Утро в Заречье

Утро в Заречье

В конце октября – начале ноября Л. И. Брежнев вел довольно активный образ жизни. Как будто бы к нему вернулось второе дыхание. 28 октября – 2 ноября он принимал участие в советско-кипрских переговорах[882], 2-го вручал в Кремле правительственные награды[883], 5-го присутствовал на торжественном заседании, посвященном 65-летию Великой Октябрьской социалистической революции[884], 7 ноября во время демонстрации несколько часов простоял на стене Мавзолея[885], а затем принял участие в торжественном приеме по случаю праздника[886], 8-го охотился в Завидово[887]. Как утверждает Ю. М. Чурбанов, когда Леонид Ильич вернулся с охоты, чувствовал он себя хорошо, и давление было у него идеальное: 80 на 120[888].

9-го с 11.55 Л. И. Брежнев находился в Кремле на своем рабочем месте. В этот день он работал главным образом с документами. В рабочем журнале зафиксирован только один его звонок – H. A. Щелокову и только два посетителя: Ю. В. Андропов и машинистка Г. А. Дорошина[889]. Причем Юрий Владимирович был приглашен на 12 часов[890].

В. Легостаев утверждал, что они могли обсуждать подготовку Пленума[891]. А поскольку все выносимые на пленум вопросы первоначально рассматривались на Политбюро, а Политбюро заседало по четвергам, версия В. Легостаева представляется убедительной, так как до пленума оставалось только одно заседание – 11 ноября.

Но в таком случае Л. И. Брежнев должен был познакомить Ю. В. Андропова и со своим намерением перейти на должность председателя партии и со своим желанием рекомендовать на пост генсека В. В. Щербицкого.

В 19.30 Леонид Ильич уехал на дачу в Заречье[892].

По свидетельству внука, Леонид Ильич «домой приезжал в 6–7 вечера», «до ужина» работал, затем ужинал, «смотрел «Время» и ложился спать»[893].

В документальном фильме А. Пиманова «Кремль-9» со ссылкой на охрану Л. И. Брежнева утверждается, что вечер 9 ноября 1982 г. ничем не отличался от других вечеров. После ужина, как обычно в 21.00–21.30, Леонид Ильич посмотрел выпуск новостей и отправился спать[894].

Между тем, по свидетельству охранявшего его в тот вечер Владимира Тимофеевича Медведева, вернувшись домой и поужинав, Леонид Ильич сразу же отправился в спальню. «Вечером девятого ноября, в мою смену, он не стал смотреть «Время» и поднялся к себе спать»[895]. Не упоминала просмотра новостей в своих беседах с В. В. Карповым и Виктория Петровна[896].

«Когда Леонид Ильич пошел спать, – вспоминала Виктория Петровна, – прикрепленные помогли ему раздеться, дали снотворное, положили добавочное – вдруг еще понадобится». «Дежурные из охраны делали это из уважения. Все уже так привыкли. Если кто дежурит – Медведев, или Собаченков, или Давыдов – пойдут, помогут ему переодеться, уложат, а потом и кличут: «Виктория Петровна, идите, уже зовет». Спальня у нас была на втором этаже, а телевизор – на первом. Если он видит, что я не иду, кричит: «Витя, ты что там делаешь? Я не сплю!» В тот последний вечер, когда пришла, он лежал, потушив свет»[897].

9 ноября Виктория Петровна легла спать около 23.00[898].

На следующий день многие советские люди обратили внимание на то, что с экранов и из эфира исчезли все развлекательные программы. Зато полилась классическая музыка. Вечером ожидалась трансляция концерта в честь Дня милиции, но он был отменен. Стало ясно, что в Москве что-то произошло. Но что? Люди терялись в догадках.

И только еще через день мы узнали, что умер Л. И. Брежнев.

Согласно официальному сообщению, он скончался «10 ноября 1982 г. в 8.30»[899].

