Глава 12 ДЕЗЕРТИРСТВО И БАНДИТИЗМ

Глава 12

ДЕЗЕРТИРСТВО И БАНДИТИЗМ

На фронтах сражались более 30 тыс. чеченцев и ингушей. В первые недели войны в армию ушли более 12 тыс. коммунистов и комсомольцев — чеченцев и ингушей, большинство из которых погибли в боях.

Х. — М. Ибрагимбейли. Сказать правду о трагедии народов.

В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава. В марте 1942 г. из 14576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам. В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек.

Б. З. Кобулов. Докладная записка «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР».

За что Сталин в 1944 году депортировал чеченцев и ингушей? На этот счёт сегодня широко распространены два мифа. Согласно первому из них, запущенному ещё во времена Хрущёва и с радостью подхваченному нынешними либералами, никаких объективных причин для выселения не было вообще. Чеченцы и ингуши храбро сражались на фронте и ударно трудились в тылу, однако в результате стали безвинными жертвами сталинского произвола: «Сталин рассчитывал одёрнуть малые народы, чтобы окончательно сломить их стремление к независимости и укрепить свою империю»[635].

Второй миф, националистический, запущен в оборот профессором Института языка и литературы Абдурахманом Авторхановым. Этот учёный муж при приближении немецких войск к границам Чечни перешёл на сторону противника, организовал отряд для борьбы с партизанами, а после окончания войны жил в ФРГ и работал на радиостанции «Свобода». Авторхановская версия событий сводится к следующему. С одной стороны, всячески раздуваются масштабы чеченского «сопротивления» Советской власти, для подавления которого якобы были брошены целые дивизии вместе с авиацией, бомбившей контролируемые повстанцами «освобождённые районы». С другой же стороны, напрочь отрицается сотрудничество чеченцев с немцами:

«…находясь даже прямо у границ Чечено-Ингушской республики, немцы не перебросили в Чечено-Ингушетию ни одной винтовки, ни одного патрона. Перебрасывались только отдельные шпионы и большое количество листовок. Но это делалось везде, где проходил фронт. Но главное — восстание Исраилова началось ещё зимой 1940 года, т. е. ещё тогда, когда Сталин находился в союзе с Гитлером»[636].

Этого мифа придерживаются, в первую очередь, нынешние чеченские «борцы за независимость», так как он тешит их национальное самолюбие. Впрочем, в него склонны поверить и многие из одобряющих депортацию, поскольку при этом она выглядит обоснованной. И совершенно напрасно. Да, в годы войны чеченцы и ингуши совершили преступления, причем гораздо более серьёзные, чем история с пресловутым белым конем, якобы подаренным чеченскими старейшинами Гитлеру. Однако не следует создавать вокруг этого ложный героический ореол. Действительность гораздо прозаичнее и непригляднее.

Первое обвинение, которое следует предъявить чеченцам и ингушам — массовое дезертирство и уклонение от призыва в Красную Армию.

В своей статье «Северный Кавказ 1941–1945. Война в тылу» Сергей Чуев указывает, что за три года войны из рядов Красной Армии дезертировало 49 362 чеченца и ингуша, ещё 13 389 уклонились от призыва, что в сумме составляет 62 751 человек[637]. При изучении архивного первоисточника[638] выясняется, что автор ошибся. Во-первых, эти три цифры относятся не только к чеченцам и ингушам, а ко всему Северному Кавказу. Во-вторых, это не общее количество дезертиров и уклонистов, а количество изъятых дезертиров и лиц, уклонившихся от службы в Красной Армии. Как мы только что видели, из 797 предвоенных чечено-ингушских дезертиров было изъято лишь 140.

Вот что говорилось по поводу вайнахского дезертирства в докладной записке на имя народного комиссара внутренних дел Лаврентия Берии «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР», составленной заместителем наркома госбезопасности, комиссаром госбезопасности 2-го ранга Богданом Кобуловым по результатам его поездки в Чечено-Ингушетию в октябре 1943 года и датированной 9 ноября 1943 года:

«Отношение чеченцев и ингушей к Советской власти наглядно выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии.

При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировало 719 человек.

В октябре 1941 г. из 4733 человек 362 уклонилось от призыва.

