Вячеслав Трубников Служебное расследование показало…

Вячеслав Трубников

Служебное расследование показало…

Офицеры Службы внешней разведки никогда не носят мундира. Они ходят в штатском и надевают форму только для того, чтобы сфотографироваться на служебное удостоверение.

Так что, когда директору Службы внешней разведки Вячеславу Трубникову присвоили звание генерала армии, он был лишен главного для армейских генералов удовольствия — покрасоваться в новых погонах. Но как будто бы он свободен от подобных мелких слабостей. Впрочем, при Трубникове, 28 мая 1997 года, президент Ельцин подписал указ «Об установлении почетного звания «Заслуженный сотрудник органов внешней разведки Российской Федерации». Так СВР получила ведомственную награду.

Вячеслав Иванович Трубников говорит ясно, четко, уверенно. По отзывам его коллег, он также хорошо пишет и формулирует свои мысли. Прекрасно знает английский. У него аккуратный пробор, очки с большими стеклами. Он почти не улыбается и осторожен в выражениях — еще более осторожен, чем Евгений Примаков. И сейчас даже трудно представить себе, что Трубников немалую часть жизни пользовался журналистским прикрытием.

Вячеслав Трубников профессиональный индолог, и вся его работа в разведке связана с этой страной. Он изучал хинди в МГИМО, после института его пригласили в КГБ и послали в разведшколу. Его много раз спрашивали, как он попал в разведку, и он отвечал стереотипно:

— Мне было сделано предложение, я дал согласие, прошел медицинскую комиссию, поступил в разведывательную школу и после ее окончания работал в первом главке.

В первую заграничную командировку Трубников поехал в Индию. Дипломат, работник внешней торговли или журналист вряд ли сочли бы это большой удачей — ни с карьерной, ни с материальной точки зрения. Советские люди, приезжая в Индию с ее тяжелым климатом, быстро разочаровывались: «страна друзей», любимая Кремлем, пренебрежительно относится ко всем иностранцам. Это в Африке наши чувствуют себя белыми людьми, а индийцы на бытовом уровне ведут себя страшно бесцеремонно. Кроме того, доказывая свою независимость, индийские власти, если им кто-то не нравился, частенько высылали советских дипломатов или разведчиков.

Но для начинающего разведчика это необыкновенно выигрышная точка. Индия — место, где можно было развернуться и показать себя. Нигде советская разведка не позволяла себе такие масштабные операции, как в Индии. И нигде не было такой благоприятной среды. В первые десятилетия после создания самостоятельного государства (1947 год) работу облегчало наличие большого слоя борцов за независимость Индии, которые ненавидели Англию и Соединенные Штаты, не принимали западную культуру и потому демонстрировали готовность к сотрудничеству с советскими людьми.

В нашей стране много писали об индийской экзотике, но главная экзотика этой страны состоит в том, что самостоятельная Индия появилась на свет подлинно демократическим государством. И с 1947 года, с момента основания, все свои проблемы Индия решает только демократическим путем. В 1975 году премьер-министр Индира Ганди ввела в стране чрезвычайное положение. Ситуация была сложной, и многие индийцы поняли тогда своего премьер-министра. И тем не менее на ближайших парламентских выборах Индира Ганди и ее партия — Индийский национальный конгресс — потерпели поражение. Индира Ганди потеряла власть. Страна не простила даже малейшего нарушения демократических принципов.

Работавшие в Индии разведчики наслаждались не только преимуществами буржуазной демократии, что позволяло свободно встречаться с людьми и получать доступ к информации, но и извлекали большую пользу из распространенной в стране коррупции. Злые языки даже утверждают, что успехи наших разведчиков в Индии объясняются не столько мастерством разведки, сколько слабостью индийской рупии.

В партийных архивах найдены такие вот докладные записки Комитета госбезопасности:

«ЦК КПСС

КГБ СССР поддерживает контакт с сыном Премьер-министра Индии Радживом Ганди (с согласия ЦК КПСС по записке КГБ СССР № 1413-А/ОВ от 14.07.1980 г.).

Р. Ганди выражает большую признательность за помощь, которая поступает семье Премьер-министра за счет коммерческих сделок контролируемой ею индийской фирмы с советскими внешнеторговыми организациями. В доверительном порядке Р. Ганди сообщил, что значительная часть средств, получаемых по этому каналу, используется для поддержки партии Р. Ганди.

Председатель Комитета В. Чебриков

12.02.1983 г.»

Раджив Ганди, о котором шла речь в докладной записке председателя КГБ, был не только сыном премьер-министра Индиры Ганди. На протяжении почти пяти лет — с 1984 по 1989 год — он сам возглавлял правительство Индии. Не всякая разведка могла похвастаться доверительными отношениями с премьер-министром крупнейшей державы.

Впрочем, есть и другая точка зрения. Ветераны индийского направления, напротив, полагают, что и Индира Ганди, и ее сын Раджив в определенном смысле манипулировались советской разведкой.

Много лет Советский Союз и Индия были большими друзьями. И мы все уверены, что прекрасно знаем индийцев, любителей танцев, музыки, поклонников ненасилия. Но на самом деле мы плохо представляем себе реальную жизнь Индии и индийцев. Индия в определенном смысле похожа на бывший Советский Союз. Страна состоит из штатов, которые были созданы по национально-территориальному признаку. Индийские штаты уже достаточно самостоятельны, а хотят добиться еще большей независимости от центрального правительства.