В медицинском заключении сказано: «Брежнев Л. И., 1906 года рождения, страдал атеросклерозом аорты с развитием аневризма ее брюшного отдела, стенозирующим атеросклерозом коронарных артерий, ишемической болезнью сердца с нарушением ритма, рубцовыми изменениями миокарда после перенесенных инфарктов. Между восемью и девятью часами 10 ноября 1982 года произошла внезапная остановка сердца»[900].

Эта смерть породила много слухов.

Если верить Р. А. Медведеву, утром 10 ноября Л. И. Брежнев, как обычно, встал, оделся, умылся, сел завтракать, «во время завтрака» «вышел в свой кабинет что-то взять и долго не возвращался. Обеспокоенная жена пошла… за ним и увидела его лежащим на ковре возле письменного стола. Усилия врачей на этот раз не принесли успеха»[901].

«Один из моих друзей, офицер управления охраны, – пишет бывший генерал КГБ СССР Н. С. Леонов, – рассказал мне, что поутру 10 ноября 1982 г. Брежнев проснулся, как обычно, в 8 часов. Долго лежал в постели, кряхтел, сопел, скрипел суставами. Старый организм разгорался плохо, как изношенный примус. К этому привыкли в доме, стали готовить завтрак, заводить машину, и вдруг домашние обратили внимание, что из спальни не слышны обычные старческие шарканья и хрипловатое покашливание. Жена открыла дверь и увидела остановившиеся глаза покойника. «Леня», – раздался кинжальный крик, и Виктория Петровна забилась в приступе понятного человеческого горя. Маги и чародеи из 4-го управления Минздрава вроде бы пытались запустить остановившееся сердце, но в 8.30 пришлось констатировать смерть»[902].

P. A. Медведев, и Н. Леонов оперировали слухами, которые появились после смерти Л. И. Брежнева. Поэтому возникает вопрос, насколько они соответствуют действительности.

Для этого прежде всего необходимо установить круг лиц, которые в то утро находились на даче в Заречье. Насколько удалось установить, это были: жена Л. И. Брежнева Виктория Петровна, их внучка Виктория Евгеньевна Милаева (по первому мужу Филиппова), ее второй муж Геннадий Варакута, комендант дачи Олег Сторонов, помощник начальника охраны Владимир Тимофеевич Медведев, офицеры охраны: Владимир Богомолов, Виктор Немушков, Виктор Кириллов, Владимир Парфенов, Владимир Собаченков, медицинская сестра Зинаида Павловна.

Из имеющихся воспоминаний в первую очередь заслуживают внимания воспоминания Виктории Петровны, которые в 90-е годы были записаны известным писателем В. В. Карповым[903].

По ее словам, обычно она вставала около восьми часов, когда ей делали укол инсулина от диабета, после чего «приводила себя в порядок» и «в полдевятого» садилась завтракать[904]. То, что «она всегда шла делать укол инсулина часов в восемь утра», отмечает и лечивший Л. И. Брежнева врач М. Т. Косарев[905].

В то утро Виктория Петровна тоже встала рано. Причем разбудил ее Леонид Ильич. Ночью ему стало душно, он встал и включил вентилятор[906]. Ю. М. Чурбанов, по всей видимости, со слов Виктории Петровны, утверждает, что это было около 4–6 часов утра[907].

Во сне Л. И. Брежнев, видимо, часто ворочался, в результате чего его одеяло сползло на пол. Замерзнув, он в полусне начал искать руками свое одеяло, но вместо этого нашел одеяло жены. «Я, – вспоминала она, – хорошо спала. И вдруг Леня тянет одеяло. А я ему ворчу: «То тебе жарко, и вентиляцию включаешь, то одеяло с меня тянешь, и я раскрытой остаюсь»[908].

«Я, – читаем мы в воспоминаниях Виктории Петровны дальше, – полежала. Вижу, между шторками полоска светится чуть-чуть. Думаю, надо вставать». Когда она встала, то обнаружила одеяло мужа на полу. «Встала, – рассказывала Виктория Петровна В. В. Карпову. – Его одеяло на полу подняла. Он лежал на правом боку, и вентилятор был включен. Я одеялом Леню прикрыла»[909].

