утра из-за Энзелийского мола выскочил еще один катер. На нем был большой белый флаг. Первым его заметил штурман Арвид Буш и с трудом удержал комендоров эсминца «Деятельный» от открытия огня. Надо ли говорить, что у англичан не положено было по штату иметь белый флаг. Что же они использовали в качестве его — до сих пор не ясно. Очевидцы кардинально расходятся во мнениях. Командир канонерки «Ленин» К. И. Самойлов утверждал, что катер парламентера имел впереди вместо флага прикрепленный белый китель. Б. П. Гаврилов, бывший главарт и один из флагманов флотилии в своих воспоминаниях пишет: «…из гавани выскочил быстроходный катер с громадным белым флагом размером с простыню…» В. А. Снежинский в 1950-х годах утверждал, что «…на носовом флагштоке катера развевались дамские панталоны…».
Так или иначе, но капитан пехоты Джон Крислей явился на переговоры, и на несколько часов было заключено перемирие. Однако в 12 ч. 40 мин. красные суда вновь ненадолго открыли огонь. К вечеру был подписан окончательный вариант перемирия.
Персидский губернатор Энзели на грязном буксирчике подошел к «Карлу Либкнехту» и поднялся на его борт. От имени персидского правительства он приветствовал Красный флот. На улицах Энзели постепенно стали появляться красные флаги.
В результате занятия Энзели были захвачены большие трофеи: крейсера «Президент Крюгер», «Америка», «Европа», «Африка», «Дмитрий Донской», «Азия», «Слава», «Милютин», «Опыт» и «Меркурий», плавбаза торпедных катеров «Орленок», авиатранспорт «Волга» с четырьмя гидропланами, четыре английских торпедных катера, десять транспортов, свыше 50 орудий, 20 тысяч снарядов, свыше 20 радиостанций, 160 тысяч пудов хлопка, 25 тысяч пудов рельсов, до 8 тысяч пудов меди и другое имущество{141}.
Захват Энзели вызвал большой шум в британской прессе. Так, 27 мая 1920 г. газета «Тайме» сообщала: «Страна открыта большевизму, весь английский престиж теперь поставлен на карту, захват персидского порта Энзели является громадной угрозой, которая может заронить искру в легко воспламеняющийся материал, рассеянный по всему Среднему Востоку».
Однако британское правительство не рискнуло вступить в вооруженный конфликт с Советской Россией.
Захваченные в Энзели суда постепенно стали переводить в Баку. Из сводки штаба Волжске-Каспийской флотилии от 23 мая 1920 г.: «Прибыл в Баку из захваченных в Энзели транспортов противника «Талмуд» с 60 000 пудов керосина; отправлены из Энзели в Баку (из захваченных) транспорты: «Ага Мелик» с 15 000 пудов ваты, «Волга» с двумя гидропланами на борту и «Армения» с 21 000 пудов хлопка.
Дислокация действующих боевых судов: форт Александровский — стационером канлодка «Карамыш»; рейд Баку — эсминцы «Карл Либкнехт» и «Деятельный», канлодки «Ардаган» и «Карс»; рейд Персидская Астара — тральщик «Володарский»; рейд Энзели — эсминцы «Дельный» и «Расторопный», крейсеры «Роза Люксембург», «Пролетарий», «Бела Кун» и «Пушкин» («Советский Азербайджан»), истребители «Смелый», «Дерзкий» и «Пронзительный»; тральщики «Коммунист», «Хилков» и «Терек»{142}.
Летом 1920 г. на каспийских флотилиях произошли большие организационные изменения. В июне 1920 г. Ф. Ф. Раскольников был назначен командующим Балтийским флотом и убыл в Петроград. Временно исполняющим его обязанности был назначен А. А. Соболев.
Любопытно, что, согласно всем советским источникам 60-х — 80-х годов, командующим обеими флотилиями был назначен А. К. Векман. Однако и он долго не удержался, и в ноябре — декабре 1920 г. командующим был Э. С. Панцержанский, а с 28 декабря 1920 г. по 8 декабря 1921 г. — некий С. А. Хвицкий. А по архивным документам, флотилиями на Каспии, по крайней мере до конца 1920 г., командовал врио командующего Соболев.
После занятия Энзели Волжске-Каспийская флотилия продолжала боевые действия на побережье Азербайджана и Персии. 24 декабря в 9 ч. 30 мин. под прикрытием огня крейсера «Роза Люксембург» и эсминца «Достойный» с транспортов «Тамара», «Ван», «Туркмен» и «Яка-до» в Астаре был высажен десант в составе 248-го и 249-го пехотных полков, которые с боем заняли город и селение Гелякоран. В то же время эсминец «Войсковой» поддерживали огнем части красных севернее Ленкорани, а эсминец «Прыткий» — в районе Шах-Агача.