В 1947 году язык хинди, на котором говорят на севере Индии, был провозглашен государственным языком. Но и по сей день в Мадрасе, столице одного из штатов, государственное телевидение отказывается передавать новости на хинди. В штате, где большинство населения составляют тамилы, во всех магазинах есть вывески на двух языках — на тамильском и английском, но не на государственном языке хинди.

Нет никаких признаков того, что этнические, кастовые, классовые и языковые различия исчезают. Разделение общества скорее усиливается, чем идет на убыль. Касты существуют по-прежнему. Но при всей своей кажущейся раздробленности Индия — единое государство, и индийцы ощущают себя единым и великим народом.

В жизни Индии сконцентрировались все проблемы современного мира. Потрясает фантастическое неравенство между различными социальными группами. Здесь богатейшие в мире люди живут рядом с такой нищетой, какой больше нет нигде. Миллионы нищих и бездомных живут и спят просто на улицах. В стране серьезные проблемы со здравоохранением. Несколько сот миллионов человек живут в абсолютной нищете. Для них то, что обещал социализм, — бесплатное образование, медицинское обслуживание, работа, жилье — несбывшаяся мечта. Индийцы легко поверили в социализм, о котором говорила Индира Ганди и ее окружение, потому что они привыкли верить в чудеса. Нет другой страны, в которой бы так процветали колдуны, маги, волшебники, как в Индии.

Советский Союз и Индию всегда связывали формально прекрасные, а по сути довольно странные отношения, смесь голого расчета и безудержной сентиментальности.

Прежде всего это был стратегический союз.

СССР нуждался в политической поддержке Индии, которая пользовалась большим авторитетом в третьем мире. Индия, признанный лидер движения неприсоединения, была чуть ли не единственным крупным государством, которое спокойно отнеслось к вводу советских войск в Афганистан.

Индия нуждалась в советском оружии и экономической помощи. У Индии были неважные отношения с Соединенными Штатами и очень напряженные с соседями — Пакистаном и Китаем. Поэтому Индия чувствовала себя увереннее, когда Москва автоматически становилась на ее сторону во всех конфликтных ситуациях.

На официальном уровне между нашими странами царили любовь и дружба. Одну из площадей в Москве назвали именем индийского премьер-министра Джавахарлала Неру. В знак особой приязни в Звездном городке под Москвой подготовили первого индийского космонавта. Но за официальными здравицами по отношению к индийским друзьям часто сквозило некое пренебрежение.

Наши представления об Индии формировались в основном музыкальными фильмами, которые страшно далеки от реальности. Приезжая в Индию, многие наши люди быстро разочаровывались. Несмотря на рассказы о вечной дружбе и душевном согласии, к советским людям индийцы относились равнодушно, как и вообще ко всем иностранцам. Индийцы слишком высоко ценят себя, чтобы расшаркиваться перед иностранцами.

Поработавшие в Индии разведчики — это люди, которые могут похвастаться реальными успехами и в вербовке, и в активных мероприятиях. Здесь удавалось вербовать не только индийцев, но и американцев. Здесь проще, чем в других странах, можно было запустить в прессу нужную информацию (то есть обычно дезинформацию), от имени индийского автора издать антиамериканскую книжку и даже провести массовое мероприятие, скажем митинг протеста против американского империализма, или организовать торжественную встречу генерального секретаря ЦК КПСС, когда он приезжал в Индию.

В 1969 году в Иерусалиме загорелась мусульманская мечеть Аль-Акса. В мусульманском мире вину возложили на Израиль, советская пропаганда с радостью обличала преступления «сионистского режима».

Андропов написал секретную записку Брежневу:

«Резидентура КГБ в Индии располагает возможностями организовать в этой связи демонстрацию протеста перед зданием посольства США в Индии. Расходы на проведение демонстрации составят 5 тысяч индийских рупий и будут покрыты за счет средств, выделенных ЦК КПСС на проведение спецмероприятий в Индии в 1969–1971 годах.

Просим рассмотреть».

Генеральный секретарь написал: «Согласиться».

Через индийскую прессу успешно действовала служба «А», которая запускала слухи о том, что Соединенные Штаты используют во Вьетнаме биологическое оружие. Эта была старая и проверенная тема. Еще во время войны на Корейском полуострове в 1950–1953 годах советская госбезопасность провела массовую кампанию по обвинению американцев в использовании биологического оружия. В эту кампанию были вовлечены лучшие советские медики, которые послушно поставили свои подписи под грубо фальсифицированным докладом.

Индийские власти спокойно наблюдали за тем, как растет численность советских разведчиков. Индийская контрразведка не очень мешала им работать. Те разведчики, которые, как Вячеслав Трубников, прошли через индийскую резидентуру, уверены в себе. Они не испытывают комплексов, свойственных некоторым работникам североамериканских и западноевропейских резидентур, где нелюбовь к ГП, главному противнику, то есть к Соединенным Штатам, порождена еще и скрытым комплексом неполноценности: трудно бороться с богатым и удачливым соперником.

Американская разведка подверглась серьезной критике за неспособность предсказать, что Индия в 1998 году проведет ядерные испытания. Этот промах стал предметом специального расследования. Комиссию возглавил адмирал Дэвид Иеремия, бывший заместитель председателя комитета начальников штабов. Он пришел к выводу, что, хотя ЦРУ получает огромное количество снимков со спутников, неопытные аналитики не в состоянии их правительно интерпретировать. Адмирал призвал приглашать в ЦРУ аналитиков со стороны, чтобы избавить агентство от интеллектуальной лености.