В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава.

В марте 1942 г. из 14 576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам.

В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек»[639].

А сколько чеченцев и ингушей воевало на фронте? Защитники «репрессированных народов» сочиняют на этот счёт различные небылицы. Например, доктор исторических наук Хаджи-Мурат Ибрагимбейли утверждает: «На фронтах сражались более 30 тыс. чеченцев и ингушей. В первые недели войны в армию ушли более 12 тыс. коммунистов и комсомольцев — чеченцев и ингушей, большинство из которых погибли в боях»[640].

Действительность выглядит намного скромнее. Находясь в рядах Красной Армии, погибло и пропало без вести 2,3 тысячи чеченцев и ингушей[641]. Много это или мало? Вдвое меньший по численности бурятский народ, которому немецкая оккупация никак не грозила, потерял на фронте 13 тысяч человек, в полтора раза уступавшие чеченцам и ингушам осетины — 10,7 тысяч[642].

По данным на март 1949 года, среди спецпоселенцев насчитывалось 4248 чеченцев и 946 ингушей, ранее служивших в Красной Армии[643].

Вопреки распространённому мнению, некоторое количество чеченцев и ингушей за боевые заслуги, а также по другим причинам, было освобождено от отправки на поселение. Согласно данным отдела спецпоселений МВД СССР, на 1 апреля 1949 года насчитывалось 75 чеченцев и ингушей, не подвергавшихся выселению[644].

Итак, получается следующая картина. Как известно, за время войны через советские вооружённые силы прошло свыше 34 млн человек[645] при населении СССР в 1939 году около 190 млн[646]. К началу Великой Отечественной войны численность чеченцев и ингушей составляла приблизительно 460 тысяч человек[647]. Исходя из данной пропорции, эти две народности должны были выставить примерно 80 тысяч военнослужащих. Однако, как мы только что убедились, в рядах РККА служило не более 10 тысяч чеченцев и ингушей.

Одним из популярнейших мифов является массовое участие чеченцев и ингушей в обороне Брестской крепости. Приведу фрагмент из статьи Василия Живова, в котором подробно разбирается эта сказка:

«Что же касается „чеченских защитников Бреста“ — то ситуация трагикомична. Давайте ознакомимся с публикациями по теме.

Информационно-аналитическим отделом министерства Чеченской Республики по национальной политике, печати и информации было проведено аналитическое исследование по теме: „Вклад чеченского народа в победу советского народа в Великой Отечественной войне в 1941–1945 годы“… В числе опрошенных — 1000 человек в возрасте от 18 до 50 лет. Газета „Зама“ (№№ 39–40) публикует данные исследования. Выяснилось, что все 100 процентов опрошенных информированы о том, что 9 мая 2005 исполняется 60 лет со Дня Победы в Великой Отечественной войне. О том, что 40 тысяч участников войны и 400 защитников Брестской крепости были выходцами из Чечено-Ингушетии, знает 6 1,7 процентов респондентов, 17,3 процента „кое-что об этом слышали“, ничего не знали — 21 процент респондентов. Несмотря на тяжёлое экономическое положение в республике, больше половины опрошенных — 63,9 процента — выступают за строительство в Чечне мемориала чеченцам — защитникам Брестской крепости“.

Оказывается, твёрдо знает о защите Бреста чеченцами столько вайнахов, что становится стыдно за все остальные народы — они, невежды, про это до недавнего времени и не догадывались. Что любопытно, толп чеченцев там в упор не видели ни наши солдаты, ни штурмовавшие крепость немцы — мемуаров осталось предостаточно.

(28.04.2006, Грозный, Луиза Ахмадова):

Солдаты и офицеры более тридцати национальностей, в том числе и уроженцы Чечено-Ингушской АССР, принимали участие в защите Брестской крепости в 1941 году. Но не всех их помнят. Но сведениям, полученным от директора Мемориального комплекса „Брестская крепость-герой“, разными военкоматами Чечено-Ингушской АССР были призваны 16 защитников крепости. Из них пять человек считаются погибшими в Брестской крепости (три чеченца, татарин и ингуш). На плитах мемориального комплекса увековечены имена трёх чеченцев и одного ингуша, погибших при обороне крепости… В Мемориальном комплексе сохранились сведения ещё о пяти защитниках, призванных из ЧИ АССР“.

