III

III

Осуждение старообрядческого движения Соборами 1666 и 1667 гг., карательные меры, предписанные царем, публичное покаяние нескольких выдающихся староверов и анафема, наложенная на них Собором, придали правительству и церковным властям уверенностью том, что это движение подавлено.

Скоро, однако, стало ясно, что подобная оценка ошибочна. Движение староверов демонстрировало поразительную жизненную силу, Оказалось, что его вожди имели колоссальную поддержку в значительных группах населения. Наказания и гонения правительства не могли поколебать дух Аввакума и его друзей, их мученичество вызывало широкое сочувствие. Некоторые из вождей, прежде публично покаявшиеся, отказались от своих обещаний подчиниться. «У этих людей [староверов]... психология мученичества сложилась как способ отрицания светского вмешательства в религиозные дела.... Историк церкви А. Карташев справедливо сравнил преданность старообрядцев своей вере с самоотверженностью древних израильтян, которая прослеживается в обвинительных заключениях их проповедников.»1491

В 1667 г. соловецкие монахи убедительно защищали старую веру в петиции к царю. Многочисленные ее копии разошлись по стране. В 1668 г., когда царь и патриарх категорически потребовали, чтобы монахи приняли никонианские книги и обряды, те поднялись на восстание.1492

В это время Аввакум и другие сосланные вожди староверов активно сочиняли послания верующим, составляли полемические трактаты против никонианцев, формулировали основы старой веры и крепили духовное братство своих приверженцев.1493

В декабре 1667 г. Аввакума, Никифора, Лазаря и Епифания, доставили в Пустозерск. (Никифор вскоре после этого умер). В апреле 1668 г. к ним присоединился диакон Федор. Всех их должны были содержать отдельно друг от друга, и, поскольку в Пустозерске в то время не было специального тюремного здания, воевода приказал его построить. Строительство задержали суровые зимние морозы, недостаток лесоматериалов и рабочих рук, в связи с чем новое здание было готово лишь в концу 1669 г.1494 До его завершения ссыльных, плохо кормили, однако не подвергали строгой изоляции. Охранявшие их стрельцы почувствовали к ним расположение. Все ссыльные возобновили свои литературные занятия. Лазарь и Аввакум написали прошения царю; Федор – обширный трактат о Старой вере под названием «Ответ православных защитников религии по поводу Символа веры и других догматов».1495

Прошение Лазаря в действительности представляло собой увещевание и протест. Лазарь напоминал царю о его долге защищать истинную веру, как это делали его отец (царь Михаил) и дед (патриарх Филарет). Он требовал нового суда и предупреждал царя Алексея: «Не думайте, что нас мало. Сотни тысяч человек на Руси готовы умереть за веру своих отцов».1496

Письмо Аввакума носило личный характер, было мольбой за его семью. «По моим грехам я заслуживаю пустозерской тюрьмы. Но, святая душа, сжалься над моей женой и детьми... Я благословляю тебя...Да простит нас Господь... Мы всегда должны думать о смерти, об аде, о Царствии небесном и помнить наставления нашего [покойного] отца, протоиерея Стефана».1497

Стефан, бывший вождь этих ревнителей, много лет являлся исповедником царя Алексея. Таким образом, в слегка завуалированной форме Аввакум передавал свой конфликт с царем на Божий суд и моральную ответственность святого человека, чью память почитали и Аввакум, и Алексей.

Аввакум также нашел различные пути, чтобы передать свои послания друзьям и последователям в Москве. Одним из посредников в этой секретной переписке служила жена Аввакума, Анастасия, сосланная на Мезень.

В Москве полуподпольным центром староверов являлся дом боярыни Морозовой. Морозова пришла к тому, чтобы всю свою жизнь посвятить делу Аввакума. Он был ее обожаемым духовным отцом" «светом и радостью ее души», как сказал Паскаль.1498

Она посылала деньги Анастасии, информировала Аввакума об общине его последователей в Москве, просила отпустить ее незначительные грехи, истинные и мнимые, настаивала на его благословении. В душе искренне любя ее, Аввакум тем не менее в письмах к ней был строг и суров.

Как вследствие собственного богатства и положения, так и по статусу своего рода, Морозова играла заметную роль при царском дворе. Ее любила первая жена Алексея, Мария. Частично под влиянием Морозовой, члены других именитых родов московского общества; такие как Салтыковы и князья Хованский, Долгоруков и Волконский, сочувствовали староверам.

Смерть царицы Марии Милославской 3 марта 1669 г. лишила боярыню Морозову и ее круг не только друга, но и влиятельной покровительницы.