Такого рода комиссии обычно очень критически оценивают деятельность американских разведывательных ведомств. Это раздражает и обижает ЦРУ, но всякая разумная критика идет разведке на пользу. В России такие комиссии не создаются. Считается, что в них нет нужды. Российская разведка гордо заявила, что она знала об индийской ядерной программе.

Когда разведчика переводят на линию ПР — политическая разведка, то главным становится способность к политическому анализу, умение прогнозировать, осмыслять информацию. В принципе уже никого не интересует, как он провел вербовку или встречу с агентом. Но знатоки утверждают, что у Трубникова — редкий случай — были хорошие показатели и в аналитической, и в оперативной работе. Трубников, как говорят ветераны, особенно преуспел в самостоятельной работе на посту резидента в Бангладеш во второй половине восьмидесятых. Это государство появилось в 1971 году в результате очередной войны между Индией и Пакистаном. Война закончилась полной победой Индии. Восточная часть Пакистана с помощью Индии превратилась в самостоятельное государство Бангладеш.

Трубников занимался не местными делами, которые в Москве мало кого интересовали, а работал против западных разведчиков и достиг успеха. Но награда, как известно, не всегда находит героя. Попытки ввести в разведке объективные критерии оценки работы не удались. Как и в любой другой структуре, здесь есть большой балласт — людей случайных, неумелых или попавших на работу по протекции. Они строят карьеру на личных отношениях с начальством, а не на реальных достижениях.

Вячеславу Трубникову, как считают ветераны, повезло. Его быстро приметили и оценили два главных руководителя индийского направления. Один из них достаточно хорошо известен широкой публике, другого знают только профессионалы. Эти двое — умерший несколько лет назад генерал Яков Медяник и генерал Леонид Шебаршин, последний начальник советской разведки.

Москва располагала в Индии настолько большим разведывательным аппаратом, что его подразделениям в различных городах придали самостоятельность. Резидентура в Дели получила статус головной (как, скажем, вашингтонская резидентура в Соединенных Штатах). Ее руководители отвечали за работу всего аппарата КГБ на территории Индии. Они получали генеральские звания — редкость в те времена. Руководители трех важнейших направлений — политическая разведка, внешняя контрразведка и научно-техническая разведка — тоже имели высокий статус.

Кроме того, существовали самостоятельные резидентуры в Бомбее, Калькутте и Мадрасе — под прикрытием советских генеральных консульств. Каждую возглавлял резидент, имевший собственную шифросвязь с Москвой. Делийский резидент координировал их работу. В 1970 году главным резидентом стал Яков Прокофьевич Медяник. Начинавший еще в пограничных войсках, он прослужил в разведке до семидесяти лет. Он дважды работал в резидентуре в Израиле, возглавлял резидентуру в Афганистане, ближневосточный отдел первого главного управления КГБ. Долгие годы он был заместителем начальника разведки по Ближнему Востоку и Африке. Медяник вместе с генералом Кирпиченко и начальником нелегальной разведки Юрием Дроздовым занимались Афганистаном.

По словам Кирпиченко, Яков Медяник мог довориться с кем угодно и при этом шутил:

— Я ведь хохол, значит, человек хитрый и все равно вас обману.

Сын Медяника Александр Яковлевич, синолог по образованию, со временем сам стал заместителем директора Службы внешней разведки — образовалась своего рода династия… Но после ухода Трубникова Медяника-младшего тоже убрали из разведки. В августе 2000 года его назначили первым заместителем министра по делам федерации, национальной и миграционной политики. Это было настолько неожиданное служебное перемещение, что министру пришлось объясняться с журналистами и говорить, что «у Александра Медяника мобильный подход к делам, и это меня устраивает. Он новый человек, а я считаю, что не стоит все время перебирать старую колоду. А в миграции нет ничего непостижимого для умного и опытного человека. Я сам за два месяца смог войти в курс дела».

Но Медяник-младший не продержался в министерстве и двух месяцев. Говорят, что он тяжело переживал превратности судьбы и не справился со своими эмоциями. Впрочем, и само министерство на следующий год упразднили…

Но все это произойдет в наши дни. А тогда Медяник-старший, получив генеральские погоны и назначение в Москву, позаботился о том, чтобы его место главного резидента в Индии занял Шебаршин, а тот в свою очередь сделал своим заместителем Трубникова.

Говорят, что если бы не Медяник и Шебаршин, то при всех своих заслугах Вячеслав Иванович мог так и остаться на среднем уровне. Мало ли блистательных разведчиков вышли на пенсию всего лишь полковниками!.. Но Трубникова рано приметили и в секретариате Владимира Крючкова, обратили на него внимание самого начальника разведки.

Крючков к любым попыткам своих подчиненных группироваться относился подозрительно. Но индийская «мафия», как говорили в разведке, была очень влиятельной. К ней принадлежал еще один заместитель начальника разведки — генерал Вячеслав Гургенов. Тот самый, который первым поддержал Примакова в присутствии президента Ельцина. Гургенов умер в 1994 году. Примаков хотел отправить его резидентом в Англию, дать возможность поработать и на западном направлении, пожить в хорошей стране, но англичане этому воспротивились.

Леонид Владимирович Шебаршин, возглавив разведку, сделал еще одно доброе дело для Трубникова: понимая, что индийское направление не самое важное в разведке, назначил его начальником первого отдела, который занимался Соединенными Штатами. Это назначение оказалось решающим в карьере Трубникова, когда Шебаршин вскоре после путча в августе 1991 года ушел и разведку возглавил Примаков.