Насколько я разбираюсь в математике, 16 несколько меньше 400. Смотрим далее:

Новые Известия“, Сайд Бицоев, „Убиты и забыты“:

Брестскую крепость обороняли сотни уроженцев Чечни, имена которых преданы забвению… Большая часть архивов и личные документы красноармейцев сгорели во время пожара, который полыхал над развалинами больше месяца. Однако часть сохранилась. И мне удалось обнаружить среди полуистлевших и выцветших бумаг имена 188 уроженцев Чечни. Одна из их старейших сотрудниц музея рассказала, что в самые тяжёлые минуты, оставшись без пищи, боеприпасов и надежды на спасение, они устраивали в глухих подземных казематах зажигательный танец лезгинку, поднимая дух остальных бойцов“.

Не будем задаваться вопросом, почему в самые тяжёлые минуты чечены танцевали лезгинку в подземных укрытиях вместо того, чтобы сражаться с врагом. Не будем интересоваться, почему в документах эти имена найдены были совсем недавно. Запомним лишь количество — 188. Это уже лучше, чем 16, не так ли?

Академик Академии наук Чеченской республики Явус Ахмадов сообщил, что всего в феврале 1944 года было депортировано 520 тысяч чеченцев и ингушей, которых расселили в 15-ти областях Казахстана и Сибири. Ахмадов отмечает, что „нет никаких сомнений в том, что депортация была основана на надуманных мотивах“. По его словам, первыми на себя удар немецкой армии в числе других воинов приняли 230 чеченцев, находившихся в Брестской крепости“.

А 230 лучше, чем 188, правда?

В героической обороне Брестской крепости, ставшей символом стойкости и мужества, принимали участие больше 300 чеченцев и ингушей, — сообщил корреспонденту Агентства национальных новостей руководитель пресс-службы президента ЧP Сайд-Магомед Исараев“.

Д. Гакаев „Очерки политической истории Чечни (XX век)“: „При защите Брестской крепости погибло более 300 воинов-вайнахов. О бесстрашии вайнахов, воевавших на фронте, слагались легенды“.

О! Уже более 300.

Стремление вайнахов переписать историю, заменив депортацию по заслугам на невинно репрессированных героев, понятно. Но иногда доходит до смешного:

Тимур Алиев, „Чеченские герои советской войны“: „Почти 400 чеченцев и ингушей участвовали в героической обороне Брестской крепости. Всего, по разным оценкам, Героев Советского Союза среди чеченцев, как получивших эту награду, так и представленных к ней, было от 41 до 149 человек (последнюю цифру называет Муса Гешаев в своей серии „Знаменитые чеченцы“). Официально звание Героя

Советского Союза было присвоено лишь нескольким десяткам жителей Чечено-Ингушетии, из которых лишь четверо были чеченцами“.

Ладно, про 400 — мы уже читали. Но как можно писать о разбросе 41–149? Такие сведения не могут быть получены иначе, чем из архивов. А списки на предоставление к любой награде — всегда поимённые.

Но храбрые вайнахи хорошо знают своих героев, не то, что какие-то там русские историки…»[648]

Скажем пару слов и насчёт пресловутой 114-й чечено-ингушской кавалерийской дивизии, о подвигах которой так любят рассказывать прочеченски настроенные авторы. Ввиду упорного нежелания коренных жителей Чечено-Ингушской АССР идти на фронт, её формирование так и не было завершено, а личный состав, который удалось призвать, в марте 1942 года был направлен в запасные и учебные части[649].

Следующее обвинение — бандитизм. За три с половиной года войны, с 22 июня 1941-го по 31 декабря 1944 года на территории ЧИ АССР (а после депортации — на территории Грозненской области) было зарегистрировано 421 бандитское проявление, в том числе:

нападений и убийств офицеров и бойцов Красной Армии, органов и войск НКВД — 88;

нападений и убийств советских и партийных работников — 81;

нападений и ограблений государственных и колхозных учреждений и предприятий — 69;

ограблений и убийств других граждан — 183[650].

