Видимая часть айсберга

Видимая часть айсберга

В 1945 году первого секретаря Ленинградского обкома Жданова перевели на работу в Москву. Спустя год, в марте 1946-го, туда же отправился и его преемник, Алексей Кузнецов. Он также стал секретарем ЦК и занял один из двух ключевых постов в аппарате ЦК - начальника Управления кадров. До него в этой должности работал Маленков, пока что временно отставленный от серьезных дел (по-видимому, в связи в разборками в курируемом им авиапроме). Учитывая, что второй основной пост в аппарате - начальника Управления пропаганды и агитации - занимал Жданов, впору было говорить о «ленинградском десанте» в ЦК. (Впрочем, какие отношения были между Ждановым и Кузнецовым - вопрос, на который пока никто толком ответить не может.) А одну из ключевых должностей в государстве - председателя Госплана - занимал выходец из Ленинграда Вознесенский. Само по себе это еще ничего не значит: например, три члена Политбюро были выходцами с Кавказа - ну и что?

...Считается, что все началось с ленинградской оптовой ярмарки.

В октябре 1948 года, подсчитав накопившиеся неликвиды продовольственной и прочей продукции на складах Министерства торговли, Бюро Совмина СССР разрешило провести в декабре межобластные оптовые ярмарки, чтобы все это реализовать. Этим предлогом и воспользовался председатель Совета Министров РСФСР Родионов - в начале января он проводит в Ленинграде огромную, формально всероссийскую, а по сути всесоюзную оптовую ярмарку. Проводит без санкции Совмина СССР, лишь уведомив о том оперативный орган - Бюро Совмина, так, словно бы речь идет о выполнении октябрьского решения. Да, она, конечно, была и межобластной, эта ярмарка - но едва ли Совмин, давая санкцию, имел в виду торговлю между Калининградом и Сахалином...

Толку из этого действа не вышло никакого. Распродать неликвиды не удалось, итогом мероприятия стали испорченные товары на сумму в 4 миллиарда рублей - и это в голодное послевоенное время. Еще одним итогом стало то, что Родионов с треском вылетел с занимаемой должности.

...Едва закончилась ярмарка, как практически сразу, в январе 1949 года, в ЦК пришло анонимное письмо - о том, что на состоявшейся 25 декабря партконференции Ленинградского обкома сфальсифицированы результаты голосования. Проверка показала, что на самом деле так оно и было. Чтобы достичь «единогласия», председатель счетной комиссии заменил 23 бюллетеня «против» на бюллетени «за». Голоса эти в масштабе ленинградской парторганизации никакой погоды не делали, так что подмена явно была проведена для эстетики. А вот последствия эстетических пристрастий оказались для партийных лидеров очень неприятными: поплатились постами секретарь ЦК Кузнецов и первый секретарь Ленинградского обкома Попков, второму секретарю Капустину был объявлен выговор. Так считается.

А теперь посмотрим факты. На самом деле махинации с голосованием разбирались на местном уровне, и за них поплатился председатель счетной комиссии. А в постановлении Политбюро о снятии с должностей Кузнецова, Родионова и первого секретаря Ленинградского обкома Попкова о мухлеже с бюллетенями нет ни слова. Речь там идет о вещах куда более серьезных.

Док. 10.1. Из Постановления Политбюро «Об антипартийных действиях члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А. А. и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) т.т. Родионова М. И. и Попкова П. С». 15 февраля 1949 г.

«На основании проведенной проверки установлено, что председатель Совета Министров РСФСР вместе с ленинградскими руководящими товарищами при содействии члена ЦК ВКП(б) тов. Кузнецова А. А. самовольно и незаконно организовал Всесоюзную оптовую ярмарку с приглашением к участию в ней торговых организаций краев и областей РСФСР, включая и самых отдаленных, вплоть до Сахалинской области, а также представителей торговых организаций всех союзных республик. На ярмарке были предъявлены к продаже товары на сумму около 9 млрд. рублей, включая товары, которые распределяются союзным правительством по общегосударственному плану, что привело к разбазариванию государственных товарных фондов и к ущемлению интересов ряда краев, областей и республик. Кроме того, проведение ярмарки нанесло ущерб государству в связи с большими и неоправданными затратами государственных средств на организацию ярмарки и на переезд участников ее из отдаленных местностей в Ленинград и обратно.

Политбюро ЦК ВКП(б) считает главными виновниками указанного антигосударственного действия кандидатов в члены ЦК ВКП(б) т.т. Родионова и Попкова и члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А. А., которые нарушили элементарные основы государственной и партийной дисциплины, поскольку ни Совет Министров РСФСР, ни Ленинградский обком ВКП( б) не испросили разрешения ЦК ВКП( б) и Совмина СССР на проведение Всесоюзной оптовой ярмарки и, в обход ЦК ВКП( б) и Совета Министров СССР, самовольно организовали ее в Ленинграде».