Когда это было, точно неизвестно. Но, видимо, около восьми, так как через некоторое время в спальню заглянула дежурная медсестра Зинаида Павловна, пришедшая делать Виктории Петровне укол. Она сразу же обратила внимание на необычную позу, в которой находился Л. И. Брежнев: «Ой, как-то странно Леонид Ильич лежит на спине – с подушки спустился и одеяло руками смял…». Но Виктория Петровна не придала этим словам значения и вышла из спальни[910].

Тот факт, что дежурная сестра сама заглянула в спальню, дает основание думать, что в то утро Виктория Петровна встала чуть позднее обычного. А то, что она не обратила внимания на слова медсестры, свидетельствует, что Леонид Ильич не производил впечатления умершего человека. Более того, из воспоминаний Виктории Петровны явствует, что около восьми часов Л. И. Брежнев был еще жив, так как в ее присутствии повернулся с правого бока на спину.

Для того, чтобы понять дальнейшие события, происходившие в то утро на даче в Заречье, необходимо установить, когда именно Л. И. Брежнев вставал и отправлялся в Кремль.

С одной стороны, имеются сведения, что у него существовал четкий график, который был разработан и согласован с Е. И. Чазовым[911]. Это подтверждают и воспоминания внука Леонида Ильича, по словам которого, утром у Леонида Ильича все было расписано «по минутам»: «завтрак, парикмахер и к девяти в Кремль»[912]. Можно также указать на решение Политбюро, которым начало рабочего дня для его членов было установлено с 9 часов[913].

С другой стороны, как отмечал секретарь Л. И. Брежнева Н. Дебилов, Леонид Ильич не придерживался строго установленного порядка[914]. Поэтому немаловажное значение имеет вопрос о том, какие распоряжения им были даны охране перед тем, как он отправился спать.

На этот счет удалось пока обнаружить два несовпадающих свидетельства, исходящих от одного и того же человека, коменданта дачи О. Сторонова. В одном случае он утверждает, что Леонид Ильич «попросил начальника охраны разбудить его пораньше», так как он «хотел подготовиться к пленуму[915], в другом случае, что, отправляясь спать, он попросил охрану «разбудить его в девять часов утра»[916]. Что скрывается за этим расхождением, пока неясно.

Около 8.30 Виктория Петровна отправилась в столовую. «Завтракаю, – вспоминала она, – слышу – бегают. Думаю, ну опять, наверное, Володя что-то забыл – а дежурил Медведев – и бегают туда-сюда… А я ничего не знаю, завтракаю в столовой. Дверь прикрыта была»[917].

О том, что в то утро Леонид Ильич не вставал, свидетельствует и его личный секретарь О. Захаров, который в тот день дежурил в кремлевском кабинете генсека[918].

«…10 ноября 1982 г., после суточного дежурства (секретари Генсека работают сутками) я позвонил Медведеву – вспоминал О. Захаров, имея в виду одного из телохранителей Л. И. Брежнева – и сообщил ему, что сменился и уезжаю домой. Владимир Тимофеевич пожелал мне хорошего отдыха, сказав при этом: «А я пойду деда будить». Это было примерно в 8 часов 15 минут»[919].

Далее О. Захаров пишет: «Поднявшись в спальню, Медведев увидел Брежнева в постели мертвым»[920].

В. Т. Медведев вспоминает то утро иначе. Из его воспоминаний явствует, что через 15 минут после звонка О. Захарова, в 8.30 он сдал дежурство Владимиру Александровичу Собаченкову, но не отправился домой сразу же, а задержался в дежурном помещении на полчаса. Поэтому, когда понадобилось будить Леонида Ильича, В. А. Собаченков, как будто что-то предчувствуя, предложил ему сделать это вдвоем[921].