Первым заместителем начальника разведки был назначенный Бакатиным полковник Владимир Михайлович Рожков. Это кадровое решение, собственно, и стало причиной ухода Шебаршина из Ясенева. Бакатин вскоре покинул Лубянку. Обходительный Примаков переместил Рожкова на должность простого заместителя, а потом отправил представителем Службы внешней разведки в Федеративную Республику Германию, где тот — уже в звании генерал-лейтенанта — служил до своей смерти в 1996 году.

Евгений Максимович первоначально предложил место первого заместителя Шебаршину. Леонид Владимирович отказался. Тогда Примаков в январе 1992 года назначил Трубникова своим первым заместителем прямо с должности начальника отдела, минуя промежуточные ступени должностной лестницы.

Примаков не волк-одиночка, который считает, что способен все сделать сам. Примаков всегда был человеком команды. В любом месте, куда он приходил, он формировал себе команду. С собой приводил минимум людей. Остальных собирал на месте. В разведке были люди, к которым Примаков питал особую слабость. Но в баню или на теннисный корт он с ними не ходил. Вообще, баня и корт как место, где формируется какая-то команда против другой команды, — для Примакова это исключено.

Благодаря Примакову Трубников быстро прошел путь от генерал-майора до генерала армии. Говорят, что, несмотря на стремительный служебный рост, он мало изменился и звездной болезни избежал. Вячеслава Ивановича один из офицеров, который учился с ним на курсах переподготовки руководящего состава разведки, назвал человеком-компьютером:

— Он мгновенно соображает. Он кажется иногда как бы легкомысленным. На самом деле он уже все просчитал.

Он никогда не показывает своих чувств. Как и Примакова, его постигло ужасное несчастье. Несколько лет назад его семнадцатилетний сын Ваня вышел из дома и не вернулся. Кто убил юношу, тело которого нашли неподалеку от ближайшей станции метро, до сих пор неизвестно.

Трубников, как профессиональный разведчик, тащил на себе основной груз повседневной работы, которую приходилось перестраивать на новый лад. Тогда создавались резидентуры в странах, где их раньше не было, — прежде всего в бывших советских республиках. В новых резидентурах поначалу испытывали даже проблемы со связью. В новых посольствах не было шифровальных систем. Установка такого оборудования — дорогое и сложное дело. От этого страдали и разведчики, и дипломаты. Первый российский посол в Литве Николай Обертышев рассказывал мне, как он поначалу вынужден был ездить на машине из Вильнюса в Калининград, когда ему надо было отправить шифровку в Москву или получить присланные на его имя телеграммы.

У наших послов в небольших государствах Африки были такие же проблемы — они раз в неделю ездили в соседнюю страну, где у коллеги-посла есть шифровальная служба, читали поступившие указания и отписывались за неделю. Телеграммы пишутся от руки в специальном шифровальном блокноте с нумерованными страницами и передаются шифровальщику — самому секретному человеку в посольстве.

Шифровальщик с семьей постоянно живет на территории посольства. Выходить в город в одиночку ему категорически запрещено. За ним бдительно присматривает офицер безопасности — сотрудник внешней контрразведки. Завербовать шифровальщика — мечта любой разведки. Иногда это удается. Служба у шифровальщика тоскливая, денег платят мало. Дипломаты получают удовольствие от зарубежной жизни, а он нет.

Трубников находился на хозяйстве 21 февраля 1994 года, когда стало известно об аресте важнейшего советского агента Олдрича Эймса, который работал в ЦРУ и выдал десять американских агентов в Москве. Эймс проработал в оперативном директорате ЦРУ тридцать один год. Он был разочарован своей службой, остро нуждался в деньгах, хотел изменить свою жизнь.

В апреле 1985 года Эймс просто написал записку, адресованную резиденту советской внешней разведки генералу Станиславу Андреевичу Андросову с предложением снабжать Советский Союз информацией в обмен на пятьдесят тысяч долларов. И приложил ксерокопию страницы из внутреннего телефонного справочника ЦРУ, подчеркнув свою фамилию.

Историю вербовки Эймса описал Виктор Иванович Черкашин, заместитель вашингтонского резидента, отвечавший за линию внешней контрразведки (то есть за проникновение в спецслужбы главного противника). Служба в госбезопасности была для Черкашина семейным делом. Его отец работал в НКВД. Виктор Черкашин выучился на инженера-путейца, но в 1952 году его пригласили в Министерство госбезопасности и отправили учиться в ведомственный институт иностранных языков в Ленинграде. Там он познакомился с Олегом Калугиным.

После института Черкашин служил в контрразведке и участвовал в 1962 году в поимке Олега Пеньковского. Это помогло карьере капитана Черкашина, которого в 1963 году перевели в первое главное управление — тогда еще в 14-й отдел, занимавшийся внешней контрразведкой. Он вырос до заместителя начальника управления «К» и с этой должности поехал в Вашингтон.

Виктор Черкашин навсегда запомнил, как в тот апрельский день приехал в старое здание посольства, поднялся на четвертый этаж, где за стальной дверью с цифровым замком располагалась резидентура внешней разведки. Дежурный попросил полковника Черкашина зайти к резиденту — Станиславу Андросову. Тот показал Черкашину то самое письмо.

Его принес Сергей Чувахин, дипломат, занимавшийся контролем на вооружениями, — от американца, который назвал себя Риком Уэлсом. Рик свел знакомство с пресс-атташе посольства Сергеем Ивановичем Дивильковским, которого в конце 1982 года перевели в Вашингтон из Нью-Йорка, где он работал в советском представительстве при ООН. Пресс-атташе встретился с американцем несколько раз, диалог не получался, поэтому Дивильковский предложил, чтобы с ним беседовал Чувахин.

