3. Тупик генерала Дудаева

3. Тупик генерала Дудаева

Отделение Прибалтики - было лишь началом гигантского камнепада. Территория страны съеживалась на глазах, точно кусок шагреневой кожи; и конца края этому не было видно.

Несмотря на итоги мартовского общесоюзного референдума, когда абсолютное большинство высказалось в поддержку единого государства, августовский путч перечеркнул все старые договоренности. Собственно, договариваться стало не с кем и не о чем; каждый из национальных лидеров мнил себя уже политиком планетарного масштаба. Местечковые амбиции напрочь заслоняли здравый смысл, а Запад лишь радостно хлопал в ладоши. («Очень хорошо, что Советский Союз не цепляется за территории, захваченные силой», - восторгалась публично железная Маргарет Тэтчер, та самая, объявившая некогда, что «демократия подкрепляется силой».)

Напрасно Горбачев метался, точно Васисуалий Лоханкин возле горящей Вороньей слободки; все уже было предрешено. Попытки подписать союзный договор и создать новое федеративное государство так и остались навсегда утопией.

На сей раз роль детонатора играла уже не Прибалтика, а братская Украина. 15 октября в одностороннем порядке Киев отказался от всех своих прежних обязательств - в частности, от подписания договора об экономическом союзе. И хотя Горбачев пытался еще хорохориться, утверждая, что «Союз возможен и без Украины», исход ситуации был понятен уже наперед.

Бытует убеждение, что смертный приговор державе был вынесен 7 декабря в Беловежской пуще Ельциным, Кравчуком и Шушкевичем. Это верно только отчасти.

В действительности славянские лидеры лишь констатировали клиническую смерть; де-факто же - наступила она еще раньше, и вновь не без участия Запада.

Ключевым моментом в судьбе страны стало признание американцами украинской незалежности; что показательно - случилось это еще за несколько дней до проведения в республике соответствующего референдума. Единства в этом вопросе у Белого дома поначалу не наблюдалось; умеренные считали разумным дождаться официальных итогов волеизъявления; ястребы, непризнанным лидером которых считался министр обороны Дик Чейни, требовали, наоборот, ковать железо, пока горячо.

(«Дик хотел развала Советского Союза, - откровенно признается бывший госсекретарь Джеймс Бейкер, - он видел в Украине ключ к этому и полагал, что, если Америка поспешит с признанием, украинское руководство будет более настроено в пользу положительных отношений с нами».)

В итоге - верх взяли ястребы.

Референдум был назначен на 1 декабря. Но уже 27 ноября президент Буш объявил, что США намерены признать независимость Украины и незамедлительно вступить с ней в прямые дипломатические сношения; для Горбачева, все еще продолжавшего умильно взирать на Запад через розовые очки, такое вероломство вновь стало полной и убийственной неожиданностью.

(Впрочем, и руководство российское поначалу тоже не понимало, как реагировать на происходящее. Встретив госсекретаря Бейкера на международной конференции в Будапеште, ельцинский министр Козырев принялся жалобно дергать его за пиджак: «Что же нам делать?» «Я сказал ему, что у России нет выбора, - вспоминает Бейкер в мемуарах. - Если Украина проголосует за независимость, Россия должна это признать или вступить на путь долгой политической борьбы, которую Россия не может выиграть и которая нанесет России огромный ущерб».)

Украина за независимость дружно проголосовала. Через три дня Ельцин, по совету Бейкера, ее признал, тем самым навсегда отказавшись от любых территориальных притязаний, даже на исконно русские Крым и Донбасс. Для США это стало настоящим триумфом. Неприступная крепость окончательно пала к ногам Запада.

Но оттого, что Советский Союз приказал долго жить, угроза распада России совсем не уменьшилась; дурные примеры, известно, заразительны. Лихорадка независимости перекинулась теперь и на внутрироссийские автономии; у каждой ведь имелся собственный национальный лидер, которому тоже очень хотелось обрести самостоятельность со всеми вытекающими отсюда последствиями: охрана, обслуга, бюджет; деньги, в конце концов.