Мария, с ее приверженностью к старому русскому быту, сдерживала пристрастие Алексея к западным новшествам. После ее смерти царь психологически освободился, чтобы развивать свои вкусы более открыто. Род Милославских терял свое влияние, а звезда склонного к западничеству друга Алексея, Артамона Матвеева, восходила. Матвеев считал староверов упрямыми фанатиками, мешающими прогрессу в России. Московские церковные власти тоже настаивали на более тщательном контроле за религиозной оппозицией.

В Москве одним из самых ревностных защитников церковных традиций был «блаженный» (юродивый) Афанасий, принявший постриг под именем Авраамия. Он служил связным между Москвой я Мезенью и распространял трактаты и послания, приходящие из Пустозерска. 13 февраля 1670 г. Авраамия арестовали и допросили. После почти двух лет тюремного заключения, в начале 1672 г. его сожгли на костре. У него обнаружили письма и документы, свидетельствующие о тесных связях пустозерских ссыльных с Москвой через Мезень.

Правительство немедленно направило в Пустозерск и на Мезень специального представителя, голову (капитана) караульного отряда стрельцов Ивана Елагина, чтобы принять меры для прекращена деятельности ссыльных. На Мезени Елагин поместил жену и двух сыновей Аввакума в тюремную яму, а двум его мезеньским последователям приказал публично покаяться. Оба отказались и были повешены.

С Мезени Елагин отправился в Пустоэерск. Действуя в соответствии с полученными инструкциями, он собрал четырех сосланных (протопопа Аввакума, священника Лазаря, диакона Федора и монаха Епифания), чтобы сделать им предложение. Если они согласятся подписать документ об их подчинении официальной церкви и принятии ими символа веры и способа осенения крестом, их освободят и простят. Все они категорически отказались.

14 апреля 1670 г. четырех заключенных повели на место публичной казни: Елагин объявил, что всех их ждет казнь через отсечение головы. Жители Пустозерска в благоговейном страхе, в большинстве своем сочувствуя заключенным, собрались вокруг плахи. Затем подьячий Елагина зачитал приговор: царь и бояре оказали Аввакуму милость, приказывая заключить его в яму вместо приведения в исполнение смертной казни, которой он заслуживает. Что касается остальных, то им должны были отрубить язык и правую руку. Лазарю и Епифанию однажды уже рубили языки, но, по всей видимости, часть языка сохранилась. Приговор привели в исполнение немедленно. Люди вокруг рыдали, повторяя: «Помилуй нас, Господи!»

После наказания пустозерских ссыльных, царское правительство обратило свое внимание на покровителей староверов среди боярских родов в Москве. Дворецкого Салтыковых арестовали и после его отказа отвечать на вопросы, сожгли на костре. Молодого князя Ивана Хованского подвергли порке.

Боярыню Морозову сначала не трогали. Ее не запугали гонения на ее друзей. Напротив, ее дух закалился. Она почувствовала, что больше не может вести двойную жизнь – жизнь при царском дворе и деятельность влиятельного члена преследуемой религиозной общины. Она понимала, что ее высокое положение при дворе все еще может быть полезным для старообрядческого движения, но ее отвращение к образу жизни этого общества стало слишком велико. 6 декабря 1670 г. она тайно постриглась в монахини под именем Феодора в соответствии с обрядами староверов. Обряд совершил настоятель Досифей.1499

После этого она прекратила исполнять какие-либо функции в придворных церемониях. 22 января 1671 г. ее пригласили на бракосочетание царя Алексея с его второй женой, Натальей Нарышкиной (чьим опекуном был Артамон Матвеев), но она отказалась, сославшись на плохое здоровье. Царь Алексей прекрасно понимал, что она не хочет иметь ничего общего с гонителями того, что она считает истинной верой, В конце дета Алексей предупредил Морозову, через посредников, что она должна подчиниться официальной церкви или приготовиться к наказанию. Одним из гонцов Алексея по этому делу был князь Урусов, муж сестры Морозовой Евдокии, преданно поддерживающий Феодосию-Феодору.

14 ноября 1671 г. Урусов открыл своей жене, что этой ночью Морозову арестуют. Евдокия поехала к Феодоре, чтобы быть с ней. Ночью появился архимандрит Чудова монастыря Иоаким (будущий патриарх) с дьяком и солдатами. Он посоветовал сестрам покаяться. Когда они отказались, их взяли под стражу и заковали в кандалы на глазах юного сына Морозовой Ивана. На следующий день Морозову и Урусову доставили для допроса в Чудов монастырь. Митрополит Павел спорил с ними всю последующую ночь, но они оказались непреклонны в своей верности Старой вере. Сестер разделили и затем поместили в два разных монастыря,

Тем временем молодой Иван Морозов умер от сильного нервного потрясения. Никонианский священник объявил его матери, что это ей Божья кара. Царь конфисковал все имущество Ивана.1500 Примерно в то же время на Дону арестовали и привезли в Москву близкую подругу Морозовой и Урусовой Марию Давидову (жену полковника Акинфа Данилова). Ее содержали в Стрелецком приказе. Эти три женщины – Феодосия-Феодора, Евдокия и Мария – были преданы друг другу и своему общему делу. Им суждено было принять страдания и умереть за истинную веру.