А Чувахину, занятому своей работой, американец просто надоел, и однажды он просто не пришел на очередную встречу. Тогда Рик решился. Он сам появился в советском посольстве. Разумеется, он знал, что наблюдательный пункт ФБР фиксирует всех, кто приходит в советское посольство, но у него было надежное прикрытие. Своему начальству он потом объяснил, что навестил сотрудника советского посольства, которого пытается завербовать. Сергей Чувахин, вызванный дежурным, спустился и стал извиняться. Но Рик протянул ему конверт и попросил отдать Станиславу Андросову…

Резидент и его заместитель долго обсуждали, как им быть. Первое предположение — подстава американской контрразведки. Второе — вдруг это и в самом деле потенциально ценный агент. И все-таки Черкашин сказал Андросову, что надо встретиться: а чего бояться? Каков худший вариант? Американцы устроят скандал, и Черкашину придется вернуться домой. А его командировка все равно заканчивается.

Черкашин рискнул и выиграл.

Москва дала разрешение на вербовочную беседу. Когда Рик вновь пришел в посольство, Чувахин отвел его в комнату, гарантированную от прослушивания, и удалился. Вместо него появился Виктор Черкашин. Эймс получил пятьдесят тысяч долларов и был потрясен, как легко, оказывается, можно раздобыть большие деньги!

Материалы, переданные им во время первой встречи, позволили выявить сразу двух агентов ЦРУ — Валерия Мартынова, занимавшегося научно-технической разведкой в резидентуре, и Сергея Моторина, работавшего по линии политической и военной разведки — он только что вернулся в Москву.

Главной была третья встреча, 13 июня 1985 года, в одном из вашингтонских ресторанов. Эймс от руки написал список, который потряс Черкашина. Никогда еще разведка не получала сразу так много информации — это был полный перечень агентуры ЦРУ внутри Советского Союза.

Виктор Черкашин уверяет, что к середине восьмидесятых у него возникло тревожное ощущение, что ФБР слишком хорошо знает ситуацию в резидентуре. В феврале 1984 года во время рутинной проверки обнаружили двадцать четыре жучка — но только в машинах сотрудников резидентуры! Американцы следили исключительно за сотрудниками резидентуры, как будто они точно знали, кто — чистый дипломат, а кто разведчик.

Черкашин предполагал, что у американцев кто-то есть внутри резидентуры, но не предполагал, что агентов так много. Вернувшись в свой кабинет, Черкашин написал своим шифром записку, которая предназначалась только для Крючкова.

Эймс назвал всех завербованных американцами агентов, кроме того, передал советским разведчикам большое количество секретных документов, которые выносил из здания ЦРУ в обычной сумке. Никто из охранников не проявил интереса к ее содержимому.

За вербовку Эймса Виктор Черкашин получил высший в Советском государстве орден Ленина. Редко кто из разведчиков удостаивался такой почести. Черкашин сам разговаривал с Эймсом и принял окончательное решение вручить ему деньги и поверить в то, что он сказал.

Олдрич Эймс сыграл важную роль в карьере Владимира Крючкова, который смог порадовать нового хозяина страны Михаила Сергеевича Горбачева фантастическими успехами своей службы. Но и для наследников Крючкова на посту начальника разведки Эймс был важнейшим агентом. Ему заплатили в общей сложности больше двух миллионов долларов. Никто из разведчиков не получал таких денег, хотя специальный агент ФБР Роберт Хансен был еще более полезен для советской разведки. Он выдал больше секретов Федерального бюро расследований, чем кто бы то ни было в истории американской контрразведки. Он сообщал и ту информацию, которой ЦРУ делилось с ФБР.

Удивительным образом удача второй раз улыбнулась одному и тому же человеку — заместителю вашингтонского резидента по контрразведывательной линии Виктору Черкашину. Он завербовал не только Эймса, но и Хансена, который тоже был инициативником. И одна такая вербовка — редкое счастье для разведчика, а уж две подряд!.. В октябре 1985 года он подбросил письмо, адресованное лично Черкашину, под дверь одного из сотрудников вашингтонской резидентуры.

Хансен сначала снабжал информацией советскую военную разведку, а потом переориентировался на разведку политическую. С 1985 года он фактически руководил всеми контрразведывательными операциями против советских граждан на территории Соединенных Штатов, то есть ценность его для советской разведки была неоценимой.

Отец шести детей, очень религиозный, не пьющий и не курящий, он в колледже выучил русский язык, с 1978 года работал в ФБР. Сначала в Нью-Йорке, потом в центральном аппарате. Невероятно старательный, склонный к аналитической работе, он не жалел времени на работу и читал все документы, поступавшие в его отдел.

В отличие от Эймса специальный агент Хансен сам заботился о собственной безопасности. Не разведка, а он определял способы связи. Он ни разу не встречался с советскими разведчиками. Отказывался от встреч за границей — боялся, что рано или поздно кто-то с Лубянки может его выдать американцам. Пользовался тайниками. Его кураторы из Москвы узнали подлинное имя своего агента только через шестнадцать лет. Он вел скромный образ жизни, соответствующий его зарплате. Деньги, полученные из Москвы, не тратил, чтобы не привлечь к себе внимание подозрительных коллег. Знал, что специальная межведомственная группа изучает дела всех сотрудников спецслужб, в частности выискивая тех, кто живет не по средствам, покупает дорогие машины и драгоценности, часто ездит за границу…

Он был арестован в феврале 2001 года, когда оставлял в тайнике сверхсекретные документы Федерального бюро расследований. В другом тайнике, в мешке из-под мусора, его ждали очередные пятьдесят тысяч долларов от Службы внешней разведки. Американские газеты писали, что Хансен получил из Москвы шестьсот тысяч долларов, бриллианты и золотые часы «Ролекс».