Вайнахолюбивая общественность может возразить — дескать, и другие народы тоже бандитствовали. Поэтому скажу сразу: по количеству нападений и убийств офицеров и бойцов Красной Армии, органов и войск НКВД Чечено-Ингушетия за три с половиной года войны заняла второе место в СССР, уступив лишь Литве, и то совсем немного (в Литовской ССР таковых нападений было 90). По количеству нападений и убийств советских и партийных работников ЧИ АССР занимает «почётное» третье место, уступая той же Литве (233) и Белоруссии (223)[651].

Конечно, это статистика по 1944-й год. В 1945-м республики Прибалтики, а также области Западной Украины своё наверстали: в них продолжали действовать «лесные братья», в то время как безвинные жители ЧИ АССР были незаконно вывезены в Среднюю Азию. Тем не менее, если брать территорию СССР в границах до сентября 1939 года, по уровню политического бандитизма Чечено-Ингушетия, безусловно, держит пальму первенства.

Однако вернёмся к списку чечено-ингушских «подвигов». В результате бандитских проявлений за тот же период было убито 116 человек, в том числе:

советских и партийных работников — 24;

работников НКВД-НКГБ — 16;

офицеров и бойцов войск НКВД и Красной Армии — 32;

командиров и бойцов истребительных батальонов и добровольческих отрядов — 8;

других граждан — 36[652].

В ходе операций против чечено-ингушских бандитов погибло 147 человек, в том числе:

работников НКВД-НКГБ — 28;

офицеров и бойцов войск НКВД и Красной Армии — 105;

командиров и бойцов истребительных батальонов и добровольческих отрядов — 10;

советского и партийного актива — 4[653].

При этом было уничтожено 197 банд, общие безвозвратные потери бандитов составили 4532 человек: 657 убито, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной[654]. Таким образом, в рядах бандформирований, воевавших против Красной Армии, погибло и попало в плен почти вдвое больше чеченцев и ингушей, чем на фронте. И это не считая вайнахов, воевавших на стороне вермахта в так называемых «восточных батальонах», о которых речь пойдёт дальше. А поскольку без пособничества местного населения в здешних условиях бандитизм невозможен, многих «мирных чеченцев» можно также с чистой совестью отнести к предателям.

К тому времени старые «кадры» абреков и местных религиозных авторитетов стараниями ОГПУ, а затем НКВД, были в основном выбиты. На смену им пришла молодая бандитская поросль — воспитанные Советской властью, учившиеся в советских вузах комсомольцы и коммунисты, наглядно показавшие справедливость пословицы «Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит».

Типичным её представителем стал упомянутый Авторхановым Хасан Исраилов, известный также под псевдонимом «Терлоев», взятым им по названию своего тейпа. Он родился в 1910 году в селении Начхой Галанчожского района. В 1929 году вступил в ВКП(б), в том же году поступил в Комвуз в Ростове-на-Дону. В 1933 году для продолжения учёбы Исраилова отправляют в Москву в Коммунистический университет трудящихся Востока им. И. В. Сталина. В 1935 году был арестован по ст. 58–10 4.2 и 95 УК РСФСР и осуждён к 5 годам исправительно-трудовых лагерей, однако уже в 1937 году вышел на свободу. Вернувшись на родину, работал адвокатом в Шатоевском районе[655].

После начала Великой Отечественной войны Хасан Исраилов вместе со своим братом Хусейном перешёл на нелегальное положение, развив бурную деятельность по подготовке всеобщего восстания. С этой целью им было проведено 41 совещание в различных аулах, созданы боевые группы в Галанчожском и Итум-Калинском районах, а также в Борзое, Харсиное, Даги-Борзой, Ачехне и других населённых пунктах. Командировались уполномоченные и в соседние кавказские республики[656].

Первоначально восстание было назначено на осень 1941 года с тем, чтобы приурочить его к подходу немецких войск. Однако поскольку график блицкрига начал трещать по швам, его срок был перенесён на 10 января 1942 года. Но было уже поздно: благодаря низкой дисциплине и отсутствию чёткой связи между повстанческими ячейками отложить восстание не удалось. Ситуация вышла из-под контроля. Единое скоординированное выступление не состоялось, вылившись в разрозненные преждевременные действия отдельных групп.