«Вышли из служебной комнаты, – пишет В. Т. Медведев, – без двух минут девять (т. е. в 8.58. – А. О.). Прошли в дом, кивнули вниз Виктории Петровне. Она сидела за столом завтракала. Поднялись на второй этаж, я открыл дверь». Далее, по свидетельству В. Т. Медведева, они отдернули шторы. «Леонид Ильич обычно открывал глаза. На этот раз он не пошевелился, лежал на спине, голова опущена на грудь… поза странная, для сна неудобная, подушка сбилась к спинке кровати и он ее не поправил. Я легонько потряс его за предплечье. «Леонид Ильич, пора вставать». Никакой реакции. Стал трясти сильно, он даже заколыхался в постели, но глаза не открыл»[922].

Обнаружив его в таком состоянии, В. Т. Медведев, по его словам, немедленно поставил в известность о случившемся коменданта дачи Олега Сторонова[923]. По всей видимости, с этой целью в находившееся рядом с дачей служебное помещение, где размещалась охрана, побежал В. Собаченков[924].

И здесь мы сталкиваемся с другой странностью. О. Сторонов утверждает, что в тот день будить Леонида Ильича они пошли втроем (он, В. Т. Медведев и В. Собаченков) и втроем обнаружили его без движения[925].

Если для того, чтобы разбудить генсека, не требовалось двух человек, тем более для этого не нужно было троих.

Обнаружив Л. И. Брежнева неподвижным, В. Т. Медведев и B. Собаченков перенесли его на пол. После этого В. Т. Медведев и пришедший ему на помощь О. Сторонов стали делать искусственное дыхание. «Олег, – вспоминает В. Т. Медведев, – взмок, видимо, он повредил ребро Леониду Ильичу или что-то еще, но изо рта Брежнева брызнула мне на рубашку сукровица»[926].

Среди тех, кто в то утро находился на даче «Заречное-6», был Владимир Викторович Богомолов – офицер выездной охраны Брежнева с 1971 г. Обычно, встав, Леонид Ильич некоторое время плавал в бассейне. В то утро В. В. Богомолов ждал его к 9.00. Услышав в доме шум, он бросился в спальню и оказался там одним из первых. «Дед, – вспоминает он, – лежит и не дышит, но еще теплый, Значит, можно воскресить. Вызываем реанимацию»[927].

В то утро в резиденции Л. И. Брежнева находился офицер охраны Виктор Немушков. «Было 9 часов утра, – вспоминает он, – я уже оделся, потому что планировали, что будет выезд». В это время в дежурном помещении появился другой офицер охраны Владимир Парфенов и предложил ему срочно бежать в дом, потому что там что-то произошло. Когда В. Немушков вышел из служебного помещения, то столкнулся с Владимиром Собаченковым, который шел ему навстречу, видимо, к телефону[928].

Сопоставляя свидетельства В. В. Богомолова и В. Немушкова нельзя не обратить внимание на то, что первый к 9.00 ждал Леонида Ильича в бассейне, второй к этому времени уже готовился на выезд.

Нам не известна инструкция, которая предписывала тогда действия охраны главы государства в подобной ситуации. Но если исходить из логики, то прежде всего В. Собаченков должен был вызвать лечащего врача и реанимацию. Если Л. И. Брежнев был обнаружен без сознания, можно было ограничиться звонком Е. И. Чазову, который возглавлял 4-е управление Минздрава СССР. Если же Л. И. Брежнев был мертв, охрана, по всей видимости, обязана была также поставить в известность об этом 9-е управление КГБ СССР, которое с 1973 по 1982 г. возглавлял Юрий Васильевич Сторожев[929], а он, в свою очередь, должен был немедленно проинформировать о случившемся председателя КГБ СССР В. В. Федорчука и второго секретаря ЦК КПСС, т. е. Ю. В. Андропова.

Насколько известно, в то утро ни Ю. В. Сторожеву, ни В. В. Федорчуку по этому поводу не звонили, следовательно, охрана, обнаружившая Л. И. Брежнева без движения, считала, что он был еще жив.

Когда В. Немушков вошел в дом и поднялся на второй этаж, «там уже находились врач и старший офицер выездной охраны Виктор Кириллов, которые пытались привести Л. И. Брежнева в чувства»[930].