Ничего нового; в отечественной истории подобное бывало уже не раз. Как только центральное княжество, объединявшее славянские земли, ослабевало, моментально начинались братоубийственные войны и парад суверенитетов в лице удельных княжеств.

Огонь сепаратизма начал охватывать и совсем уж мирные регионы; в 1993 году, например, руководство Свердловской области объявило о создании Уральской республики, которая даже приняла конституцию и напечатала собственную валюту - уральские франки. О желании отделиться от России почти в открытую заговорил не только Урал, но и другие территории.

И все же главную головную боль доставлял центру, разумеется, Кавказ. Уже осенью 1991-го от России де-факто отделилась Чечня, в 1992-м заполыхала война между Осетией и Ингушетией, начались волнения в Кабардино-Балкарии.

Собственно, другого ждать не приходилось; если уж меланхоличные чухонцы полезли на баррикады, что говорить про горячих абреков, у которых воинственность впитана с молоком матери, а острый кинжал служит элементом национального костюма.

Это была далеко не первая попытка разыграть кавказскую карту; вековые противоречия мусульман и христиан исстари использовались нашими врагами, свято следующими нехитрому принципу: разделяй и властвуй.

Еще в 1830 году - в самый разгар горских войн - британским лордом Пальмерстоном был разработан проект создания Конфедерации северокавказских народов, само собой - под патронажем Лондона, но никак не Петербурга.

Чуть позже, в 1918 году, эту концепцию едва не воплотят в жизнь - под присмотром лорда Керзона, инициатора знаменитого антироссийского ультиматума; тогда была предпринята попытка учреждения подконтрольной англичанам Горской республики, которая включала бы в себя территорию Абхазии, Дагестана, Чечни, Осетии, Кабарды и Адыгеи.

Нельзя не вспомнить и о том, что при взятии Кавказа немцы тоже делали основную ставку на мусульманское население. Созданное в Чечено-Ингушетии еще до их прихода бандподполье готово было выдвинуть против большевиков 25 тысяч штыков.

Впрочем, подлинный расцвет этой стратегии пришелся на конец 1970-х - начало 1980-х годов, когда американские и английские власти вступили в наиболее активную фазу тайной войны против СССР.

Специалистами Королевского азиатского общества, Оксфордского университета, Института исследований Востока и Азии, а также аналитиками МИ-6 была создана концепция «северокавказской части южной дуги напряженности». Суть ее очень коротко определил британский разведчик Бернард Льюис: дестабилизация обстановки в Советском Союзе путем провоцирования исламского недовольства на Кавказе и в Средней Азии.

И вот теперь концепция эта начала реализовываться на практике…

У чеченской войны было множество причин. Перечислять их можно долго; не последнюю роль сыграла здесь, конечно, и очевидная глупость российского руководства, которое собственными руками выпустило джинна из бутылки, а потом не сумела запихать его обратно.

Все годы, пока дудаевский режим существовал, он умело поддерживался из Москвы - федеральными траншами, нефтедолларами, оружием. Достаточно сказать, что вплоть до ноября 1994-го Чечня совершенно официально получала от российского правительства квоты на прокачку нефти, хотя ни единого рубля в казну потом не возвращалось, а обретенную нефть Дудаев преспокойно продавал за рубеж.

Бред какой-то - по-другому и не скажешь. То есть в Генштабе полным ходом разрабатывался уже план военной операции, российские самолеты бомбили чеченские города и веси. И в то же самое время наше «черное золото» продолжало идти в Чечню, подпитывая не потенциального - какое там - самого что ни на есть прямого врага, против которого завтра выдвигаться в поход.

Созданная еще в 1995 году Комиссия Госдумы по расследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике (ее возглавлял Станислав Говорухин) долго пыталась найти ответ на эту загадку. И, в общем, нашла.