Олдрич Эймс продержался меньше.

«Мы были потрясены, когда ФБР арестовало ветерана ЦРУ Олдрича Эймса, — говорится в воспоминаниях тогдашнего президента США Билла Клинтона. — За девять лет Эймс нажил целое состояние, передавая информацию, которая привела к гибели более десяти наших агентов в России, и нанес сильнейший ущерб потенциалу разведки».

Два руководителя российского направления ЦРУ после ареста Эймса примчались в Москву. Американцы требовали от российских коллег безоговорочно признать свою вину, представить материалы, которые Эймс передал Москве, и по доброй воле самим отозвать представителя Службы внешней разведки в Вашингтоне, легального резидента Александра Иосифовича Лысенко. Говорят, что даже Лысенко не знал подлинного имени своего важнейшего агента по кличке Людмила. Но когда он услышал об аресте сотрудника ЦРУ Олдрича Эймса, то сразу догадался, что это и есть Людмила, которой так дорожили в Центре. Александр Лысенко был перед этим резидентом в Индии. Его разведывательная карьера была на подъеме…

Руководители американской разведки нагрянули в Москву сюрпризом, без приглашения и в отсутствие Примакова. Беседовать с ними пришлось Вячеславу Ивановичу Трубникову. Разговор между разведчиками двух стран был тяжелым и неприятным.

В феврале 1994 года, после ареста Эймса, Примаков сам захотел встретиться с журналистами и привел с собой Вячеслава Трубникова. Встреча проходила в Колпачном переулке, где тогда находилось пресс-бюро Службы внешней разведки. Они оба — и Примаков, и Трубников — отказались тогда признать, что Эймс, обвиняемый в работе на Москву, агент Службы внешней разведки. Они говорили, что даже косвенное признание в сотрудничестве с Эймсом окажется для него роковым на предстоящем суде.

Но к тому времени начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал-полковник Михаил Колесников уже заявил, что Олдрич Эймс на военную разведку не работал. Таким образом начальник Генерального штаба недвусмысленно указал, что лавры вербовки такого агента принадлежат Службе внешней разведки. Эймс в любом случае был обречен — у обвинения были все доказательства его работы на российскую разведку, чего он сам не отрицал.

Примаков говорил тогда, что на переговорах с руководителями ЦРУ и ФБР он вовсе не обещал прекратить разведывательную деятельность на территории Соединенных Штатов. Руководители российской разведки жаловались, что американцы сами расширили масштабы агентурной разведки на территории России:

— Мы стараемся с пониманием относиться к естественному стремлению Соединенных Штатов знать, что происходит в России. Но в таком случае и в Вашингтоне должны проявить ответное понимание.

В Вашингтоне понимания не проявили и выслали из страны руководителя резидентуры российской разведки Александра Лысенко. В ответ советника американского посольства Джеймса Морриса, возглавлявшего резидентуру ЦРУ, попросили в семидневный срок покинуть Москву.

Этими высылками дело и ограничилось. Президент Клинтон не хотел, чтобы шпионский скандал мешал ему помогать демократической России.

«Возникли вопросы, — вспоминал Билл Клинтон, — если Россия ведет направленную против нас шпионскую деятельность, не следует ли нам отменить или приостановить оказание ей помощи? На встрече с представителями обеих партий в конгрессе и отвечая вопросы журналистов, я высказался против прекращения поддержки России. Кроме того, шпионы были не только у русских».

Провал Эймса был не последним в цепи поражений российской разведки на американском и на европейском направлениях. Провалы агентурной сети были следствием не усиленной, авральной работы местных охотников за шпионами, а чаще всего результатом бегства российских разведчиков.

Под руководством Трубникова, как положено в таких случаях, все личное и рабочее дело Эймса разбиралось с того самого дня, как он начал работать на Москву, анализировался каждый шаг его и наших оперативных работников, вспоминали каждое слово. Результаты служебного расследования по делу Эймса, проведенного Службой внешней разведки, разумеется, не обнародовались.

Судя по словам некоторых осведомленных лиц, комиссия пришла к выводу, что в провале больше всего виноват сам Олдрич Эймс. Он вел себя слишком неосторожно, нарушил правила конспирации, не прислушался к советам своих кураторов из Москвы… Но косвенно вина ложится и на бывшее руководство разведки и КГБ.

Главная ценность Эймса состояла в том, что он назвал имена агентов американской разведки в Москве; их всех расстреляли. Поэтому после ареста его назвали в Америке «серийным убийцей». Разве удивительно, что после этого американцы стали искать, кто же выдал всех агентов?

— Если у вас десять агентов поймали, вы будете очень долго изучать возможных предателей, искать, у кого есть что-то подозрительное, пока не найдете, — говорили мне в Службе внешней разведки. — Вот Эймса и вычислили.

В провале Эймса разведчики упрекали своего бывшего руководителя Владимира Крючкова. Ведь это он, демонстрируя успехи своей службы, положил на стол высшему руководству список американских агентов, переданный Эймсом. И он позволил, чтобы их всех разом арестовали и расстреляли. Хотя это был самый ясный сигнал американцам: ищите у себя предателя…

Но некоторые ветераны разведки подозревают, что Эймс сам стал жертвой предательства. Они не верят рассказам самих американцев о том, что они вычислили Эймса, потому что он явно жил не на одну зарплату. Ветераны уверены, что в Ясеневе работает предатель, который продал Эймса, а затем и некоторых других российских агентов, просто за деньги. Конечно же к материалам об агентах такого уровня допущено только несколько человек из высшего руководства разведки. Имя каждого, кто видел эти материалы, известно: нельзя взять папку или даже отдельную шифровку, не расписавшись. Неужели кто-то из них?..