В районе Ленкорани против банд Джемал-паши численностью свыше 6000 человек были брошены 1-я кавалерийская дивизия и отряды азербайджанской милиции. Боевые действия шли на фронте от Козу-Булага через Ленкорань до персидской границы у Астары.
Для обеспечения действий кораблей в районе Ленкорани по приказу комфлота была создана плавучая база из двух барж: «Григориан» (угольная, 35 тыс. пудов угля) и «Астых» (водяная). С Управлением Мортраном было заключено соглашение о том, чтобы каждый пароход, идущий в Ленкорань, имел полный запас воды, излишек которой сдавал на эсминцы или «Астых».
21 декабря 1920 г. в Ленкорань на транспорте «Курск» прибыл сам врио комфлота Соболев. В тот же день пришли эсминец «Войсковой» и крейсер «Роза Люксембург».
В ночь на 23 декабря корабли флотилии высадили десанты в Астару. На рассвете, в 7 ч. 20 мин., «Курск», «Роза Люксембург», «Достойный» и головные транспорты «Тамара» и «Туркмен» подошли к Астаре. Эсминец «Прыткий» занял позицию в Шах-Агаче, а эсминец «Войсковой» — у Ленкорани.
Транспорт «Тамара», подойдя к берегу на 6 кабельтовых, направил на разведку два специально взятых киржима (плоскодонные лодки), так как не было заметно никаких признаков нахождения в Астаре неприятеля. Когда киржимы отошли от «Тамары», с берега по ним был открыт сильный ружейный огонь, и киржимы вынуждены были вернуться обратно. Тогда крейсер «Роза Люксембург» и эсминец «Достойный», подойдя под ружейным огнем на 8–10 кабельтовых, открыли огонь по берегу, обстреливая главным образом береговую полосу и первый ряд строений. Под прикрытием огня судов киржимы достигли берега, где высадившиеся десантники немедленно залегли, прикрывая место высадки. Заготовленные на всех судах шлюпки направились к берегу. В первых рядах десантников был и врио комфлота.
Десантники нашли Астару пустой, так как бандиты и мирные жители бежали на персидскую территорию. В 9 ч. 30 мин. Астара была занята, и с транспортов «Экватор», «Тамара», «Ван», «Туркмен» и «Або» началась планомерная высадка штаба бригады, 248-го, 249-го полков и их обозов. На судах потерь не было, а красноармейцев убито двое. К вечеру оба полка, развивая наступление, при поддержке огня «Достойного» заняли Гелякоран.
В районе Шах-Агача 245-й полк при поддержке огня «Прыткого» и двух конных орудий занял Пенсар. Северная группа заняла Сельфидор.
25 декабря 1920 г. побережье Ленкоранского уезда было полностью очищено от мусаватистских банд. Их остатки, потеряв в последнем бою своего главаря Джамал-пашу, бежали за пределы Советского Азербайджана.
Летом 1920 г. с Балтики на Каспий прибыли эсминцы «Войсковой», «Украина», сторожевые корабли «Выдра», «Горностай», «Куница», «Ласка», «Соболь» и «Хорек». Эсминец «Сторожевой» с 1 июля по 15 октября 1919 г. находился в составе Онежской флотилии, а 20 октября 1919 г. отправился с Онеги на Волгу. Зимовать ему пришлось на Верхней Волге, а до Астрахани «Сторожевой» добрался в начале лета 1920 г.
В мае — июне подводные лодки «Окунь», «Макрель», «Касатка» и «Минога» были переведены в Баку и несколько лет простояли у борта плавбазы против Девичьей банки. 21 ноября 1925 г. все четыре подводные лодки были сданы на лом.
5 июля 1920 г. Волжско-Каспийская флотилия и Красный флот Советского Азербайджана были слиты в Морские Силы Каспийского моря, которые, в свою очередь, 27 июня 1931 г. переименовали в Каспийскую флотилию. Так утверждается во всех советских официальных изданиях — «Морском атласе», «Боевом пути советского ВМФ» и др. Однако в ряде документов, датированных декабрем 1920 г., автор обнаружил титул Соболева: — «Врио начальника Морских Сил Каспийского моря и командующего Азербайджанским флотом». Мало того, «по постановлению Революционного комитета Азербайджанской Советской Социалистической Республики Каспийский военный флот награжден почетным Красным Знаменем за боевые подвиги в борьбе с деникинским и английским флотами и за очищение Каспийского моря от белогвардейщины.