В облике главного защитника несчастных чеченцев был опознан Егор Гайдар - лидер либералов-реформаторов, вождь Демвыбора России, а затем сопредседатель СПС. Именно к нему, как установила комиссия Говорухина, лично (и небезуспешно) обращался за выделением экспортных квот Дудаев.

Когда Гайдара пригласили на заседание думской комиссии, он без запинки объяснил, что остановить поставки было физически невозможно.

«Грозненский НПЗ - это крупнейшее нефтеперерабатывающее предприятие юга России, - читал Гайдар ликбез депутатам. - В этой связи разом перекрыть нефтяной кран означало, ну скажем, по меньшей мере оставить Краснодарский край и Ставрополье, и Северный Кавказ без топлива к посевной… Поэтому мы постепенно сокращали поставки нефти на Грозненский НПЗ по мере того, как отрабатывались другие схемы снабжения…»

В действительности аргумент этот не выдерживает никакой критики. На фоне всей нефтедобычи страны грозненская нефть занимала очень незначительную часть: примерно десятые доли процента. Если б грозненское производство было остановлено, это практически никак не сказалось бы на общей ситуации, и уж тем более на посевной, о которой столь трогательно заботился пухлощекий Егор Тимурович. Но зато - больно ударило б по карману боевиков, ибо «Чечня получила от продажи нефти и нефтепродуктов за границу в 1992-1993 годах миллиарды долларов США» (цитата из итогового заключения думской комиссии).

Впрочем, не будем отвлекаться, тем более Гайдар был отнюдь не единственным из российских либералов, кто питал странную приязнь к дудаевскому режиму; в числе поклонников неистового Джохара в разное время успели отметиться и Галина Старовойтова, и Сергей Ковалев. А уж про Константина Борового и говорить нечего - Дудаева накрыло ракетой аккурат в тот момент, когда дружески беседовал он с ним по телефону.

Да, все было так - без поддержки Москвы чеченского анклава никогда не появилось бы, он не смог бы окрепнуть, превратиться в гнойник на теле России. Но и закрывать глаза на участие в этом наших внешних врагов тоже совсем не следует.

Чеченскую карту пытались разыгрывать все, кому не лень: и Запад, и Восток. Причем участие и первых и вторых явно не ограничивалось одной только моральной поддержкой; неслучайно сразу после развала СССР правительство США объявило Кавказ зоной своих стратегических интересов.

Уже летом 1992-го в Чечню состоялся визит доверенного лица президента Клинтона Дианы Роузен; годом позже она встретится с Дудаевым еще и в Париже. О чем договаривались высокие стороны, доподлинно неизвестно, однако весной 1995-го тогдашний командующий объединенной группировкой федеральных войск Анатолий Куликов объявил, что среди трофейных документов, найденных в архиве Дудаева, есть бумаги, подтверждающие официальное согласие США предоставить Чечне займ на 10 миллионов долларов.

Чуть позже, в апреле 1997-го, в Вашингтоне была зарегистрирована международная торгово-промышленная палата «США-Кавказ», во главе которой встал полевой командир Хож-Ахмед Нухаев, ранее судимый за вымогательство и бежавший из России в Чечню накануне очередного ареста. Вместо тюремной камеры Нухаев обрел на родине кресло первого вице-премьера правительства Ичкерии.

Что характерно - в одной команде с бывшим уголовником засветились люди весьма уважаемые: пост вице-президента ТПП занял близкий к экс-президенту Бушу Фредерик М. Буш, а группу экспертов возглавил бывший директор Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) Жак Аттали.

Такая же удивительная смычка чеченских боевиков с западным истеблишментом наблюдалась и в Великобритании. Осенью 1997-го там тоже была создана похожая структура - Кавказский инвестиционный фонд. Среди его учредителей, помимо вышеупомянутого Нухаева, значились близкий друг Маргарет Тэтчер лорд Алистер Макальпайн и глава компании «Перегрин Инвестментс Холдингс» Фрэнсис Пайк. В честь учреждения этой компании, которая планировала заняться масштабными инвестициями в экономику Чечни, в Лондоне был дан даже торжественный обед; устраивала его семья покойного лидера консервативной партии сэра Голдсмита, а главным гостем стал бандит Нухаев.