Впрочем, есть еще технические работники — сотрудники архивов, секретари и курьеры, которые видят эти материалы, но за них не расписываются. Страх перед кротом, иностранным агентом, который работает в самом сердце разведки, живет в каждой спецслужбе. Время от времени подозрения оказываются правдой. Американцы убедились в этом, арестовав в 1994 году Олдрича Эймса.

Когда Трубников только-только вступил в руководство Службой внешней разведки, из Соединенных Штатов пришло еще одно неприятное для него известие. В октябре 1998 года в Вашингтоне был арестован бывший агент российской разведки американец Дэвид Шелдон Бун. Он уже восемь лет как был на пенсии, информацию в Москву не передавал. Практически российская разведка вроде бы ничего не потеряла. Но все равно это был провал, неприятный провал, который лишал уверенности действующих агентов российской разведки, а также тех, кто готов был бы предложить Москве свои услуги.

Дэвид Шелдон Бун служил в Агентстве национальной безопасности Соединенных Штатов. Это гигантское ведомство занимается электронной разведкой, Дэвид Бун был шифровальщиком и считал, что ему мало платят.

В 1988 году он пришел прямо в советское посольство в Вашингтоне и предложил свои услуги. Он показал свое удостоверение и секретные документы, к которым имел доступ. Ему сразу заплатили триста долларов, договорились о следующей встрече и с соблюдением правил конспирации вывезли из посольства, чтобы американская служба наблюдения за посольством не обратила на него внимания.

За вербовку шифровальщика дают ордена. Разведчики считают, что иметь в агентах толкового шифровальщика, может быть, лучше, чем завербовать самого президента страны. Президент-то секретов не знает, а шифровальщик знает.

Дэвид Бун проработал на советскую разведку всего три года и получил за свои услуги шестьдесят тысяч долларов. Это сравнительно немного. КГБ экономил на агентуре. Только суперагент Эймс получал миллионы. В 1991 году американцы отправили Буна в отставку, и Москва с ним тоже распрощалась: пенсионеры разведку не интересуют. После выхода на пенсию Дэвид Бун жил в Германии со своей немецкой женой. Можно представить себе его радость, когда спустя восемь лет, в сентябре 1998 года, ему позвонил человек, прекрасно говоривший по-русски, и попросил о встрече.

Неизвестный назвался сотрудником российской разведки, предложил продолжить сотрудничество и даже вручил аванс — девять тысяч долларов. Бывший шифровальщик не только охотно и в деталях вспоминал прежние времена, но и сообщил, чем он мог бы быть полезен России в будущем.

Дэвида Буна выдал один из перебежчиков, бывших советских разведчиков. Но его рассказа было недостаточно для суда, поэтому ФБР нашло способ взять его с поличным. Под видом советского разведчика с ним связался агент ФБР. Обещанием денег Буна заманили на территорию Соединенных Штатов и арестовали.

Представители Службы внешней разведки России назвали методы ФБР нечистоплотными и заявили, что вербовка от имени России носит провокационный характер. Огорчение российской разведки более чем понятно. Но во-первых, советская разведка действовала таким же образом и весьма гордилась тем, что вербовала людей от имени другой разведки. Во-вторых, вербовка граждан чужой страны, которым дают деньги, чтобы они изменили своей Родине, тоже, прямо скажем, весьма нечистоплотное занятие. Но это и составляет главное содержание работы всех разведок мира.

Сколько существует разведка, столько она и пользуется таким замечательным методом вербовки. Разведке приятно говорить, что агенты служат ей по идеологическим, идейным соображениям. Но идейные агенты большая редкость. В основном информацию продают. Иногда отдают по любви, если удачно влюбляются в сотрудника иностранной разведки. Иногда агентов вербуют с помощью шантажа.

Одного из лучших советских агентов в Англии Джона Вэссела, сотрудника адмиралтейства, завербовали, потому что он был гомосексуалист. Он приехал работать в посольство в Москве. Его сфотографировали в интимной ситуации. Путем шантажа и уговоров сделали из него первоклассного агента. Он восемь лет снабжал советскую разведку информацией, прежде чем его арестовали и судили. В тюрьме Мэйдстоун его допрашивал главный обвинитель ее величества Гарольд Кент. Он допрашивал Вэссела и рассказывал потом, что ему было не по себе, потому что обвиняемый испытывал на нем свое искусство соблазнения…

На время директорства Трубникова пришелся еще один громкий скандал. Хотя и в этом случае не было никакой его вины. Я имею в виду историю с отставным майором Василием Митрохиным. Служба внутренней безопасности первого главного управления никогда не обращала на него внимания. Какую опасность мог представлять человек, который занимался не оперативной работой, а долгие годы работал в архиве и дослужился всего лишь до майора?

Выпускник Историко-архивного института, Митрохин после войны работал в милиции, затем в военной прокуратуре, оттуда его перевели в Министерство госбезопасности. Причем его взяли в разведку, которой в ту пору занимался Комитет информации при Совете министров СССР. Он работал на Ближнем Востоке, ездил в короткие командировки в другие страны. В последний раз его послали с оперативным заданием в Австралию вместе с нашими спортсменами, которые участвовали в мельбурнской Олимпиаде. Видимо, во время командировки что-то произошло, потому что Митрохина убрали с оперативной работы и перевели в архив, лишив служебной перспективы.