Как видим, дело ясное, словно вода лесного родника. Кузнецов, Родионов и Попков сами, своей волей, без каких-либо санкций превратили межобластную ярмарку во всесоюзную (поскольку приехали делегации других республик), да еще и погорели на этом. Сталин последние двадцать лет только и делал, что боролся с бардаком - и вдруг такой рецидив! И за меньшие прегрешения люди с треском улетали далеко с государственных постов.

Нам эта ярмарка интересна разве что своей бессмысленностью - зачем?

Однако последовавшие вслед за этим обвинения оказались уже серьезней и отражали некую тенденцию, которая, по-видимому, была хорошо известна присутствующим.

«Политбюро ЦК ВКП(б) считает, что отмеченные выше противогосударственные действия явились следствием того, что у т.т. Кузнецова А. А., Родионова, Попкова имеется нездоровый, небольшевистский уклон, выражающийся в демагогическом заигрывании с ленинградской организацией, в охаивании ЦК ВКП(б), который якобы не помогает ленинградской организации, в попытках представить себя в качестве особых защитников интересов Ленинграда, в попытках создать средостение между ЦК ВКП(б) и ленинградской организацией и отдалить таким образом ленинградскую организацию от ЦК ВКП( б).

В связи с этим следует отметить, что т. Попков, являясь первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), не старается обеспечить связь ленинградской партийной организации с ЦК ВКП(б), не информирует ЦК партии о положении дел в Ленинграде и вместо того, чтобы вносить вопросы и предложения непосредственно в ЦК ВКП(б), встает на путь обхода ЦК партии, на путь сомнительных закулисных, а иногда и рваческих комбинаций, проводимых через различных самозваных "шефов" Ленинграда, вроде т.т. Кузнецова, Родионова и других.

В этом же свете следует рассматривать ставшее только теперь известным ЦК ВКП(б) от т. Вознесенского предложение "шефствовать" над Ленинградом, с которым обратился в 1948 году т. Попков к т. Вознесенскому Н.А., а также неправильное поведение т. Попкова, когда он связи ленинградской партийной организации с ЦК ВКП(б) пытается подменить личными связями с так называемым "шефом" т. Кузнецовым А. А.

Политбюро ЦК ВКП(б) считает, что такие непартийные методы должны быть пресечены в корне, ибо они являются выражением антипартийной групповщины, сеют недоверие в отношениях между Ленобкомом и ЦК ВКП( б) и способны привести к отрыву ленинградской организации от партии, от ЦК ВКП( б).

ЦК ВКП( б) напоминает, что Зиновьев, когда он пытался превратить ленинградскую организацию в опору своей антиленин- ской фракции, прибегал к таким же антипартийным методам заигрывания с ленинградской организацией, охаивания Центрального Комитета ВКП( б), якобы не заботящегося о нуждах Ленинграда, отрыва ленинградской организации от ЦК ВКП( б) и противопоставления ленинградской организации партии и ее Центральному Комитету».

Что любопытно - на пленуме Ленинградского обкома, состоявшемся 21 февраля, с этими обвинениями никто не спорил. Их даже отчасти прокомментировали. Сейчас это объясняют тотальной запуганностью ленинградского актива... интересно, чем можно так сильно напугать людей, переживших войну и блокаду, чтобы заставить согласиться с заведомо неправильными обвинениями? Но вот что говорил сам Попков:

Цит. 10.1

«Дело обстояло таким порядком, что абсолютное большинство вопросов, которые шли из областного и городского комитетов партии... они шли в ЦК через Кузнецова. Меньше было поставлено вопросов через Жданова, больше - через Кузнецова. Причем... я считал такую постановку правильной. Я eudei стремление Кузнецова руководить Ленинградской организацией, но я не понимал, что этим он отделяет Ленинградскую организацию от ЦК ВКП(б)...

Вот некоторые факты. Мне товарищ Кузнецов однажды позвонил и с возмущением накричал на меня (я за один крик должен был поставить в известность ЦК партии): "Что вы строите дорогу в Териоки? (Зеленогорск. - Е. П.) - для того, чтобы вам легче было ездить на дачу?" Я сказал: сдается курортная зона, нужна дорога. Есть решение сессии Ленсовета и горкома партии. "Это вы все придумали. Такие вопросы нужно согласовывать с ЦК - вы не имеете права решать такие вопросы..." Теперь я понимаю, что, требуя согласования таких вопросов с ЦК, под ЦК он разумел себя.

Приезжает Вербицкий (секретарь Ленинградского горкома. - Е. П.) и говорит: "Я был у Алексея Александровича Кузнецова, который спрашивал меня, на каком основании вы хотите снять трамвайное движение с проспекта Энгельса?.." Вербицкий тогда заявил: такие вопросы Кузнецов требует согласовывать с ним...