Во многих европейских столицах представители самопровозглашенного правительства Ичкерии принимались властями по самому высшему разряду; достаточно вспомнить аудиенции, оказываемые до сих небезызвестному Ахмеду Закаеву. Осенью 1999 года, сразу после начала второй чеченской кампании, глава французского МИД Юбер Ведрин провел официальные переговоры с неким Ильясом Ахмадовым, называющим себя министром иностранных дел ЧРИ. Их рандеву прошло ни много ни мало - в зале Национального собрания Франции, после чего прямо в том же зале Ахмадов дал помпезную пресс-конференцию. Аналогичных почестей удостоился и масхадовский эмиссар Майрбек Вачигаев, которого, в свою очередь, принимали британские власти.

Хотел бы я посмотреть, как отреагировал тот же Лондон, пригласи Грызлов в Госдуму кого-то из лидеров Ирландской республиканской армии. Или если б выяснилось вдруг, что российские спецслужбы ведут теснейшее сотрудничество с боевиками ИРА, красными бригадами или испанскими басками.

А ведь примеров противоположных имелось в избытке. Скажем, в 2000 году в контрразведку пришел с повинной прапорщик Василий Калинкин, который признался, что был завербован в 1993-м американской разведкой; причем к сотрудничеству его привлекли прямо в тренировочном лагере для боевиков, где американцы чувствовали себя, как дома.

Впоследствии этот самый Калинкин - дезертир, бежавший к чеченцам еще в 1991-м - был внедрен в разведотдел 20-й мотострелковой дивизии, откуда пачками таскал американцам секретные документы.

А громкий скандал вокруг английской «благотворительной некоммерческой организации» Hello Trast? Под видом «благотворительности» волонтеры Hello Trast ездили в Чечню якобы для помощи в разминировании, но на деле занимались прямо обратным: подготовкой подрывников. По данным ФСБ, выпускники спецшколы Hello Trast были причастны к организации взрывов жилых домов в Москве, Волгодонске и Буйнакске.

Вообще, добрая часть всех этих бесчисленных благотворителей и миротворцев, которые десятками мотались тогда в Чечню, при ближайшем рассмотрении оказывались самыми натуральными бандпособниками.

Взять хотя бы знаменитую международную контору «Врачи без границ». Бывший министр внутренних дел Анатолий Куликов свидетельствует, что «помощь, которую оказывала чеченским боевикам эта организация, носила несколько специфический характер и не всегда ограничивалась собственно медицинской помощью». В качестве иллюстрации генерал приводит конкретный случай, когда под видом гуманитарного груза «врачи» пытались доставить чеченцам радиостанции, их-то уж точно - с пилюлями и микстурами не спутаешь.

Не менее враждебно вели себя и миротворцы из ОБСЕ, активность которых всякий раз возрастала прямо пропорционально успехам российских войск. Формально группа содействия ОБСЕ, возглавляемая Тимом Гульдиманном, должна была способствовать мирному решению кризиса и помогать чеченцам в развитии демократических институтов. Фактически же - она неприкрыто отстаивала интересы боевиков.

Процитирую - для наглядности - официальное письмо полпреда российского правительства в Чечне Николая Федосова, отправленное в начале 1996 года тогдашнему министру иностранных дел Примакову:

«Полагаем, что координирующая роль Группы содействия ОБСЕ идет не на пользу эффективному взаимодействию органов федеральной власти и правительства ЧР с международными организациями…

Приоритеты и частота их встреч отдает явным предпочтением дудаевской стороне, а в контактах с представителями федеральных властей и ЧР они предпочитают придерживаться чисто потребительских принципов, которые зачастую идут вразрез с поставленными перед ними задачами…

Все это позволяет сделать вывод, что вместо проведения миротворческой миссии нынешний состав Группы содействия ОБСЕ осуществляет политическую деятельность продудаевской направленности. Это в свою очередь дает ей возможность оказывать давление на российскую сторону с использованием международных организаций, средств массовой информации и иметь легальный канал проникновения в ЧР информации и различных пропагандистских материалов».