Василий Никитич был аккуратным и исполнительным служакой — радость кадровиков. Каждое утро он загодя приезжал на работу, получал в архиве очередное секретное дело и прилежно сидел над ним до вечера. Самое интересное он выписывал на стандартный листок бумаги. Некоторые документы первого главного управления Комитета государственной безопасности СССР копировал дословно.

Личные и оперативные дела агентуры — высший секрет разведки. Сотрудник разведки может получить для работы только то дело, которым он непосредственно занимается. Но для служащих архива возиться со старыми папками — это просто часть их служебных обязанностей. Исписанные за день листочки майор перед уходом домой прятал в носках или в трусах. Никто и никогда его не остановил и не проверил. Он приносил копии секретных документов домой и вечерами перепечатывал их на машинке.

В пятницу вечером перепечатанное отвозил на дачу и прятал там под матрасом. Потом перекладывал в герметичную посуду и зарывал в саду. Так продолжалось десять лет, с 1972 по 1982 год. В 1984 году Василий Никитич Митрохин вышел по возрасту на пенсию и стал ждать. На что он надеялся в советские времена, непонятно. Но когда Советский Союз распался, наступил момент, когда он решился выйти из подполья. Он выкопал один из драгоценных горшков, взял билет до Риги, ставшей столицей независимой Латвийской Республики, и там предложил свои сокровища американскому посольству. Американцы отнеслись к отставному майору недоверчиво; их не интересовали старые дела и пенсионеры. В начале девяностых желающих перебраться в Соединенные Штаты было слишком много, а средства ЦРУ по приему перебежчиков ограниченны.

Тогда майор 9 апреля 1992 года посетил британское посольство.

Менее избалованные англичане, ознакомившись с содержимым золотого горшка, оценили его предложение. Молодого сотрудника британской контрразведки командировали в Москву. Он выкопал в саду Митрохина оставленные им материалы. Получилось шесть чемоданов. 7 ноября 1992 года Митрохина вместе с семьей доставили в Лондон. Отставной майор получил британский паспорт, новое имя и вместе с британским историком Кристофером Эндрю написал две книги, основанные на скопированных им документах.

Не очень понятно, какой реальный ущерб нанес Митрохин российской разведке. Рассказал он многое, но все это носит чисто исторический характер. Он назвал имена уже очень пожилых людей, которые когда-то давно работали на советскую разведку. Одного из них посадили — бывшего сотрудника Агентства национальной безопасности Соединенных Штатов Роберта Липку. Он получил восемнадцать лет тюрьмы.

Отставной майор Василий Митрохин умер в Англии в 2004 году…

Примаков не просто сделал Трубникова первым заместителем, но и видел в нем своего сменщика. Если Евгений Максимович уезжал в командировку, а был день его доклада президенту, он старался, чтобы вместо него обязательно пошел Трубников. Другой бы иначе поступил — нет меня, и никто другой в Кремль не пойдет. А Примаков хотел, чтобы президент лишний раз сам посмотрел на Трубникова. И не упускал случая сказать президенту что-то хорошее о своем заместителе.

Вышло так, как и хотел Примаков. Когда он ушел в Министерство иностранных дел, то сумел добиться, чтобы президент Ельцин подписал указ о назначении Трубникова директором Службы внешней разведки. Но руководителем разведки тот был недолго. Вячеслав Иванович был обязан своим взлетом Примакову. Но из-за Примакова же он потерял пост директора Службы внешней разведки. Став президентом, Владимир Путин из всех руководителей силовых ведомств сменил только одного генерала — в своем бывшем ведомстве, в Службе внешней разведки.

Почему перемены произошли именно в разведке? Федеральная служба безопасности не смогла предотвратить ни взрывов в Москве, ни нападения боевиков на Дагестан. Министерство обороны и Министерство внутренних дел не в состоянии были избежать больших потерь, которые несли федеральные силы во время второй чеченской войны.

На этом фоне разведка казалась самым благополучным ведомством. Так отчего же убрали именно начальника разведки — генерала Трубникова? Потому что его считали человеком Примакова, а Путин хотел в Ясеневе своего назначенца — так все истолковали указ президента.

Общение между руководителями разведки продолжается и после рабочего дня, в воскресные и праздничные дни. Директор и его заместители живут в Ясеневе в поселке Службы внешней разведки в соседних домиках. Одно из преимуществ поселка: там стоят мощные спутниковые антенны, и можно смотреть любой телевизионный канал, не только российский. Руководители СВР любят там жить. Когда Крючков освободил дачу, Примаков не захотел в нее переезжать — это был большой дом на большую семью. А Евгений Максимович в тот момент был один:

— Ну зачем мне такая большая дача? Отдайте тому, у кого семья большая.

И он занял другой, вовсе не директорский домик.

Покинув разведку, Евгений Максимович в определенном смысле остался в разведке. И после назначения министром иностранных дел Примаков продолжал жить в Ясеневе. Его вывезла оттуда Федеральная служба охраны уже тогда, когда он стал премьер-министром и ему полагалась совсем другая загородная резиденция. Дачная жизнь в Ясеневе, кроме всего прочего, давала Примакову — министру иностранных дел — возможность работать в тесном контакте с разведкой. Примаков — в бытность его в МИД — рассказывал мне:

— Мы неофициально собираемся — несколько человек, представители разных ведомств, занимающиеся внешней политикой, — и обсуждаем актуальные проблемы. Это необходимо. Так делается во всем мире.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.