Так, 21 октября 1941 года жители хутора Хилохой Начхоевского сельсовета Галанчожского района разграбили колхоз и оказали вооружённое сопротивление пытавшейся восстановить порядок оперативной группе. Для ареста зачинщиков в район был послан оперативный отряд в составе 40 человек. Недооценив серьёзность ситуации, его командир разделил своих людей на две группы, направившиеся на хутора Хайбахай и Хилохой. Это оказалось роковой ошибкой. Первая из групп была окружена повстанцами. Потеряв в перестрелке четырёх человек убитыми и шестерых ранеными, она в результате трусости начальника группы была разоружена и, за исключением четырёх оперработников, расстреляна. Вторая, услышав перестрелку, стала отступать и, будучи окружённой в селе Галанчож, также была разоружена. В итоге выступление удалось подавить только после ввода крупных сил[657].

Как указано по этому поводу в протоколе № 363 заседания бюро Грозненского обкома ВКП(б) от 14 марта 1944 года: «АБДУЛАЕВ Дудук Абдулаевич, рождения 1914 года, кандидат в члены ВКП(б) с 1940 года, кандидатская карточка № 2988312, чеченец, служащий, соцпроисхождение из крестьян, образование низшее, работал оперуполномоченным при Галанчожском РО НКВД.

23-го ноября 1942 года Галанчожский РК ВКН(б) исключил Абдулаева из кандидатов в члены ВКН(б), как осуждённого Военным трибуналом.

УСТАНОВЛЕНО: Абдулаев, в ноябре 1941 года во главе группы бойцов был послан на операцию по ликвидации бандитской группы в сел. Галанчож. Абдулаев проявил трусость и дезертировал с поля боя, бросив бойцов, за что осуждён военным трибуналом на 10 лет тюремного заключения.

ПОСТАНОВИЛИ: Решение Галанчожского РК ВКП(б) от 23.XI. 1942 года утвердить.

Абдулаева Дудука Абдулаевича за трусость и предательство, как осуждённого на 10 лет заключения, из кандидатов в члены ВКП(б) ИСКЛЮЧИТЬ»[658].

29 октября 1941 года работники милиции задержали в селе Борзой Шатоевского района Найзулу Джангиреева, который уклонялся от трудовой повинности и подстрекал к этому население. Его брат, Гучик Джангиреев, призвал односельчан на помощь. После заявления Гучика: «Советской власти нет, можно действовать» собравшаяся толпа обезоружила работников милиции, разгромила сельсовет и разграбила колхозный скот. С присоединившимися повстанцами из окрестных сёл борзоевцы оказали вооружённое сопротивление опергруппе НКВД, однако, не выдержав ответного удара, рассеялись по лесам и ущельям, как и участники состоявшегося чуть позже аналогичного выступления в Бавлоевском сельсовете Итум-Калинского района[659].

Разрозненные выступления мятежников были подавлены. Однако Исраилов не зря учился в Коммунистическом университете! Вспомнив высказывание Ленина «Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернём Россию», он активно занялся партийным строительством. Свою организацию Исраилов строил по принципу вооружённых отрядов, охватывавших своей деятельностью определённый район или группу населённых пунктов. Основным звеном были аулкомы или тройки-пятёрки, проводившие антисоветскую и повстанческую работу на местах[660].

Уже 28 января 1942 года Исраилов проводит в Орджоникидзе (ныне Владикавказ) нелегальное собрание, на котором учреждается «Особая партия кавказских братьев» (ОПКБ)[661]. Как и положено уважающей себя политической организации, ОПКБ имела свой устав, программу, предусматривающую «создание на Кавказе свободной братской Федеративной республики государств братских народов Кавказа по мандату Германской империи», а также символику:

«Герб ОПКБ означает:

ОРЁЛ

а) голова орла окружена изображением солнца с одиннадцатью золотыми лучами;

б) на лицевом крыле его рисован пучком коса, серп, молот и ручка;

в) в его когтях правой ноги в захваченном виде нарисована ядовитая змея;

г) в его когтях левой ноги в захваченном виде нарисована свинья;

д) на спине между крыльями нарисованы вооружённые двое людей в кавказской форме, один из них в стреляющем виде в змею, а другой шашкой режет свинью…

Объяснения ГЕРБА такое:

I. Орёл в целом означает Кавказ.

II. Солнцем обозначается Свобода.

III. Одиннадцать солнечных лучей обозначают одиннадцать братских народов Кавказа.

IV. Коса обозначает скотовода-крестьянина;

Серп — хлебороба-крестьянина;

Молот — рабочего из кавказских братьев;

Ручка — наука и учёба для братьев Кавказа.