Сегодня уже документально известно, что за спиной Москвы руководители ОБСЕ вели сепаратные переговоры с лидерами боевиков. Председатель ОБСЕ норвежец Кнут Воллебэк и другие официальные лица неоднократно встречались с Масхадовым, Махашевым, Ахмадовым, поддерживали с ними переписку. Российские власти в известность об этом, ясное дело, не ставились.

Публичная позиция Запада заключалась в том, что Чечня - это не внутреннее дело России, а усмирение террористического анклава - есть не что иное, как война с мирным населением. (Посему кроме, как «повстанцами» дудаевско-масхадовских боевиков на Западе не называли; так и в газетах писали, и в официальных докладах именовали.)

Почему нам отказывалось в праве наводить порядок в своем собственном доме - так вопрос даже не стоял. Да и кто, собственно, мог его поставить, если у власти находились тогда сплошь сторонники либеральных ценностей вроде лучшего друга американцев министра Козырева. Любая попытка России заявить о своем суверенитете разом наталкивалась на поток неприкрытых угроз: ах вы так! значит, не пустим в Евросоюз, в Большую Семерку, НАТО; остановим кредиты и транши.

Во многих странах совершенно легально, не таясь, действовали общественные организации, ставящие своей задачей помощь свободолюбивому народу Ичкерии. В польском Кракове, например, все годы войны ударно работал Чеченский информационный центр, где готовились различные пропагандистские акции, верстались радиопередачи и фильмы, шел сбор благотворительных средств, отправляемых затем на Кавказ. (Странно, что не в самой Варшаве; еще в 1994-м году, на почве совместной нелюбви к России, польская столица официально стала побратимом Грозного.)

При активнейшей поддержке официальных властей в Турции функционировали Комитет солидарности с Чечней, Комитет солидарности с народами Кавказа и даже правительство Чечни в изгнании, которые - цитирую заключение думской комиссии Говорухина - «являлись центрами по финансированию дудаевского режима и поставкам вооружений в Чечню».

И далее: «По имеющимся данным, с января по апрель 1995 года по линии этих комитетов с помощью спецслужб Турции было передано около 700 тысяч долларов США».

Коли уж речь зашла о Турции, сказать о ней следует отдельно. Стараниями туристических агентств, эта страна воспринимается сегодня как оазис гостеприимства и Мекка для отпускников. Ежегодно около миллиона россиян выезжает на турецкие курорты. Между тем все последнее десятилетие прошло под знаком необъявленной войны Турции против России.

Десятки засланных к нам шпионов и агентов. Тренировочные базы боевиков. Чеченские бандиты и исламские экстремисты под «крышей» турецкой разведки. Организация терактов. Захваты воздушных и морских судов. Похищения людей. Вербовки российских граждан с применением психотропных средств. Все это - новое лицо пантюркизма, опаснейшего явления, о котором знают у нас, к сожалению, единицы.

«Пантюркизм, - читаем мы в Большой Советской Энциклопедии, - национал-шовинистическая буржуазная идеология, согласно которой все народы, говорящие на тюркских языках и прежде всего турки-мусульмане, являются якобы одной нацией и должны объединиться под главенством Турции в единое государство».

«Народы, говорящие на тюркских языках», - это в первую очередь народы России; на территории бывшего СССР проживало 25 тюрко-язычных национальностей общей численностью 50 (!) миллионов; то есть без малого каждый шестой.

Тюрки - это вся Средняя Азия, больше половины Кавказа, Татарстан, Башкирия, Чувашия, Тува, Алтай, Хакасия и даже… Якутия.