Упоминаемым В. Немушковым врачом несомненно был лечащий врач генсека Михаил Титович Косарев. Его рабочий день, по всей видимости, начинался в 9.00. Но получается, что 10 ноября он приехал в Заречье с небольшим опозданием.

«Я, – вспоминает М. Т. Косарев, – ехал на работу – к нему. А мне звонят в машину и говорят: «Миша, быстрее приезжай». Когда М. Т. Косарев приехал на дачу генсека и поднялся в спальню, то «Володя Медведев, телохранитель, пытался делать искусственное дыхание и массаж сердца»[931].

Именно М. Т. Косарев был тем человеком, который первым сообщил Виктории Петровне о случившемся. «Потом, – вспоминала она, – пришел Михаил Титыч, врач лечащий. Смотрю – без галстука, рубашка расстегнута. Говорит: «Виктория Петровна, Леониду Ильичу что-то не особенно хорошо». Я туда, к спальне, открываю дверь, но меня не пустили»[932].

Обратите внимание на эту деталь. Объяснить ее можно только тем, что к тому времени охрана уже получила приказ: в спальню никого не пускать, даже ближайших родственников[933]. Кто отдал такой приказ, мы пока не знаем. Вероятнее всего, он исходил от Е. И. Чазова.

«По свидетельству Виктории Петровны, первоначально ее успокаивали и говорили: «…ничего, надежда есть!»[934].

Первой, кому Виктория Петровна сообщила о произошедшем, была ее внучка Виктория – дочь Галины Леонидовны и ее первого мужа известного циркового артиста Евгения Милаева[935]. К этому времени Виктория Евгеньевна уже успела побывать в первом браке и получить фамилию Филиппова. Правда, брак оказался непрочным. Вскоре она вышла замуж вторично и со своим новым мужем Геннадием Варакутой и дочерью Галей жила на даче дедушки в Заречье[936].

«Было раннее утро, – вспоминает Виктория Евгеньевна, – меня разбудила бабушка: «Вставай, дедушке плохо»[937].

Это подтверждает, что первоначально речь не шла о смерти Леонида Ильича. Как и Виктория Петровна, Виктория Евгеньевна (по всей видимости, с мужем) бросилась на второй этаж. «Я вскочила, но нас не впустили в спальню»[938].

После этого Виктория Петровна и Виктория Евгеньевна стали обзванивать родных и наиболее близких знакомых[939].

«Я, – вспоминала Виктория Петровна, – позвонила Вере Ильиничне (сестре Леонида Ильича. – АО.), своей сестре, детям, конечно, Юрию Михайловичу»[940].

Однако Ю. М. Чурбанов пишет, что о произошедшем он узнал не от тещи, а от Виктории Евгеньевны. «10 ноября 1982 года, – пишет Юрий Михайлович, – утром, в начале девятого[941], мне на работу позвонила Витуся, дочь Галины Леонидовны, и сказала: «Срочно приезжайте на дачу». На мой вопрос: «Что случилось?» – ответа не последовало»[942].

Ю. М. Чурбанов пишет, что, узнав о произошедшем, он сразу же сел в машину и отправился за женой: «в МИД». Тут явная неувязка. Рабочий день в МИДе и в МВД начинался не ранее 9.00.

По свидетельству Виктории Петровны, зять нашел свою жену не на работе, где она должна была быть с 9.00, а в парикмахерской. «Он за ней (за Галиной. – А. О.), – вспоминала Виктория Петровна, – примчался в парикмахерскую, потом рассказывал: «Я срываю с нее бигуди, думаю: «Господи, кто? Папа? Мама? Мама болела все время…» Они за меня боялись»[943].

Только после этого Юрий Михайлович и Галина Леонидовна появились на даче[944].

Однако Юрий Михайлович и Галина Леонидовна прибыли на дачу не первыми. Раньше чем туда приехали ближайшие родственники генсека, раньше чем туда примчалась реанимация, на даче генсека в Заречье появились Ю. В. Андропов и Е. И. Чазов.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.