V. Ядовитая змея — обозначается большевик, потерпевший поражение.

VI. Свинья — обозначается русский варвар, потерпевший поражение.

VII. Вооружённые люди — обозначаются братья ОПКБ, ведущие борьбу с большевистским варварством и русским деспотизмом»[662].

Позднее, чтобы лучше угодить вкусам будущих немецких хозяев, Исраилов переименовал свою организацию в «Национал-социалистическую партию кавказских братьев» (НСПКБ)[663]. Её численность, по данным НКВД, вскоре достигла 5000 человек[664]. Это вполне похоже на правду, если учесть, что в феврале 1944 года оперативной группой НКВД были захвачены списки членов НСПКБ по 20 аулам Итум-Калинского, Галанчожского, Шатоевского и Пригородного районов ЧИ АССР общей численностью 540 человек[665], при том, что только в Чечне (без Ингушетии) тогда насчитывалось около 250 аулов.

Другой крупной антисоветской группировкой на территории Чечено-Ингушетии была созданная в ноябре 1941 года так называемая «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». Её лидер Майрбек Шерипов, как и Исраилов, являлся представителем нового поколения. Сын царского офицера и младший брат героя Гражданской войны Асланбека Шерипова, родился в 1905 году. Так же, как и Исраилов, вступил в ВКП(б), так же был арестован за антисоветскую пропаганду — в 1938 году, а в 1939 году освобождён за недоказанностью вины. Однако в отличие от Исраилова, Шерипов имел более высокий общественный статус, являясь председателем Леспромсовета ЧИ АССР[666].

Немецкая листовка

Перейдя осенью 1941 года на нелегальное положение, Майрбек Шерипов объединил вокруг себя главарей банд, дезертиров, беглых уголовников, скрывавшихся на территории Шатоевского, Чеберлоевского и части Итум-Калинского районов, а также установил связи с религиозными и тейповыми авторитетами сёл, пытаясь с их помощью склонить население на вооружённое выступление против Советской власти. Основная база Шерипова, где он скрывался и проводил вербовку единомышленников, находилась в Шатоевском районе. Там у него были широкие родственные связи[667].

Шерипов неоднократно менял название своей организации: «Общество спасения горцев», «Союз освобождённых горцев», «Чечено-ингушский союз горских националистов» и, наконец, как закономерный итог, «Чечено-горская национал-социалистическая подпольная организация». В первом полугодии 1942 года он написал программу организации, в которой изложил её идеологическую платформу, цели и задачи[668].

После приближения фронта к границам республики, в августе 1942 года Шерипов сумел установить связь с вдохновителем ряда прошлых восстаний муллой и сподвижником имама Гоцинского Джавотханом Муртазалиевым, который с 1925 года находился со всей семьёй на нелегальном положении. Воспользовавшись его авторитетом, он сумел поднять крупное восстание в Итум-Калинском и Шатоевском районах.

Восстание началось в селении Дзумской Итум-Калинского района. Разгромив сельсовет и правление колхоза, Шерипов повёл сплотившихся вокруг него бандитов на районный центр Шатоевского района — селение Химой. 17 августа Химой был взят, повстанцы разгромили партийные и советские учреждения, а местное население разграбило и растащило хранившееся там имущество[669]. Захват райцентра удался благодаря предательству начальника отдела по борьбе с бандитизмом НКВД ЧИ АССР ингуша Идриса Алиева, поддерживавшего связь с Шериповым. За сутки до нападения он предусмотрительно отозвал из Химоя оперативную группу и войсковое подразделение, которые специально предназначались для охраны райцентра на случай налёта[670].

После этого около 150 участников мятежа во главе с Шериповым направились захватывать райцентр Итум-Кале одноимённого района, по пути присоединяя к себе повстанцев и уголовников. Итум-Кале полторы тысячи мятежников окружили 20 августа. Однако взять село они не смогли. Находившийся там небольшой гарнизон отбил все атаки, а подошедшие две роты обратили повстанцев в бегство[671]. Разгромленный Шерипов попытался объединиться с Исраиловым, однако органы госбезопасности смогли, наконец, организовать спецоперацию, в результате которой 7 ноября 1942 года главарь шатоевских бандитов был убит[672].