Возможно ли объединить их «под главенством Турции», не затрагивая самих территорий? Вопрос явно риторический. Турция задыхается сегодня от нехватки жизненного пространства - ежегодно население страны прирастает на 10 миллионов. У нее нет ни полезных ископаемых, ни энергоресурсов; а у российских земель, где живут тюркские народы, их как раз с избытком; это тот редкий случай, когда идеология неразрывно сплетается с прагматичной геополитикой.

С начала 1990 годов идеи пантюркизма обрели второе рождение. На полном серьезе в Турции стали рассуждать о создании нового тюркского государства, разумеется, с включением в ее состав российских земель. И ладно бы это все ограничивалось лишь пустыми разговорами, нет же.

Такой активности, которую стали проявлять в России турецкие спецслужбы, в нашей истории просто не было; столь массовой заброски агентуры не происходило со времен Великой Отечественной.

Вся территория Турции оказалась покрыта сетью разведывательных и диверсионных школ, где курсантов обучали минно-взрывному делу, стрельбе из всех видов оружия, умению собирать информацию и соблюдать конспирацию.

В свое время я подробно занимался этой тематикой; мне даже посчастливилось общаться с выпускниками подобных заведений. Они прямо рассказывали, что на занятиях основная часть времени отводилась изучению России.

«В лагере нам постоянно вдалбливали, - свидетельствовал один из них, - что Россия вечный враг Турции, а российский Юг, в особенности Северный Кавказ, - это исконная турецкая земля. Что в прямом столкновении победить ее невозможно, поэтому подрывать надо изнутри…»

Ежегодно российские спецслужбы разоблачают засланных на нашу территорию агентов турецкой национальной разведслужбы МИТ (Milit Istihbarat Teskilati). Пик противостояния пришелся на 2000 год, когда было арестовано шесть шпионов сразу. Все они имели самые разные задания. Один - некто Хусейн Оджал - должен был организовать масштабную акцию по дискредитации России на мировом рынке вооружений. Другая - Несрин Услу - пыталась завербовать сотрудника ФСБ. Третий - Ильхан Думан - сам пытался внедриться в агентурный аппарат контрразведки.

Крайне показательна история отставного сотрудника турецкой военной разведки Талата Генча и гражданского агента МИТ Махмуда Я. (его фамилию спецслужбы не разглашают, поскольку шпион пошел на сотрудничество). После ареста они признались, что по заданию МИТ должны были создавать на Кубани тюркоязычные и мусульманские объединения: из месхетинцев, курдов, черкесов. В дальнейшем, по замыслу разведки, через эти объединения следовало провоцировать межнациональные распри, дестабилизировать обстановку, из особо доверенных людей формировать боевые группы. В час «X» - если в крае вспыхнули бы волнения - они должны были вступить в бой.

(Цитата из показаний Махмуда Я. на допросе в ФСБ: «- Пришли два человека. Один - Али, другой - Мохамед. Они представились сотрудниками МИТ. Сказали: "Ты можешь организовать общины турок-месхетинцев? Мы тебе дадим товары, экономическую поддержку организуем. Возьми работу, создавай себе группировку. Можешь это делать".

- Что значит группировку? Для чего?

- Создавать общины и мощность сил. То есть когда нужно создавать хаос или что-то».)

При этом и Махмуд Я., и большинство других арестованных агентов прямо свидетельствовали о теснейшей связи турецкой разведки с пантюркистскими, полуфашистскими организациями - такими, например, как «Серые волки». Она была создана в 1948 году бывшим агентом нацистской разведки А. Тюркешом и получила широкую известность после организации серии терактов против левых политиков и лидеров курского движения.

Не менее питательной средой для турецких спецслужб стали и многочисленные комитеты солидарности с Чечней и Кавказом; собственно, они и действовали-то всегда под крышей разведки.