По случаю вручения Красного Знамени 1 января (1921 г.) на площади Свободы состоялся большой парад. К 1 часу дня на площадь прибыли моряки всех судов и частей флота с оркестром и знаменами; вслед за моряками на площадь прибыло большинство частей гарнизона»{143}. Так что на самом деле Азербайджанский флот прекратил свое существование не ранее 1921 года.
Вопреки утверждениям советских историков, Гражданская война не закончилась в 1920 г., и в следующем, 1921-м, году суда красных продолжали вести боевые действия как на Волге, так и на Каспии.
В сентябре 1921 г. в Ленкоранском уезде вновь подняли мятеж мусаватисты. Морские Силы Каспийского моря приняли активное участие в ликвидации мятежа. Канонерская лодка «Троцкий» и эсминец «Туркменец Ставропольский» поддерживали артиллерийским огнем наступление 28-й стрелковой дивизии, завершившееся полным успехом. 13 сентября отряды националистов ушли в Персию.
21 сентября они вновь атаковали части Красной Армии. В это время на море разыгрался сильный шторм, и советские корабли покинули район Астары и Ленкорань из-за отсутствия там укрытых якорных стоянок. Под сильным давлением противника сухопутные красные части отступили. Националисты опять заняли Ге-лякеран, Шах-Агач и другие крупные населенные пункты. На следующий день к месту боевых действий подошли эсминец «Украина», канонерка «Ленин» и крейсер «Роза Люксембург». Начались затяжные бои, проходившие с переменным успехом. Корабельная артиллерия постоянно поддерживала сухопутные части, выбивавшие националистов из укрепленных позиций. Лишь в первых числах октября, получив подкрепление, красные смогли перейти в решительное наступление. В ходе боев с 5 по 8 октября националисты были разбиты, а остатки их банд бежали в Персию.
В начале июня 1920 г. части 11-й армии в инициативном порядке вооружили несколько пароходов и создали Куринскую флотилию с базой в селе Петропавловском{144}. В состав флотилии вошли пароходы:
«Сальянец» — товаропассажирский колесный пароход, построенный в 1892 г. в Нижнем Новгороде, вместимостью 238 брт. Длина 39,5 м; ширина с колесами 7,36 м; осадка 1,7 м. Машина компаунд мощностью 250 л.с. позволяла развивать скорость 7,5 узлов. Вооружение: две 76-мм полевые пушки, два пулемета;
«Бакинец» — колесный пароход, построенный в 1901 г. на Вот-кинском заводе, водоизмещением 472 т. Длина 51,2 м; ширина 7,9 м; осадка 1,7 м. Машина компаунд мощностью 240 л.с. Скорость 8 узлов. Вооружение: две 76-мм полевые пушки;
«Бекетов» — колесный буксирный пароход, построен в 1859 г. в Англии, вместимостью 133 брт. Длина 32,4 м; ширина 7,4 м. Машина мощностью 219 л.с. Скорость 8 узлов. Вооружение: две 76-мм полевые пушки.
Кроме того, в составе флотилии были катера (барказы) «Бар», «Сережа», «Ласточка», «Николай», «Ширван», «Эльборус». Катера были вооружены одним-двумя пулеметами. Также во флотилии имелись две баржи «Кура» и «Приют», вооруженные двумя 76-мм полевыми пушками каждая.
Куринская флотилия вела боевые действия в нижнем течении реки Куры и в районе ее устья. В феврале 1921 г. флотилия была передана ОГПУ.
Весной — летом 1920 г. все речные вооруженные пароходы Волжске-Каспийской флотилии были разоружены и переданы водному транспорту. Однако в апреле 1921 г. ряд судов вновь вооружили.
Это было связано с крестьянским восстанием, охватившим район Средней и Нижней Волги. Среди вновь вооруженных пароходов были «Воля» (бывший «Фирма Черных»), «Советский» (бывший «Леонтий», поднятый после затопления на мине), «Спартаковец» (бывший «Севск»), «Коновод», «Уралец», «Крейсер», «Бела Кун» (бывший «Текинец») и «Василий Тестенев».
Вооруженные пароходы обстреливали отряды повстанцев, а также высаживали десанты. К осени 1921 г. повстанческое движение пошло на убыль. В этом, несомненно, сыграли свою роль эффективные действия кораблей. Но главным было введение Лениным новой экономической политики.
Все вооруженные пароходы на Волге были разоружены с августа 1921 г. по январь 1922 г. На этом все боевые действия на Волге и Каспии окончательно прекратились.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.