Кузнецов мне предложил: "Будете готовиться к пленуму, привезите резолюцию предварительно, мы ее вам здесь поправим, у нас аппарат большой..."»

Напоминаем: Кузнецов был секретарем ЦК, начальником Управления кадров, а не куратором Ленинграда. В Советском Союзе такие действия не приветствовались, не раз и не два местному начальству советовали не искать себе «шефов» в Москве - но все, естественно, как об стенку горох.

«...В правильности действий Кузнецова я сомневался. Будучи в Москве, я зашел к Андрею Александровичу Жданову и рассказал ему об этом. Андрей Александрович разъяснил мне: Кузнецов так действовать не имеет права. "Почему, - сказал, - я таких претензий не имею? А ведь, кажется, я больше прав имею на Ленинград, чем Кузнецов"... Я говорю: "Как быть?" - "Вы поменьше советуйтесь с Кузнецовым, чаще докладывайте о работе мне, а я буду докладывать Политбюро".

...Я заходил к Андрею Александровичу... Меня товарищ Жданов спросил: "Чем, товарищ Попков, объяснить, что на вас озлился Кузнецов?" Тем, говорю, что вы мне посоветовали: я перестал его информировать". - "Нет, посмотрите, здесь что-то большее". Хорошо, говорю, пригляжусь. Но я так и не понял..."»

Вообще читать все это довольно противно: как они, оправдываясь, друг друга топят. И что любопытно, они ведь суть претензий так и не понимают. Вот Капустин, второй секретарь:

«В системе нашей было так: как поездка - так обязательно зайти. В последний раз, когда я с делегацией приехал приветствовать Московскую партийную конференцию, я приветствовал ее от души, по-ленинградски. И... опять не преминул к нему зайти. Зайти к снятому секретарю! Чего ради зашел? Зачем?»

Тут уж покоробило даже ко многому привычного Маленкова.

«Дело не в том. что вы ходили или не ходили к товарищу Кузнецову - он был секретарем ЦК: почему бы не зайти? А дело в том, что Центральный Комитет не знал, о чем вы говорили с Кузнецовым, какие указания давал Кузнецов. Все это замкнулось в группе... У Центрального Комитета есть секретариат, есть бюро, есть Политбюро, и, в зависимости от важности вопроса, решает Секретариат, бюро или Политбюро. В партийном порядке... Вы поддерживаете другой порядок - единоличное решение вопроса, единоличные указания. Вот о чем идет речь. А не о том - зашел или не зашел? Заходите, пожалуйста. Разве это запрещено? Вы и сейчас не понимаете, о чем идет речь...»

А нынче стало ли яснее, о чем речь? Сейчас ведь рассматривают дело так, как и Капустин, - словно бы разговор исключительно о личностях. Ошибся Кузнецов или не ошибся, разгневался на него вождь или не разгневался. А ведь проблема совершенно в другом - во взаимоотношениях центра и регионов. И порядок, когда партийные организации должны быть прозрачны для ЦК, установлен не от хорошей жизни.

Беда крылась в специфической системе управления страной. Она тоже появилась от отчаяния, когда власти поняли, что не могут заставить работать государственный аппарат - но от этого не легче. В 20-х годах установился такой механизм руководства: формирующийся новый госаппарат плотно курировала партия. Все, кто занимал более или менее видные посты, являлись членами ВКП(б), которая управляла, пользуясь партийной дисциплиной, ибо государственную не ставили ни в грош. Партия не была иерархической структурой, полномочия в ней делегировались снизу вверх, низы были чрезвычайно активны - в этих условиях любая замкнутая группа тут же начинала проводить свою линию во всех областях жизни, до которых могла дотянуться. Это даже если у нее не было идеологических особенностей. А если были?

У меня есть любимый пример. Допустим, принято решение проводить коллективизацию. При этом треть организаций подчиняется решению, как оно есть; еще треть выступает за тотальное обобществление всего, что движется, и действует соответственно, расстреливая всех, кому это не нравится; а остальные стоят за «постепенное врастание» крестьянина в кооператив и не делают вообще ничего. И что, в таком случае, начнется в стране?

Или другой пример, из реальной жизни. В Казахстане, в середине 30-х годов, ЦК республики по партийным каналам передал указание: судить расхитителей колхозного добра собранием колхозников с приведением приговоров в исполнение - короче говоря, велено было устраивать самосуды. И ничего себе подготовочка к принятию Конституции! Не от хорошей жизни в ЦК хотели знать, о чем разговаривают между собой коммунисты: если этот процесс не контролировать, они такого наворотят!