Едва ли не с самого момента зарождения чеченского анклава, генерал Дудаев не переставал чувствовать на себе заботливую длань Анкары. Первая партия оружия была доставлена из Турции в Чечню еще в ноябре 1991 года, под видом гуманитарной помощи. Впоследствии - эта гуманитарка станет поступать сюда регулярно. Кроме оружия турки помогали чеченцам экипировкой (значительная часть боевиков носила камуфляж турецкого спецназа), радиостанциями, телевизионным и радиолокационным оборудованием. С началом первой войны в Турции будут проходить лечение раненые боевики, а здоровые - боевую подготовку в специальных лагерях.

Неслучаен, наверное, тот факт, что после гибели Дудаева его имя было увековечено в названиях турецких улиц и площадей: только в одном Стамбуле насчитывается сегодня шесть улиц и два парка, названных в честь чеченского президента.

(По этой топонимике, к слову, очень легко изучать подлинное отношение того или иного государства к нашей стране. Помимо Турции, улицы Дудаева имеются в Риге, Вильнюсе, Каунасе, Львове, Варшаве; таблички на стенах домов выглядят гораздо красноречивей любых высокопарных слов.)

Анкаре была выгодна дестабилизация обстановки на Кавказе; чем слабее будет Россия, тем легче станет с ней разговаривать.

В апреле 1995 года при переходе административной границы Чечни с Дагестаном пограничники задержали гражданина Турции Исхака Касапа. У него были найдены документы на разные имена, видеоаппаратура и большая сумма в долларах.

Долго отпираться Касап не стал. На допросе он признался, что является членом Чечено-Кавказского комитета солидарности и агентом МИТ. По заданию разведки был заброшен в Чечню, дабы установить прямой канал связи между Дудаевым и Анкарой, для чего его снабдили комплектом аппаратуры космической шифрованной связи.

В лагере Дудаева он проработал четыре месяца, ежедневно общаясь с президентом непризнанной республики. (При обыске у него даже изъяли видеокассеты, на которых шпион был запечатлен в обнимку с неистовым Джохаром.) За это время Касап регулярно выходил в эфир, передавая в анкарский разведцентр МИТ информацию самого разного содержания.

Вот лишь небольшой перечень сообщений, отправленных им с января по апрель:

- запрос о выделении боевикам материально-финансовой помощи; - запрос о направлении Дудаеву пятнадцати радиостанций;

- о возможности ударов ракетными системами «Скад» по российским городам;

- о направлении в Чечню очередной партии наемников. Одного этого было вполне достаточно, чтобы объявить Турции ноту протеста, а то и вовсе разорвать с ней дипломатические отношения. Не объявили. Не разорвали. Даже больше: после того, как в декабре 1995-го контрразведка взяла с поличным турецкую агентессу Виждан Шанслы, пытавшуюся завербовать сотрудника Краснодарского УФСБ, в Москву мгновенно примчался директор МИТ Сенмез Кёксал и умолил выпустить шпионку домой без суда и следствия. Кёксал обещал, что ноги его людей не будет больше на российской земле; с этого момента-де «в истории наших отношений с Россией открывается новая страница».

Недорого же стоили эти клятвы…

…9 января 1996 года банда Салмана Радуева ворвалась в дагестанский город Кизляр. Со времен буденовского рейда Басаева это была вторая по масштабности акция чеченского устрашения.

Через день, правда, Радуеву из Кизляра пришлось уйти; прикрываясь заложниками, точно живым щитом, боевики отступили к селению Первомайское. Но в тот самый момент, когда федеральные силы взяли банду в кольцо, 16 января, в турецком Трабзоне прогремел новый теракт; группа вооруженных террористов захватила паром «Аврасия», готовящийся к отплытию в Сочи. Выдвинутые этими людьми условия не оставляли сомнений в их причастности к кизлярским событиям. Они требовали прекратить чеченскую войну и выпустить блокированных под Первомайским радуевцев, угрожая в противном случае взорвать паром со всеми пассажирами (преимущественно - россиянами).