Следующее восстание организовал в октябре того же года немецкий унтер-офицер Реккерт, заброшенный в августе в Чечню во главе диверсионной группы. Установив связь с бандой Расула Сахабова, он при содействии религиозных авторитетов завербовал до 400 человек и, снабдив их немецким оружием, сброшенным с самолетов, сумел поднять ряд аулов Веденского и Чеберлоевского районов. Однако благодаря принятым оперативно-войсковыми мерам это вооружённое выступление было ликвидировано, Реккерт убит, а примкнувший к нему командир другой диверсионной группы Дзугаев арестован. Актив созданного Реккертом и Расулом Сахабовым повстанческого формирования в количестве 32 человек также был арестован, а сам Сахабов убит в октябре 1943 года его кровником Рамазаном Магомадовым, которому за это было обещано прощение бандитской деятельности[673].

В отличие от крымских татар или тех же прибалтов, в гитлеровских вооружённых формированиях оказалось не так уж и много чеченцев и ингушей. Неудивительно. Откуда им там взяться? Территория Чечено-Ингушетии, за исключением части Пседахского, Малгобекского и Ачалукского районов, не была оккупирована. Опять-таки, ввиду массового дезертирства и уклонения от призыва, количество чеченцев и ингушей в рядах Красной Армии, а, следовательно, и количество потенциальных перебежчиков и пленных было весьма скромным. Тем не менее, отважные вайнахи тоже внесли посильный вклад в борьбу за торжество гитлеровских идей.

В сентябре 1942 года в местечке Весола под Варшавой были сформированы три первых батальона Северо-Кавказского легиона — 800-й, 801-й и 802-й. При этом в 800-м батальоне имелась чеченская рота, а в 802-м — ещё две. Уже в конце 1942 года 800-й батальон был направлен на фронт в район Туапсе в состав 125-й пехотной дивизии, а 802-й — под Моздок в распоряжение 3-й танковой дивизии вермахта. После отступления немцев с Кавказа потрёпанные горные орлы, получив пополнение, оказались во Франции, где и были уничтожены или взяты в плен после высадки союзников в Нормандии[674].

Подразделение Северо-Кавказского легиона, сентябрь 1942 года

Практически одновременно в сентябре 1942 года в Миргороде Полтавской области начинается формирование 842-го, 843-го и 844-го батальонов Северо-Кавказского легиона. В феврале 1943 года они были отправлены в Ленинградскую область для борьбы с партизанами. Чеченской ротой 842-го батальона командовал уроженец села Ачхой-Мартан Алаудин Устарханов[675].

В то же время в местечке Весола формируется батальон 836-А. Возглавил его только что вернувшийся из Чечни капитан Ланге, о подвигах которого речь пойдёт ниже, а 1-й чеченской ротой командовал Ады Умаров, после войны скрывшийся в США. Буква «А» в номере батальона означала «айнзатц» — уничтожение. Легионеры-каратели оставили за собой длинный кровавый след в Кировоградской, Киевской областях и во Франции.

10 мая 1945 года остатки батальона были пленены англичанами в Дании. Опасаясь заслуженного возмездия, отважные джигиты попросили британского подданства и, разумеется, получили согласие. Однако вскоре по требованию советской стороны были выданы на расправу сталинским опричникам. Из 214 чеченцев 1-й роты 97 были привлечены к уголовной ответственности. По данным КГБ, 40 человек из числа отбывших наказание проживали в 1987 году в Чечено-Ингушской АССР[676]. Остаётся лишь в очередной раз посетовать на чрезмерную мягкость и гуманность сталинского правосудия.

Некоторое количество чеченцев и ингушей оказалось в составе Кавказского соединения войск СС в Северной Италии. Наиболее боеспособные остатки отступивших из Франции кавказских батальонов весной 1945 года немцы свели в 12-ю истребительно-противотанковую группу, оборонявшую Берлин[677].

Данный текст является ознакомительным фрагментом.