Лишь после «тридцать седьмого года» партийных руководителей удалось более-менее привести в чувство. И вот опять: всего два года, как Кузнецова взяли в аппарат ЦК, а уже появилась группа и уже черт знает что вытворяют: провели ярмарку на всю страну, угрохали кучу денег, убытков на четыре миллиарда. Есть от чего озвереть...

И ведь это самое безобидное из того, что придумали в Ленинграде. У них в головах бродили такие идеи, что закачаешься!

Снова Попков:

«Я неоднократно говорил - причем говорил здесь, в Ленинграде... говорил это и в приемной, когда был в ЦК... о РКП. Обсуждая этот вопрос, я сказал такую штуку: "Как только РКП создадут - легче будет ЦК ВКП(б): ЦК ВКП(б) руководить будет не каждым обкомом, а уже через ЦК РКП". С другой стороны, я заявил, что когда создадут ЦК РКП, тогда у русского народа будут партийные защитники».

То есть Попков во всеуслышание признается в том, что агитировал за создание компартии России. Знакомая история, не правда ли? На эту идею сорок лет спустя купились люди куда более образованные, чем тогдашнее партийное начальство. А Кузнецов выдвигал идею сделать Ленинград столицей России, перевести туда республиканские министерства. Трудно ли догадаться, кого он видел в роли Первого секретаря Российской компартии?

Надо ли объяснять, что значит создание такой партии при тогдашней структуре страны? Это значит, что партийный центр мгновенно превратится в аналог СНГ, всецело зависящий от воли республиканских компартий. А определять эту волю станет самая многочисленная организация - РКП. Как вы думаете, будет ли Кузнецов, при его-то характере, выполнять решения Москвы? Впрочем, мы все это наблюдали в натуре: сначала создание РКП, потом появление президента России - а затем легкий и элегантный перехват управления у союзных структур.

Вот и вопрос: было ли такое в планах «ленинградцев», когда они выдвигали эту идею, или же они просто «не подумали»... Любопытно, что со Ждановым Попков о создании РКП не говорил - стало быть, соображал, что не так эта идея чиста, как кажется.

...Впрочем, «ленинградцы» отделались легко. Кузнецова назначили начальником Дальневосточного бюро ЦК, которое, правда, пока существовало только на бумаге - но кто мешал новому начальнику заняться его организацией? Родионова и Попкова направили на партийные курсы при ЦК ВКП(б) - по-видимому, надеясь, что с образованием к ним придет понимание того, что такое государственная дисциплина и для чего она нужна. Но официальная версия упорно считает: их сняли, чтобы вскоре арестовать.

А вот это не факт! Общеизвестна истина: «вслед за этим» не всегда означает «вследствие этого». Возможно, одно с другим как-то связано - но вовсе не обязательно, что уже тогда, в феврале, их судьба была решена. Секретарей ЦК снимали и вправду редко - но бывало. Маленков за бардак в авиапромышленности поплатился тем же самым. Но уж Попков точно был не одинок: в конце 40-х - начале 50-х годов прошла целая серия региональных скандалов. «Ульяновское дело» - секретарь обкома снят за пьянство и расхищение спирта. Карельский обком - развал работы, пьянство, растраты. «Челябинское дело» - развал работы, блат, пьянство, бытовое разложение и т. д. Кстати, и Кузнецова Хрущев, уже в 1954 году, «обласкал», заявив во всеуслышание в Ленинграде, на собрании партийного актива: «Известно, что тов. Кузнецов и другие допускали разные излишества, выпивки допускались. И расходование средств государственных не по назначению допускалось, и бахвальство, и некоторое зазнайство...»

Партийных секретарей снимали постоянно: за развал работы, пьянство, групповщину, воровство... Одних сажали, другим находили работу по силам. Показательна в этом смысле история секретаря Московской организации Попова. Он, кстати, тоже выходец из Ленинграда, тоже секретарь ЦК, и сняли его в том же 1949 году за совершенно замечательные художества. Как было написано в письме, с которого начались его неприятности, товарища Попова «одолевает мысль в будущем стать вождем нашей партии и народа». Что касается фактов, то он вознамерился управлять всем, что расположено в Москве, в том числе союзными министерствами. Как было написано в постановлении Политбюро, Попов пытался «подмять министров и командовать министерствами, подменить министров, правительство и ЦК ВКП(б)» и многое, многое другое. В сравнении с постановлением по Москве «ленинградцев» просто по головке погладили.

Казалось бы - таких должны отстреливать в первую очередь. А вот ничего подобного! Товарища Попова, действительно, сняли с постов секретаря ЦК и первого секретаря МГК, но вот арестовывать его никто и не думал. Впоследствии, еще в сталинское время, он занимал министерские посты, был директором завода, при Хрущеве - послом в Польше, потом снова директором завода, благополучно дожил до пенсии и умер в 1968 году. Так что дело было в чем-то другом...

Данный текст является ознакомительным фрагментом.