В феврале 1672 г. патриарх Иоасаф II скончался. Его преемник митрополит Новгородский Питирим, человек более миролюбивого нрава, просил царя освободить Морозову и Урусову. Алексей отказался и дал Питириму указание еще раз допросить двух сестер и Данилову и побороть их сопротивление. Питирим согласился на требование царя.

Три женщины, как прежде, оставались тверды в своем отказе покориться никонианской церкви. Тогда их подвергли пыткам кнутом и огнем. Даже полуживые после пыток, они все же не сдавались. Тогда их отправили в Боровск и посадили там в монастырскую темницу.

19 апреля 1673 г. умер патриарх Питирим. Его преемник Иоаким (который в ноябре 1671 г. в качестве Чудовского архимандрита арестовывал Морозову и Урусову) по рождению принадлежал к дворянству и начинал свою карьеру как офицер. Когда ему было тридцать пять лет, умерла его жена, и он постригся в монахи. Он не имел ни богословского образования, ни истинно религиозного духа. Он скорее был церковным администратором, чем прелатом. Иоаким продолжил политику патриарха Никона по защите монастырских земель от посягательств государственной администрации. Что же касается староверов, то он считал их врагами как государства, так и церкви, и, являясь в прошлом военным человеком, больше верил в карательные меры, чем в богословские диспуты.

По делу Морозовой и Урусовой Иоаким сначала ничего не предпринимал. По-видимому, царь Алексей колебался какое-то время прежде чем позволить патриарху вернуться к делам непокорных сестер. Но в апреле 1675 г. Иоаким отправил в Боровск подьячего, чтобы установить для заключенных более строгий режим содержания. У них конфисковали книги и иконы, а также дополнительную одежду. Два месяца спустя в Боровске появился дьяк Кузьмищев. Он перевел Марию из ее кельи в камеру к обычным преступникам. Феодору и Евдокию заключили в темную яму. Всем было запрещено, под страхом смерти, давать сестрам еду и питье. Несмотря на это, некоторые охраняющие их солдаты жалели женщин и время от времени передавали им воду, хлеб, яблоки и огурцы.1501

Силы сестер быстро таяли. Первой умерла Евдокия (11 сентября). После смерти к Феодоре перевели Марию Данилову. Режим их содержания усилили. Морозова умерла 1 ноября; Данилова 1 декабря.

23 декабря правительственные войска, в течение пяти лет безуспешно осаждавшие оплот староверов у Соловецкого монастыря, предприняли новую попытку взять его штурмом, но снова потерпели неудачу. Вскоре, к счастью для правительства, один монах дезертировал и сообщил командиру стрельцов, что в одной из монастырских стен существует замаскированный проход,

Ночью 22 января 1676 г., во время сильной метели, отряд стрельцов проник внутрь и открыл ворота. В крепость ворвались осаждавшие. Монахи были захвачены врасплох. Некоторые оказали отчаянное сопротивление и сложили головы в сражении. Других арестовали и либо казнили, либо сослали; совсем немногие попросили прощения и покорились.

Когда известие о падении Соловков дошло до Москвы, царя Алексея уже не было в живых. Он умер на рассвете 30 января. Царем стал его старший сын Федор, болезненный мальчик четырнадцати лет. С ним к власти возвращался клан Милославских, или так казалось. Артамон Матвеев попал в опалу, его арестовали и лишили боярского чина. Земельные владения и почти все его имущество конфисковали (ему оставили только тысячу рублей). Его вместе с сыном выслали в Пустозерск.1502

Таким образом, по иронии судьбы (или по умыслу его врагов?) Матвеев должен был разделить место ссылки с Аввакумом и его соратниками, которых Матвеев, находясь у власти, туда сослал. Стрельцы Матвеева обычно охраняли в Пустозерске заключенных староверов. Теперь у стрельцов был новый командир, и они должны были охранять также и своего бывшего командующего.