Трое суток длился этот кошмарный дрейф. Террористы добились своего: весь мир заговорил об «Аврасии» и Чечне, а глава миссии содействия ОБСЕ на Кавказе Тим Гульдиманн открыто попытался связать воедино условия освобождения трабзонских заложников с предоставлением коридора в Первомайском.

Лишь 19 января, уже после того как Радуев прорвался из окружения, террористы сдались наконец властям. По официальным данным, арестовано было девять человек, все они являлись гражданами Турции чеченского и абхазского происхождения, в том числе главарь банды Муха-мед Токджан, участник войны в Абхазии и личный друг Шамиля Басаева.

Позднее, однако, выяснилось, что отнюдь не все участники штурма оказались задержаны. Как минимум двоим террористам удалось скрыться; произошло это при молчаливом согласии спецслужб; по-другому и быть не могло, ибо и порт, и вся акватория с началом штурма были сразу же заблокированы. А еще - потому, что оба этих беглеца являлись кадровыми сотрудниками турецкой разведки. (Одного из них звали Эргюн Кылычаслан, в Анкарском управлении МИТ он руководил центром по подготовке спецназа «Силиври». Второй был известен под именем Щюкрю.)

Кылычаслана опознали потом многие пассажиры «Аврасии» и даже вспомнили, что он постоянно вел связь по рации с полицейскими кораблями, окружившими паром. Перед тем как «Аврасия» сдалась властям, Кылычаслан был снят с нее катером без опознавательных знаков.

Нет никаких сомнений, что захват российского парома проходил под контролем и при активнейшем участии турецких спецслужб. Об этом свидетельствуют и странные обстоятельства самого захвата: когда теракт начался, в порту мгновенно погас свет, а все находившиеся поблизости полицейские и таможенники испарились.

Да и судьба арестованных террористов тоже чего-то да значит. Несмотря на жесточайшее турецкое законодательство, все они были приговорены к минимальным срокам наказания - 8 лет (прокурор на процессе и вовсе требовал оправдать их вчистую). А уже через полгода четверо из осужденных во главе со своим предводителем Токджаном странным образом сумели сбежать. (Это при том, что сидели они в самой страшной турецкой тюрьме «Имралы», расположенной на острове, в 11 километрах от берега.) Если же добавить, что в розыск их объявили лишь спустя десять часов после того, как побег обнаружился, а пятеро остальных участников теракта в скором времени будут амнистированы, все окончательно становится на свои места…

И еще один момент, напоследок. В июне 1999 года на посту «Псоу» при переходе российско-грузинской границы нашими пограничниками были задержаны двое турецких граждан. При них было найдено подозрительное письмо, адресованное некоему жителю Абхазии Хамзату Гитцбе. В конверте лежало также две фотографии.

Как выяснилось позднее, это послание было написано террористами с «Аврасии» Эртан Джушкуном и Седатом Темизом, еще находившимися тогда в заключении.

Цитирую:

«До нашего освобождения осталось 3 месяца. Мы все вместе, и все у нас хорошо. Многое надо сделать на свободе. Но мы упорствуем, готовимся перед освобождением. Нам необходимо оружие, особенно если ты найдешь маленькие из 5,45-х (5,45 - калибр автомата. - Авт.). С Шамилем (напомню: большинство террористов участвовали в абхазской войне вместе с Шамилем Басаевым. - Авт.) видишься? Мы никаких новостей не получаем. Ендер один раз искал, сказал, что у него все хорошо. Готовятся к акции за весь Кавказ. Короче, это лето будет горячим.

P.S. Здесь тоже может начаться война. Для этого и необходимо оружие. Мы можем это сделать? Сюда перевезти мы можем? Если скажешь «да», то я туда кого-нибудь пошлю…»

Террористы не врали. Лето 1999-го на Кавказе выдалось действительно жарким. В августе чеченские боевики напали на Дагестан.