Какое-то время староверы надеялись, что колесо истории поворачивается и правительство станет относиться к ним более миролюбиво. Эти надежды не оправдались. Западные влияния при дворе не исчезли с Матвеевым. К этому времени они уже прочно укоренились в высших слоях московского общества. Царь Федор был воспитан в атмосфере полонофильства; он бегло говорил по-польски. Его наставник, Симеон Полоцкий, являлся автором яркого опровержения старообрядческих принципов. В политике два молодых советника царя Федора, Языков и Лихачев, скоро стали руководить московским правительством. Кроме того, патриарх Иоаким твердо держал бразды правления церковной администрацией в собственных руках и не был склонен идти на какой-либо компромисс со староверами.

Среди приверженцев истинной веры распространилось отчаяние. Они чувствовали, что вот-вот наступит царство Антихриста. Те дни, развивавшиеся среди староверов, беспокоили даже Аввакума.

В конце декабря 1678 г. тобольский воевода Петр Шереметев получил информацию, что толпы староверов и их сторонников собрались в скиту на берегу реки Березовка и находятся в состоянии религиозного экстаза. Доложили, что там произошло чудо: небеса раскрылись и появилась Дева Мария и ангелы.

2 января 1679 г. Шереметев послал отряд рейтаров, литовцев и татар разрушить скит и арестовать староверов. Однако сочувствующие, по всей вероятности, предупредили их об этом. Когда дошли до места, они нашли только дымящиеся руины; староверы сожгли строения и себя. В огне погибло 1700 мужчин и женщин.1503

В Москве старообрядческий священник Исидор не только потребовал, чтобы были расторгнуты браки, заключенные никонианскими священниками, но и запретил истинно верующим вообще вступать в брак, даже по старому обряду.1504 Более того, Исидор и его последователи, Игнатий и Иона, исключили из своих имя варя Федора, как еретика.1505

Из своей тюрьмы Аввакум послал Исидору два письма, возражая против его отрицания брака.1506 По поводу молитвы за царя Аввакум писал Ионе: "Если и когда вы молитесь за царя отступника, не называете его по имени, но говорите просто: «Боже, дай царю определенного имени победу над его супостатами, то есть владеющими демонами».1507

В письме к Исидору Аввакум защищал царя Федора: «Почему не молиться Богу за царя Федора. Он хороший человек. Спаси, Господи, его и его благочестивый род: его деда, царя Михаила, и его великого прадеда, патриарха Филарета».1508

Мы можем заметить, что Аввакум не упоминает отца Федора, царя Алексея, так как своей поддержкой никонианства он исключил себя из «благочестивого рода». Но Аввакум ещё верит в возможность возвращения Федора на путь Михаила и Филарета.

Для этого казалось необходимым оказать на Федора некоторое давление. К 1681 г. настоятель Досифей (тот, который посвятил в монахини боярыню Морозову) пришел к заключению, что только петиций к царю будет недостаточно и староверы должны поддержать мольбы силой, если понадобится. Он надеялся, что по крайней мере стрельцов можно убедить потребовать восстановления истинной веры, и что царь пойдет на это. Досифей обсудил свой план с Аввакумом. Тот одобрил: «Действуй во имя любви к Богу, но двигайся с благоразумием».1509

Неудавшийся московский заговор 1681 г. показал, что капитоны и радикальные группы внутри движения староверов выступают больше за открытое восстание, чем за организованное давление на царя.

Разоблачение заговора капитонов, а также постоянно поступающая информация о литературной и другой деятельности староверов насторожили правительство и церковные власти. Было решено усилить карательные меры против староверов. Психологически, это был подходящий момент для облегчения положения выдающихся противников старообрядчества – бывшего патриарха Никона (высланного при царе Алексее) и боярина Артамона Матвеева (сосланного Федором).

Летом 1681 г. царь Федор издал указ, позволяющий Никону возвратиться в его Воскресенский монастырь. К этому времени здоровье Никона сильно пошатнулось. Он умер на лодке, везущей его обратно вниз по Волге, у Ярославля, 17 августа.

Матвеева в 1680 г. перевели из Пустозерска на Мезень (где жизнь была легче). В декабре 1681 г. царь Федор простил его, ему возвратили его прежние владения и пожаловали новое в Суздальском уезде. Он получил совет проследовать в Лух, городок между Суздалем и Нижним Новгородом.

Активные действия против староверов одобрил церковный Собор, созванный патриархом Иоакимом в феврале 1667 г. На основе решений Великого Собора в 1667 г. Собор 1682 г. дал наказ административным властям церкви и государства действовать сообща в подавлении любой раскольнической деятельности, искать главарей и брать их под стражу.1510 До окончания работы Собора правительство приказало пустозерских заключенных (Аввакума, Епифания, Лазаря и Федора) сжечь на костре. Приказ был исполнен 14 апреля.